***

Такая тихая минута.

Вдруг станет ясным почему-то

И всякий вздох, и каждый всхлип.

Душа не ропщет, не бунтует,

И ветер нежно в душу дует,

Как мама в детстве на ушиб.

И всё вокруг готов принять я, –

Сливаются в одно понятье

Слова: любовь, тревога, грусть…

И всё так просто и понятно,

И хорошо. И безвозвратно

Проходит жизнь.

                           И пусть.

                                     И пусть.

***

Родимые запахи, звуки –

Живущие с первой весны,

Обрывки родной тишины, –

Возьмите меня на поруки.

От мёртвого шума спастись,

Расслышать весеннюю воду.

И воздух вобрать как свободу,

И почву почуять как жизнь.

***

Душу загубишь –

Жизнь ни на грошик ясней.

Ты меня любишь,

Что ж мне больней и больней?

Всё без обмана –

Вот тебе храм на крови.

Что же мне мало

Даже счастливой любви?..

***

Пусть ничего не объяснишь,

И не дойдёшь до главной сути –

Глотай предутреннюю тишь,

Все прокуроры спят и судьи.

Пока идёт тишайший снег,

Пока не поздно и не рано,

Пока одна душа за всех

Не спит,

   открытая как рана.

А что расслышит и поймёт

От восхищенья до испуга,

Пока тишайший снег идёт –

Так то не наша с ней заслуга.

Так то не наша с ней вина.

Все судьи спят и прокуроры.

Гудит живая тишина.

И снегопад

       ушёл

               за горы.

*** 

Давай, мой друг,

по двести грамм налей,

И да минует подлость стороною!

В чужой душе больнее, чем в своей,

Когда она становится родною.

Ты там один среди чужих теней,

Там беззащитно и темно до дрожи.

В чужой душе больнее, чем в своей…

И чем больнее, тем она дороже.

*** 

Вот и снова весной молодою

Пахнут льдины живою водою,

Золотыми лучами оплавлены…

И бессмертием пахнут проталины.

ЗАПАХ

1.

Выходили из сельского клуба,

а в сенях –

щемящий запах ночного воздуха,

смешанного с папиросным дымком

и дешёвенькими духами…

От сотен фильмов, увиденных здесь –

одни обрывки,

а запах помню целиком, –

вдыхал бы и вдыхал.

Но клуб разобрали

до брёвнышка.

Остался только воздух –

пустой, без дымка…

И память

о запахе юности и надежды.

2.

Счастливый запах родины сквозит

Из всех щелей заброшенного дома,

Здесь половица каждая знакома

И каждая по-своему скрипит.

И время беспощадное звенит,

И души уплывают невесомо

Сквозь потолок в неведомый зенит…

И тонкий запах Родины и Дома.

3.

Родина состарилась со мною вместе.

Я её найду на том же месте,

Я найду её на той же почве

Возле магазина, а, может, на почте.

Отыщу её не по востоку – западу, –

Только по запаху,

единственному запаху,

Которого осталось на свете

так мало.

Родина состарилась, словно мама.

*** 

Остывает вода.

Холодеет земля и дорога.

Так немного осталось, –

Да и было с рожденья не много.

То как жизнь коротка

У реки, человека, растенья,

Я с рождения знал.

А быть может ещё до рожденья.

Сколько тут ни живи –

Всё равно не надышишься вволю.

Сколько здесь ни люби –

А любовь обрывается болью.

Ну так что ж. Ну так что ж, –

Это дело – вселенское дело.

Но бессмертная дрожь

Вдруг проходит

сквозь смертное тело.

*** 

Куда нас, родная, с тобой занесло –

Чёрт ногу сломает, а ангел крыло, –

Такое чужое пространство.

И время чужое, зови не зови, –

И только растерянный голос любви

Дрожит одиноко и страстно.

А с этой дороги не сбиться никак,

И ежели въехал – метаться поздняк.

Бездомно. Бездумно. Безлюдно.

Чужие и ветер, и снег, и поля…

И только любовь абсолютно моя,

моя,

        и с того абсолютна!

Безмерно.

           Бессмертно.

                          Уютно.

*** 

Сижу я в кабаке.

Мой нос не в табаке –

Он в табаке у тех,

кто говорит серьёзно.

Но я один, один на весь кабак,

Кто понимает что оно и как,

Что всё исчезнет рано или поздно.

И лишь любовь печальная моя

Задержится у края бытия, –

Ей хватит воздуху, с неё довольно!

Сижу, молчу в гудящем кабаке,

И наплевать, что нос не в табаке.

А на душе так хорошо и больно.

*** 

Я устал от памяти-заботы,

Но, попробуй, мысли оборви…

Есть места лишения свободы –

Нету мест лишения любви.

Некуда бежать – кругом облава,

Всякий путь кончается стеной:

Я – направо, и они – направо,

Я – за угол, и они – за мной.

Сколько ж можно?

Видно – долго можно,

А покой и воля – на потом.

Горько так, отчаянно, тревожно,

Хорошо… Спасибо и на том.

РЕКИ

Вытекают из чистой печали

И в конце растворяются в ней.

Я люблю их как в самом начале,

Может, только нежней и больней.

Потому что, прощаясь навеки

И теряя отчаянный пыл,

Полюбил невеликие реки,

А великие не разлюбил.