Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №49. 07.12.2012

Без кавалерийского наскока

О загадках войны 1812 – 1814 годов с точки зрения нашего современника

 

Геннадий МУРИКОВ
Геннадий МУРИКОВ

Вообще говоря, отмечать и как именно отмечать тот или иной юбилей – или его «позабыть», – вопрос далеко не праздный. О 200-летии Бородинской битвы и об отражении наполеоновского нашествия говорят и пишут много, проводят циклы теле- и радиопрограмм, но спорят по существу редко: всё вроде бы ясно. А, скажем, 300-летие М.В. Ломоносова почти и не вспомнили; за границей ценители русской культуры даже руками развели. Ещё хуже с 400-летием русской смуты: как бы и не было такого юбилея, хотя Дума даже специальный праздник учредила. В последнем случае, правда, всё более или менее ясно: уж слишком очевидны параллели с днём нынешним, – чего уж тут «праздновать»!

Но и 1812 год вызывает массу вопросов и недоумений. Далеко не только среди историков.

Прочитал в «ЛР» № 47 статью братьев Гагаевых «Отчего так нелегко живётся в России, или Уроки войны 1812 года для современной России и Мира» и прямо-таки ужаснулся: неужели у нас вновь возродился вульгарный социологизм времён 1920-х годов, когда в исторической квазинауке безраздельно царил заместитель наркомпроса Луначарского М.Н. Покровский? Этого «историка» впоследствии осудили даже его советские собратья по перу. И вот на тебе – снова появляется и «прогрессивный» Наполеон, несущий освобождение народам, и «колониалист», и реакционер Александр I, «тупые», «жестокие» и «невежественные» Николай I, Александр II, Александр III и Николай II, якобы убившие миллионы людей, также исконно будто бы существовавшая «ненависть дворянства к русскому народу» и т.д., и т.п.

 

Прямо-таки сами собой всплывают в памяти слова одного замечательного комсомольского поэта по поводу памятника Минину и Пожарскому:

 

Случайно мы им не свернули шею,

Я знаю, это было бы под стать:

Подумаешь, они спасли Россию,

А может быть, не надо бы спасать.

«Какое, милые, сегодня тысячелетье

на дворе?»

 

Казалось бы, братья Гагаевы (или это псевдоним вроде «братьев Васильевых» или «братьев Стругацких»?) собрали в своём очерке все штампы вульгарной социологии, так что и говорить не о чем. К тому же ответ на поставленный ими самими вопрос дали соответственный: дескать, «задачи буржуазно-демократической революции не разрешены в России и сейчас», поэтому нам так плохо и живётся. Но есть ещё один аспект, который в этой статье затронут только мимоходом, но мне (и не только мне) представляется очень и очень важным, – это аспект геополитический.

Виктор Мазуровский. Бивуак отступающей армии Наполеона (война 1812 г.)
Виктор Мазуровский. Бивуак отступающей армии Наполеона (война 1812 г.)

В самом деле, ведь поход Наполеона в Россию не был такой уж неожиданностью и не явился следствием его необузданной агрессивности и страсти к мировому господству. Тогдашний расклад политических и военных сил не позволял об этом и думать. В беседе с доверенным лицом императора Александра князем А.Куракиным 7 авг. 1810 г. Наполеон сказал: «Моё внимание обращено исключительно на Англию, Голландию, Испанию, Италию, поэтому нет ничего, что могло бы вести к недоразумению между нами. (…) Если я буду принуждён воевать с вами, то совершенно против моей воли: вести 400 000 войска на север, проливать кровь без всякой цели, не имея в виду никакой выгоды!» (Цит. по кн. С.М. Соловьёва «Александр I»).

Так в чём же причина таких, прямо скажем, авантюрных действий великого полководца, казалось бы, заранее обречённых на неудачу? Очевидно не только для современных историков, но и для современников прошлых событий было то, что между Александром и Наполеоном что-то как бы сломалось.

Совершенно ясно, что «завоевать» Россию Наполеон даже и не думал – не то что по тогдашним, но и по временам сто лет спустя, – это было бессмысленной задачей. Может, он думал о смене правящей династии? Вряд ли. Речь могла идти только о заключении мирного договора, а возможно, и союза, наподобие Тильзитского мира 1807 года, за который Россия уже была вознаграждена Финляндией. В обмен на что? На присоединение к «континентальной блокаде».

Здесь мы и подходим к одной из загадок наполеоновских войн. Завоевав Италию, принудив к миру большую часть мелких германских государств, упразднив Священную Римскую империю (1806 год), Наполеон своим династическим браком с принцессой Габсбургского дома Марией-Луизой (1810 г.) установил в континентальной Европе фактически новый миропорядок, весьма стабильный и прочный, гарантировавший долгий мир и, действительно, «прогрессивное», т.е. правовое развитие народов и государств.

С.М. Соловьёв, крупнейший русский историк этого периода, сравнивал явление Наполеона с русским богатырством. На поле брани вышли как бы равные богатыри.

После вступления на престол в инструкции русским послам при иностранных дворах 4 июля 1801 года Александр I писал: «Если я подниму оружие, то это единственно для обороны от нападения, для защиты моих народов». Но это пожелание осталось только на бумаге. «Властитель слабый и лукавый…» попал под обаяние британской политики и её «агента» (пользуясь современной терминологией) графа Семёна Воронцова.

Так что поход 1812 года Великой Армии (около 670 тысяч человек) имел целью не более чем вернуть русского царя к соблюдению условий Тильзитского мира. Но, как это часто бывает, интрига оказалась сильнее. Британия, в конце концов, выиграла эту войну, став в довольно недалёком будущем настоящей Великобританией, которой подчинилось полмира.

В России всегда говорили: «англичанка мутит», эта мысль, увы, остаётся верной и до сих пор, если к «англичанке» присоединить и «американку». Попытки объединить Европу не удались ни Наполеону, ни Гитлеру, ни Сталину, а только тем же самым «англосаксам» в их собственных интересах.

Есть ещё одна интересная сторона событий 1812–1814 годов. Она связана с последствиями сдачи Москвы и отступлением наполеоновских войск. Мы, сегодняшние, руководствуясь опытом разного рода окружений и «котлов», которые практиковались в ходе войны 1941–45 годов, как с той, так и с другой стороны, вправе задаться вопросом. А почему Наполеону вообще разрешено было отступить из Москвы? Наши историки говорят, что мудрость Кутузова состояла в том, что он отправил остатки войска Наполеона отступать по старой смоленской дороге. Но ведь их было всего около 100 тысяч человек, а вся русская армия была в целости и сохранности. Достаточно было окружить Наполеона под Москвой, и проблема борьбы с «узурпацией власти» была бы решена одним ударом. Почему-то Кутузов не пошёл на такое решение. Есть разные мнения. Но историки склоняются к тому суждению, что Кутузов понимал: Наполеон не враг России. Враг России – Британская империя.

Он рекомендовал Александру не вступать в европейские конфликты на стороне тех или иных коалиций, подражая действиям императрицы Екатерины, которая для России рекомендовала тактику «вооружённого нейтралитета». Но Александр был слишком увлечён, а отчасти и обязан ганноверской династии английских королей.

Ещё одним камнем преткновения был польский вопрос. Польская шляхта изо всех сил стремилась убедить Наполеона разорвать отношения с Россией и по возможности ослабить её, рассчитывая на восстановление независимости Польши. Польская интрига ещё с XVII века очень много значила при русском дворе. Не прекратился этот процесс и в XXI веке.

Относительно роли Наполеона мы сошлёмся на суждения всемирно значимых авторитетов: «Наполеон есть краткое изображение мира». – «Жизнь его – жизнь полубога. Можно сказать, что свет, озарявший его, не потухал ни на минуту: вот почему жизнь его так лучезарна», – приводит Д.С. Мережковский в своей книге «Наполеон» суждения Гёте и заключает: «Божий посланник, мученик за человечество, новый Прометей, распятый на скале Св. Елены, новый Мессия; и разбойник вне закона. Корсиканский людоед, апокалипсический зверь из бездны, антихрист».

Становится ясно, что вопрос о борьбе с Наполеоном – это вопрос религиозный, а не просто тема для исторических исследований. Также обстояло дело и при борьбе с Гитлером.

Ещё немного о конфликте с Англией и о так называемой «континентальной блокаде»: дело в том, что именно этот вопрос очень «тактично» обходят все историки, особенно советские. А суть его состоит вот в чём – опять сошлёмся на мнение Мережковского. «Наполеон «чудовищный деспот», – за Францией, а за Англией кто? Лорд Питт, парламент Сити, business, а может быть, и плутовство – Плутократия. Что страшнее, один великий деспот, «Робеспьер на коне», или миллион маленьких плутов?».

Ответ ясен. С ним можно вполне согласиться, глядя из сегодняшнего времени.

Ещё один ключевой вопрос: ко времени Бородинской битвы у наполеоновской армии оставалось около 100 тысяч человек, а русская армия, отступившая из Москвы, сохранила свою прежнюю численность. Вот тут нужно поставить стратегический вопрос. А почему Кутузов не окружил армию Наполеона и дал ей возможность отступить во главе с самим Наполеоном? Неужели воинская операция под названием «котёл» тогда не была известна? Рискну предположить, что Кутузову и не хотелось по-настоящему бороться с Наполеоном. Он прекрасно понимал, к чему приведёт разгром наполеоновской армии – к господству Англии и раздроблению Европы. Л.Толстой пишет, что Кутузов умер в 1813 году и с его смертью как бы окончился национальный характер войны со стороны России. Дальше – ещё полтора года войны, разные поражения и потери русской и союзнических армий. Император Александр упорно лез в европейские интриги и даже не замечал, что им управляют внешние и чуждые силы.

Мережковский говорит: «Русская кампания – неизбежное следствие континентальной блокады, поединка Франции с Англией». Но важнее всего религиозный аспект этой борьбы». Опять сошлёмся на мнение Мережковского: под Бородином французы дрались «за мир и Человека», русские – «за отечество и ещё что-то большее, сами не знали за что; думали: «за Христа против Антихриста».

А вернее всего оказывается мнение Пушкина о Наполеоне:

 

Хвала! Он русскому народу

Высокий жребий указал.

И миру вечную свободу

Из мрака ссылки завещал.

 

Вопрос о войне 1812–14 годов слишком замутнён официальной пропагандой. Я думаю, что обсуждать его надо не лихими кавалерийскими наскоками, как это делают братья Гагаевы, а более вдумчиво и серьёзно. 


Геннадий МУРИКОВ,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования