Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №37. 14.09.2012

Меж толпой и элитой

В рамках ММКВЯ состоялся круглый стол, посвящённый одному из важных вопросов современной художественной литературы: «Можно ли построить мост между интеллектуальной прозой и массовым читателем? И если – да, то как это сделать?». В обсуждении принимали участие ведущие редактора, издатели, критики и писатели издательства «Эксмо» – начальник отдела современной литературы Ольга Аминова, ведущий редактор современной русской прозы Юлия Качалкина, писатели Анна Берсенева, Владимир Сотников, Юрий Буйда, Дмитрий Быков и журналист Константин Мильчин.

Константин Миль­чин: Мне са­мо­му, че­ст­но го­во­ря, очень хо­чет­ся за­дать во­про­сы: во-пер­вых, воз­мо­жен ли мост меж­ду ин­тел­лек­ту­аль­ной про­зой и мас­со­вым чи­та­те­лем? И, кро­ме то­го – по­че­му в Рос­сии нет мейн­стри­ма? Или, мо­жет быть, он есть, но мы его не за­ме­ча­ем… То есть по­че­му нет этой са­мой про­клад­ки меж­ду ус­лов­но «вы­со­кой» про­зой и ус­лов­но «низ­кой»? Моя вер­сия свя­за­на с тем, что этот са­мый мейн­стрим в упор не за­ме­ча­ли в де­вя­но­с­тые, а в двух­ты­сяч­ные он толь­ко-толь­ко на­чал по­яв­лять­ся, но его за­гу­бил эко­но­ми­че­с­кий кри­зис. Од­на­ко это, на­вер­ное, слиш­ком уж эко­но­ми­че­с­кая вер­сия. Я сам сей­час по­ни­маю, что ис­пы­ты­ва­ют ре­дак­то­ра каж­дый день, но я под­вер­жен это­му толь­ко один се­зон в го­ду, ког­да чи­таю по­хо­жий на­бор ру­ко­пи­сей пре­мии «Нос». Там, в этом са­мо­тё­ке, есть мейн­стрим – лю­ди пы­та­ют­ся на­ве­с­ти мос­ты меж­ду вы­со­кой про­зой и по­пу­ляр­ной про­зой.

 

Со­глас­ны ли с Миль­чи­ным его кол­ле­ги?


НЕ НУЖ­НО СНО­БИЗ­МА

 

Оль­га Ами­но­ва: У каж­дой кни­ги есть свой чи­та­тель. Мы как ре­дак­то­ры име­ем де­ло с дву­мя сто­ро­на­ми про­цес­са – с пи­са­те­ля­ми и с чи­та­тель­ской ау­ди­то­ри­ей. И це­ле­вая ау­ди­то­рия у раз­ных книг своя. Ес­ли мы го­во­рим о мас­со­вой ли­те­ра­ту­ре, то её кри­те­ри­ем яв­ля­ет­ся со­от­вет­ст­вие по­треб­но­с­тям боль­шин­ст­ва лю­дей, и со­от­вет­ст­вие вку­су боль­шин­ст­ва лю­дей, ко­то­рый, бе­зус­лов­но, ус­ред­нён. Ли­те­ра­ту­ра эли­тар­ная, как вы по­ни­ма­е­те, име­ет до­ста­точ­но уз­кую це­ле­вую ау­ди­то­рию, и эта ау­ди­то­рия очень ча­с­то ока­зы­ва­ет­ся да­ле­ка от на­ро­да, у неё осо­бый вкус и осо­бые при­ст­ра­с­тия. Ког­да пе­ред ре­дак­то­ром сто­ит за­да­ча на­ве­с­ти мос­ты меж­ду ав­то­ром и чи­та­те­лем, он, бе­зус­лов­но, по­ни­ма­ет, ка­кую кни­гу ко­му нуж­но ад­ре­со­вать. И, ра­бо­тая с мас­со­вой ли­те­ра­ту­рой или с эли­тар­ной ли­те­ра­ту­рой, я оди­на­ко­во с боль­шим ува­же­ни­ем от­но­шусь к её чи­та­те­лям, её по­тре­би­те­лям. По­то­му что ни­кто не зна­ет, ка­кую поль­зу, ка­кую вы­го­ду или ка­кое удо­воль­ст­вие та или иная ли­те­ра­ту­ра при­не­сёт то­му или ино­му че­ло­ве­ку. Ино­гда буль­вар­ный ро­ман да­ёт че­ло­ве­ку го­раз­до бы­с­т­рее по­ни­ма­ние то­го опы­та, ко­то­рым чи­та­тель мо­жет вос­поль­зо­вать­ся для до­сти­же­ния сво­их це­лей или ре­ше­ния жиз­нен­ных про­блем, чем та ли­те­ра­ту­ра, ко­то­рая ему не­до­ступ­на. То есть у ме­ня нет сно­бист­ско­го от­но­ше­ния к мас­со­вой ли­те­ра­ту­ре, я по­ни­маю, что вся­кая нуж­на.

 

НЕ МОСТ, А ПЛОТ

 

Юлия Ка­чал­ки­на: Ког­да я го­то­ви­лась к этой дис­кус­сии, у ме­ня в го­ло­ве всё вре­мя кру­ти­лась строч­ка пес­ни «На ма­лень­ком пло­ту». То есть вме­с­то мос­та мне всё вре­мя пред­став­лял­ся плот, ко­то­рый кур­си­ру­ет меж­ду дву­мя бе­ре­га­ми: один бе­рег, гру­бо го­во­ря, – мас­со­вый чи­та­тель, а вто­рой бе­рег – ли­те­ра­ту­ра не для всех. И я при­шла для се­бя, по соб­ст­вен­но­му опы­ту (я пять лет ра­бо­таю в из­да­тель­ст­ве) к та­ко­му вы­во­ду, что и мас­со­вая ли­те­ра­ту­ра, и ли­те­ра­ту­ра ин­тел­лек­ту­аль­ная в ко­неч­ном счё­те име­ют де­ло с од­ним и тем же на­бо­ром ар­хе­ти­пи­че­с­ких тем: жизнь и смерть, лю­бовь, стра­да­ния, бо­лезнь, вой­на и мир… И эти те­мы про­сто ре­ша­ют­ся на раз­ном уров­не в ин­тел­лек­ту­аль­ной про­зе и в про­зе бо­лее, ска­жем так, по­пу­ляр­ной. Мне ка­жет­ся, что за­да­ча или от­вет­ст­вен­ность «ин­тел­лек­ту­аль­ной» про­зы пе­ред по­пу­ляр­ной про­зой очень ве­ли­ка. По­то­му что зер­но но­во­го смыс­ла, но­вые те­мы, про­зре­ва­е­мые про­вид­ца­ми (ав­то­ра­ми, пи­шу­щи­ми «ин­тел­лек­ту­аль­ную» про­зу) – это те кру­пи­цы, те се­ме­на, ко­то­рые долж­ны па­дать в поч­ву и всхо­дить уже в по­пу­ляр­ных жа­н­рах. То есть, мне ка­жет­ся, что эти две ли­те­ра­ту­ры очень силь­но свя­за­ны. То, что по­яв­ля­ет­ся в ли­те­ра­ту­ре не для всех, по­том раз­ви­ва­ет­ся в бел­ле­т­ри­с­ти­ке и в по­пу­ляр­ной, мас­со­вой, ти­раж­ной ли­те­ра­ту­ре.

 

НА­ШЕ БУ­ДУ­ЩЕЕ ОС­ЛЕ­ПИ­ТЕЛЬ­НО

 

Дми­т­рий Бы­ков: У ме­ня ни­ког­да не бы­ло ощу­ще­ния, что хо­ро­ший ро­ман и ве­ли­кий ро­ман – это столь уж вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щие ве­щи. Мне ка­жет­ся, что за­да­ча в том, что­бы на­пи­сать ум­ную, чи­та­бель­ную кни­гу, то есть до­стичь оп­ре­де­лён­но­го уров­ня про­фес­си­о­на­лиз­ма. Кни­ги, ко­то­рые не чи­та­ют­ся, преж­де все­го – не про­фес­си­о­наль­ны. Пре­крас­ная от­маз­ка для не­про­фес­со­наль­но­го ре­жис­сё­ра – де­сять ми­нут сни­мать ста­кан, го­во­ря при этом, что он так экс­пе­ри­мен­ти­ру­ет со вре­ме­нем в ка­д­ре. Ког­да Тар­ков­ский де­сять ми­нут сни­ма­ет ста­кан – это не­ве­ро­ят­ное на­пря­же­ние преж­де все­го, и хва­лё­ные длин­но­ты Тар­ков­ско­го – это ге­ни­аль­но про­ст­ро­ен­ные и точ­но рас­став­лен­ные по филь­му ме­с­та. Мне ка­жет­ся, для то­го, что­бы на­пи­сать ве­ли­кий ро­ман, на­до быть преж­де все­го про­фес­си­о­на­лом. И вот не­про­фес­си­о­наль­ность со­вре­мен­ной рус­ской ли­те­ра­ту­ры бро­са­ет­ся в гла­за. Она не­про­фес­си­о­наль­на по двум па­ра­ме­т­рам. Во-пер­вых, она не уме­ет так на­пи­сать, что­бы бы­ло ин­те­рес­но, как уме­ют, на­при­мер, Стру­гац­кие. Во-вто­рых, она не име­ет сво­ей кон­цеп­ции тек­с­та, сво­ей ис­то­ри­о­со­фии. Мно­гие спра­ши­ва­ют, как я от­но­шусь к При­ле­пи­ну. Пре­крас­но от­но­шусь, по­то­му что у не­го есть своё мне­ние. Пи­са­тель не обя­зан иметь пра­виль­ное мне­ние. Ска­жу боль­ше: он обя­зан иметь не­пра­виль­ное. Что­бы мы на его при­ме­ре до че­го-то до­ду­мы­ва­лись. Сей­час боль­шин­ст­во лю­дей бо­ит­ся иметь не­пра­виль­ное мне­ние, имен­но по­это­му у нас так ма­ло хо­ро­ших ро­ма­нов.

С дру­гой сто­ро­ны, не­дав­но Юлия Ка­чал­ки­на при­сла­ла мне свой за­ме­ча­тель­ный се­мей­ный ро­ман. И она, бу­ду­чи ре­дак­то­ром, ни­где не мо­жет его на­пе­ча­тать. А я, бу­ду­чи ре­дак­то­ром в дру­гом из­да­тель­ст­ве, то­же не смо­гу его там на­пе­ча­тать. По­то­му что это ро­ман очень рез­кий, он всех ра­зо­злит. Ро­ман про пост­со­вет­скую ин­тел­ли­ген­цию. Но ес­ли его на­пе­ча­тать, это бу­дет очень хо­ро­шо, как в своё вре­мя го­во­рил Эрен­бург Ба­бе­лю: «Ес­ли ещё и на­пе­ча­та­ют, бу­дет чу­до». Точ­но так­же пре­крас­ный мо­ло­дой пи­са­тель Ксе­ния Бук­ша при­сла­ла мне из Пе­тер­бур­га свой ро­ман «За­вод» – со­вре­мен­ный про­из­вод­ст­вен­ный ро­ман. И то­же ни­кто не бе­рёт­ся его пе­ча­тать, по­то­му что ни­ко­му не нуж­на про­из­вод­ст­вен­ная те­ма. Ок­са­на Бу­ту­зо­ва, за­ме­ча­тель­ный пи­са­тель то­же из Пе­тер­бур­га, при­сла­ла мне ге­ни­аль­ный, по мо­е­му, свой но­вый каф­ки­ан­ский ро­ман. И то­же его ни­кто не бе­рёт­ся пе­ча­тать. Так что, как ви­ди­те, хо­ро­шая ли­те­ра­ту­ра есть, и на­ше бу­ду­щее ос­ле­пи­тель­но.

 

У КАЖ­ДО­ГО СВОЙ МОСТ

 

Юрий Буй­да: По-мо­е­му, не ну­жен ни­ка­кой мост. По­смо­т­ри­те, как в Ев­ро­пе про­ис­хо­дит: ин­тел­лек­ту­а­лы си­дят по сво­им нор­кам, как мыш­ки, об­суж­да­ют суф­фик­сы в язы­ке су­а­хи­ли, и ни­кто об их су­ще­ст­во­ва­нии не до­га­ды­ва­ет­ся. И это нор­маль­но. Эпо­ха до Дан­те. Но­вое Сред­не­ве­ко­вье на­сту­пи­ло имен­но сре­ди ин­тел­лек­ту­а­лов, а так на­зы­ва­е­мая «мас­са», «на­род» за­ни­ма­ют­ся чем-то сов­сем дру­гим, окорм­ля­ет­ся со­вер­шен­но дру­ги­ми людь­ми. И ни­кто ни­ка­ких мос­тов не ищет. Да и не нуж­но ис­кать. Бе­да не в том, что нет мейн­стри­ма. Бла­го в том, что мейн­стри­мов ста­ло очень мно­го. На­до за­быть идею един­ст­ва. Это по­сто­ян­ная го­ло­вная боль всей со­вет­ской кри­ти­ки – един­ст­во мно­го­на­ци­о­наль­ной со­вет­ской ли­те­ра­ту­ры. Его не бы­ло, но его всё рав­но на­тя­ги­ва­ли, на­тя­ги­ва­ли, как трой­ку дво­е­шни­ку. А сей­час этих «мейн­стри­мов», ес­ли уж мы поль­зу­ем­ся этим сло­вом, очень мно­го. И в жа­н­рах, и в ви­дах, и на раз­ных уров­нях – где угод­но. Во­круг ка­ко­го-то пи­са­те­ля скла­ды­ва­ет­ся груп­па фа­на­тов. Во­круг груп­пы од­но­тип­ных бо­лее или ме­нее ин­те­рес­ных пи­са­те­лей скла­ды­ва­ет­ся боль­шая груп­па фа­на­тов, чи­та­те­лей. Для них это и есть мейн­стрим. А для всех ос­таль­ных – это не мейн­стрим, а мы­ши­ная но­ра. Пять­де­сят мейн­стри­мов, сто ли­те­ра­тур, и все – глав­ные. Вот они, эти ты­ся­чи цве­тов, и рас­цве­ли. Или, во вся­ком слу­чае, пы­та­ют­ся рас­цве­с­ти. Во что это всё вы­льет­ся, я не знаю.  Как-то об этом, че­ст­но го­во­ря, и не за­ду­мы­вал­ся. И по­том – что та­кое ин­тел­лек­ту­аль­ная ли­те­ра­ту­ра? Ми­шель Фу­ко? Би­би­хин? Ро­за­нов? И что мы сей­час Ро­за­но­ва «впа­рим» сто­ты­сяч­ным тра­жом? Ну, три ты­ся­чи эк­земп­ля­ров, воз­мож­но, про­да­дим. Хо­тя, ес­ли учесть, что его уже из­да­ва­ли и пе­ре­из­да­ва­ли, что он есть во всех фор­ма­тах эле­к­трон­ной за­кач­ки и для ри­де­ров, и для ай-пэ­дов, и для че­го угод­но… Ну хо­ро­шо, три ты­ся­чи из­да­дим с пре­крас­ны­ми ил­лю­с­т­ра­ци­я­ми. Ну и что? Что мы Би­би­хи­на про­да­дим бо­лее чем три ты­ся­чи эк­земп­ля­ров? Но ведь это в уз­ком смыс­ле и есть ин­тел­лек­ту­аль­ная ли­те­ра­ту­ра. Есть за­ме­ча­тель­ная кни­га, вы­шед­шая в 1926 го­ду, не­мец­ко­го про­те­с­тант­ско­го те­о­ло­га Ру­доль­фа Бульт­ма­на. Она про­сто на­зы­ва­ет­ся «Ии­сус». Кни­га ре­во­лю­ци­он­ная для сво­е­го вре­ме­ни, и до сих пор гро­хот от этой кни­ги сто­ит эхом. В де­вя­но­с­тые го­ды её опуб­ли­ко­ва­ли в воз­рож­дён­ном жур­на­ле «Путь», и, по-мо­е­му, на этом её из­да­ния и за­кон­чи­лось. Кни­га на­пи­са­на до­воль­но слож­ным, труд­ным язы­ком. Там от­бра­сы­ва­ют­ся все чу­де­са и рас­ска­зы­ва­ет­ся о том, что же в дей­ст­ви­тель­но­с­ти ска­зал Ии­сус Хри­с­тос – без вся­ких хож­де­ний по во­дам, ожив­ле­ния мёрт­вых; и что та­кое быть хри­с­ти­а­ни­ном в на­ше вре­мя. Те­ма – ак­ту­аль­ная, как я по­ни­маю. Но ес­ли из­дать эту кни­гу,  не ду­маю, что её мно­гие ку­пят. Её ку­пят, опять же, лю­ди ме­нев­ско­го кру­га, те, кто ког­да-то в по­лу­под­по­лье и под­по­лье пе­ре­во­ди­ли её, Клай­ва Лью­и­са и т.д., по­том рас­ска­зы­ва­ли о ней сво­им дру­зь­ям, пи­са­ли кан­ди­дат­ские и док­тор­ские дис­сер­та­ции о ней… Но вот это и есть ин­тел­лек­ту­а­лы, ко­то­рые вла­де­ли пя­тью-де­ся­тью язы­ка­ми, со­став­ля­ли свои сло­ва­ри древ­них язы­ков. То же са­мое про­ис­хо­ди­ло в Па­ри­же XIII ве­ка, ког­да на со­ло­мен­ной ули­це в ме­ст­но­с­ти, на­зван­ной Сор­бон­ной, пят­над­цать шко­ля­ров си­де­ли и слу­ша­ли про­фес­со­ра (при этом толь­ко у не­го был стул, да и то, ча­ще он ле­жал на ка­фе­д­ре). Вот ка­кой там мост был? Па­ри­жа­не шко­ля­ров бо­я­лись. Как толь­ко шко­ляр по­яв­лял­ся на ули­це, па­ри­жа­не его но­ро­ви­ли по­бить. А шко­ля­ры но­ро­ви­ли по­бить па­ри­жан. Ес­ли мы го­во­рим об ин­тел­лек­ту­аль­ной ли­те­ра­ту­ре в стро­гом смыс­ле сло­ва, это для по­дав­ля­ю­ще­го боль­шин­ст­ва лю­дей – как на ла­ты­ни всё из­дать. То есть у каж­до­го есть свой мост, по ко­то­ро­му он бе­га­ет ту­да-сю­да, а по кра­ям си­дят куп­цы и лен­та­ми тор­гу­ют.

 

НЕРВ УВ­ЛЕ­КА­ТЕЛЬ­НО­С­ТИ

 

Ан­на Бер­се­не­ва: По мо­им на­блю­де­ни­ям, лю­ди ко­то­рые го­во­рят об ин­тел­лек­ту­аль­ной ли­те­ра­ту­ре, как пра­ви­ло, име­ют в ви­ду кни­ги, на­пи­сан­ные тем­но и вя­ло. Ров­но то, о чём Пуш­кин пи­сал «тем­но и вя­ло» – дл них это глав­ный по­ка­за­тель то­го, что кни­га яв­ля­ет­ся «на­сто­я­щей», «хо­ро­шей». Вме­с­те с тем, ког­да этим лю­дям по­па­да­ют кни­ги дей­ст­ви­тель­но слож­ные и дей­ст­ви­тель­но ху­до­же­ст­вен­ные, в ко­то­рых эта ху­до­же­ст­вен­ность – на кон­чи­ках паль­цев, где на­до чув­ст­во­вать ху­до­же­ст­вен­ную ткань, они на­прочь не по­ни­ма­ют, о чём это, они удив­ля­ют­ся, го­во­рят, что это скуч­но, что здесь нет сю­же­та. По­это­му сам во­прос, что есть ин­тел­лек­ту­аль­ная или про­сто хо­ро­шая ли­те­ра­ту­ра, пря­мо ска­жем, не про­стой. Вспо­ми­наю, ког­да толь­ко-толь­ко на­чи­на­лась из­ве­ст­ность Аку­ни­на, я бра­ла ин­тер­вью для пре­ле­ст­но­го тог­даш­не­го жур­на­ла «Культ лич­но­с­ти» у Ильи За­ха­ро­ва, ко­то­рый, бу­ду­чи из­да­те­лем, соб­ст­вен­но и от­крыл это­го ав­то­ра. И он тог­да ска­зал: «Я по­ни­маю свою за­да­чу как из­да­те­ля в том, что­бы из­да­вать мейн­стрим. Ин­тел­лек­ту­аль­ную, элит­ную ли­те­ра­ту­ру из­да­дут без ме­ня, а мас­со­вую я из­да­вать не хо­чу…». И у не­го, на­до ска­зать, это по­лу­чи­лось. Аку­нин – клас­си­че­с­кий ав­тор мейн­стри­ма. При­чём не толь­ко в де­тек­ти­вах, а и в тех кни­гах, ко­то­рые он тро­га­тель­но и тре­пет­но оп­ре­де­ля­ет, как «я стал на­сто­я­щим пи­са­те­лем» – это ров­но то же са­мое, это то­же мейн­стрим – это ин­те­рес­но, ув­ле­ка­тель­но, это за­тра­ги­ва­ет ка­кой-то нерв ув­ле­ка­тель­но­с­ти.

Есть та­кое яв­ле­ние как фас­ци­на­ция – то есть не­кая пе­ре­да­ча ин­фор­ма­ции не ин­фор­ма­ци­он­ным пу­тём, а на уров­не эмо­ции. Так вот мейн­стрим об­ла­да­ет в боль­шой сте­пе­ни спо­соб­но­с­тью пе­ре­да­чи та­кой эмо­ци­о­наль­ной ин­фор­ма­ции, не­ко­е­го впе­чат­ле­ния о жиз­ни. Это труд­но оп­ре­де­ли­мо на уров­не те­о­рии ли­те­ра­ту­ры, но это су­ще­ст­ву­ет и это де­ла­ет мейн­стрим. Я все­гда ори­ен­ти­ро­ва­лась на един­ст­вен­но­го чи­та­те­ля – на се­бя, и по­ни­маю, что ес­ли мне, че­ло­ве­ку чи­та­ю­ще­му очень слож­ные кни­ги с ко­лос­саль­ным удо­воль­ст­ви­ем, лю­бя­ще­му их чи­тать, тем не ме­нее ин­те­рес­но чи­тать, ска­жем, «Уне­сён­ные ве­т­ром», но не ин­те­рес­но чи­тать Ба­ба­ру Карт­ленд, то, на­вер­ное, «Уне­сён­ные ве­т­ром» – это и есть мейн­стрим.

 

СПА­СЁТ НАС ТОЛЬ­КО ЧУ­ДО

 

Вла­ди­мир Сот­ни­ков: Я хо­тел бы ска­зать о том, что при­ят­но, ко­неч­но, иметь мас­со­во­го чи­та­те­ля, но спе­ци­аль­но ни­ка­кой ав­тор не дол­жен рас­счи­ты­вать свой путь и своё твор­че­ст­во та­ким об­ра­зом, чтоб круг этот рас­ши­рить. Это про­сто не­воз­мож­но. Это за­да­ча вне ка­би­не­та пи­са­те­ля, вне твор­че­ст­ва. «Де­лай, как долж­но, и будь, что бу­дет». Ес­ли я за­хо­чу раз­га­дать за­гад­ку, и нач­ну де­лать так, что­бы у ме­ня бы­ло как мож­но боль­ше чи­та­те­лей, – яс­но, что ме­ня ждёт про­вал. И это за­да­ча не толь­ко не пи­са­тель­ская и не твор­че­с­кая (сла­ва Бо­гу), но это да­же за­да­ча и не из­да­тель­ская, я ду­маю. По­то­му что да­же та­кое мощ­ное из­да­тель­ст­во, как «Экс­мо» – не мо­жет, не в си­лах спе­ци­аль­но рас­ши­рить ау­ди­то­рию, ка­ки­ми бы рек­лам­ны­ми сред­ст­ва­ми оно не поль­зо­ва­лось. Да­же ес­ли все из­да­тель­ст­ва объ­е­ди­нят­ся. Я ду­маю, всё про­ще и нор­маль­нее – это за­прос об­ще­ст­ва. Ког­да став­ка в об­ще­ст­ве де­ла­ет­ся на мра­ко­бе­сие и не­ве­же­ст­во, о ка­ком ин­тел­лек­ту­аль­ном чи­та­те­ле мож­но го­во­рить? Спа­сёт нас толь­ко чу­до.

 

Во­прос из за­ла Дми­т­рию Бы­ко­ву: Мы де­лим ли­те­ра­ту­ру на мас­со­вую и эли­тар­ную, а воз­мож­но ли де­ле­ние ли­те­ра­ту­ры на муж­скую и жен­скую?

 

Дми­т­рий Бы­ков: Один ду­рак, же­лая ме­ня уяз­вить, ска­зал, что Дми­т­рий Бы­ков – это ти­пич­но жен­ская ли­те­ра­ту­ра. Я не воз­ра­жаю, по­то­му что для жен­ской ли­те­ра­ту­ры ха­рак­тер­но глу­бо­чай­шее про­ник­но­ве­ние в тай­ны пси­хо­ло­гии. Люд­ми­ла Пе­т­ру­шев­ская – тон­кий, же­с­то­кий пи­са­тель. Мне нра­вит­ся то, что пи­шет Ан­на Бер­се­не­ва, хо­тя грех хва­лить при­сут­ст­ву­ю­щих. Мне очень нра­вит­ся то, что пи­шет Ири­на Лукь­я­но­ва, хо­тя грех хва­лить же­ну. И я по­чёл бы за сча­с­тье при­над­ле­жать к жен­ской ли­те­ра­ту­ре, но ме­ня гу­бит муж­ская по­верх­но­ст­ность, муж­ская хлё­ст­кость, муж­ская по­ли­ти­зи­ро­ван­ность. В об­щем, я иду к это­му иде­а­лу.


Записал Евгений БОГАЧКОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования