Архив : №08. 21.02.2014
Кого жалеть – автора или читателя?
Доброжелательный автор расписывает, как инженер Блинов приехал в Ростов Великий «с прибором для обнаружения пустот в подземных и внутристенных помещениях», а прежде отправился в библиотеку и там «вышел на личность Марии Михайловны – супруги ростовского князя Василька Ростовского, героически погибшего с войсками Батыя. Овдовев, княгиня Мария постриглась в монахини суздальского Ризположенского монастыря под именем Евфросинии и стала, как считается, не только подвижницей веры Христовой и вдохновительницей борьбы с иноплеменным нашествием, но и вероятным автором нескольких текстов, которые затем вошли в летописный свод под названием «Повесть временных лет». Здесь хочется перевести дух от фантастических сведений, сообщённых нам Владимиром Сутыриным вместе с инженером Владимиром Блиновым.
Поездка Блинова состоялась в Ростов Великий «четверть века назад в составе Свердловского (тогда) архитектурного института. Нас пригласил местный историко-архитектурный музей-заповедник для поиска с помощью приборов возможных подземных и тайных внутристенных помещений, скрытых от глаз современных исследователей», – рассказывает нам Блинов. «Открытия Блинова» действительно были скрыты «от глаз современных исследователей», потому что большей мешанины фактов трудно себе вообразить.
Четверть века назад – это 1988 год. За пять лет перед этой экспедицией (1983) – в издательстве «Молодая гвардия» тиражом в сто тысяч экземпляров вышла моя книжка «Сильнее бедствия земного. Очерки о женщинах русской истории» с очерком о летописице княгине Марье из Ростова Великого, где я впервые воссоздала биографию этой выдающейся женщины – княгини Марии Михайловны, дочери Черниговского князя Михаила. Он погиб в Орде, замученный слугами хана Батыя, так как отказался исполнить языческий обряд. Было это в 1246 году.
В 1989 году в издательстве «Советская Россия» вышла моя книга «Сила слабых. Женщины в истории России ХI–ХIХ вв.)» тиражом в пятьдесят тысяч экземпляров – и тоже с очерком о княгине Марье. Знаю, что в Ростове Великом они были прочитаны.
В моих «Великих женщинах Древней Руси» (2009; тираж десять тысяч экз.) также есть очерк «Летописица княгиня Марья из Ростова Великого». Так что В.Блинов не зря ждал столько лет. Однако взять-то он взял, но что с этим сделал – вот в чём вопрос, как говаривал классик.
Отец княгини Марьи князь Михаил Черниговский вместе со своим боярином Фёдором, погибшим вместе с ним, давно прославлены были на Руси в лике святых. Память их совершается ежегодно 3 октября, так что когда в этот день в 1993 году происходил расстрел парламента, а из церквей доносилось пение панихид, журналисты многих газет писали в недоумении: что такое? Почему панихиды? Что хочет нам сказать Церковь своим погребальным пением? Православная церковь же отмечала память князя Михаила Черниговского и его боярина Фёдора, замученных в Орде.
Гибель мучеников восприняли на Руси как патриотический подвиг. Мощи Михаила Черниговского ныне покоятся в Архангельском соборе Московского Кремля.
Родная старшая сестра княгини Марьи – Феодулия – в 1233 году была просватана за брата Александра Невского Фёдора Ярославича. Но когда невеста приехала из Чернигова на свою свадьбу, жених неожиданно скончался. «И бысть в веселия место плач и сетование», – написал суздальский летописец (но не в «Повести временных лет»). Феодулия не вернулась к родителям в родной Чернигов, а приняла монашеский постриг в суздальском Ризположенском монастыре с именем Евфросиния.
Предание рассказывает, что когда к Суздалю подошли отряды хана Батыя, он не смог разглядеть монастырь, где лечила людей и учила детей и была настоятельницей Феодулия-Евфросиния: он как будто исчез из виду. Свирепые пришельцы всё предали огню и мечу, но монастырь остался целым и невредимым. Евфросиния скончалась 25 сентября 1250 года и давно прославлена в лике святых. Мощи её до сих пор находятся в Суздале вот уже 763 года, и из-за них там доныне происходит борьба: то их уносят из собора Ризположенского монастыря, то возвращают обратно.
Брат княгини Марьи и монахини Евфросинии князь Ростислав вместе с отцом пытался собрать за рубежом войско против татаро-монгол. Он женился на дочери венгерского короля Анне. Когда войско татаро-монгол подошло к Будапешту, король Венгрии Бела IV дал обет: если враги уйдут от стен города, то родившегося в семье младенца посвятят Богу.
Татаро-монгольская конница побывала под стенами Вены, вышла к Адриатике, но силы её были истощены остававшейся в тылу истекающей кровью, но сопротивляющейся Русью. В 1242 году войско Батыя оставило пределы Венгрии, а родившаяся дочка короля была отдана в монастырь, на острове посредине Дуная. Теперь он зовётся «Маргит» – в честь королевской дочери Маргариты. Сейчас там лежит надгробная плита с надписью «Святая Маргарита. 1242–1271. Дочь венгерского короля Белы IV», а будапештцы с удовольствием пьют минеральную воду «Маргит» из источников на острове.
После ухода отрядов Батыя Бела IV сделал русского князя и своего зятя владетелем сербского княжества Мачвы и Босны. В Белграде у него была своя резиденция. Так что княгиня Марья могла бы в гости к брату ездить. Но не до того было...
После героической гибели в битве на реке Сить 4 марта 1238 года её мужа Василька Константиновича княгиня Марья похоронила мужа в соборе Ростова. Тело его было доставлено с места сражения. Надо было поднимать двух сыновей и всё Ростовское княжество.
Семилетний её сын Борис стал князем Ростова, годовалый Глеб был у неё на руках. Фактически княжеством управляла княгиня Марья. В монастырь она не пошла. Князь Василько также прославлен в лике святых – 4/17 марта.
Академик Д.С.Лихачёв обратил внимание на то, что в Симеоновской летописи часто повторяется имя ростовской княгини Марьи, что для летописей Руси было необычно. Характер ростовской летописи середины ХIII века носит своеобразный характер: рассказ о князе Васильке, его героической смерти, как и рассказ о судьбе города Чернигова, взятии его татаро-монголами, смерти в Орде князя Михаила Черниговского. Неизменно отмечает ростовский летописец и приезды в город Александра Невского, двоюродного брата князя Василька – мужа княгини Марьи. Он встречался с княгиней Марьей. Как известно, Александр Невский скончался внезапно в полном расцвете сил на пути из Золотой Орды, скорее всего он был там отравлен.
Особенность летописи состоит в том, что это не сухие записи по годам, а связанные сюжетом повествования о событиях. Весь характер её заставляет считать автором ростовскую княгиню Марью Михайловну, вдову святого Василька Константиновича, дочь святого князя Михаила Черниговского и сестру святой Евфросинии Суздальской.
Княгиня Марья пережила свою сестру на 21 год и скончалась в основанном ею Спасском монастыре (прежде назывался Княгининым) на берегу озера Неро в Ростове Великом 9 декабря 1271 года. Возможно, там она и писала свою летопись. Могила её потеряна, но сохранился храм Спас на Песках, где, возможно, она была погребена.
Не такого уж большого труда стоило бы Владимиру Блинову обо всём этом разузнать, а не кормить читателя нелепыми и нарочитыми выдумками. Однако он не успокоился на том, что слил воедино две совсем разные личности, ему этого показалось мало, и перед воспламенённым пустотами взором возникло «Слово о полку Игореве».
«Идея идентичности сочинителя этих событийных сводов и «Слова» – уже плод розмыслов екатеринбургского исследователя», – пишет В.Сутырин. В чём же суть этих «розмыслов»? А в том, что автор «Слова» «если это действительно Евфросиния, пишет об Игоре, имея в виду своего мужа князя Василька, который был убит». То есть княгиня Марья, монахиня Евфросиния и Ярославна из «Слова о полку Игореве» – одно и то же лицо, притом, что автор поэмы есть Ярославна. Хочется дух перевести.
Что на это можно сказать? Лучше бы писать фантастические опусы. Но и там нельзя допускать столько нелепостей и примитивных выдумок. Давайте провозгласим, что Карамзин, Пушкин и Серафим Саровский одно и то же лицо и будем услаждаться своим «розмыслом». Уровень «розмыслов» В.Блинова показывает и из «логических коррективов в устоявшийся смысл некоторых мест в «Слове»: «в Путивле» он предлагает читать как ...» В пути в лес». По-моему, пояснения излишни.
О том, что плач Ярославны написан женщиной, у меня содержится в статье «Ярославна рано плачет», которая была опубликована в книге «Сила слабых» и вошла в Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» (энциклопедия). Цитирую: «А что, если плач Ярославны – это создание неведомой нам русской поэтессы-трубадурки ХII века, которое было вставлено в поэму, подобно присловьям и песням Бояна?» У меня речь идёт о том, что женщиной скорее всего написан был плач Ярославны, а не вся поэма, богатая именами князей, географических названий, военных эпизодов, описаний природы, древних славянских богов.
Как известно, Ярославна – это отчество, по имени отца Ярослава Галицкого Осмомысла. Традиция так величать жену князя Игоря идёт от Екатерины II, которая была любительницей русской истории и много работала над своими «Записками касательно русской истории». Они были доведены ею до конца ХIII века. Екатерина назвала первому издателю «Слова» графу А.И. Мусину-Пушкину и имя жены князя Игоря: будто её звали Евфросиния. Доказательств этому нет никаких. В поминальной книге всех черниговских князей и их супруг Любечском синодике встречается имя Евфросиния, но нет указаний на то, что оно относится к жене князя Игоря.
Вся эта история описана у меня подробно (см. кн: Судьбы великих русских женщин. 2005. С.50). Вот В.Блинов и отыскал Евфросинию в лице суздальской святой и пришпилил к ней Ярославну. Так сказать, заполнил пустоту.
Позднее я отыскала среди близких князя Игоря в ХII веке женщину не с отчеством Ярославна , а с именем собственным – Ярославна. Его имела невестка князя Игоря, жена его сына Святослава, который не упоминается в «Слове». В поэме князь Игорь попал в плен к половцам вместе с сыном Владимиром, и вернулся он из плена уже с молодой женой – дочерью половецкого хана Кончака. Второй сын князя Игоря – Святослав – в «Слове» не присутствует.
Однако в Лаврентьевской летописи сказано, что в походе на половцев князя Игоря участвовали «Игорь с двумя сыновьями из Новгород-Северского, брат его Всеволод из Трубчевска».
Летописец точно указывает: «Князей всех в плен взяли». Потом «вскоре бежал Игорь от половцев... А остальных держали строго и сторожили, угрожая цепями и муками». Возможно, был среди них и князь Святослав Игоревич. В Ипатьевской летописи он уже с 1183 года числился зятем киевского князя Рюрика, соправителя великого князя Святослава, – героев «Слова». Его супругу звали Ярославна Рюриковна.
Дедом её отца был Мстислав Великий, сын Владимира Мономаха и Гиты, англосаксонской королевны, дочери последнего англосаксонского короля Гарольда, погибшего в битве при Гастингсе в 1066 году при завоевании Англии норманнами. Гиту боялись взять к себе все европейские правители, и её отослали на Русь, где она стала женой русского князя. Много лет он правил в Смоленске, там Гита и умерла. Юрий Долгорукий также их сын, внук последнего англосаксонского короля. Так что Москва – наследница... английских земель.
Возможно, что Ярославна Рюриковна и была той трубадуркой – волховой-поэтессой, что сочинила плач Ярославны, а автор «Слова» взял его в поэму. Опровержений вымыслам В.Блинова ещё много, но просто не стоит больше тратить на это время и место
Теперь о другом назревшем историческом вопросе, который следует обсудить.
Недавно нас ошеломили с экрана телевизора тем, что термин «татаро-монгольское иго» отменяется, как и «татаро-монголы».Вместо них велено употреблять «Золотая Орда» и «золотоордынцы». Нам дали понять, что сделано это ради «дружбы народов», поскольку на экране возник возбуждённый житель Казани, который прокричал, что он не верит в существование «татаро-монгольского ига».
На это хочется сказать, что жители Казани и всей бывшей Татарской АССР(Татарстана) зря беспокоятся: они не имеют к нему прямого отношения. Как так? А вот как.
Недавно ехала в такси, и мой водитель сказал, что он по национальности татарин, родом из-под Нижнего Новгорода. На это я ответила: – Ну какой вы татарин? Вы – булгар!
Он повернулся ко мне сияющий, даже чуть руль не выпустил от радости: – Да, булгар, да вы-то откуда знаете?! Об этом не говорят, и мало кто это знает...»
Но давайте всё-таки не будем отменять историю, летописи, наших русских и иностранных историков, иностранные хроники. Давайте взглянем истории в лицо.
Итак, татаро-монголы появились на русских землях в 1223 году, состоялась битва 31 мая на реке Калка, которую русские проиграли.
Путь был открыт, и спустя 14 лет войска хана Батыя (1208–1255) начали завоевание русских городов. 21 декабря 1237 году после пяти дней штурма была взята Рязань. «Вси вкупе мертви лежаща» – все жители города были убиты.
Батый двинулся на Владимир через Коломну и Москву. В феврале 1238 года пал Владимир. 4 марта 1238 года состоялась битва на реке Сить, в которой погибло войско великого князя владимирского Георгия Всеволодовича и ростовского князя Василька Константиновича, мужа княгини Марьи. Киев, в котором княжил тогда Михаил Черниговский, был взят штурмом 6 декабря 1240 года. Он бежал в Венгрию, чтобы собрать войско, и стал заклятым врагом хана Батыя. Поэтому и был потом убит.
В это время на территории современного Татарстана существовало государство Болгария Волжско-Камская, с которым воевал ещё Андрей Боголюбский. Столицей его был город Болгар (Булгар) с X-го века. Остатки столицы сохранились около села Болгары (Булгары): ремесленные, жилые, торговые кварталы с банями, мечетями, мавзолеями. В Большом Энциклопедическом словаре 1991 года сказано, что государство было заселено волжско-камскими болгарами, финно-угорскими народами «в Среднем Поволжье и Прикамье в 10–14 вв. Торговля с Арабским халифатом, Византией, восточными славянами и др. Военное и торговое соперничество с Киевской Русью, позднее – Владимиро-Суздальским княжеством. Покорена монголо-татарами к 1241 году. Во 2-й половине 13 в. образовались Болгарское и Жукотинское княжества, в 90-х годах 14 в. разгромлены Тимуром» (Т. 1. Стр. 150–151). А где было Жукотинское княжество? Остатки его сохранились около современного города Чистополя.
Кто такие волжско-камские болгары? «Тюрко-язычные племена, кочевавшие в Приазовье в 7 в., затем переселились в Поволжье. В 10–14 вв. основное население Болгарии Волжско-Камской. Их потомки – чуваши, казанские татары и др.» ( Т. 1. С. 151).
Хан Батый только в 1243 году основал Золотую Орду.
«Золотая Орда, монгольско-татарское феодальное государство, основано в начале 40-х г.г. 13 в. ханом Батыем. В состав Золотой Орды входили Западная Сибирь, Северный Хорезм, Волжская Болгария, Северный Кавказ, Крым, Дешт-и-Кипчак.С первой половины 14 в. Сарай-Бёрке (Нижнее Поволжье). В 15 в. распалась на Сибирское, Казанское, Крымское, Астраханское и др. ханства».
Разгромил Золотую Орду хан Тимур (Тамерлан) (1336–1405).
В 1480 году после стояния на Угре при Иване III русские перестали платить дань татаро-монголам (уже Большой Орде), татаро-монголское иго кончилось.
Так что Казань была покорена татаро-монголами так же, как и Русь. Название «татары», видимо, осталось им после распада Орды на ханства. Но Русь даже на картах иногда называли Татарией. Однако мы остались русскими. Татаро-монгольское иго состояло в том, что мы платили ежегодную дань, но не были оккупированной территорией.
Казанское ханство (1438–1552) выделилось из Золотой Орды, с 1524 года было в вассальной зависимости от Турции. В 1552 году ханство было завоёвано, Поволжье присоединено к России. Говорят, что прошлое России непредсказуема. Отнюдь нет. Просто не нужно относиться к нему, как говорили в 1930 е годы: «История – это политика, опрокинутая в прошлое».
Привет, булгары-болгары – казанские татары! Все мы пострадали от нашествия татаро-монгол, но давайте не будем расправляться с прошлым, как со своим врагом. Прошлое нужно помнить и понимать. Уважать его и принимать, как доброго гостя в свой дом: ведь ему есть что рассказать нам.
Светлана КАЙДАШ-ЛАКШИНА
