Архив : №10. 08.03.2013
Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым
ДЕТЕКТИВНИЦЫ - ПРЕЛЕСТНИЦЫ
Из этих трёх граций-детективниц, которые случайно оказались в поле моего зрения, наиболее симпатичной (в литературном смысле, конечно) видится Елена Михалкова со своим «Алмазным эндшпилем» (издательство «Астрель»). Оно и понятно – юрист всё-таки. В таких случаях говорят: ей и карты в руки, толк в игре знает. Вторая – Татьяна Полякова с «Неутомимой жаждой» («Эксмо») – бывшая воспитательница детского сада (прекрасная профессия!), теперь с неутомимой жаждой составляет из разноцветных кубиков детективные домики (уж штук двадцать пять будет) и воспитывает на свой лад и ляд читателя. А третья – Татьяна Гармаш-Роффе с неким наворотом «И нет мне прощения» (также издательство «Эксмо») – домохозяйка, а по совместительству театральный критик, и, если верить обложечной аннотации, «неординарная личность», «дарит часть своей харизмы персонажам». А ещё у неё «непредсказуемость сюжетных поворотов, точность в логике и деталях, психологическая достоверность в описании чувств», и всё это вместе – «высокое искусство детектива». Что ж, давайте разбираться, с неё и начнём.
Во-первых, что же это за такое «высокое» детективное искусство, если у автора первый звоночек, связанный непосредственно с сюжетной интригой (пришло электронное письмо от Аиды к её сестре Манон, в котором есть тревожное слово «избавиться», после чего, собственно, и обозначается пропажа девушки), вяло прозвучит лишь на 59-й странице книги? А до этого читателя старательно пичкают «манной кашей» (чем, наверное, занималась в детском саду её товарка и тёзка, пока не стала «баронессой жанра») из жизни сестёр.
Биографии их рассказываются подробно. Вкусы, пристрастия, невзгоды, мечты, любовные увлечения. Кто когда и с кем познакомился, как зовут домработниц, какие часы, кольца и юбки носят («надела светло-зелёный тонкий кашемировый свитерок с шалевым воротником, вырез которого опускался как раз до аппетитной ложбинки между грудями, прозрачные чулки и ботильоны дополнили её туалет, сверху её прикрыл серебристый плащ с капюшоном») и т.д. К чему все эти описания женских кружев, которые, безусловно, были бы приятны историку моды Александру Васильеву, но не поклонникам жанра? Тут ведь не «Модный приговор», а книга, претендующая на звание «детектив», да ещё «высокий», и даже Васильев со свойственным ему лукавым жеманством сказал бы:
– Нет, птичка-колибри на ветвях моей души, идите и переоденьтесь.
Детектив должен начинаться хлёстко, без размазывания каши по тарелке. А черты характеров и пристрастия персонажей проявляться абрисом по ходу книги, ненавязчивыми, но запоминающимися штрихами. Впрочем, это азы жанра.
Далее. Манон нанимает частного сыщика Кисанова, чтобы разыскать сестру. А чего её разыскивать, если уже на первых страницах дан такой негативный психологический портрет её мужа Гектора (приживалы у богатого и беспринципного тестя), что мне с самого начала было ясно, кто убил её и любовника. Заглянув в конец (середину я пропустил, чтобы не терять зря времени), я убедился в своей правоте. А «двойного убийцу» Гектора тесть приказал выбросить из окна.
Вот и вся «сказочка», вот и вся «непредсказуемость сюжетных поворотов». О «точности в логике» и «психологической достоверности» (набранных из «гламурных журналов») я и рассуждать не буду. На тему женской логики уже много сказано. Оставим это для «Модного приговора». Нет, бабочка-шоколадница среди цветов моего сердца, ступайте и переоденьтесь в другой жанр.
Вторая детективница-воспитательница берёт своим азартом и авантюризмом сразу за горло. Трупов, боли и криков на страницах её опус-деи не счесть. Загадок и мистики тоже. Конец мрачный, безысходный. Голливудский финал даже не снится. Героиня, как ни пыталась убежать от кровавых лап таинственной секты не то вампиров-оборотней, не то садистов-маньяков, как ни старалась вырваться из сетей антихристианской секты, так и не смогла этого сделать. Только увлекла к могиле всех сочувствующих ей спутников, друзей и потенциальных любовников. Как закричала на первой странице книги, так и провопила в конце её.
Жуткая вещь, доложу я вам. Тут и головы отрезают, и глаза выкалывают, и маленьких девочек насилуют, и пытают почище, чем в застенках гестапо на Лубянке, желая выведать какую-то страшную тайну, а в общем-то, стараются лишь вернуть жену её законному мужу. Ну и что, что он садист-кровопиец? Любит же… Может, и не убьёт потом. И это даже хорошо, что Татьяна Викторовна бросила работать в детском саду. С такими-то душевными порывами и фантазиями… Словом, читайте на ночь, в полнолуние, под одеялом.
С третьей авторшей всё несколько проще. Это действительно почти классический детектив с увлекательной интригой. Некий Антон Белов занимается тайной перевозкой драгоценных камней с приисков. Профессия опасная, могут убить и свои и чужие. Так оно и происходит, убивают, но не до конца. Он и сам парень не промах. Отлёживается в случайной квартире, хозяйкой которой является продавщица из ювелирного магазина Майя Марецкая. А тем временем в Москве совершается громкое преступление: похищен редкий синий бриллиант «Зевс». А есть ещё искомый всеми с восемнадцатого века камушек «Голубой Француз».
Тут-то всё и закручивается, связывается, смешивается и перетирается. А потом распутывается, размыливается, наказуется и благополучно завершается. С любовью. Кто с кем – объяснять не надо, фамилии мной указаны. Но главное, что мне было особенно приятно, это узнать много нового про тёмную сторону ювелирного мира, и вообще, как огранять драгоценные камни. Пригодится, когда выйду на пенсию и уеду в Монако торговать каратами. Смогу отличить алмаз от графита, спасибо Елене Ивановне.
Постскриптум. Неутомима жажда наших алмазных женщин ваять детективы, и нет им за это прощения, есть только любовь к ним.
СЕМЕЙНЫЙ ПОРТРЕТ В ИНТЕРЬЕРЕ ДЖАЗА
Всем джазфэнам, а также просто любителям этой особой музыки и поклонникам Брилей посвящена книга Владимира Фейертага «Бриль Family. Музыка вокруг» (Издательско-Торговый Дом «СКИФИЯ», с диском-вкладышем). Подарок знатный, да не про меня. Я как-то более охоч до классики, хотя фильм «Мы из джаза» всегда смотрю с удовольствием. А пианиста, композитора, народного артиста России Игоря Михайловича Бриля представлять не надо. Это один из первопроходцев современного отечественного джаза, выдающийся импровизатор и первый джазовый профессор, создавший свою фортепианную джазовую школу на базе Российской Академии музыки. И он же вошёл в число наших первых представителей советско-российского джаза за рубежом. Его творческая география – лучшие концертные, фестивальные и клубные площадки России, Европы, Азии и Америки.
Автор представил не только развёрнутую биографию Игоря Бриля и беседы с ним, но и рассказал обо всех его многочисленных ближайших родственниках, то есть объединил всех, кто носит эту фамилию. А они также оказались разносторонне одарёнными виртуозами в своём деле. Все члены семьи – люди, обладающие созидательным творческим трудом. В книге создана та атмосфера, в которой наглядно происходит становление художников-музыкантов, увлечённых и постоянно думающих о великой миссии культуры. И это притягивает, словно ты присутствуешь на каком-то радостном празднике жизни. Я даже сам поставил этот диск-вкладыш и поймал себя на том, что заслушиваюсь…
Как же выглядит этот семейный портрет хотя бы в первом приближении? Жена и муза Игоря Бриля – Тамара. Вокалист, звукорежиссёр, педагог и просто красивая и талантливая женщина. Дети – Александр и Дмитрий. Они выступают с «Виртуозами Москвы» Спивакова и этим уже всё сказано. Денис Бриль – генератор в большом семействе Брилей, композитор, поэт, а ещё и ответственный чиновник Казначейства. А также жёны, племянники, племянницы, дети детей и внуки внуков. Нет, тут я несколько погорячился, до них дело ещё не дошло, но… обязательно дойдёт. Одним словом, таланты, и, как говорится, «яблочко от яблони недалеко падает». В хорошем смысле.
Постскриптум. Читайте и слушайте.
РУССКИЙ ЧЕРНОЗЁМ
Одним из классиков советской литературы был Гавриил Троепольский. А впрочем, не только советской, но и русской. Кто не помнит его знаменитого Белого Бима с чёрным ухом? А уж фильм какой замечательный. Плакать хочется, когда смотришь. Потому и не смотрю больше. Но Троепольский написал ещё очень много талантливых произведений, с которыми навсегда останется в сердцах признательных читателей, любящих высокую прозу. Вот об этом писателе и написал книгу «Человек Чернозёма» воронежский прозаик Михаил Фёдоров». Роман-биография, роман-версия, прямо укладывающаяся в серию «Жизнь замечательных людей».
Книга создана на основе воспоминаний друзей, знакомых и родственников Гавриила Николаевича, архивных материалов, публикаций о нём. Богато иллюстрирована редчайшими фотографиями. И составляет почти тысячу страниц. А описание некоторых событий, для которых автор не нашёл документального подтверждения, – составили гамму его художественного произведения, и им безусловно веришь. Видно, что Фёдоров любит своего знаменитого земляка, гордится им, знает о его жизни практически досконально всё. Да и не удивительно – такой гигантский труд им проделан в работе над этой книгой.
Гавриилу Троепольскому Господь подарил длинную и интересную жизнь (1905–1995 гг.), в которой было столько всего, что хватило бы и на десяток жизней, особенно, современных «писателей». Она заслуживает не только романизации, но и экранизации. Вот и взялся бы кто-нибудь из нынешних режиссёров за это благое дело. У Бортко бы точно получилось. Троепольский был выходцем из семьи «белого» сословия потомственных священников, сам готовился принять сан, а пришлось жить и творить в эпоху «большевизма» и принять орден Трудового Красного Знамени (как тут разделить – где «белое», а где «красное»?).
Весь двадцатый век, по словам великого русского поэта Юрия Кузнецова, «свои стреляли в своих». И минувшие лихие девяностые годы были созвучны эпохе гражданской войны. Эта стрельба прошлась практически по каждой конкретной семье, стреляют и до сих пор. А Троепольский не «стрелял», он был как бы «тихий лирик», он писал и создавал свой особый мир, мир не ожесточившихся людей, где нет Бога, а мир любви, милосердия и справедливости. Сейчас таких писателей особенно не хватает.
Он не стал священником, но его с детства тянуло в небо (даже лётчиком хотел стать). А стал сельским учителем, потом колхозным агрономом, а в итоге – писателем и истинным поэтом в душе. Собственно, своими произведениями он делал то же самое, что и его отец, дед, предки, которые своими православными пастырскими проповедями окормляли народ, внушали ему божественные христианские заповеди и истины. Он понимал, что нестроения жизни начинаются с нестроения души. И его книги – это те же художественные проповеди, призванные спасать соотечественников от духовного одичания и мерзостей жизни.
В предисловии к книге Эдуард Анашкин пишет: «Ниспровергателей-то, обвинителей ныне куда как хватает! А вот попытка понять человека стала редкостью. А ведь именно она проистекает из любви к человеку как творению Божию. Конечно, знаменитый советский писатель Троепольский в защите особо не нуждается. Его талантливые произведения – лучшая его защита. Но! В защите ныне, увы, нуждается всё, так или иначе связанное с советским временем, которое старательно демонизируется на наших глазах, из «светлого будущего» превращаясь в «тёмное прошлое». И тут нужна зоркость писательская, дабы отделить зёрна от плевел – не приукрашивать то, что было. Но и не ниспровергать прошлое». И тут уже надо отдать честь автору книги «Человек Чернозёма». Ведь и сам Михаил Фёдоров тоже такой – исконный человек русского чернозёма, корневой писатель. А его новое произведение, созданное на документальной основе, ничуть не мешает художественности, а часто и углубляет её. И книгу эту нужно ставить на свою любимую полку.
Постскриптум. Вернусь к Белому Биму, чья собачья судьба стала символом своего, а теперь, пожалуй, и нашего времени. Преданность, предательство, любовь, надежда, безысходность, смерть, возрождение… В том атеистическом времени, для кого-то и благополучном, взрастало и насаждалось попрание библейских законов. Привело это к нынешней нелюбви, ненависти даже к «малым сим». Будь это «братья наши меньшие», будь это простой человек. Без разницы. Главное – успех, деньги. Такова сегодняшняя властная идеология в нашем якобы социальном и «неидеологизированном» государстве.
Да, конечно, хорошо, что недавно в Воронеже установили памятник Белому Биму с чёрным ухом. А вот памятника Троепольскому как не было, так и нет. Странно всё это как-то, нелепо выглядит. Показная любовь власть имущих к «собакам», а не к людям.
Александр ТРАПЕЗНИКОВ
