ЗИМНЯЯ БАЛЛАДА

Сижу один на дне зимы.

Стоят над крышами дымы.

И в снежных толщах вязнет шаг.

Январь устроился шикарно.

Мы с ним одни. На брудершафт

Пьём самогон элементарно.

Угрюм в бутылке самогон,

Как я, – изгнанник так же он.

Он изгнан родственниками – вон.

Как скучен век его в бутылке!

Скучнее, чем в томате кильке.

Стучится жареный цыплёнок

Не прохмелившийся, спросонок.

Он позаброшен, позабыт,

Его угрюм и кроток быт.

Вот с ними я на дне зимы.

Общаемся достойно мы.

Мы в бой идти всегда готовы.

Мы братья крепкие по крови...

                                 ***

...вся земля – каторжник

с наполовину выбритой солнцем головой

Владимир Маяковский

Я не один во всей вселенной.

Со мною книги и гармонь.

И друг поэзии нетленной –

В печи берёзовый огонь.

Николай Рубцов

Приумолкла поэзия в сердце и книгах.

И молится о нас, как отшельник в веригах.

Уморилась биться пламенем в топке.

В последнее время ей жутко не повезло:

Вместо стихов – разговор, длинный или короткий,

Который на время облагораживает зло.

Вот так в растерянности и живём,

За свои деньги неопознанные субстанции жуём.

– Мы из породы жвачных, – заметил немецкий философ Шопен

С довольно громоздким прицепом: гауэр.

Неуютом каким-то веет от родных стен,

Птицы недобрые, откуда ни возьмись, каркают.

Под Млечным путём рельсы, сверкая, рыдают.

Под лежачий камень протекаю колючей струёй,

Чтобы к свету пробиться, к Родине светлой, домой.

Как поруганный рубль прошиваюсь сквозь рогатины рынка.

Разрываю штаны и носки во мраке ботинка.

В электрических галлюцинациях всевозможных АЭС

Женщины алчут выпростаться из себя в прогресс,

Который мечется в атеистической панике,

Не узнавая ни реальности, ни самого себя.

КТО ОН?

Ему в кандалы заковали резвые ноги.

Ноги тяжко гудят, растревожив века.

А на голове его обритой,

Как посреди дороги,

Анкерными болтами укрепили рога.

Новейшим утром, на заре-недотроге

Расковались, рассыпались с ног кандалы.

И только пыль брела беременная по дороге,

Да в звёздных гнёздах клекотали орлы.

Ветры свежерождённые летели чистые,

Хотя листья зари ещё слюнявила тля.

И поднял он землю на рога ветвистые.

И слезой на ресницах качнулась земля...

Солнце купалось в небесном куполе,

Разбиваясь искристо в его венце...

Облачные девы лица румяные кутали.

А он, светоносен, в начале стоял и в конце!