Архив : №47. 21.11.2014

Любовь с интересом

 Этот ласковый взгляд из-под тёмных очков.

Б.Гребенщиков

Лимонов не любит Гребенщикова. Лимонов презирает Макаревича. И слава Богу, что в его новой книге «Дед» не нашлось места ни для того ни для другого. Испепелил бы.

Дед – так зовут главного героя одноимённого романа Лимонова.

Мы сталкиваемся с Дедом уже на обложке. Майка и тренировочные брюки, по-зэковски ссутулившись, он сурово смотрит на нас из под своей чёрной шапки, бывалый, тёртый Дед.

Кого испепеляет своим взглядом этот мощный старик? Читателя? Отнюдь. Читателю он подробно и терпеливо объясняет свою жизненную и политическую правоту. Он делится с читателем опытом сидельца и собственными историческими открытиями.

Нет, Дед не суров к читателю. Он с ним, как дедушка с внуком. Или как профессор с любимым студентом за чашкой чая на кафедре. Весьма и весьма доверительно. На равных.

Дед суров и беспощаден к тем, с кем вынужденно противостоял власти до декабря 2011 года. Немцов, Пономарёв, Рыжков, правозащитница Алексеева. Эти и другие господа, эти святоши и политические проститутки, они предали его задолго до того, как «слили протест» и увели возмущённых горожан на Болотную. Дед подробно исследует природу их предательства, логично и последовательно, раскладывая их поступки «по полочкам».

Дед гнобит своих врагов. И делает это не только персонально.

Дед гнобит своих врагов коллективно, классово. Все они для него – одно. Подлые либералы, буржуи. Дед гневно клеймит буржуазию.

«Буржуазия – это обыватель в квадрате. Все недостатки обывателя гротескно увеличены в буржуазии. Его трусость, его жадность, наглость обывателя у буржуазии превратились в агрессивную идеологию трусости, жадности и наглости».

Много здесь тех, к кому зол Дед. Однако тех, к кому он добр, на удивление, – не меньше.

Дед обожает свою чёрную шапку из крашеной овчины. Это шапка его отца, его советская память. «Старомодна, – иронизирует герой, – как головной убор фараона 18-й династии».

Дед восхищается своей подругой Фифи, благодарен французскому писателю Эммануэлю Карреру, который написал его автобиографию и сделал популярным в Европе, боготворит соратников по борьбе.

Но все эти объекты его доброты второстепенны. Есть объект, который и не выпячен и на виду одновременно. Этот герой рассредоточен по всем страницам книги. Милиция! Вот кто интересен и близок Деду по-настоящему.

Он познаёт милицию (именно так именует полицию «старовер» Дед) с не меньшим интересом, чем когда-то познавал женщину. Дед ненавидит милицию и восхищается ею. Она его злит и она же растапливает в душе это зло. Она, как спутница жизни, всегда рядом – охраняет митинги, где он выступает, «пасёт» его под окнами квартиры, караулит и подкармливает в спецприёмнике.

Дед вспоминает, как в 1995 году к нему в бункер заявился милиционер и пожелал вступить в партию. Настоящий милиционер. С табельным пистолетом! Дед глубоко тронут этим поступком.

При этом он может психануть, называет милиционеров «ментами погаными». Ведь именно они не допустили, чтобы Дед пришёл на свой митинг. Задержали при выходе из подъезда и засадили по надуманному обвинению в спецприёмник. На все новогодние праздники.

И в то же время Деду плевать на новогодние дни повального пьянства. Ему представился уникальный шанс привести в порядок свои мысли, подумать о вечном, о загадках истории. Именно здесь, за решётками приёмника Дед совершает своё историческое открытие: древние египтяне были евреями! Милиционеры не мешают ему, напротив. Они готовы предоставить Деду мобильную связь, проинформировать о времени прибытия в камеру товарищей по оппозиции, они извиняются перед ним, когда приходится в его камеру подселять новых сидельцев, справляются об условиях содержания.

Дед сжился и сросся с милицией. В спецприёмнике он, как дома. Узнав, что в соседнюю камеру водворили трансвеститов, он искренне удивлён и возмущён. «Во что превращают наши тюрьмы, капитан! – жалуется он дежурному. – Куда мы катимся!».

Дед познаёт милицию жадно, и после долгих лет знакомства, он начинает разбираться в ней лучше самих милиционеров. И разобравшись, мудрый аналитик Дед представляет нам собственную классификацию.

Милиционеров он делит на «ментов» и «жандармов».

Жандармы – это тренированный и сытый ОМОН. Он заточен на разгон демонстрантов. Подлое племя. Менты – к ним дед относится положительно. Это и войска МВД, – «чахоточные и низкорослые подростки в стоптанных сапогах… Они солдатики, и их даже жалко, этих сынков», – сентиментальничает Дед.

Рядовые служаки городских отделений внутренних дел, простые пэпээсники, участковые и опера – тоже менты. Дед их величает «истинные труженики асфальта и тротуара, защитники, но немного и угнетатели своих граждан». Дед справедливо и метко замечает: «Это на них жалуется всё время обыватель. Но и в темноте орёт «Караул!», «Спасите!» именно к ним…».

Читая размышления Лимонова о милиции, каждый делает свои выводы. Кто-то подумает, что этим пониманием милиции герой Лимонова и он сам сближаются с властью. Кто-то скажет, что революционер Дед нашёл новую целевую аудиторию и прощупывает её.

А я скажу вот что. Будь моя фамилия Колокольцев, Лимонов непременно был бы награждён. Грамотой, медалью, табельным пистолетом. Никто из современных прозаиков в последнее время не подарил нашей милиции-полиции столько тепла. А вот Лимонов взял и подарил. Лимонов облагородил слово «мент».

Милиционер Васильич, который приходит к Деду в спецприёмник, не по службе, а просто так, поболтать и приводит свою дочь, чтобы та увидела его и познакомилась с ним. Девушка-милиционер, проявившая заботу о том, чтобы Деду, которого весь день таскали по судам, оставили в спецприёмнике ужин. Их много, таких простых и хороших ментов.

И они, на фоне гламурных предателей-либералов, не просто представляют для Деда интерес. Они – его Любовь с интересом. Ведь изначально эту книгу Лимонов планировал назвать «Милицейский роман».

Сергей ПЕТРОВ