Архив : №40. 04.10.2013

Культуртрегер Макс Волошин

Во всем виновато воображение, которое в очередной раз спутало виртуал с реалом. И ассоциативный ряд, где смешались Максимилан Волошин – с Кокто, Мариной Цветаевой, ирландской «прекрасной бухтой» Портобелло и, конечно, с одним из создателей культурных проектов в Коктебеле Андреем Коровиным...Окончательно добила веб-камера, линк на которую Андрей выложил в фейсбуке. Казалось бы, ничего не предвещало скорой телепортации, но эти комменты про сборы чемоданов… Я тоже написала, притворившись, что зависть моя не чёрная, а интенсивно ультрамаринового цвета:  «Ведь в Коктебеле море круглее». Его лайкнул Станислав Минаков, и в эту секунду  я поняла, что сама закругляюсь в сторону Крыма… из которого приехала два месяца назад, изучая в самом северном его городе Армянске материалы в краеведческом музее.

Оставалось три дня отпуска. Взяла взаймы у коллег,  приплюсовала выходные, день рождения, в который должен состояться заплыв поэтов на приз журнала «Октябрь», и вскочила в последний вагон страшного, где щели в палец шириной, затыкаемые одеялом, и лязганье дверей, но  прекраснеющего с каждым часом, по мере приближения к Волошин-фесту, поезда Москва - Феодосия…

Нелегко  признаваться, когда тебе под сорок, позади журфак МГУ и учёба в Лите, что Максимилиан Волошин незаслуженно оставался неизвестным. Хотя можно было бы читать, уже начиная со старших классов ещё советской школы на факультативе по Серебряному веку.

…Два года назад в Феодосии, возле могилы Ивана Айвазовского, меня окликнул мужчина с тяжёлой сумкой наперевес, оказавшийся известным крымским краеведом Львом Константиновичем Петровым. Он-то и предложил мне брошюру, изданную на свои деньги, с очерком Максимилиана Волошина о Крыме. Так сама Киммерия, описанная Гомером, о которой до сих пор идут споры, стала звать меня. Максимилиан Волошин называл Киммерией восточную область Крыма. В статье о творчестве своего друга, художника Константина Богаевского, он писал об этой стране, «опустошённой и печальной, где каждый камень насыщен огромным безымянным прошлым»… И ещё о том, что «современность мешает человеку видеть сны».

И всё же вселенский праздник «Планета Макс собирает друзей», посвященный 100-летию Дома Поэта в Коктебеле, отчасти оспаривает эти слова. Опустошённой эту землю уж точно не назовёшь – только что закончился джазовый фестиваль, где в Коктебель с его 2-тысячным населением хлынула гостевая масса в 40 тысяч. Его сменил научно-творческий симпозиум «Волошинский сентябрь»: это уже одиннадцатые по счёту Международный литературный Волошинский конкурс и фестиваль имени поэта, пленэр художников, а также Волошинская премия-2013, «Встреча друзей Дома Максимилиана Волошина», научно-культурологическая конференция «Киммерийский топос: мифы и реальность», кинофестиваль «Блистающий мир».

Будинок (по-русски – дом) Волошина, казалось, не спал ни минуты все эти дни и ночи. Во дворе только что открыли памятник великому киммерийцу, созданную представителем династии известных художников и архитекторов Иваном Коржевым-Чувелёвым. Прогулка по дому, который поэт строил и обживал вместе со своей матерью Еленой Оттобальдовной,  где его навещали Осип Мандельштам и Андрей Белый, Валерий Брюсов и Михаил Булгаков, Марина Цветаева и Сергей Эфрон, Николай Гумилёв и Илья Эренбург, обернулась искушением «здесь остаться да и жить». Нижний этаж, конечно, мемориален – с витринами, где  хранятся личные вещи, документы, а также живописными работами, многие из них были созданы по памяти о прогулках «по терпким долинам…». С верхнего этажа сам хозяин вполне зримо спускается к гостям в своем «белом парусиновым балахоне» (М. Цветаева). «Полдневным» называла Цветаева поэта, отмечая, что «полдень – самая вещественная, телесная часть суток, с телами без теней и с телами, спящими без снов».

Коктебель… Он весь, целиком, укладывается в тебя, как в шкатулку, в первый же день… Море – ручное, ластится, не противоречит и не выливается из шкатулки. Участник нынешнего фестиваля, молодой омский поэт Андрей Козырев оказался точнее меня в одном из своих «наблюдизмов»:

Андрей Коровин шёл по набережной такой походкой, какой обычно выходят покурить из своего подъезда, наверное, узнаваемый здесь всеми. В чёрной майке с надписью о том, что «тайным голосованием избран Почётным мэром Коктебеля». С набережной мы свернули в парк Литфонда и направились в отель «Творческая волна» на турнир поэтов. На аллее писательского парка я наконец-то увидела одного из главных персоналий этого сентября – итальянца Роберто Мессину, накануне ставшего лауреатом Волошинской премии в номинации «За вклад в культуру» (за популяризацию русской культуры, наследия Серебряного века, имени Волошина в италоязычной среде, подвижническое издание альбома «Моя Киммерия» на итальянском языке), с невероятно тёплой, детской улыбкой…

За день до отъезда, субботним утром, мы, миновав половину здешней прибрежной полосы, стали совершать восхождение на гору Кучук-Енишар. Нас было много, и шли мы, то обсыпая подошвами камни, то любуясь на открывающееся перед нами колючее бледно-желтое полотно сухостоя,  скорее разорвано, чем вместе, и уже друг друга не «затмевали». Но каждый из нас оборачивался назад: дух захватывало от космической красоты «каменной гривы» Кара-Дага. Собрались вместе только наверху, у могилы Максимилиана Александровича, Макса, на которой паломники оставляют камешки гальки с пожеланиями – метафизическими и житейскими, кто о чём. Стоило всем нам проделать этот путь: порадоваться тому, что есть ещё в коре земного шара провалы, где люди – встречаются, а не пересекаются.

Валерия ОЛЮНИНА,
КОКТЕБЕЛЬ (Киммерия) - МОСКВА