Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №30. 26.07.2013

Потребность в свободе

Катрин Ле Ру – имя в зарубежном североведении для меня новое. Между тем она уже в солидном возрасте. Когда же я её проглядел, и почему мне раньше не попадались её работы? Но, как оказалось, я зря себя корил. Всё очень просто. Нашим Севером Катрин занялась совсем недавно, только с 2011 года.

По образованию Катрин – русист. Она рассказала:

– Я окончила факультет русского языка Сорбонны, французский Институт восточных языков и культур ИНАЛКО (отделение русского языка), а также Институт политических исследований Парижа (специализация – Советский Союз и восточноевропейские страны), но по специальности работала очень мало. Большую часть жизни я занималась социологией и экономикой, а позже – банками данных для предпринимателей.

Вид Стойбища  с вертолёта.
Вид Стойбища с вертолёта.

– А в какие годы вы учились в Сорбонне?

– В университет я поступила ещё в 64-м году.

– О, значит, революция 68-го года проходила на ваших глазах?

– Я была членом студенческого профсоюза ещё до мая 1968 года, но ничего в жизни не менялось. Майские события предоставили редкостную возможность перемен. Без малейших колебаний я приняла участие в этом движении, и должна сознаться, что, как и многие другие, я бросала булыжники. В обществе тогда была такая потребность в большей свободе! В последующие годы перемены были, особенно в том, что касается нравов (равенство женщин и мужчин, большая сексуальная свобода), но они были всё же далеки от того, чего мы ожидали!

– Чем лично для вас завершились майские протесты 68-го года?

Две подвижницы Катрин Ле Ру и Ева Тулуз
Две подвижницы Катрин Ле Ру и Ева Тулуз

– Трёхмесячным пребыванием в России. Во-первых, вместе с ещё тремя студентами мы поездили по России на машине (это был Ситроен 2 CV!) и доехали до Кавказа (это заняло у нас целый месяц), а затем мы с группой французских студентов прошли стажировку по русскому языку в Университете (месяц в Москве и месяц в Ленинграде). Для меня это было  вторым пребыванием в Москве (до того я уже провела там месяц в 1965 году).

Я неплохо знала к тому времени русский литературный язык, очень любила Пушкина, Достоевского, Лермонтова, Толстого; но оказалось, что есть ещё и другой русский язык. Когда на Кавказе нас обокрали и мы обратились в милицию, я оказалась совершенно неспособна описать конкретно то, что у нас украли: штаны, брюки, купальный костюм, зубная щётка – все эти термины были мне незнакомы!

В августе, когда я была на стажировке в московском университете, произошло советское вторжение в Чехословакию. Уже в конце июля, когда мы ездили на машине недалеко от границы с Чехословакией, мы видели танки, но тогда мы не задавали себе вопросов. На следующий день после вторжения декан филфака МГУ пригласил к себе студентов, чтобы сообщить нам официальную трактовку чехословацких событий. После беседы у доцента мы вернулись в гостиницу «Ярославская», и увидели сотни москвичей, которые в ожидании приезда Дубчека стояли, держа флаги «Да здравствует советско-чехословацкая дружба». Только гораздо позже я поняла, что произошло в действительности – это при том, что после майских событий я считала себя опытным политиком!

– Вы кем тогда хотели стать?

– Вообще-то из нас готовили в основном специалистов по русскому языку. А я очень любила вашу литературу. Достоевский, Чехов, Лермонтов, Блок, Ахматова и Толстой – вот очень неполный список моих любимых писателей. Я подолгу пропадала в ваших букинистических магазинах, благодаря чему в моей библиотеке потом появился томик Пастернака с предисловием Синявского, сочинения Юрия Казакова, Владимира Солоухина, Юрия Домбровского. Я наизусть знала некоторые стихи Ахматовой, Цветаевой, Бродского, Блока, Есенина.

– И что помешало вам стать русистом?

– Найти работу в этой области было трудно, и я сначала устроилась на работу в «Комиссариате плана» (что-то вроде Министерства планирования), потом преподавала русский язык студентам Института статистики, и почти два десятилетия я посвятила работе в Торговой палате.

– После Сорбонны вы русской литературой уже не интересовались?

Доцент Ньиредъхазской Высшей школы  Юлианна Кишнэ Рушваи(Венгрия) и два французских исследователя - Катрин Ле Ру  и Доминик Самсон на стойбище у  хантыйского писателя Еремея Айпина.
Доцент Ньиредъхазской Высшей школы
Юлианна Кишнэ Рушваи(Венгрия) и два
французских исследователя - Катрин Ле Ру
и Доминик Самсон на стойбище у
хантыйского писателя Еремея Айпина.

– Почему же, я продолжала следить за литературным процессом в России. Помню, какое ошеломляющее впечатление произвёл во Франции «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына.

Позже меня познакомили с Андреем Синявским. Он производил впечатление очень мягкого негромкого человека, но только до той минуты, пока не начинал читать стихи. Когда Синявский читал «Левый марш» Маяковского, тряслись стены. Внутренней энергии было в нём очень много. Потом я услышала лекции другого вашего эмигранта – Ефима Эткинда. Он произвёл на меня впечатление западного интеллигента и учёного. При этом он был крайне энергичным, когда отстаивал свои точки зрения.

C дочферью Ильи Эренбурга – Ириной Ильиничной – мне довелось встретиться, к сожалению, только один раз; мы познакомились через общих друзей. Это была очень милая и внимательная пожилая женщина. Я побывала у неё дома. В квартире висело немало подлинников крупных французских художников, напоминавших о важной роли её отца. Она показала мне свои мемуары в надежде, что  их можно будет опубликовать. Я пыталась помочь ей издать эти воспоминания, связалась с Жоржем Нивой в попытке издать их во Франции, потом с Людмилой Улицкой для издания в России, но в те годы русских мемуаров издавалось так много, что ни один издатель её воспоминаниями не заинтересовался.

– А когда и почему обратились к проблемам нашей Сибири?

– Вообще-то Сибирь мне была интересна со студенческих лет. Нам ещё на первом курсе много рассказывали о Ермаке. Но всё подавалось в чёрно-белом свете, без других оттенков. Сибирь оказалась для меня тайной, и я не знала, сумею ли я когда-нибудь прикоснуться к этой тайне. А несколько лет назад двое моих сыновей решили совершить на велосипедах путешествие от Ванкувера до полярного круга. Мы с мужем встретили их на Аляске, в Анкоридже. А там мне дали почитать роман «Скитания Анны Одинцовой» Юрия Рытхэу. И во мне всё как-то всколыхнулось, я захотела вернуться к студенческим мечтам.

– Как проходило ваше возвращение в юность?

– Когда я вернулась с Аляски в Париж, то случайно в гостях познакомилась с французской исследовательницей Севера Анн-Виктуар Шаррен и с сотрудниками издательства PAULSEN, которое специализируется на литературе о Севере. В тот вечер мне подарили, в переводе Доминика Самсона и c введением А.-В. Шаррен, повесть хантыйской писательницы Татьяны Молдановой «Касания цивилизации». Потом я прочитала на французском языке хантыйские сказки Романа Ругина. Дальше были романы Еремея Айпина. Анн-Виктуар Шаррен познакомила меня потом с другой французской исследовательницей – Евой Тулуз, которая посоветовала мне обратиться к фигуре православного священника Шемановского, работавшего в начале двадцатого века в Обдорске и оставившего очень интересные статьи об инорoдцах, живущих в этом краю – остяках, самоедах, зырянах.

Ева мне дала статьи Шемановского, напечатанные в журнале «Православный благовестник», и я взялась за их перевод.

– Что вы открыли для себя принципиально нового?

– Я открыла для себя Обдoрский край (сегодня Салехaрдский край), его природу, климат; я открыла для себя инородцев, живущих в этом краю – их нравы, их образ жизни; и я открыла для себя Шеманoвского, который произвёл на меня очень сильное впечатление. Он был миссионером и одновременно этнографом, глубоко убеждённым в том, что он должен знать и уважать тех, среди кого живёт. Он – Человек с большой буквы, Человек, который задаёт себе вопросы, выходящие за пределы его непосредственного опыта: положительны ли итоги колонизации? Можно ли сказать, что некоторые культуры – выше других? Обучение детей-инородцев – это в первую очередь отчуждение детей от родной семьи и предков или же это надежда на лучшее будущее? Как отстаивать свои личные убеждения, будучи открытым к убеждениям других?

– Продолжатся ли ваши исследования по Сибири?

– Я бы очень этого хотела. Июльская поездка к хантам и ночёвка на стойбище Еремея Айпина произвели на меня очень сильное впечатление. После поездки я собираюсь вернуться к прозе Еремея Айпина («Звезда Утренней Зари» и «Божья Матерь в кровавых снегах»), значение которой стало мне сейчас ещё яснее. 


Беседу вёл Вячеслав ОГРЫЗКО
Фото Ференца Яшоша Керести (Венгрия)




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования