САД

Деревенская лачуга

И незапертая дверь.

И крикливая пичуга

Мне подружкою теперь.

Окружённый облаками,

Бородат и волосат,

Я сражаюсь с сорняками

И возделываю Сад.

Тяжкий труд не утомляет,

Непогода нипочём.

Сад надёжно охраняет

Ангел с огненным мечом.

ПРИМИРЕНИЕ

С тобой на Боинге,

        но можно и на Ту –

Хоть в Грецию, хоть в Рим,

Хоть в Полинезию...

Поэзия так любит красоту!

   А красота – поэзию.

                   ***

Пускай грехам он скажет «нет»

И отвратительным порокам,

Не сможет стать Святым поэт.

От силы будет он –

            пророком...

СТАРЕЦ СИЛУАН

И БЕШЕНАЯ СОБАКА

Пёс огромный, грязный, шелудивый

На него летел, разверзши пасть...

     Только и успел сказать, что

«Господи, помилуй!..»

        И собака мимо пронеслась.

ПУТЬ

Был некий левый путь у каждого Святого.

И на него свернуть

Душа была готова,

Когда над духом властвовала плоть...

И вот тогда –

Их укреплял Господь.

CТЕЗЯ

Иному многое нельзя –

У каждого своя стезя.

Собьёшься со своей стези,

Так изваляешься в грязи.

***

Наступило карельское лето и

Непременный душевный раздрай:

За дождями дожди, за просветами –

Замороченный моросью край…

А под вечер посыпалось, будто бы

Из-за порванных пыльных завес

Полетели с лугов незабудковых

Одуванчики белых небес.

И когда на закате разведрило,

Отодвинуло облачный фронт –

Раздуваемый вольными ветрами,

Полыхнул золотой горизонт.

Где широкий просвет намечается,

Проступает над лесом вдали,

За краями судьбы не кончается

Незабудковый вечер земли…

ВОЙНА

Межусобицы  постсоветские,

Миф о киевском языке…

И поджоги слепят одесские,

Отражаясь в Днепре-реке.

И осталась сестрёнка в Харькове

За кордоном в своей стране…

Ельцин с Рейганом «мир» накаркали –

К горькой славе, худой войне.

Вдоль границ фронтовых Украины –

В бога, душу, единый мат! –

Из окопа шмаляют каины,

А в другом – умирает брат.

Кто на новой, гражданской выстоит? –

Расцелованы образа –

В террориста каратель выстрелит,

Чтоб друг другу закрыть глаза.

И в содеянном не раскается,

Защищая Луганск, Донбасс,

Тот, кто в смертную мглу провалится,

Исказнив покаяньем нас…

***

Не рубите, не режьте, не рвите!

А, качнув на ладонях, – подуйте:

Сами, сами развяжутся нити, –

Расплетите слова, расколдуйте

Вязь волнительных строк! – на живое

Узелки затянулись когда-то…

За сужденье о них ножевое,

Неприятье – беспамятство плата:

Полоснёт – равнодушно и остро –

И забудет о том победитель…

Нити памяти стянуты просто –

За любой узелок потяните,

Крутаните проворно, как прежде,

Веретёнце прабабкино снова,

Ощущая кудельную нежность

С моим детством сплетённого Слова.

Не рубите, не режьте, не рвите! –

Хоть такое и принято всюду –

Строф моих узелки развяжите,

Оттого они памятней будут…

С НАДЕЖДОЙ

Как радостно, когда отец в мой сон

Является, и, как живой, глядит.

Но рвётся из груди печальный стон:

Неужто вновь меня покинет он?

И хочется заплакать мне навзрыд…

– Во сне ты улыбался! – мама говорит.

ПУСТЬ ДЕРЕВО СТОИТ

Не запятнайте рук бессовестным и чёрным.

На дерево топор поднять – позор и стыд.

Когда ещё крепки его земные корни,

Оно и без листвы засохшей простоит.

Ведь выжило оно в безвременье лихое

Без помощи людской в разграбленном краю!

И дерево порой становится героем,

Вцепившись в горный склон, как воины в бою,

Как старец, что хранил дух родины в изгнанье,

Как сын его седой, что чудом выжил там…

Пришли они сюда предутреннею ранью,

Чтоб поклониться вновь спасительным корням.

Которым засыхать нельзя по воле Божьей,

Как высохла листва страданий и обид!

Поднимется ль рука, чтоб память уничтожить?

Пусть дерево судьбы, как памятник стоит!

                           ***

Плачет небо над твоею горькой долей,

И от слёз промокли потолки.

Мальчуган соседский забежал бы, что ли,

Хоть на миг избавив от тоски!

Под ручьи дождя подставишь ты посуду,

И на бедность люди подадут.

Но соседи-доброхоты вряд ли будут

Гнать из сердца зябкий неуют.

Поселил его там сын твой непутёвый,

Навсегда забыв родной очаг.

Кто поможет? Под своим дырявым кровом

Гаснешь, как последняя свеча…