Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №41. 12.10.2012

А был ли дядя?

Ска­жи-ка, дя­дя, ведь не­да­ром

Моск­ва, спа­лён­ная по­жа­ром,

Фран­цу­зу от­да­на?

Ведь бы­ли схват­ки бо­е­вые,

Да, го­во­рят, ещё ка­кие!

Не­да­ром по­мнит вся Рос­сия

Про день Бо­ро­ди­на!

 

Эти сти­хи ве­ли­ко­го Лер­мон­то­ва во­шли во все хре­с­то­ма­тии и ста­ли стро­е­вой пес­ней рос­сий­ской ар­мии. Од­на­ко до сих пор учё­ные-ли­те­ра­ту­ро­ве­ды спо­рят о том, ког­да имен­но бы­ло за­ду­ма­но и при ка­ких об­сто­я­тель­ст­вах на­пи­са­но «Бо­ро­ди­но». И толь­ко уз­кий круг по­свя­щён­ных зна­ет о том, кто же был тем дя­дей, к ко­то­ро­му об­ра­тил­ся по­эт с прось­бой рас­ска­зать о кро­ва­вой, ужас­ной и судь­бо­нос­ной для Рос­сии бит­ве…

Рисунок М.Лермонтова «Военный верхом и амазонка»
Рисунок М.Лермонтова «Военный верхом и амазонка»

29 ян­ва­ря 1837 го­да ос­та­но­ви­лось серд­це ве­ли­чай­ше­го по­эта Зем­ли Рус­ской – Алек­сан­д­ра Сер­ге­е­ви­ча Пуш­ки­на. Кор­нет лейб-гвар­дии гу­сар­ско­го пол­ка Ми­ха­ил Лер­мон­тов вос­при­нял весть о ги­бе­ли Пуш­ки­на как лич­ную дра­му. В тот же день им бы­ли на­пи­са­ны тра­ги­че­с­кие по сво­е­му на­ст­рою сти­хи «На смерть по­эта». Ни­че­го пре­до­су­ди­тель­но­го в этих сти­хах не бы­ло. Но че­рез не­сколь­ко дней к Лер­мон­то­ву на его пе­тер­бург­скую квар­ти­ру за­ехал род­ст­вен­ник – ве­ли­ко­свет­ский хлыщ ка­мер-юн­кер Н.А. Сто­лы­пин, слу­жив­ший в кан­це­ля­рии ми­ни­с­т­ра ино­ст­ран­ных дел гра­фа Нес­сель­ро­де. По­след­ний был вне­брач­ным сы­ном бан­ки­ра Рот­шиль­да. Он лю­то не­на­ви­дел Рос­сию и всё рус­ское, что тща­тель­но скры­вал.

Нес­сель­ро­де яв­лял­ся вра­гом Пуш­ки­на. Го­во­ри­ли, что имен­но из его ок­ру­же­ния вы­шла ано­ним­ка, по­слу­жив­шая по­во­дом к ду­э­ли Пуш­ки­на с Дан­те­сом. Вско­ре Нес­сель­ро­де стал и вра­гом Лер­мон­то­ва.

Меж­ду Лер­мон­то­вым и Сто­лы­пи­ным раз­го­рел­ся спор о по­до­плё­ке ро­ко­вой ду­э­ли. Сто­лы­пин оп­рав­ды­вал Дан­те­са и во всём ви­нил Пуш­ки­на. Лер­мон­то­ва ох­ва­ти­ло чув­ст­во воз­му­ще­ния и гне­ва. Он схва­тил лист бу­ма­ги, пе­ро и за не­сколь­ко ми­нут на­пи­сал 16 строк – до­пол­не­ние к «Смер­ти по­эта». Эти стро­ки про­гре­ме­ли на­ба­том по всей Рос­сии, а Лер­мон­то­ву сто­и­ли ка­рь­е­ры и, по-ви­ди­мо­му, жиз­ни. По­эт на­звал ис­тин­ных убийц Пуш­ки­на – гла­мур­ную ве­ли­ко­свет­скую сво­лочь, по­доб­но тле, об­ле­пив­шую пре­стол:

 

Вы, жад­ною тол­пой сто­я­щие

у тро­на,

Сво­бо­ды, Ге­ния и Сла­вы па­ла­чи!

Та­и­тесь вы под се­нию за­ко­на,

Пред ва­ми суд и прав­да –

всё мол­чи!

 

Он гро­зил убий­цам су­дом ис­то­рии:

 

Тог­да на­прас­но вы при­бег­ни­те

к зло­сло­вью:

Оно вам не по­мо­жет вновь,

И вы не смо­е­те всей ва­шей

чёр­ной кро­вью

По­эта пра­вед­ную кровь!

 

Ца­рю это сти­хо­тво­ре­ние при­сла­ли в кон­вер­те с над­пи­сью: «При­зыв к ре­во­лю­ции». Лер­мон­то­ва аре­с­то­ва­ли и по­са­ди­ли на га­упт­вах­ту в Глав­ном Шта­бе, что на Двор­цо­вой пло­ща­ди на­про­тив Зим­не­го. О чём ду­мал по­эт, си­дя в ка­ме­ре-оди­ноч­ке? На­вер­ное, о сво­ём по­те­рян­ном по­ко­ле­нии, ко­то­рое «прой­дёт без шу­ма и сле­да, не бро­сив­ши ве­кам ни мыс­ли пло­до­ви­той, ни ге­ни­ем на­ча­то­го тру­да». Ещё вспо­ми­нал сча­ст­ли­вое дет­ст­во в пен­зен­ском име­нии ба­буш­ки Ели­за­ве­ты Алек­се­ев­ны Ар­се­нь­е­вой, урож­дён­ной Сто­лы­пи­ной, по­езд­ки на Кав­каз, где жи­ли мно­го­чис­лен­ные род­ст­вен­ни­ки – до­б­рые, хо­ро­шие, ра­душ­ные лю­ди, ко­то­рые, на­ря­ду с ба­буш­ки­ным бра­том ге­не­ра­лом Афа­на­си­ем Алек­се­е­ви­чем Сто­лы­пи­ным, ге­ро­ем Бо­ро­дин­ской бит­вы, учи­ли маль­чи­ка лю­бить Рос­сию, её на­род, её спа­си­те­ля – рус­ско­го сол­да­та. На Кав­ка­зе Лер­мон­тов по­зна­ко­мил­ся ещё с од­ним сво­им дя­дюш­кой – пол­ков­ни­ком, а впос­лед­ст­вии ге­не­ра­лом Пав­лом Ива­но­ви­чем Пе­т­ро­вым, то­же уча­ст­ни­ком Оте­че­ст­вен­ной вой­ны, на­граж­дён­ным мно­ги­ми бо­е­вы­ми ор­де­на­ми. Впос­лед­ст­вии Пе­т­ров при­ни­мал жи­вей­шее уча­с­тие в судь­бе опаль­но­го по­эта.

На­до ска­зать, что в бо­га­том бар­ском до­ме Ели­за­ве­ты Алек­се­ев­ны Ар­се­нь­е­вой в Тар­ха­нах ца­рил культ Оте­че­ст­вен­ной вой­ны. Это не­уди­ви­тель­но. Мно­го­чис­лен­ная род­ня ба­буш­ки Лер­мон­то­ва во­е­ва­ла про­тив Бо­на­пар­та с ору­жи­ем в ру­ках. В сто­ло­вой ба­буш­ки­но­го до­ма ви­се­ли пор­т­ре­ты М.И. Ку­ту­зо­ва, П.И. Ба­г­ра­ти­о­на, М.Б. Бар­к­лая де Тол­ли, А.П. Ер­мо­ло­ва, гра­вю­ры «Сра­же­ние при Бо­ро­ди­не» и «По­жар Моск­вы».

На­хо­дясь под аре­с­том, Лер­мон­тов, на­вер­ня­ка, ду­мал о том, что спа­се­ние Рос­сии – в её мно­го­ст­ра­даль­ном и ге­ро­и­че­с­ком на­ро­де, на­ро­де-па­ха­ре, стро­и­те­ле и во­и­не, на­ро­де, спо­соб­ном на ве­ли­кие свер­ше­ния. Оче­вид­но, он вспом­нил, что в те­ку­щем го­ду Рос­сия бу­дет от­ме­чать 25-лет­нюю го­дов­щи­ну Бо­ро­дин­ской бит­вы.

Мо­гу­ще­ст­вен­ный клан Сто­лы­пи­ных, ко­неч­но же, ока­зал долж­ное вли­я­ние на ис­ход де­ла. «Глу­по­му маль­чиш­ке, со­чи­нив­ше­му воз­му­ти­тель­ные сти­хи», ус­т­ро­и­ли мяг­кую по­сад­ку. Его от­пра­ви­ли для даль­ней­ше­го про­хож­де­ния служ­бы в Ни­же­го­род­ский дра­гун­ский полк, дис­ло­ци­ро­ван­ный в За­кав­ка­зье, вбли­зи Ци­нан­да­ли – име­ния кня­зя Алек­сан­д­ра Чав­ча­вад­зе, от­ца Ни­ны Гри­бо­е­до­вой. Лер­мон­тов по­ки­нул Пе­тер­бург в мар­те, а пе­ред отъ­ез­дом по­се­тил ре­дак­цию пуш­кин­ско­го «Со­вре­мен­ни­ка» и ос­та­вил там ру­ко­пись сти­хо­тво­ре­ния «Бо­ро­ди­но», ко­то­рое бы­ло на­пе­ча­та­но в мае во вто­ром но­ме­ре жур­на­ла. Пер­вый но­мер вер­стал Пуш­кин.

В сти­хо­тво­ре­нии ис­то­ри­че­с­кая те­ма со­че­та­ет­ся с ос­т­рым ис­то­ри­че­с­ким смыс­лом. «Вся ос­нов­ная идея сти­хо­тво­ре­ния вы­ра­жа­лась во вто­ром куп­ле­те:

 

Да, бы­ли лю­ди в на­ше вре­мя,

Не то, что ны­неш­нее пле­мя:

Бо­га­ты­ри – не вы!

 

Эта мысль – жа­ло­ба на на­сто­я­щее по­ко­ле­ние, дрем­лю­щее в без­дей­ст­вии, за­висть к ве­ли­ко­му про­шед­ше­му, столь пол­но­му слав­ных ве­ли­ких дел», – пи­сал Бе­лин­ский. Он под­чёр­ки­вал и боль­шую ху­до­же­ст­вен­ную уда­чу «Бо­ро­ди­на»: «В каж­дом сло­ве слы­ши­те сол­да­та, язык ко­то­ро­го, не пе­ре­ста­вая быть гру­бо про­сто­душ­ным, в то же вре­мя бла­го­ро­ден, си­лён и по­лон по­эзии. Ров­ность и вы­дер­жан­ность то­же де­ла­ют ося­за­е­мо ощу­ти­тель­ною мысль по­эта».

До­ро­га в За­кав­ка­зье шла че­рез Ста­в­ро­поль. Там Лер­мон­тов на­ве­с­тил дя­дюш­ку – ге­не­ра­ла Пав­ла Ива­но­ви­ча Пе­т­ро­ва, ко­то­рый за­ни­мал в то вре­мя вы­со­кий пост на­чаль­ни­ка шта­ба войск на Кав­каз­ской ли­нии и в Чер­но­мо­рии, и по­да­рил ему свои по­след­ние сти­хи, в том чис­ле «На смерть по­эта» и «Бо­ро­ди­но», а так­же кар­ти­ну сво­ей ра­бо­ты.

По­зд­нее Лер­мон­тов встре­чал­ся с П.И. Пе­т­ро­вым на Ми­не­раль­ных Во­дах. Мож­но по­ла­гать, что, це­ня вы­да­ю­щий­ся по­эти­че­с­кий та­лант Лер­мон­то­ва, ге­не­рал при­ло­жил не­ма­ло уси­лий, что­бы удер­жать сво­е­го бе­зум­но хра­б­ро­го пле­мян­ни­ка от на­прас­но­го ри­с­ка жиз­нью. Не­слу­чай­но ба­буш­ка по­эта пи­са­ла П.И. Пе­т­ро­ву: «Не на­хо­жу слов, лю­без­ней­ший Па­вел Ива­но­вич, бла­го­да­рить Вас за лю­бовь Ва­шу к Ми­шень­ке, и чув­ст­ва бла­го­дар­но­с­ти на­всег­да ос­та­нут­ся в ду­ше мо­ей…»

Пер­вая ссыл­ка бы­ла ко­рот­кой. Од­на­ко вес­ной 1840 го­да по­сле­до­ва­ла вто­рая. На этот раз за ду­эль с сы­ном фран­цуз­ско­го по­сла Эрнестом де Ба­ран­том. Ни­ко­лай I не хо­тел про­слыть убий­цей и вы­со­чай­шей ре­зо­лю­ци­ей за­пре­тил по­сы­лать уже став­ше­го зна­ме­ни­тым по­эта под пу­ли. Од­на­ко Лер­мон­тов не боль­но слу­шал ца­ря. В бо­ях с гор­ца­ми он, очер­тя го­ло­ву, все­гда лез в са­мое пек­ло. Дру­зья в один го­лос го­во­ри­ли о его без­рас­суд­ной хра­б­ро­с­ти. По­эт дваж­ды был пред­став­лен к на­гра­дам, но вся­кий раз царь вы­чёр­ки­вал его из спи­с­ков. По­че­му его не уби­ли и да­же ни ра­зу не ра­ни­ли?

В мо­ло­до­с­ти мне до­ве­лось слу­жить в Чеч­не. Один ста­рый че­че­нец как-то рас­ска­зал мне бай­ку, ус­лы­шан­ную от де­да: «Он но­сил крас­ную чер­ке­с­ку и был хо­ро­шей ми­ше­нью, но мы в не­го не стре­ля­ли. Мы зна­ли, что он по­эт, а по­этам да­но об­щать­ся с Бо­гом. Они срод­ни свя­тым». То, что знал не­гра­мот­ный го­рец, не­ве­до­мо ци­ви­ли­зо­ван­ным ев­ро­пей­цам. По­след­ние це­лят­ся в сво­их по­этов с осо­бой тща­тель­но­с­тью…

И вот на­сту­пил ро­ко­вой день ду­э­ли с Мар­ты­но­вым, за­те­ян­ной быв­шим за­ка­дыч­ным дру­гом Лер­мон­то­ва по со­вер­шен­но пу­с­тяч­но­му по­во­ду. Бол­та­ли, что это за­каз­ное убий­ст­во. Ведь Мар­ты­нов был сво­им че­ло­ве­ком в се­мье всё то­го же гра­фа Нес­сель­ро­де. А мо­жет, про­сто по ду­ро­с­ти стре­ля­лись. Так ведь не был ду­ра­ком Ни­ко­лай Со­ло­мо­но­вич Мар­ты­нов, от­став­ной май­ор, из­гнан­ный из ар­мии за раз­гиль­дяй­ст­во, не­кра­си­вую вер­хо­вую ез­ду и не очень мет­кую стрель­бу. Вот что пи­сал сам Мар­ты­нов о Лер­мон­то­ве в сво­их ме­му­а­рах: «Ум­ст­вен­ное раз­ви­тие его бы­ло на­столь­ко вы­ше дру­гих то­ва­ри­щей, что и па­рал­ле­ли меж­ду ни­ми про­ве­с­ти не­воз­мож­но. Он по­сту­пил в во­ен­ную шко­лу уже че­ло­ве­ком, мно­го чи­тал, мно­го пе­ре­ду­мал, тог­да, как дру­гие то­ва­ри­щи ещё вгля­ды­ва­лись в жизнь, он уже изу­чил её со всех сто­рон. Го­да­ми он был не стар­ше дру­гих, но опы­том и воз­зре­ни­ем на лю­дей да­ле­ко ос­тав­лял их за со­бою». Вни­ма­ние! Мар­ты­нов го­во­рит об ум­ст­вен­ных спо­соб­но­с­тях Лер­мон­то­ва, но не о его ге­ни­аль­но­с­ти. Де­ло в том, что Мар­ты­нов то­же со­чи­нял сти­хи и не стес­нял­ся го­во­рить всем, что пи­шет не ху­же Лер­мон­то­ва. Его гло­да­ла чёр­ная за­висть. А Баль­зак ска­зал: «Страш­ную, бес­по­щад­ную борь­бу ве­дёт по­сред­ст­вен­ность с тем, кто её пре­вос­хо­дит».

На­ка­ну­не ду­э­ли Лер­мон­тов по­ехал из Пя­ти­гор­ска в не­да­лё­кий Же­лез­но­водск, где в то вре­мя от­ды­ха­ла с ма­те­рью его ку­зи­на Ка­тя Бы­хо­вец. По­эту нра­ви­лась пре­ле­ст­ная де­вуш­ка, ко­то­рая бы­ла как две кап­ли во­ды по­хо­жа на его пер­вую лю­бовь Ва­рень­ку Ло­пу­хи­ну. Лер­мон­тов гу­лял с ней не­сколь­ко ча­сов в ле­си­с­тых ок­ре­ст­но­с­тях го­ры Же­лез­ной. Про­ща­ясь, по­про­сил ка­кую-ни­будь ве­щи­цу на па­мять. Ка­тю­ша вы­ну­ла из при­чё­с­ки зо­ло­той обо­док и про­тя­ну­ла его по­эту. Лер­мон­тов спря­тал обод в на­груд­ный кар­ман офи­цер­ско­го сюр­ту­ка, лег­ко вско­чил в сед­ло и по­ска­кал на­вст­ре­чу сво­ей по­ги­бе­ли. По­след­ние его сти­хи по­свя­ще­ны Ка­тю­ше Бы­хо­вец:

 

Нет, не те­бя так пыл­ко я люб­лю.

Не для ме­ня кра­сы тво­ей бли­с­та­нье:

Люб­лю в те­бе я про­шлое стра­да­нье

И мо­ло­дость по­гиб­шую мою.

 

Впро­чем, не­ко­то­рые лер­мон­то­ве­ды счи­та­ют, что по­след­ний стих – это «Про­рок»:

 

Про­воз­гла­шать я стал люб­ви

И прав­ды чи­с­тые уче­нья:

В ме­ня все ближ­ние мои

Бро­са­ли бе­ше­но ка­ме­нья.

 

Это по­эт о се­бе. Он не ве­рил, что его убь­ют. Ду­мал, всё за­кон­чит­ся при­ми­ре­ни­ем и дру­же­с­кой по­пой­кой. Вы­шло сов­сем по-дру­го­му. А бы­ло ему двад­цать семь не­пол­ных лет.

Ког­да те­ло Лер­мон­то­ва при­вез­ли в Пя­ти­горск в до­мик, ко­то­рый он сни­мал с при­яте­лем, гар­ни­зон­ный врач про­из­вёл вскры­тие и объ­я­вил, что пу­ля Мар­ты­но­ва по­па­ла в Ка­тин обод, из­ме­ни­ла свою тра­ек­то­рию и та­ким об­ра­зом на­нес­ла по­эту смер­тель­ное ра­не­ние. В со­сед­ней ком­на­те ры­дал Лё­вуш­ка, млад­ший брат Пуш­ки­на. К до­ми­ку шли и шли лю­ди, за­ва­ли­вая цве­та­ми гроб и по­ме­ще­ние, где он был ус­та­нов­лен. А царь, про­слы­шав про смерть Лер­мон­то­ва, об­ро­нил не­бреж­но: «Со­ба­ке со­ба­чья смерть».

Мар­ты­нов пе­ре­жил Лер­мон­то­ва на 34 го­да. И все эти го­ды он врал, ис­ка­жал прав­ду о ду­э­ли, од­на­ко на смерт­ном од­ре кое-что осо­знал, по­про­сив ни­че­го не пи­сать на его мо­гиль­ной пли­те, да­бы имя его на­всег­да ис­чез­ло из па­мя­ти по­том­ков.

27 ию­ля 1941 го­да стра­на от­ме­ча­ла со­тую го­дов­щи­ну со дня ги­бе­ли по­эта. Шёл вто­рой ме­сяц Ве­ли­кой Оте­че­ст­вен­ной вой­ны. Поч­ти все га­зе­ты вы­шли в этот день с пор­т­ре­том Лер­мон­то­ва и со сти­хо­тво­ре­ни­ем «Бо­ро­ди­но» на пер­вых по­ло­сах. Пя­ти­гор­ча­не, ухо­див­шие до­б­ро­воль­ца­ми на фронт, счи­та­ли сво­им дол­гом по­се­тить до­мик Лер­мон­то­ва, что­бы про­стить­ся с по­этом, как с близ­ким, род­ным че­ло­ве­ком. Лер­мон­тов сно­ва встал в строй за­щит­ни­ков Рос­сии.

Те­перь мы вер­нём­ся к во­про­су, по­став­лен­но­му в са­мом на­ча­ле это­го очер­ка: так был ли дя­дя? Ока­зы­ва­ет­ся, был. И не один, а два. Та­лант Лер­мон­тов по­лу­чил от Гос­по­да, а лю­бовь к Оте­че­ст­ву и му­же­ст­во – от этих креп­ких рус­ских му­жи­ков – Афа­на­сия Алек­се­е­ви­ча Сто­лы­пи­на и Пав­ла Ива­но­ви­ча Пе­т­ро­ва, ко­то­рые на­учи­ли его слу­жить сво­ей стра­не и сво­е­му на­ро­ду. Не за страх, а за со­весть.


Алексей РОСТОВЦЕВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования