Архив : №37. 14.09.2012

Республика воды

Фраг­мент ро­ма­на «сВО­бо­ДА»

 

Вер­ги­ль­ев по ста­рой па­мя­ти, как в преж­ние вре­ме­на, ког­да со­сто­ял на служ­бе и от­ве­чал за та­ко­го ро­да ме­ро­при­я­тия, по­явил­ся на Пуш­кин­ской пло­ща­ди за пол­ча­са до при­ез­да ше­фа. Тот дол­жен был при­ехать с же­ной, ко­то­рая (по об­ще­ст­вен­ной ли­нии) по­пе­чи­тель­ст­во­ва­ла про­ек­ту «Чи­с­тый го­род – чи­с­тые лю­ди», до­би­ва­ясь до­пол­ни­тель­но­го фи­нан­си­ро­ва­ния от раз­ных фон­дов, бан­ков и ча­ст­ных ин­ве­с­то­ров.

Вер­ги­ль­ев не­сколь­ко раз встре­чал­ся с ней по де­лам в офи­сах у Сла­вы и у Ав­ре­лии Лин­ник.

Же­на ше­фа за­ни­ма­лась про­ек­том се­рь­ёз­но. Про­сма­т­ри­ва­ла от­чё­ты о про­де­лан­ной ра­бо­те, вни­ма­тель­но чи­та­ла пись­ма бан­ки­рам, ру­ко­во­ди­те­лям кор­по­ра­ций и про­чим важ­ным лю­дям, ко­то­рые от её име­ни со­став­лял Вер­ги­ль­ев. К ко­му-то из этих лю­дей, по её мне­нию, не сле­до­ва­ло об­ра­щать­ся. Ко­му-то – на­до бы­ло пи­сать в иной то­наль­но­с­ти. Вер­ги­ль­ев да­же рас­те­рял­ся от столь де­я­тель­но­го её уча­с­тия в этом не­ле­пом ме­ро­при­я­тии. Он-то (до не­дав­не­го вре­ме­ни) не ви­дел в нём ни­ка­ко­го смыс­ла, кро­ме оче­ред­но­го «рас­пи­ла» де­нег, че­му не­ма­ло спо­соб­ст­во­вал по­лу­чен­ный им са­мим «кир­пич» пя­ти­ты­сяч­ных.

По­сте­пен­но, од­на­ко, Вер­ги­ль­ев убе­дил­ся, что за­дей­ст­во­ван­ные в про­ек­те лю­ди, по край­ней ме­ре, те, с кем он пе­ре­се­кал­ся – же­на ше­фа, Сла­ва, Ав­ре­лия Лин­ник – ра­бо­та­ют не за страх, а за со­весть. Тем бо­лее что бю­д­жет­ных, ка­кие про­ве­ря­ет Счёт­ная па­ла­та, де­нег в про­ек­те бы­ло ма­ло. Сред­ст­ва же ча­ст­ных ин­ве­с­то­ров (за ни­ми сле­дил Сла­ва) пу­с­кать на «рас­пил» при столь ин­тен­сив­ном гра­фи­ке ра­бот и столь ши­ро­ком при­вле­че­нии к про­ек­ту вни­ма­ния об­ще­ст­вен­но­с­ти бы­ло за­труд­ни­тель­но.

У Вер­ги­ль­е­ва воз­ник­ло от­вра­ти­тель­ное по­до­зре­ние, что ку­пи­ли его од­но­го. Это ему не по­нра­ви­лось. Он знал, что слу­чай­но та­кое не про­ис­хо­дит, и пы­тал­ся оты­с­кать от­вет на веч­ный (со вре­ме­ни Древ­не­го Ри­ма) во­прос: ко­му это вы­год­но?

 

По­лу­ча­лось, что вы­год­но всем.

 

Ум­но­жа­е­мый на не­чи­с­тую со­весть, ста­ха­нов­ский труд Вер­ги­ль­е­ва (по Ма­я­ков­ско­му) мощ­ной ре­кой «вли­вал­ся» в труд «Ре­с­пуб­ли­ки во­ды», как од­наж­ды на­звал про­ект Сла­ва. Вер­ги­ль­ев, по­мнит­ся, уди­вил­ся, но Сла­ва объ­яс­нил ему, что для пред­ста­ви­те­лей ино­ст­ран­ных фирм по­доб­ное на­зва­ние зву­чит пред­по­чти­тель­нее, не­же­ли «Чи­с­тый го­род – чи­с­тые лю­ди». Они не по­ни­ма­ют, ка­кая си­ла ме­ша­ет жи­ву­щим в го­ро­де лю­дям быть чи­с­ты­ми, го­во­ря по-про­сто­му, при­ни­мать душ. Ре­с­пуб­ли­ка же, про­дол­жил Сла­ва, под­ра­зу­ме­ва­ет пар­ла­мент­скую де­мо­кра­тию, на ко­то­рой по­ме­ша­ны ан­г­ло­сак­сы. Во­да – на­мёк на то, что на­сто­я­щая де­мо­кра­тия са­ма ищет – и все­гда на­хо­дит! – фор­му, в ка­кой вы­ра­зить­ся. На­мёк на ту са­мую кап­лю, ко­то­рая то­чит ка­мень ав­то­ри­та­риз­ма. Есть та­кая ста­рая бри­тан­ская по­го­вор­ка, ска­зал Сла­ва: «Где во­да – там по­бе­да». Это про нас, во­дя­ных ре­с­пуб­ли­кан­цев!

Вер­нув­шись до­мой, Вер­ги­ль­ев про­си­дел за ком­пью­те­ром час, но так и не об­на­ру­жил в Ин­тер­не­те – он про­шту­ди­ро­вал да­же пись­ма ад­ми­ра­ла Нель­со­на ле­ди Га­миль­тон – сле­дов этой по­го­вор­ки.

 

Про­ект, по­доб­но ро­ма­ну о Пон­тии Пи­ла­те в бес­смерт­ном тво­ре­нии Ми­ха­и­ла Бул­га­ко­ва, ле­тел к кон­цу. Ни­кто, вклю­чая раз­вра­щён­ных шо­у­ме­нов, ар­ти­с­тов, те­ле­ви­зи­он­ных ве­ду­щих и про­чих «ме­дий­ных пер­сон», не по­смел про­иг­но­ри­ро­вать пись­ма же­ны ше­фа.

 

…Же­на ше­фа дол­го смо­т­ре­ла на стоп­ку под­го­тов­лен­ных Вер­ги­ль­е­вым пи­сем «ме­диа-пер­со­нам».

«Вас что-то сму­ща­ет?» – спро­сил Вер­ги­ль­ев.

«Толь­ко од­но, – от­ве­ти­ла она. – Сам факт от­прав­ле­ния пи­сем яв­ля­ет­ся под­тверж­де­ни­ем то­го, что я знаю этих лю­дей, а они, ста­ло быть, зна­ют, или не зна­ли, но по­сле пись­ма уз­на­ли, ме­ня».

«Это… лиш­ние мыс­ли при со­став­ле­нии де­ло­вых пи­сем, – воз­ра­зил Вер­ги­ль­ев. – Пле­вать, зна­ют они вас или нет. Они долж­ны все­го лишь вы­пол­нить ва­шу прось­бу».

«Всю свою жизнь, – за­дум­чи­во про­го­во­ри­ла же­на ше­фа, – я при­дер­жи­ва­лась в от­но­ше­нии этих лю­дей дру­го­го прин­ци­па».

«Ка­ко­го имен­но?»

«Они мне – от­вра­ти­тель­ны, я им – не­из­ве­ст­на», – от­ве­ти­ла же­на ше­фа.

«Зо­ло­той прин­цип, – тре­вож­но со­гла­сил­ся Вер­ги­ль­ев. – Но пись­ма на­до под­пи­сать. Под­пи­сать и за­быть!» – вспом­нил он уро­ки ней­ро-линг­ви­с­ти­че­с­ко­го про­грам­ми­ро­ва­ния.

В дру­гой раз же­на ше­фа уди­ви­ла его в день, ког­да Вер­ги­ль­е­ву по­зво­ни­ли из ад­ми­ни­с­т­ра­ции пре­зи­ден­та и со­об­щи­ли, что на­пря­жён­ный гра­фик не поз­во­ля­ет то­му при­нять уча­с­тие в це­ре­мо­нии от­кры­тия ак­ва-ком­плек­са.

Зво­нок на­стиг Вер­ги­ль­е­ва, ког­да он вме­с­те с же­ной ше­фа спу­с­кал­ся из ба­шен­но­го офи­са Сла­вы в лиф­те.

Пол как буд­то ушёл из-под ног. Вер­ги­ль­ев по­нял, что его план про­ва­лил­ся, но не по­нял – по­че­му? Сво­лочь, по­ду­мал он о се­бе, как о по­сто­рон­нем че­ло­ве­ке, взял день­ги и… на­га­дил.

«Вы по­блед­не­ли. Что-то слу­чи­лось?» – веж­ли­во по­ин­те­ре­со­ва­лась же­на ше­фа, ког­да они вы­шли из лиф­та.

 

…Он ни­ког­да не раз­го­ва­ри­вал с же­ной ше­фа о по­ли­ти­ке. Лишь раз, по­мнит­ся, у них за­шёл раз­го­вор о том, как жи­вёт­ся в Рос­сии по­жи­лым лю­дям. Вер­ги­ль­ев на­звал рос­сий­скую пен­си­он­ную си­с­те­му «ге­но­ци­дом», взял­ся с жа­ром до­ка­зы­вать же­не ше­фа, ко­то­рая ес­ли и за­ста­ла СССР, то в ран­нем дет­ст­ве, пре­иму­ще­ст­ва со­вет­ско­го пен­си­он­но­го обес­пе­че­ния. Та мол­ча вы­слу­ша­ла до­во­ды Вер­ги­ль­е­ва, по­том ед­ва за­мет­но по­жа­ла пле­ча­ми, слов­но они бы­ли на танц­пло­щад­ке, и Вер­ги­ль­ев при­гла­сил её, а она не бы­ла уве­ре­на, сто­ит ли с ним тан­це­вать.

«Не­уже­ли, – ра­зо­шёл­ся Вер­ги­ль­ев, ис­пе­пе­ляя взгля­дом брил­ли­ан­ты в её се­рёж­ках, – вы счи­та­е­те, что в со­вре­мен­ной Рос­сии на­род жи­вёт луч­ше, чем рань­ше – в СССР?»

«Вас дей­ст­ви­тель­но ин­те­ре­су­ет моё мне­ние?» – с удив­ле­ни­ем по­смо­т­ре­ла на не­го же­на ше­фа.

«Че­ст­но го­во­ря, не очень. Из­ви­ни­те…» – на­чал ос­ты­вать Вер­ги­ль­ев.

«Я вам от­ве­чу, – ска­за­ла же­на ше­фа. – В Рос­сии один, не име­ю­щий пра­ва на су­ще­ст­во­ва­ние, строй сме­нил­ся дру­гим, не име­ю­щим пра­ва на су­ще­ст­во­ва­ние, стро­ем. А ско­ро, воз­мож­но, его сме­нит оче­ред­ной, не име­ю­щий пра­ва на су­ще­ст­во­ва­ние, строй. И так – до са­мо­го кон­ца…»

 

По­че­му-то имен­но эти сло­ва же­ны ше­фа вспом­ни­лись Вер­ги­ль­е­ву, ког­да они сто­я­ли на на­бе­реж­ной. По Моск­ве-ре­ке плыл бе­ло­снеж­ный про­гу­лоч­ный лай­нер. Он ка­зал­ся слиш­ком ши­ро­ким для уз­кой ре­ки. На­род на па­лу­бе вы­пи­вал и за­ку­сы­вал под му­зы­ку. Ка­кая-то де­вуш­ка в кеп­ке с ко­зырь­ком по­ма­ха­ла им ру­кой. Ко­нец, ес­ли и дол­жен был на­сту­пить, то не сей­час, не се­го­дня.

«Слу­чи­лось, – вздох­нул Вер­ги­ль­ев. – Пре­зи­дент не при­едет на це­ре­мо­нию от­кры­тия. Это… бе­да».

«Бе­да? – пе­ре­спро­си­ла же­на ше­фа. – Не­уже­ли это так важ­но?»

«Очень важ­но», – с то­с­кой про­из­нёс Вер­ги­ль­ев.

Вре­мя ухо­ди­ло. На­до бы­ло что-то де­лать, ку­да-то мчать­ся, с кем-то встре­чать­ся. Но что он мог – уво­лен­ный со служ­бы, без удо­с­то­ве­ре­ния, без АТС-1, без слу­жеб­ной ма­ши­ны?

«По­че­му?» – же­на ше­фа смо­т­ре­ла на Вер­ги­ль­е­ва, как млад­шая се­с­т­ра на стар­ше­го бра­та, ко­то­рый зна­ет о жиз­ни боль­ше и, сле­до­ва­тель­но, мо­жет объ­яс­нить. Это не бы­ла умы­ш­лен­ная «свя­тая про­сто­та» су­ще­ст­ву­ю­щей вне (по­верх) бы­та и за­бот про­стых лю­дей не­бо­жи­тель­ни­цы, а ис­крен­нее не­по­ни­ма­ние пра­вил иг­ры, по ка­ким в дан­ный мо­мент иг­рал Вер­ги­ль­ев. Или – вклю­чён­ность в иную иг­ру с ины­ми пра­ви­ла­ми, с вы­со­ты ко­то­рой «бе­да» Вер­ги­ль­е­ва пред­ста­ва­ла су­щей че­пу­хой.

«Нач­нём с то­го, что тог­да грош це­на на­шим пись­мам… сча­с­тья, – вздох­нув, на­чал объ­яс­нять он. – Ни од­на сво­лочь не от­клик­нет­ся, не при­шлёт жур­на­ли­с­тов. Ес­ли из ад­ми­ни­с­т­ра­ции да­дут ко­ман­ду мол­чать, во­об­ще, ни­кто не уз­на­ет про на­ше за­ме­ча­тель­ное ме­ро­при­я­тие. Но это не глав­ное. Пре­зи­дент обя­за­тель­но, я под­чёр­ки­ваю, обя­за­тель­но дол­жен быть на от­кры­тии! И не про­сто быть, а сто­ять ря­дом с ва­шим му­жем, де­мон­ст­ри­руя един­ст­во вла­с­ти. Ес­ли он не при­едет, то…» – Вер­ги­ль­ев мах­нул ру­кой.

Пусть «млад­шая се­с­т­ра» до­ду­мы­ва­ет са­ма.

«Ну, эта бе­да по­пра­ви­ма, – же­на ше­фа до­ста­ла из су­моч­ки те­ле­фон, оты­с­ка­ла нуж­ный но­мер. Дол­го ждать от­ве­та не при­шлось. – Это я, – ска­за­ла она. – Хо­чу те­бя ви­деть на от­кры­тии ак­ва-ком­плек­са. – Вер­ги­ль­ев, ес­те­ст­вен­но, не слы­шал, что про­из­нёс пре­зи­дент, но был го­тов по­клясть­ся, что тот спро­сил: «А ес­ли рань­ше?». – Воз­мож­но, – ска­за­ла же­на ше­фа. – Не бу­дет те­бя – не бу­дет ни­че­го. Зна­чит, мы до­го­во­ри­лись, – уб­ра­ла те­ле­фон в сум­ку. – Всё ула­же­но, – под­миг­ну­ла Вер­ги­ль­е­ву, – «Ско­рая по­мощь» ус­пе­ла во­вре­мя. От­вет на пись­мо сча­с­тья по­лу­чен».

Се­ла в «Мер­се­дес» с ми­гал­кой и уе­ха­ла, ос­та­вив Вер­ги­ль­е­ва в тя­го­ст­ных раз­ду­мь­ях. Ему бы­ло не от­де­лать­ся от ощу­ще­ния, что не сле­до­ва­ло ему слы­шать этот раз­го­вор. Да и уве­рен­но­с­ти, что «всё ула­же­но», у не­го не бы­ло. Обе­щать – не же­нить­ся, по­ду­мал Вер­ги­ль­ев.

 

Он про­гу­лял­ся, на­сколь­ко это бы­ло воз­мож­но в вяз­кой, как клей, и от­нюдь не бла­го­уха­ю­щей по при­чи­не жа­ры (или бла­го­уха­ю­щей, как пло­хой клей), тол­пе по Пуш­кин­ской пло­ща­ди.

Вер­ги­ль­ев об­ра­тил вни­ма­ние, что сре­ди со­брав­ших­ся бы­ло очень мно­го лю­дей мо­ло­же его и поч­ти ни­ко­го – стар­ше. Ему ста­ло гру­ст­но. За­хо­те­лось плю­нуть на всё и уй­ти. Ед­ва ли су­ще­ст­во­ва­ло бо­лее на­гляд­ное до­ка­за­тель­ст­во, что жизнь, в сущ­но­с­ти, про­жи­та, что не для Вер­ги­ль­е­ва гре­мит «Тан­гей­зер», от­кры­ва­ет­ся под­зем­ный ак­ва-ком­плекс, и сим­па­тич­ная де­вуш­ка в шор­тах яв­но вы­гля­ды­ва­ет из-за де­ре­ва не его.

Пе­ред вхо­дом в на­но-тех­но­ло­ги­че­с­кое чу­до бы­ла смон­ти­ро­ва­на не­боль­шая сце­на с эм­б­ле­мой про­ек­та «Чи­с­тый го­род – чи­с­тые лю­ди».

Вер­ги­ль­ев по­смо­т­рел на ча­сы. Че­рез двад­цать ми­нут опе­ра ухо­ди­ла на ан­т­ракт. В ан­т­рак­те и долж­на бы­ла со­сто­ять­ся це­ре­мо­ния от­кры­тия ак­ва-ком­плек­са. Ес­ли она за­тя­нет­ся, не страш­но, опе­ра по­до­ждёт. Тан­гей­зе­ру не­ку­да спе­шить. Жур­на­ли­с­ты топ­та­лись воз­ле ус­та­нов­лен­ных ка­мер на вы­го­ро­жен­ной пло­щад­ке. Тут же кру­ти­лись со­труд­ни­ки пресс-служ­бы пре­зи­ден­та.

Сбо­ку от сце­ны в ох­ра­ня­е­мой зо­не сто­я­ла оди­но­кая цель­но­ме­тал­ли­че­с­кая ка­би­на би­о­ту­а­ле­та, прав­да, без опо­зна­ва­тель­но­го зна­ка. Это бы­ло что-то но­вень­кое. Преж­де за пре­зи­ден­том не во­зи­ли мо­биль­ный сор­тир. Дверь ка­би­ны при­от­кры­лась, из неё вы­шел че­ло­век в ком­би­не­зо­не. Вер­ги­ль­ев ус­пел уви­деть, что вме­с­то уни­та­за вну­т­ри ка­би­ны – слож­ная, как в цен­т­ре уп­рав­ле­ния ко­с­ми­че­с­ки­ми по­лё­та­ми, эле­к­тро­ни­ка. Че­ло­век в ком­би­не­зо­не что-то ко­рот­ко до­ло­жил дру­го­му че­ло­ве­ку – в ко­с­тю­ме и при гал­сту­ке, в ко­то­ром Вер­ги­ль­ев уз­нал Сла­ву. То есть то­го, кто был Сла­вой, ког­да они охо­ти­лись с ше­фом в Ка­на­де на бе­ло­го мед­ве­дя. А сей­час – Свя­то­сла­вом Иго­ре­ви­чем Мо­ро­зом, ува­жа­е­мым биз­не­с­ме­ном, од­ним из ин­ве­с­то­ров про­ек­та «Чи­с­тый го­род – чи­с­тые лю­ди».

– Что это? – кив­нул на буд­ку Вер­ги­ль­ев, поз­до­ро­вав­шись со Сла­вой.

– Мо­биль­ный пункт уп­рав­ле­ния ак­ва-ком­плек­сом, – от­ве­тил Сла­ва.

– За­чем он ну­жен? – уди­вил­ся Вер­ги­ль­ев

– Спро­си че­го-ни­будь по­лег­че. По­ня­тия не имею! – раз­дра­жён­но по­пра­вил узел на гал­сту­ке Сла­ва. – Бред! Вче­ра ве­че­ром мне по­зво­нил… – Сла­ва на­звал фа­ми­лию ше­фа пре­зи­дент­ско­го про­то­ко­ла, – ве­лел сде­лать так, что­бы пре­зи­дент обя­за­тель­но мог на­жать ка­кую-ни­будь кноп­ку, при­чём – это са­мое ми­лое! – не­до­б­ро ус­мех­нул­ся Сла­ва, – эту, яко­бы за­пу­с­ка­ю­щую ак­ва-ком­плекс, кноп­ку сле­до­ва­ло ус­та­но­вить не в са­мом ком­плек­се, а… там, где пред­по­ло­жи­тель­но бу­дет на­хо­дить­ся пре­зи­дент. Не сла­бо, да? – спро­сил Сла­ва.

Вер­ги­ль­ев толь­ко раз­вёл ру­ка­ми.

У ше­фа пре­зи­дент­ско­го про­то­ко­ла бы­ло сво­е­об­раз­ное по­ни­ма­ние про­ст­ран­ст­ва и вре­ме­ни. Он как буд­то жил в вол­шеб­ной стра­не, где по­го­да, вре­мя су­ток, ок­ру­жа­ю­щая при­ро­да, ин­те­рь­е­ры, вну­т­рен­нее уб­ран­ст­во по­ме­ще­ний, да и са­ми лю­ди лег­ко пре­об­ра­жа­лись со­глас­но его (пре­зи­ден­та?) пред­став­ле­ни­ям. То он при­ка­зы­вал тра­вить ко­ма­ров во­круг ре­зи­ден­ции, где ос­та­нав­ли­вал­ся во вре­мя ви­зи­та в об­ла­ст­ной центр пре­зи­дент. То ус­та­нав­ли­вал в ле­су, где тот про­гу­ли­вал­ся, аку­с­ти­че­с­кие при­спо­соб­ле­ния с за­пи­сью не­скон­ча­е­мо­го «ку-ку». Пре­зи­дент лю­бил счи­тать, сколь­ко лет ему ещё жить и пра­вить Рос­си­ей. По ше­фу про­то­ко­ла вы­хо­ди­ло – веч­но.

– Но и это ещё не всё, – про­дол­жил Сла­ва. – Дя­дя так мне и не со­об­щил, где я дол­жен ус­та­но­вить эту хре­но­ву кноп­ку. В ша­го­вой до­ступ­но­с­ти, так он вы­ра­зил­ся.

– Здесь боль­ше, чем шаг, – при­ки­нул на гла­зок рас­сто­я­ние от сце­ны до ка­би­ны Вер­ги­ль­ев.

– Шесть с по­ло­ви­ной ша­гов, – мрач­но уточ­нил Сла­ва. – Что мне за это бу­дет?

– Рас­ст­рел, – вздох­нул Вер­ги­ль­ев.

– Всю ночь ко­па­ли, – не от­ре­а­ги­ро­вал на шут­ку Сла­ва. По­хо­же, чув­ст­во юмо­ра по­сле вы­пол­не­ния рас­по­ря­же­ния ше­фа пре­зи­дент­ско­го про­то­ко­ла у не­го при­ту­пи­лось. – Под­во­ди­ли ка­бель от ге­не­ра­то­ра «во­дя­но­го ды­ма», мон­ти­ро­ва­ли этот чёр­тов пульт. Всё на жи­вую нит­ку, – мах­нул ру­кой. – Ко­му это нуж­но? Не­уже­ли он пой­дёт ту­да… – с от­вра­ще­ни­ем по­смо­т­рел на ка­би­ну, как ес­ли бы она и впрямь бы­ла сор­ти­ром и из неё во­ня­ло, – на­жи­мать кноп­ку?

– Ну, на­жмёт, а что даль­ше? – спро­сил Вер­ги­ль­ев.

– Сна­ча­ла я хо­тел ог­ра­ни­чить­ся ил­лю­ми­на­ци­ей на вхо­де и во­круг на де­ре­вь­ях, – объ­яс­нил Сла­ва. – Но ведь свет­ло… Не ве­чер. Смыв, – про­из­нёс упав­шим го­ло­сом. – Вы­ве­ли на кноп­ку смыв и дез­ин­фек­цию ком­плек­са. Толь­ко… что смы­вать, ес­ли там ещё ни­ко­го не бы­ло?

– Не пе­ре­жи­вай, – ус­по­ко­ил Сла­ву Вер­ги­ль­ев. – Он не бу­дет на­жи­мать кноп­ку. Луч­ше, – по­смо­т­рел на не­бо, – по­за­боть­ся о зон­тах. Вдруг дождь?

– За дождь то­же рас­ст­рел? – по­ин­те­ре­со­вал­ся Сла­ва.

– С по­сле­ду­ю­щей ка­с­т­ра­ци­ей, – ве­се­ло под­миг­нул ему Вер­ги­ль­ев.

Твер­скую ули­цу пе­ре­кры­ли. Че­рез пе­ше­ход­ную часть ох­ра­на «про­би­ла» с по­мо­щью ме­тал­ли­че­с­ких ог­раж­де­ний «ко­ри­дор». Не­до­воль­ные граж­да­не, как ры­бы в сеть, ты­ка­лись в ог­раж­де­ния по обе сто­ро­ны «ко­ри­до­ра». По­ли­цей­ские (по­ка) веж­ли­во ре­ко­мен­до­ва­ли им поль­зо­вать­ся под­зем­ны­ми пе­ре­хо­да­ми. Вер­ги­ль­ев по­нял, что пре­зи­дент подъ­е­дет имен­но сю­да, а по­том прой­дёт по «ко­ри­до­ру» к сце­не.

 

Но сна­ча­ла дол­жен был подъ­е­хать шеф.

 

Из опе­ры, как пе­рья из по­душ­ки, вы­ле­за­ли по­сто­рон­ние зву­ки. Сла­бый ко­ло­коль­ный звон от церк­ви, где со­бра­лись пра­во­слав­ные ком­му­ни­с­ты. При­глу­шён­ное эхо ре­чё­вок от Те­а­т­ра име­ни ле­нин­ско­го ком­со­мо­ла. На Ма­лой Дми­т­ров­ке ми­тин­го­ва­ли ка­кие-то оп­по­зи­ци­о­не­ры. Это мож­но бы­ло уяс­нить по зву­кам «о-о-а…» (сво­бо­да), «е-о-а-ия...» (де­мо­кра­тия), «о-о-й…» (до­лой) и ещё «о-ор!» Кто-то, ста­ло быть, по мне­нию вы­сту­пав­ших, был во­ром. Кто бы это мог быть, по­ду­мал Вер­ги­ль­ев, не­уже­ли… пре­зи­дент? Су­дя по рас­ка­ти­с­то­му, ино­гда да­же за­глу­ша­ю­ще­му ор­кестр бер­лин­ской опе­ры, эху, на­ро­ду там со­бра­лось не­ма­ло.

Вдруг ста­ло тем­но, как ес­ли бы кро­ко­дил из дет­ско­го сти­хо­тво­ре­ния Кор­нея Чу­ков­ско­го про­гло­тил солн­це. Он и про­гло­тил, явив­шись в не­бе в ви­де ис­си­ня-чёр­ной, двой­ной ка­кой-то ту­чи, на­по­ми­на­ю­щей од­но­вре­мен­но кро­ко­ди­ла с пти­цей на спи­не (ес­ли та­кое воз­мож­но) и древ­не­гре­че­с­кую три­е­ру под стран­ным, ввин­чи­ва­ю­щим­ся в не­бо, (на­но?) па­ру­сом. Ту­ча, прав­да, бы­ла в един­ст­вен­ном чис­ле, а по­то­му, ес­ли и уг­ро­жа­ла дож­дём, то крат­ко­вре­мен­ным. К то­му же до пло­ща­ди «кро­ко­ди­лу» ещё на­до бы­ло до­плыть. В дан­ный мо­мент он взял курс на буль­вар, оп­ре­де­лён­но за­ин­те­ре­со­вав­шись «Тан­гей­зе­ром».

Ох­ра­на на пе­ре­кры­той Твер­ской схва­ти­лась за ра­ции. Про­толк­нув­шись к ог­раж­де­нию, Вер­ги­ль­ев уви­дел зна­ко­мо­го па­рень­ка из служ­бы со­про­вож­де­ния ше­фа. Тот уз­нал Вер­ги­ль­е­ва, про­пу­с­тил за ог­раж­де­ние.

– Пре­зи­дент за­дер­жи­ва­ет­ся, – со­об­щил он, – наш сей­час подъ­е­дет.

 

Вско­ре к пло­ща­ди под­ле­те­ли сра­зу не­сколь­ко кор­те­жей – со сто­ро­ны Твер­ской, Боль­шой Дми­т­ров­ки, Твер­ско­го буль­ва­ра и Бе­ло­рус­ско­го вок­за­ла. Пре­зи­дент­ская ох­ра­на яв­но это­го не ожи­да­ла, но бы­с­т­ро со­ри­ен­ти­ро­ва­лась, ор­га­ни­зо­ва­ла про­ход ува­жа­е­мым лю­дям: ге­не­раль­но­му про­ку­ро­ру, ми­ни­с­т­ру обо­ро­ны, мос­ков­ско­му гра­до­на­чаль­ни­ку, ви­це-пре­мье­ру, от­ве­ча­ю­ще­му за энер­ге­ти­ку и неф­те­га­зо­вый ком­плекс. Кор­те­жи по­жи­же ох­ра­на от­пра­ви­ла в объ­езд.

 

И толь­ко по­том подъ­е­хал шеф.

 

– За­чем та­кой ху­рал? – спро­сил Вер­ги­ль­ев, пе­ре­хва­ты­вая ше­фа у ма­ши­ны.

– У не­го на под­пи­си указ об от­став­ке пра­ви­тель­ст­ва, – ска­зал шеф, же­с­том от­го­няя по­мощ­ни­ка, су­нув­ше­го­ся бы­ло к не­му с ка­кой-то пап­кой. – Ут­ром он вы­зы­вал пред­се­да­те­ля кон­сти­ту­ци­он­но­го су­да для со­гла­со­ва­ния фор­му­ли­ро­вок о пе­ре­хо­де к пря­мо­му пре­зи­дент­ско­му прав­ле­нию. Это… поч­ти что го­су­дар­ст­вен­ный пе­ре­во­рот. Не знаю, мо­жет, уже под­пи­сал. Тог­да пря­мо здесь объ­я­вит. Ес­ли, ко­неч­но, – по­смо­т­рел на пе­ре­кры­тую Твер­скую, – при­едет. Я бы на его ме­с­те…

Но Вер­ги­ль­ев так и не уз­нал, что со­би­рал­ся сде­лать шеф на ме­с­те гла­вы го­су­дар­ст­ва, по­то­му что Твер­ская ог­ла­си­лась си­ре­на­ми пре­зи­дент­ско­го кор­те­жа.

При­быв­шие на це­ре­мо­нию на­чаль­ни­ки, как и по­ло­же­но, вы­ст­ро­и­лись по пу­ти сле­до­ва­ния пре­зи­ден­та. Ко­ри­дор был узок, по­это­му ох­ра­на бы­с­т­ро очи­с­ти­ла его от по­сто­рон­них, вклю­чая Вер­ги­ль­е­ва.

Он пе­ре­ме­с­тил­ся по­бли­же к сце­не.

Опе­ра смол­к­ла.

Тан­гей­зер ус­тал, мог бы ска­зать мо­дер­ни­с­ту-ди­ри­жё­ру ре­во­лю­ци­он­ный ма­т­рос Же­лез­няк, ес­ли бы до­жил до на­ших дней.

Над пло­ща­дью ус­та­но­ви­лась ти­ши­на, на­ру­ша­е­мая лишь сви­с­том ве­т­ра и шу­мом де­ре­вь­ев.

Ту­ча-кро­ко­дил раз­ре­за­ла ос­т­рым но­сом солн­це по­по­лам, как ко­ло­бок. По­ло­ви­на пло­ща­ди, буль­ва­ры, Ма­лая Дми­т­ров­ка по­гру­зи­лись в пред­гро­зо­вую тьму. За­то дру­гая по­ло­ви­на, по ко­то­рой в дан­ный мо­мент шёл к сце­не пре­зи­дент, бы­ла яр­ко, но как-то тре­вож­но ос­ве­ще­на.

Раз­гла­жен­ное, без мор­щин ли­цо пре­зи­ден­та бы­ло со­вер­шен­но спо­кой­но. Он за­стен­чи­во и при­вет­ли­во улы­бал­ся, слов­но хо­тел ска­зать встре­чав­шим его лю­дям что-то хо­ро­шее, обо­д­ря­ю­щее, но из-за врож­дён­ной (на­род­ной) скром­но­с­ти стес­нял­ся. Ох­ра­ны, прав­да, с ним при­бы­ло втрое про­тив обыч­но­го.

Пре­зи­дент пря­тал свой воз­раст в спор­тив­ной фи­гу­ре, лёг­кой, но слег­ка при­блат­нён­ной по­ход­ке пле­чом впе­рёд, пру­жин­ной го­тов­но­с­ти взле­теть вверх по лю­бой ле­ст­ни­це, прой­ти пеш­ком лю­бое (хо­тя та­кое не до­пу­с­ка­лось) рас­сто­я­ние. Пре­зи­дент, как под­ро­с­ток, лю­бил спорт. Не су­ще­ст­во­ва­ло спор­тив­но­го сна­ря­да, ко­то­рый он бы не ос­во­ил, ко­манд­ной иг­ры, где бы он (ес­ли срав­ни­вать с дру­ги­ми, уча­ст­ву­ю­щи­ми в ней лю­би­те­ля­ми) не смо­т­рел­ся луч­ше всех.

 

Вер­ги­ль­ев вспом­нил, как од­на его зна­ко­мая дол­го изу­ча­ла се­бя, об­на­жён­ную, в зер­ка­ле, а по­том с гру­с­тью кон­ста­ти­ро­ва­ла: «П…ц, я про­иг­ра­ла своё те­ло вре­ме­ни». «Не рас­ст­ра­и­вай­ся, – по­мнит­ся, уте­шил её Вер­ги­ль­ев, – в этой иг­ре не­воз­мож­но вы­иг­рать». А меж­ду тем ещё и пя­ти­де­ся­ти не ис­пол­ни­лось этой са­мо­кри­тич­ной зна­ко­мой.

Пре­зи­ден­ту бы­ло го­раз­до боль­ше, но он оп­ре­де­лён­но хо­тел вы­иг­рать те­ло у вре­ме­ни. Или, ес­ли из-за про­ти­во­дей­ст­вия при­ро­ды не­воз­мож­но вы­иг­рать, про­иг­рать, но мед­лен­но. Быть мо­жет, он на­де­ял­ся, что вре­ме­ни на­до­ест дол­гая иг­ра, и оно ос­та­вит в по­кое его (те­ло), уй­дёт, зе­вая, из-за сто­ла.

Вер­ги­ль­ев был на­слы­шан о рас­по­ряд­ке дня гла­вы го­су­дар­ст­ва. Ут­ром пре­зи­дент дол­го пла­вал в бас­сей­не. Пе­ред отъ­ез­дом из за­го­род­ной ре­зи­ден­ции обя­за­тель­но раз­ми­нал­ся в спорт­за­ле. По­сле обе­да (он обе­дал лег­ко, пред­по­чи­тал све­жие ово­щи и ва­рё­ное мя­со) по­се­щал са­у­ну и мас­са­жи­с­та. Вер­нув­шись в за­го­род­ную ре­зи­ден­цию, обя­за­тель­но от­прав­лял­ся на дол­гую кон­ную про­гул­ку. По­том ужи­нал, смо­т­рел те­ле­ви­зор (во всех по­ме­ще­ни­ях пер­вы­ми но­ме­ра­ми на те­ле­ви­зо­рах шли спор­тив­ные про­грам­мы, хо­тя, ко­неч­но же, пре­зи­дент мог вы­брать и лю­бую дру­гую) и за­вер­шал день бас­сей­ном.

 

Вер­ги­ль­ев так глу­бо­ко за­ду­мал­ся, что по­те­рял его из ви­ду.

 

А он уже до­шёл лёг­кой по­ход­кой до сце­ны, где его ожи­да­ла же­на ше­фа. Пре­зи­дент по­це­ло­вал ей ру­ку. Же­на ше­фа бы­ла в лёг­ком об­тя­ги­ва­ю­щем пла­тье цве­та… дож­дя, так оп­ре­де­лил этот цвет Вер­ги­ль­ев. Как из тон­чай­ших во­дя­ных ни­тей бы­ло спле­те­но её пла­тье. Она не про­сто не про­иг­ры­ва­ла, но с раз­гром­ным счё­том вы­иг­ры­ва­ла своё те­ло у вре­ме­ни. Вер­ги­ль­ев пы­тал­ся, но не мог пред­ста­вить се­бе её в по­чтен­ном воз­ра­с­те, как с раз­бе­га на­ле­тал баш­кой на сте­ну… из во­ды? По­че­му-то ему ка­за­лось, что ста­рость и же­на ше­фа не­со­вме­ст­ны, как ге­ний и зло­дей­ст­во, хо­тя же­на ше­фа, при всём Вер­ги­ль­е­ва к ней ува­же­нии, не тя­ну­ла на ге­ния, а ста­рость, ес­ли и бы­ла зло­дей­ст­вом, то не боль­шим, чем дет­ст­во, от­ро­че­ст­во, юность и зре­лось. То есть соб­ст­вен­но жизнь.

Пре­зи­дент о чём-то го­во­рил с же­ной ше­фа, не об­ра­щая ни ма­лей­ше­го вни­ма­ния на ок­ру­жа­ю­щих, поч­ти­тель­но от­сту­пив­ших от них на не­сколь­ко ша­гов. Вер­ги­ль­ев был вы­нуж­ден при­знать, что пре­зи­дент, не­смо­т­ря на свой воз­раст, пре­ус­пел в иг­ре со вре­ме­нем. Он не­пло­хо смо­т­рел­ся ря­дом с же­ной ше­фа. По­жа­луй, да­же луч­ше, чем шеф, кра­моль­но по­ду­мал Вер­ги­ль­ев.

 

От­став­ка пра­ви­тель­ст­ва, вспом­нил он, в сущ­но­с­ти, это не так пло­хо. Во-пер­вых, не так обид­но ше­фу – не один он, а все ско­пом! Во-вто­рых, Вер­ги­ль­ев гра­мот­но по­ра­бо­тал с этим… как его… Бу­ни­ным, уве­дя ше­фа из-под пер­со­наль­но­го но­ка­у­ти­ру­ю­ще­го уда­ра под раз­ма­ши­с­то-ог­лу­ши­тель­ную об­щую оп­ле­у­ху пра­ви­тель­ст­ву. В-тре­ть­их, на­блю­дая, как пре­зи­дент чи­ри­ка­ет с же­ной ше­фа, Вер­ги­ль­ев при­шёл к вы­во­ду, что есть, есть у ше­фа не­за­дей­ст­во­ван­ный (или… за­дей­ст­во­ван­ный?) ре­зерв, что­бы ос­тать­ся на пла­ву.

Тем вре­ме­нем пре­зи­дент лег­ко, как на кры­ль­ях, взле­тел на сце­ну.

Лег­ко – без бу­маж­ки – про­из­нёс речь, вспом­нив хре­с­то­ма­тий­ное: «Без во­ды – ни ту­ды и ни сю­ды» и пе­ре­ина­чив сло­ва из­ве­ст­ной пес­ни: «Гу­бит лю­дей не пи­во – гу­бит лю­дей во­да!» По пре­зи­ден­ту, так имен­но пи­во гу­би­ло, рас­слаб­ля­ло рос­сий­скую мо­ло­дёжь, в то вре­мя как во­да – ак­ва-ком­плек­сы, вод­ные ви­ды спор­та – взба­д­ри­ва­ла её, по­буж­да­ла к фи­зи­че­с­ко­му и нрав­ст­вен­но­му со­вер­шен­ст­во­ва­нию. «На ли­нии во­ды, – за­вер­шил вы­ступ­ле­ние пре­зи­дент, – от­кры­ва­ет­ся дверь в веч­ность. Рос­сия ре­ши­тель­но вхо­дит в эту дверь. Кто про­тив во­ды – тот про­тив Рос­сии! Кто про­тив Рос­сии – тот про­тив нас! Кто про­тив нас – тот и дня не про­жи­вёт!»

 

Об­сту­пив­шая сце­ну тол­па вос­тор­жен­но за­ре­ве­ла. Тол­пе все­гда нра­ви­лись экс­пром­ты пре­зи­ден­та.

 

Од­на­ко на буль­ва­ре, где из по­след­них сил вы­дер­жи­вал па­у­зу «Тан­гей­зер», про­ис­хо­ди­ло не­что, что нра­ви­лось тол­пе боль­ше, не­же­ли «во­дя­ные» экс­пром­ты пре­зи­ден­та. Или – там со­бра­лась бо­лее мно­го­чис­лен­ная, а глав­ное, бо­лее от­зыв­чи­вая на кре­а­тив тол­па. Раз­нуз­дан­ное по­бе­ди­тель­ное ве­се­лье яв­ст­вен­но ощу­ща­лось в ан­т­ракт­ном рё­ве. Не­уме­ст­ное, ни­как не со­гла­су­ю­ще­е­ся с му­зы­кой ве­ли­ко­го Ваг­не­ра, по­хаб­ное ли­ко­ва­ние пе­ре­пол­ня­ло ре­ву­нов.

Вер­ги­ль­ев до­га­ды­вал­ся, что это за рёв и ка­ко­го ро­да этот кре­а­тив. Ему ста­ло смеш­но: от­став­ка пра­ви­тель­ст­ва свер­ши­лась под ак­ком­па­не­мент по­ло­во­го ак­та на опер­ной сце­не.

Не­бес­ный кро­ко­дил тем вре­ме­нем «до­ел» вто­рую по­ло­ви­ну сол­неч­но­го ко­лоб­ка. Это­го ему по­ка­за­лось ма­ло. Кро­ко­дил по­про­с­ту за­ме­нил со­бой не­бо, пре­об­ра­зо­вал его в сплош­ную «ли­нию во­ды», на ко­то­рой, по мне­нию пре­зи­ден­та, «от­кры­ва­лась дверь в веч­ность». Кро­ко­дил рас­пах­нул эту дверь. Во­да (вме­с­те с кро­ко­ди­лом?) от­вес­но рух­ну­ла вниз.

Пе­ше­хо­ды на Твер­ской ули­це оп­ро­ки­ну­ли ме­тал­ли­че­с­кие ог­раж­де­ния. Во­круг пло­ща­ди со­мк­ну­лось мо­к­рое, не зна­ю­щее, как ра­зо­гнуть­ся, где ук­рыть­ся от дож­дя, мно­го­ты­сяч­ное жи­вое коль­цо. Ох­ра­на об­сту­пи­ла пре­зи­ден­та, но про­бить­ся к кор­те­жу сквозь ха­о­тич­но пе­ре­ме­ща­ю­щих­ся в по­то­ках во­ды, не ре­а­ги­ру­ю­щих на ука­за­ния, сколь­зя­щих и па­да­ю­щих на зем­лю со­оте­че­ст­вен­ни­ков бы­ло не­воз­мож­но.

Тем вре­ме­нем опер­ный рёв ос­на­с­тил­ся на­бат­ным зво­ном, слов­но на уши не­ви­ди­мой ору­щей го­ло­ве, ви­ди­мо, той, с ка­кой сра­жал­ся пуш­кин­ский – вдруг на Пуш­кин­ской же пло­ща­ди? – Рус­лан, по­ве­си­ли серь­ги-ко­ло­ко­ла.

Сквозь плот­ный за­на­вес дож­дя с буль­ва­ра на пло­щадь, опе­ре­жая ко­ло­коль­ный звон, ка­ти­лась вол­на сры­ва­ю­щих с се­бя одеж­ду, ча­с­тич­но раз­де­тых и со­вер­шен­но го­лых мо­ло­дых лю­дей. Вне­зап­но обо­ст­рив­шим­ся зре­ни­ем (свой­ст­ва пе­ри­ско­па при­об­ре­ли его гла­за) но­во­яв­лен­ный под­вод­ник-Вер­ги­ль­ев раз­гля­ды­вал сквозь хле­щу­щие с не­ба по­то­ки пры­га­ю­щие гру­ди, бри­тые, под­ст­ри­жен­ные и лох­ма­тые лоб­ки, раз­но­цвет­ные та­ту­и­ров­ки на де­ви­чь­их пле­чах, жи­во­тах и яго­ди­цах. В по­ле зре­ния пе­ри­ско­па вы­нуж­ден­но по­па­да­ли и муж­ские те­ла – му­с­ку­ли­с­тые и дряб­лые, с вос­став­шим, по­лу­вос­став­шим и со­вер­шен­но не вос­став­шим, мож­но ска­зать, по­зор­но раб­ст­ву­ю­щим до­сто­ин­ст­вом. Не очень по­нят­но бы­ло, за­чем, во­об­ще, его де­мон­ст­ри­ро­вать ре­во­лю­ци­он­но­му ми­ру?

На бе­гу со­став­ля­лись па­ры, трой­ки и бо­лее мно­го­чис­лен­ные эро­ти­че­с­кие кол­лек­ти­вы. Они тут же – на пло­ща­ди – бро­сив на ас­фальт ос­тат­ки одеж­ды, или стоя, си­дя, бо­ком, в са­мых фан­та­с­ти­че­с­ких, не­воз­мож­ных в обы­ден­ной жиз­ни по­зи­ци­ях, со­во­куп­ля­лись, спле­та­лись во­круг де­ре­вь­ев и фо­на­рей в вак­хи­че­с­кие, ди­о­ни­сий­ские вен­ки.

Вер­ги­ль­ев ре­шил дер­жать­ся по­бли­же к на­чаль­ст­ву, спра­вед­ли­во рас­су­див, что пре­зи­ден­та уве­дут с пло­ща­ди в пер­вую оче­редь. А он вме­с­те с чле­на­ми от­став­лен­но­го пра­ви­тель­ст­ва сле­дом, сле­дом…

Пре­зи­дент, на­до от­дать ему долж­ное, вёл се­бя со­вер­шен­но спо­кой­но. Ох­ран­ник пы­тал­ся рас­крыть над ним зонт, но во­да с не­ба би­ла с та­кой си­лой, что рас­крыть зонт не уда­ва­лось. Мож­но ска­зать, в шланг пре­вра­тил­ся зонт, из ко­то­ро­го ох­ран­ник по­ли­вал пре­зи­ден­та, слов­но тот был цвет­ком или ово­щем. Пре­зи­ден­ту это на­до­ело, и он ото­дви­нул ох­ран­ни­ка. «Не бу­дем от­ры­вать­ся от на­ро­да, – рас­слы­шал Вер­ги­ль­ев сло­ва пре­зи­ден­та. – Аки по­су­ху, не по­лу­чит­ся». По­том он по­ма­нил к се­бе дру­го­го ох­ран­ни­ка – с кей­сом. Тот из­влёк из кей­са би­нокль, про­тя­нул пре­зи­ден­ту.

Не­ко­то­рое вре­мя пре­зи­дент рас­сма­т­ри­вал в би­нокль, что про­ис­хо­дит на пло­ща­ди.

– Не ду­мал, – пе­ре­дал он би­нокль же­не ше­фа, – что мо­ло­дёжь вос­при­мет мои сло­ва о поль­зе вод­ных про­це­дур столь бук­валь­но. Кто тут на­ме­ка­ет, – стро­го об­ра­тил­ся к про­тис­нув­шей­ся к не­му, пе­ре­пу­ган­ной и ни на что не на­ме­ка­ю­щей, съё­моч­ной груп­пе Би-би-си, – что на­ша мо­ло­дёжь ут­ра­ти­ла пас­си­о­нар­ность? Раз­ве у вас… в Гайд-пар­ке та­кое воз­мож­но?

Ох­ра­на от­тёр­ла кор­ре­с­пон­ден­тов, пы­та­ясь рас­чи­с­тить до­ро­гу к пре­зи­дент­ско­му кор­те­жу. В от­крыв­шей­ся на мгно­ве­ние пер­спек­ти­ве воз­ник ог­ром­ный негр, за­ни­мав­ший­ся лю­бо­вью с де­вуш­кой у фо­нар­но­го стол­ба. Де­вуш­ку, од­на­ко, ес­ли, ко­неч­но, это бы­ла де­вуш­ка, за ши­ро­ким сти­ли­зо­ван­ным стол­бом бы­ло не раз­гля­деть, и ка­за­лось, что негр вы­дал­б­ли­ва­ет чле­ном, как от­бой­ным мо­лот­ком, в чу­гун­ном фо­на­ре ды­ру.

Но не­дол­го пре­зи­дент, же­на ше­фа и чле­ны от­став­лен­но­го пра­ви­тель­ст­ва смо­т­ре­ли на ста­ха­нов­ца-не­гра. Коль­цо во­круг сце­ны вновь свер­ну­лось уда­вом. Дождь уда­рил с но­вой си­лой.

У Вер­ги­ль­е­ва мельк­ну­ла мысль, что боль­ше все­го на све­те пре­зи­ден­ту сей­час хо­чет­ся, что­бы во­круг не бы­ло ни ох­ра­ны, ни от­прав­лен­ных в от­став­ку ми­ни­с­т­ров. Да­же про­тив рас­по­я­сав­ше­го­ся (в пря­мом и пе­ре­нос­ном смыс­ле сло­ва) про­ход­чи­ка-не­гра не воз­ра­жал бы пре­зи­дент. Пусть се­бе ру­ба­ет лю­бов­ный уго­лёк. Пре­зи­дент бы с удо­воль­ст­ви­ем из­ба­вил­ся от про­мок­ше­го до нит­ки ко­с­тю­ма и при­со­е­ди­нил­ся к мо­ло­дым лю­дям с буль­ва­ра.

Но не один.

Он бы бе­жал и бе­жал, по­ка не до­гнал бы же­ну ше­фа. А той пред­сто­я­ло сде­лать вы­бор – ос­тать­ся с пре­зи­ден­том, сбро­сив спле­тён­ное из ни­тей дож­дя пла­тье, или – рас­тво­рить­ся в дож­де, преж­де чем пре­зи­дент её на­стиг­нет.

 

Тол­пы на­пи­ра­ли со всех сто­рон, слов­но ти­с­ки сжи­ма­лись во­круг сце­ны.

Со сто­ро­ны буль­ва­ра на­ка­ты­ва­лись го­лы­ши.

С Твер­ской – оде­тые, но ищу­щие за­щи­ты от лив­ня, граж­да­не.

От Ма­лой Дми­т­ров­ки – ряв­ка­ю­щие в ме­га­фо­ны де­мон­ст­ран­ты с из­жё­ван­ны­ми в лох­мо­тья, как ес­ли бы дождь был ог­ром­ной не­на­сыт­ной па­с­тью, транс­па­ран­та­ми. Пасть ещё и ока­за­лась с юмо­ром, со­кра­тив на од­ном из уце­лев­ших транс­па­ран­тов свя­тое сло­во «сво­бо­да» в… «во…ода». С дру­го­го – ви­ди­мо, на­по­ми­нав­ше­го о вы­да­ю­щем­ся бор­це за де­мо­кра­тию ака­де­ми­ке Са­ха­ро­ве, пасть слиз­ну­ла все бук­вы, из­де­ва­тель­ски ос­та­вив толь­ко «Са­хар».

От не­дав­но ус­та­нов­лен­но­го на дру­гой сто­ро­не буль­ва­ра хра­ма-но­во­де­ла – не­от­вра­ти­мо на­дви­га­лась ко­лон­на ве­ру­ю­щих с хо­руг­вя­ми, во гла­ве с бо­ро­да­тым ба­тюш­кой в чёр­ной ря­се и с по­со­хом. Ба­тюш­ка пры­гал по ас­фаль­ту, как на­мок­ший, а по­то­му не мо­гу­щий взле­теть, во­рон, пре­сле­дуя… обе­зь­я­ну?

Нет…

Вер­ги­ль­ев раз­гля­дел, что не обе­зь­я­ну пре­сле­ду­ет ко­лон­на ве­ру­ю­щих во гла­ве с гроз­но раз­ма­хи­ва­ю­щим по­со­хом… от­цом Дра­ко­ни­ем, вспом­нил Вер­ги­ль­ев имя ба­тюш­ки – быв­ше­го про­ку­ро­ра, а ны­не де­пу­та­та Го­су­дар­ст­вен­ной Ду­мы. Они пре­сле­до­ва­ли ар­ти­с­та, точ­нее, ста­ти­с­та опе­ры, оде­то­го в оран­же­вый с хво­с­том ко­с­тюм не то фав­на, не то чёр­та. Со сто­ро­ны всё вы­гля­де­ло так, слов­но не­сча­ст­ный этот кор­де­ба­лет­ный фавн или чёрт пы­та­ет­ся ук­рыть­ся, спа­с­тись сре­ди го­лых, со­во­куп­ля­ю­щих­ся фак­ти­че­с­ки на бе­гу лю­дей, как в аду (где ещё воз­мож­на та­кая мер­зость?), а отец Дра­ко­ний ве­дёт своё во­ин­ст­во на со­кру­ше­ние вме­с­ти­ли­ща зла. Не упу­с­кая из ви­да оран­же­вое от­ро­дье, отец Дра­ко­ний не за­бы­вал вра­зум­лять по­со­хом по­па­дав­ших­ся под ру­ку го­лы­шей.

Ви­дя та­кое де­ло, не­ко­то­рые ох­ран­ни­ки до­ста­ли пи­с­то­ле­ты.

– Уб­рать ору­жие! Ухо­дим! – при­нял ре­ше­ние пре­зи­дент. – Спу­с­ка­ем­ся в этот… как его… ак­ва-ком­плекс! От­кры­вай­те!

От­став­лен­ные чле­ны пра­ви­тель­ст­ва, при­мк­нув­шие к ним про­ку­рор с су­дей­ски­ми, ка­кие-то ещё не в до­б­рый час при­ехав­шие на пло­щадь го­су­дар­ст­вен­ные лю­ди по­тя­ну­лись за пре­зи­ден­том к спу­с­ку в ак­ва-ком­плекс.

– А он там… дей­ст­ви­тель­но есть, этот ак­ва-ком­плекс? – на вся­кий слу­чай по­ин­те­ре­со­вал­ся Вер­ги­ль­ев у ока­зав­ше­го­ся по­бли­зо­с­ти Сла­вы.

– Оби­жа­ешь, – ска­зал Сла­ва. – Бас­сейн на­пол­нен, са­у­на на­гре­та, ха­мам… под па­ром, аро­ма­те­ра­пия. Или бас­сейн сей­час не ка­тит? Нас-то хоть пу­с­тят?

– Не знаю, – че­ст­но от­ве­тил Вер­ги­ль­ев. – Ког­да ох­ра­на нерв­ни­ча­ет, ни в чём нель­зя быть уве­рен­ным…

 

И как в во­ду (хо­тя, по­че­му как?) смо­т­рел.

 

– Всё, хва­тит! На­би­лись! – от­толк­нул от две­ри ка­ко­го-то, яв­но не по чи­ну ле­зу­ще­го в ак­ва-ком­плекс, то ли за­ме­с­ти­те­ля ми­ни­с­т­ра, то ли пред­се­да­те­ля дум­ско­го ко­ми­те­та, на­чаль­ник пре­зи­дент­ской ох­ра­ны. – Я за­кры­ваю! – об­ра­тил­ся к ос­тав­шим­ся сна­ру­жи под­чи­нён­ным. – Кор­теж сю­да! Не­мед­лен­но! Да хоть по го­ло­вам! На свя­зи!

 

Дверь за­кры­лась.

 

– Ос­та­ём­ся на ли­нии во­ды? – ус­лы­шал Вер­ги­ль­ев за спи­ной го­лос ше­фа.

– Вы… здесь? – уди­вил­ся он.

– Да по­ссать за три­бу­ну ото­шёл, – объ­яс­нил шеф.

– А где ва­ша же­на? – по­вер­тел го­ло­вой по сто­ро­нам Вер­ги­ль­ев.

– Не знаю, – мрач­но от­ве­тил шеф. – Всё по по­сло­ви­це: же­ну от­дай дя­де, а сам сту­пай к… Ну что? – уви­дел Сла­ву. – Так и бу­дем здесь про­те­кать?

– Да­вай­те в буд­ку! – бы­с­т­ро со­ри­ен­ти­ро­вал­ся Сла­ва. – Ни­че­го, по­ме­с­тим­ся!

Без по­мо­щи ох­ра­ны до­брать­ся до ка­би­ны ока­за­лось не так-то про­сто. Тол­па на пло­ща­ди то сжи­ма­лась, и тог­да не то что ид­ти, а ды­шать ста­но­ви­лось труд­но, то раз­жи­ма­лась, как ку­лак, и тог­да мож­но бы­ло сде­лать не­сколь­ко ша­гов.

Сла­ва шёл пер­вым.

Сле­дом – шеф, ух­ва­тив­ший его за брюч­ный ре­мень.

За­мы­кал ше­ст­вие Вер­ги­ль­ев, мёрт­вой хват­кой вце­пив­ший­ся в ре­мень ше­фа.

Оцеп­ле­ние, по­хо­же, сня­ли. На­род ло­ма­нул­ся на про­ез­жую часть пе­ре­кры­той Твер­ской.

 

Хо­дын­ки уда­лось из­бе­жать.

 

Ос­та­лось толь­ко пе­ре­ждать по­топ.

 

На­ко­нец, они втис­ну­лись в ка­би­ну. Но дверь за­крыть не уда­лось, по­то­му что в про­ёме за­ст­ря­ло лох­ма­тое ры­жее су­ще­ст­во, го­во­ря­щее не по-рус­ски. Вер­ги­ль­ев с изум­ле­ни­ем уз­нал то­го са­мо­го, пре­сле­ду­е­мо­го от­цом Дра­ко­ни­ем, опер­но­го то ли фав­на, то ли чёр­та.

– Кто это? Че­го ему на­до? По­че­му он… ма­те­рит­ся? – спро­сил шеф.

Чёрт и впрямь обиль­но ус­на­щал свою не­рус­скую речь зву­ка­ми ти­па «хуэ», «хюи» и «хюю».

– Он не ма­те­рит­ся, – объ­яс­нил Сла­ва. – Он раз­го­ва­ри­ва­ет с на­ми по-фла­манд­ски. У них там всё – сплош­ной х… Та­кой язык.

– Вот как? – уди­вил­ся шеф. – А по­че­му он раз­го­ва­ри­ва­ет с на­ми по-фла­манд­ски? Он что, Тиль Улен­шпи­гель? Я не знаю ни од­но­го фла­манд­ца, ко­то­рый не мог бы раз­го­ва­ри­вать по-ан­г­лий­ски…

– Он вол­ну­ет­ся, – ска­зал Сла­ва, – по­то­му что не зна­ет, за­чем за ним го­нит­ся су­мас­шед­ший ста­рик.

– Лад­но, – по­жал пле­ча­ми шеф, ото­дви­нул­ся от две­ри. – Пусть за­хо­дит. Где этот су­мас­шед­ший ста­рик?

Об­ра­до­ван­ный ар­тист вва­лил­ся в буд­ку, но на по­ро­ге по­скольз­нул­ся, так что бы­с­т­ро за­хлоп­нуть дверь не уда­лось.

– По­лу­чай, вор! – про­гре­мел над пло­ща­дью го­лос от­ца Дра­ко­ния.

В сле­ду­ю­щее мгно­ве­ние по­сох, как ко­пьё, пу­щен­ное… Алек­сан­д­ром Ма­ке­дон­ским, не ина­че, вле­тел, чу­дом ни­ко­го не убив, в ка­би­ну, не про­сто вон­зил­ся, но про­бил на­ск­возь пульт вме­с­те с кноп­кой, ко­то­рую (пред­по­ло­жи­тель­но) мог на­жать пре­зи­дент.

Пульт взо­рвал­ся бу­ке­том бе­лых искр. Тор­ча­щий в пуль­те, как гар­пун в спи­не ки­та, по­сох от­ца Дра­ко­ния за­све­тил­ся, слов­но его вдруг то­же оп­ле­ли вью­щи­е­ся – вспы­хи­ва­ю­щие и гас­ну­щие – эле­к­т­ри­че­с­кие цве­ты. Буд­ка за­ви­б­ри­ро­ва­ла, как ра­ке­та пе­ред стар­том. Сла­ва, шеф, Вер­ги­ль­ев и пе­ре­пу­ган­ный оран­же­вый фавн ед­ва ус­пе­ли вы­ско­чить вон.

Вну­т­ри ка­би­ны раз­да­лись хлоп­ки, слов­но не­кто не­ви­ди­мый, но боль­шой, крат­ко че­му-то по­ап­ло­ди­ро­вал, по­том буд­ка под­прыг­ну­ла, вы­ст­ре­ли­ла в не­бо бе­лым дым­ча­тым лу­чом и по­гас­ла, как умер­ла. На пло­ща­ди сде­ла­лось ти­хо, как на клад­би­ще.

Но ни­кто (кро­ме буд­ки) не умер.

Все бы­ли жи­вы.

– Пой­ду по­смо­т­рю, что там, – мрач­но про­из­нёс Сла­ва.

В воз­ду­хе по­ве­я­ло озо­ном.

Дождь чу­дес­ным об­ра­зом пре­кра­тил­ся.

– Уй­мись, отец. Это все­го лишь ар­тист, – ска­зал шеф от­цу Дра­ко­нию.

Тот по­че­му-то опу­с­тил­ся пе­ред ним на ко­ле­ни и раз­ма­ши­с­то пе­ре­кре­с­тил­ся.

– Это лиш­нее, – по­мор­щил­ся шеф.

– Там… – про­тя­нул ру­ку вверх отец Дра­ко­ний, – ан­гел… Я ви­дел. Он спу­с­тил­ся с не­ба…

Опа­мя­то­вав­ши­е­ся жур­на­ли­с­ты за­щёл­ка­ли фо­то­ап­па­ра­та­ми, за­ше­ве­ли­ли, как ла­с­та­ми, мо­к­ры­ми ай­па­да­ми и ка­ме­ра­ми. Вер­ги­ль­ев пря­мо-та­ки уви­дел за­в­т­раш­ние пер­во­по­лос­ные фо­то­гра­фии: отец Дра­ко­ний в чёр­ной ря­се, с боль­шим кре­с­том на гру­ди тя­нет вверх ру­ку в на­цист­ском при­вет­ст­вии…

Он по­смо­т­рел, ку­да ука­зы­вал отец Дра­ко­ний.

На сце­не, уже не в се­ром, спле­тён­ном из ни­тей дож­дя, но в сши­том из ра­ду­ги пла­тье, сто­я­ла же­на ше­фа. Вер­ги­ль­ев был го­тов по­клясть­ся, что ког­да они про­би­ва­лись к буд­ке, её там не бы­ло. Не­уже­ли, по­ду­мал он, спря­та­лась под сце­ной? Вот хи­т­рю­га…

Из обес­то­чен­ной, на­по­ми­на­ю­щей бро­шен­ную ба­бой-Ягой из­буш­ку на ку­рь­их нож­ках, буд­ки вы­брал­ся Сла­ва. В пе­ре­пач­кан­ных са­жей ру­ках он дер­жал по­сох от­ца Дра­ко­ния.

– Этот иди­от, – ти­хо ска­зал Сла­ва ше­фу, но Вер­ги­ль­ев рас­слы­шал, – не про­сто дол­ба­нул сво­ей пал­кой в пульт. Это бы лад­но. Он… про­бил ка­бель «во­дя­но­го ды­ма». Здесь, на от­кры­том про­ст­ран­ст­ве как-то обо­шлось, толь­ко дождь пре­кра­тил­ся, а вот что там… – кив­нул в сто­ро­ну ак­ва-ком­плек­са.

– Не по­нял, – на­хму­рил­ся шеф.

«Во­дя­ной дым», – объ­яс­нил Сла­ва, – но­вей­шая на­но-тех­но­ло­гия. Он пре­об­ра­зу­ет ма­те­рию, раз­ла­га­ет её на ато­мы. Ге­не­ра­тор по­да­ёт энер­гию для си­с­те­мы очи­ст­ки и на­по­ра во­ды. А дед сво­им по­со­хом… про­бил на­ск­возь ка­бель. Вся энер­гия уш­ла… ту­да, – кив­нул в сто­ро­ну ак­ва-ком­плек­са Сла­ва. – Я… не знаю, что там… Это всё рав­но, что сма­хи­вать крош­ки со сто­ла ре­ак­то­ром на бы­с­т­рых ней­тро­нах. Вот смо­т­ри­те, – по­ка­зал ше­фу по­сох, – ко­нец из ко­ва­но­го же­ле­за, как ос­т­ро­га… От­ку­да у не­го та­кая си­ли­ща? Илья Му­ро­мец, б...! Этот вы­нос­ной пульт… За­чем он был ну­жен? Ка­кой-то бред! – мах­нул ру­кой.

Же­на ше­фа всё ещё сто­я­ла на сце­не в пла­тье из ра­ду­ги, но уже как буд­то не ка­са­ясь сце­ны но­га­ми. Вер­ги­ль­ев вспом­нил, что со­вер­шен­но точ­но ви­дел, как она спу­с­ка­лась вме­с­те с пре­зи­ден­том в ак­ва-ком­плекс.

– По­ш­ли! Где клю­чи? – рас­тал­ки­вая яв­но ожи­дав­ших «про­дол­же­ния бан­ке­та» лю­дей на пло­ща­ди, шеф в два прыж­ка до­б­рал­ся до ак­ва-ком­плек­са. – Всем сто­ять! Я один! – при­ка­зал ох­ра­не. – Вы по­том! – Вы­хва­тив у Сла­вы клю­чи, от­крыл дверь, во­шёл внутрь.

– Ни­ко­го не пу­с­кать! – рас­по­ря­дил­ся, вхо­дя в роль, Вер­ги­ль­ев. – Он с на­ми! – про­пих­нул впе­рёд Сла­ву.

Ох­ра­на по­слу­ша­лась.

Ак­ва-ком­плекс был дев­ст­вен­но чист и аб­со­лют­но пуст. Он на­по­ми­нал опе­ра­ци­он­ную до то­го мо­мен­та, как ту­да при­ве­зут на ка­тал­ке усып­лён­но­го боль­но­го, и бри­га­да хи­рур­гов при­сту­пит к опе­ра­ции.

Шеф, Сла­ва и Вер­ги­ль­ев триж­ды обо­шли все по­ме­ще­ния, про­ве­ри­ли всё, вклю­чая одёж­ные шкаф­чи­ки для «чи­с­тых лю­дей» из «чи­с­то­го го­ро­да».

– «Во­дя­ной дым», – ти­хо ска­зал Сла­ва Вер­ги­ль­е­ву, – их всех… смы­ло, как… во­дой в уни­та­зе. За­мо­чи­ло… в сор­ти­ре.

– Ну что, пар­ни? По­пла­ва­ем в бас­сей­не? – Го­лос ше­фа зву­чал гул­ко, слов­но шеф го­во­рил в ми­к­ро­фон на мно­го­ты­сяч­ном ми­тин­ге. – Или вы пред­по­чи­та­е­те ха­мам с этим… как его… «во­дя­ным ды­мом»?

– На­чи­най­те без ме­ня! – Вер­ги­ль­ев вдруг яс­но, слов­но толь­ко что оч­нул­ся, по­нял, что про­мед­ле­ние смер­ти по­доб­но.

Не­ве­до­мая си­ла по­влек­ла его прочь из ак­ва-ком­плек­са – на пло­щадь, к без­молв­ст­ву­ю­ще­му на­ро­ду.

Пло­щадь бы­ла за­ли­та сол­неч­ным све­том. По Твер­ской спо­кой­но шли лю­ди, а по про­ез­жей ча­с­ти не­слись ма­ши­ны. Это бы­ло со­вер­шен­но не­воз­мож­но, но за де­ре­вь­я­ми на буль­ва­ре ор­кестр бер­лин­ской опе­ры на­ст­ра­и­вал ин­ст­ру­мен­ты, яв­но на­ме­ре­ва­ясь до­ве­с­ти до кон­ца «Тан­гей­зе­ра». С нем­ца­ми, рас­се­ян­но по­ду­мал Вер­ги­ль­ев, на­до дру­жить, креп­кие ре­бя­та. Осо­бен­но, по­сле Ста­лин­гра­да. Отец Дра­ко­ний о чём-то стро­го, но мир­но бе­се­до­вал с под­сох­шим оран­же­вым чёр­том. Ин­те­рес­но, по­ду­мал Вер­ги­ль­ев, на ка­ком язы­ке они раз­го­ва­ри­ва­ют? На буль­ва­ре уда­ри­ли ли­та­в­ры, глу­хо за­буб­ни­ли про­мок­шие ба­ра­ба­ны. Чёрт, под­хва­тив хвост, про­стил­ся с от­цом Дра­ко­ни­ем, оп­ро­ме­тью ки­нул­ся к ра­бо­че­му ме­с­ту.

 

Со­про­вож­да­е­мый ты­ся­ча­ми глаз, Вер­ги­ль­ев мед­лен­но и зна­чи­тель­но (что-то ему под­ска­зы­ва­ло, что на­до имен­но так) под­нял­ся на сце­ну, где ещё не­дав­но сто­я­ла, не ка­са­ясь сце­ны но­га­ми, же­на ше­фа в пла­тье из ра­ду­ги. Сей­час её здесь не бы­ло. Ку­да она по­де­ва­лась? Вер­ги­ль­ев не знал, да и не бы­ло вре­ме­ни об этом ду­мать.

– Граж­да­не Рос­сии! – воз­ве­с­тил он со сце­ны в ды­мя­щу­ю­ся на солн­це (не­уже­ли «во­дя­ным ды­мом»?) на­мок­шую губ­ку ми­к­ро­фо­на, ко­то­рый не­о­жи­дан­но (не­уже­ли опять «во­дя­ным ды­мом»?) раз­нёс его го­лос над при­тих­шей пло­ща­дью. – Бес­кров­ная де­мо­кра­ти­че­с­кая ре­во­лю­ция, о ко­то­рой так дол­го меч­та­ли луч­шие лю­ди стра­ны, свер­ши­лась! – Вер­ги­ль­ев по­ня­тия не имел, от­ку­да бе­рут­ся про­из­но­си­мые им, ор­ли­но ле­тя­щие над пло­ща­дью, сло­ва, но и об этом, так­же как и о том, ку­да по­де­ва­лась же­на ше­фа, ду­мать вре­ме­ни не бы­ло.

Он под­нял вверх ру­ку, ус­по­ка­и­вая рас­тре­во­жен­ных слу­ша­те­лей.

– Пре­зи­дент, – про­дол­жил ка­мен­ным про­ку­рор­ским го­ло­сом, – осо­знал гу­би­тель­ность про­во­ди­мой им по­ли­ти­ки и вме­с­те со сво­им ок­ру­же­ни­ем на­всег­да по­ки­нул Рос­сию! По­ки­нул, – уточ­нил, уло­вив не­кий гул со­мне­ния, Вер­ги­ль­ев, – аб­со­лют­но до­б­ро­воль­но, ис­пол­нив все пред­пи­сан­ные Кон­сти­ту­ци­ей фор­маль­но­с­ти. Нас ожи­да­ет дол­гий и труд­ный пе­ри­од вос­ста­нов­ле­ния в стра­не по­ряд­ка и де­мо­кра­тии. Но не в хму­рое, как ког­да-то ут­ро, а в пре­крас­ный сол­неч­ный день по­сле очи­с­ти­тель­ной гро­зы мы всту­па­ем на путь об­нов­ле­ния! Не со­мне­ва­юсь, что мы прой­дём его от­кры­то, с че­с­тью, не­укос­ни­тель­но со­блю­дая за­ко­ны на­шей ве­ли­кой Ро­ди­ны. Да здрав­ст­ву­ет вре­мен­но ис­пол­ня­ю­щий обя­зан­но­с­ти гла­вы го­су­дар­ст­ва… – на­брав пол­ную грудь воз­ду­ха, Вер­ги­ль­ев что бы­ло си­лы про­орал фа­ми­лию ше­фа.

Пло­щадь ото­зва­лась оша­ра­шен­ным рё­вом.

Тут же, ста­вя жир­ный крест на са­мой воз­мож­но­с­ти про­дол­же­ния ми­тин­га, во всю мощь гря­нул на буль­ва­ре «Тан­гей­зер».

Вер­ги­ль­ев спу­с­тил­ся вниз. Всё судь­бо­нос­ное де­ла­ет­ся бы­с­т­ро, вспом­нил он чьи-то му­д­рые, но ци­нич­ные сло­ва.

Воз­ле сце­ны, ок­ру­жён­ный ох­ран­ни­ка­ми, шеф от­да­вал рас­по­ря­же­ния по мо­биль­но­му те­ле­фо­ну. Пре­зи­дент­ский кор­теж уже ус­пе­ли по­до­гнать пря­мо к ак­ва-ком­плек­су.

– Мо­ло­дец, – за­кон­чив раз­го­вор, по­хло­пал по пле­чу Вер­ги­ль­е­ва шеф. – Всё пра­виль­но ска­зал. Пи­ши за­яв­ле­ние о при­ёме на ра­бо­ту.

Юрий КОЗЛОВ