Архив : №41. 12.10.2012

Танки на Чистопрудном, или попытка игры у Белого дома

Александр Шабашкевич – журналист в прошлом. Сегодня на прилавках книжных магазинов появилась его дебютная книга «Дважды убитый». Это остросюжетный роман о реальных событиях и реальном времени – августе 1991 года. Автор сам был свидетелем тех событий, поэтому и читатель ему верит на слово. В предисловии к книге Владимир Познер написал: «Книга захватила меня буквально с первой строки и не отпускала до самого конца». Роман уже вошёл в «Топ-20» продаж книжного магазина «Москва» в первую неделю продаж. Сколько в книге правды, а сколько – вымысла, решат читатели, критики, возможно – историки. Пока можно сказать, что это увлекательное чтиво с настоящей мужской энергетикой.

Писатель и поэт Ефим Бершин рассказал: «Книга Александра Шабашкевича – о начале девяностых. Время, которое хранит много тайн. Посвящены в эти тайны единицы, может, десятки. Я лично ещё в советские годы понял, что для того, чтобы быть честным, для начала нужно быть хорошо информированным. Александр – один из тех людей, который был проинформирован более других. Он был в числе тех немногих, кому хотелось сказать правду. Однако его работа в газете «Правда» тогда под руководством известного вам человека по фамилии Гайдар не давала возможности до конца говорить правду. Но желание сохранилось и с полной силой разгорелось в этой книге, где поднят очень интересный пласт того времени, очень интересные события, попытка спасти Советский Союз, предпринятая определёнными партийными и другими тайными структурами».

 

– Алек­сандр, о чём ва­ша кни­га?

– Вре­мя, ко­то­ро­му по­свя­ще­на эта кни­га, – вре­мя, ко­то­рое я бы на­звал цен­т­раль­ным эпи­зо­дом в сво­ей жиз­ни. Как ни кру­ти, мо­е­му по­ко­ле­нию до­ве­лось уви­деть со­бы­тия не­ве­ро­ят­но­го мас­шта­ба, не­ве­ро­ят­но­го тра­гиз­ма и не­ве­ро­ят­ной на­деж­ды. Я вспо­ми­наю 1991 год, я шёл на ра­бо­ту в ре­дак­цию га­зе­ты «Па­ри­тет», к то­му мо­мен­ту я ушёл из «Прав­ды». Де­ло не в том, что нам не да­ва­ли пи­сать прав­ду. Я пи­сал о том, о чём я ду­мал. Мо­жет, я тог­да ду­мал не так от­кро­вен­но и не так сме­ло.

– Так что вы де­ла­ли в па­мят­ный день ав­гу­с­та 1991 го­да?

– …я шёл на ра­бо­ту, вы­шел из ме­т­ро на Чи­с­то­пруд­ный буль­вар и уви­дел танк. С это­го и на­ча­лось на­ше уча­с­тие в тех со­бы­ти­ях. Нам по­вез­ло – од­ним из на­ших ве­ду­щих со­труд­ни­ков и мо­ей по­дру­гой бы­ла по­кой­ная Анеч­ка По­лит­ков­ская. Она пи­са­ла нам со­вер­шен­но от­кро­вен­ные и прон­зи­тель­ные ста­тьи, ко­то­рые, кста­ти, я в бли­жай­шее вре­мя вы­ве­шу на сай­те. Часть жур­на­ли­с­тов на­хо­ди­лась в Бе­лом до­ме, и мы по­лу­ча­ли от­ту­да за­пи­с­ки с са­мой по­след­ней ин­фор­ма­ци­ей. Мо­биль­ни­ков-то тог­да не бы­ло. Мы со­зда­ва­ли из этой ин­фор­ма­ции ли­с­тов­ки, ко­то­рые рас­кле­и­ва­ли по все­му го­ро­ду.

Я сам был тог­да на пло­ща­ди у Бе­ло­го до­ма. На за­щи­ту идей Ель­ци­на и Гай­да­ра ме­ня ни­кто не вы­го­нял, ни­кто ме­ня не по­ку­пал, мне не пред­ла­га­ли ни­ка­ких де­нег. Я по­шёл ту­да сам. Ду­маю, ис­то­ри­кам и пи­са­те­лям ещё пред­сто­ит ра­зо­брать­ся, что это бы­ло за вре­мя и по­че­му лю­ди тог­да вы­шли на ули­цу. Это ин­те­рес­ное вре­мя. К со­жа­ле­нию, сей­час эта те­ма не­мно­го за­бы­та. Мы, на­вер­ное, по­ка ещё очень ма­ло зна­ем о том, ка­кие со­бы­тия про­ис­хо­ди­ли – не на по­верх­но­с­ти, а вну­т­ри.

– Мож­но ли на­звать кни­гу до­ку­мен­таль­ной?

– Я не мо­гу ска­зать, что те фак­ты, ко­то­рые я из­ло­жил в кни­ге, – прав­да. Это не­прав­да. Это по­пыт­ка иг­ры. Я при­зна­юсь, что я ни­ка­кой не пи­са­тель про­фес­си­о­наль­ный. Я иг­раю. Я знаю кру­пи­цы не­ких фак­тов, и, ос­но­вы­ва­ясь на них, я при­ду­мы­ваю вер­сии со­бы­тий, то­го, что мог­ло бы быть, ес­ли бы те из­ве­ст­ные фак­ты сло­жи­лись так, а не ина­че. Но я ду­маю, что та­ким об­ра­зом при­ду­мы­ва­ет­ся вся ис­то­рия, на­чи­ная от Биб­лии. По­это­му, кто ме­ня об­ви­нит в воль­но­с­ти об­ра­ще­ния с фак­та­ми ис­то­рии, тот сам этот ка­мень и под­ни­мет.

Мно­гие го­во­рят, что это вре­мя упу­щен­ных воз­мож­но­с­тей. И ес­ли бы Бо­рис Ни­ко­ла­е­вич не пу­с­тил бы ком­му­ни­с­тов, и ес­ли бы на Ста­рой пло­ща­ди не си­де­ли бы те же, кто си­дел в об­ко­мах и ста­ром ЦК, то всё бы­ло бы ина­че. А я счи­таю, что всё бы­ло бы точ­но так же. Ап­па­рат рож­да­ет ап­па­рат. Ско­рее все­го, про­изо­ш­ло бы то, что про­изо­ш­ло. Лю­ди бо­ро­лись за сво­бо­ду.

– Что вы хо­те­ли ска­зать этим ро­ма­ном?

– Ни­че­го но­во­го или ори­ги­наль­но­го. Я со­гла­сен с тем, что кра­со­та и лю­бовь спа­сут мир, и де­ла­ют они это ре­гу­ляр­но, с са­мо­го на­ча­ла воз­ник­но­ве­ния ми­ра, но всё-та­ки на­шу стра­ну, нас, да и лю­дей все­го ми­ра спа­сёт сво­бо­да. Ког­да че­ло­век мо­жет ре­а­ли­зо­вать свои та­лан­ты, мо­жет по­ст­ро­ить своё де­ло и ему не ме­ша­ют. И в 1991 го­ду лю­ди вы­шли на пло­ща­ди, и я был сре­ди них, мы вы­шли не про­тив СССР, не про­тив пар­тии, а про­тив тех, ко­то­рые ме­ша­ют. Они, к со­жа­ле­нию, со сце­ны не уш­ли. Се­го­дня, на­вер­ное, бу­дут ана­ли­зи­ро­вать со­бы­тия на Бо­лот­ной пло­ща­ди, что, кста­ти, очень по­хо­же на то, что бы­ло тог­да. И я уве­рен, что се­го­дня лю­ди бо­рют­ся не про­тив Пу­ти­на, а за сво­бо­ду. И в этой кни­ге я ут­верж­даю, что кра­со­та и лю­бовь спа­са­ют мир, но лю­ди бо­рют­ся за сво­бо­ду. И толь­ко сво­бо­да даст воз­мож­ность нам вы­жить.

– Как вы при­ду­ма­ли та­кой жанр, как ау­ди­о­фильм?

– Мне хо­те­лось снять фильм. Я со­здал ки­но­сце­на­рий, но ки­нош­ни­ки, ко­то­рые про­чи­та­ли и по­смо­т­ре­ли, обо­зна­чи­ли очень боль­шие бю­д­же­ты, про­бить ко­то­рые бы­ло бы очень тя­же­ло. По­это­му я при­ду­мал как вся­кая голь и как че­ло­век хи­т­рый но­вый фор­мат, на­звав его ау­ди­о­филь­мом. В нём всё точ­но так же, как в ки­но, толь­ко без ви­део­ря­да. Так ро­дил­ся этот про­ект, а в ско­ром вре­ме­ни мы за­пу­с­тим своё при­ло­же­ние в «App Store».

– Вы ра­бо­та­ли жур­на­ли­с­том в 90-е. Мо­же­те срав­нить жур­на­ли­с­тов то­го вре­ме­ни с се­го­дняш­ни­ми?

– Вы­сту­пать су­дь­ёй и срав­ни­вать очень тя­же­ло, да и вряд ли я имею на это пра­во, по­то­му что жур­на­ли­с­ти­кой очень дав­но не за­ни­ма­юсь. Это мо­гут быть толь­ко мои на­блю­де­ния со сто­ро­ны. Ны­неш­нюю жур­на­лист­скую сре­ду я знаю как чи­та­тель. Раз­ни­ца ог­ром­ная. Жур­на­ли­с­ты мо­е­го пе­ри­о­да бы­ли меч­та­те­ля­ми, мы ви­де­ли пе­ред со­бой ка­кие-то смут­ные це­ли. Тог­да не бы­ло чёт­ко­го раз­де­ле­ния на ли­бе­раль­ный и де­мо­кра­ти­че­с­кий ла­герь. Мы про­сто пред­став­ля­ли, что есть пло­хо, и не очень по­ни­ма­ли, как долж­но быть. Но мы ис­ка­ли. Ис­ка­ли, бо­ро­лись, что-то от­ста­и­ва­ли, про­во­ди­ли ка­кие-то рас­сле­до­ва­ния. Но в ка­кой-то пе­ри­од жур­на­ли­с­ты мо­е­го по­ко­ле­ния ста­ли счи­тать се­бя впра­ве вы­но­сить суж­де­ния. Они счи­та­ли, что они мо­гут су­дить, вы­пол­нять свою мис­сию сверх мис­сии ин­фор­ми­ро­ва­ния об­ще­ст­ва. Этот пе­ре­хлёст до сих пор со­хра­ня­ет­ся. Про­фес­си­о­наль­ных жур­на­ли­с­тов, на мой взгляд, не так мно­го. Но прий­ти к мис­сии ин­фор­ми­ро­ва­ния об­ще­ст­ва, а я счи­таю это един­ст­вен­но пра­виль­ной мис­си­ей жур­на­ли­с­та, со­вре­мен­ным жур­на­ли­с­там по­ка не уда­ёт­ся.

– Вы – один из тех, кто знал По­лит­ков­скую. Ка­кой она бы­ла?

– Так по­сча­ст­ли­ви­лось, что на пер­вых ша­гах сво­ей жур­на­лист­ской де­я­тель­но­с­ти Аня бы­ла со мной и мы вме­с­те вы­пу­с­ка­ли га­зе­ту «Па­ри­тет», я хо­чу ска­зать, что она бы­ла очень че­ст­ным че­ло­ве­ком, вот и всё. Ве­ли­чие че­ло­ве­ка, его та­лант в про­стых ве­щах – в аб­со­лют­ной че­ст­но­с­ти и ис­крен­но­с­ти. Она бы­ла че­ст­ным че­ло­ве­ком, уме­ю­щим со­пе­ре­жи­вать го­рю дру­гих. 

Записала Любовь ГОРДЕЕВА