Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №05. 13.02.2015

«Наш» и «не наш» смех


                                                                       Соперничество  
                                                                     почвенников и либералов

 

Речь пойдёт о сборнике: «Одинокий мужчина с пишущей машинкой. Комедии петербургских драматургов» (СПб., 2014). Книга была недавно представлена в Петербургском Доме актёра на театрализованном вечере, в ходе которого артисты разыграли сценки из комедий, а также выступили авторы пьес.

Драматургов на вечере было пятеро: Тарас Дрозд, Юрий Ломовцев, Людмила Разумовская, Катерина Файн и Николай Якимчук. Открывая вечер, Тарас Дрозд сказал об этой составленной им книге, что она возникла внезапно, благодаря тому, что в последние два-три года комитет по печати и взаимодействию со СМИ Санкт-Петербурга куда более активно, чем прежде, поддерживает творческие союзы, выделяя субсидии на книги. И вот оба питерских писательских союза отметились и на ниве драматургии: сначала либеральный «СП Санкт-Петербурга» выпустил книгу «Сборник пьес петербургских драматургов. Гармония в тёплых тонах» (СПб., 2013), а затем и Петербургское отделение СП России решило не отставать и, так сказать, «ответить» своим сборником комедий…

Вот это соперничество между, с одной стороны, Союзом писателей России, а, с другой стороны, существующим в разных городах под разными названиями либеральным писательским объединением, смыкающимся с Пен-клубом, Соросом и т.д., – это размежевание и подсказало мне заголовок о «нашем» и «не нашем» смехе. Заголовок, конечно, шутливый… Но в каждой шутке, как известно, есть и доля правды.

   


Пойдём по порядку включённых в сборник комедий и их авторов. Людмила Разумовская (комедия «Хэллоуин для россиянцев») это самый именитый, но и самый, на мой взгляд, слабый из представленных в книге драматургов. Когда-то она дебютировала пьесой «Дорогая Елена Сергеевна», по которой в 1987 году Эльдар Рязанов снял одноимённый фильм…

В комедии «Хэллоуин для россиянцев» Разумовская вновь проявила такие свои неизбывно советские качества, как склонность к упрощению и шаблону, а также надежду на то, что все проблемы как-нибудь сами по себе «рассосутся»; что пьеса «авось как-нибудь сойдёт», «воспримут», «не освистают» и т.д. У этой новой комедии, правда, замах ого-го какой: в ней повторён сюжет Гоголевского «Ревизора»! В современный провинциальный город приезжают два жулика, которых мэр и вся городская верхушка принимают за высоких проверяющих и Москвы. В конце вместо Гоголевской «немой сцены» – гора трупов, которую, впрочем, не показывают, дабы не портить настроение зрителям комедии. Лишь в темноте слышны выстрелы, и сообщают, что такого-то и такого-то убили…

В целом «бронебойный» юмор этой пьесы я бы назвал скрыто антироссийским: страна наша показана как «страна дураков», и не более того. Однако есть кое-что, доказывающее, что не зря Людмила Разумовская – всё-таки член СП России, а не конкурирующего писательского объединения. Например, персонажи пьесы из бедных слоёв населения, покушав иностранную «гуманитарную помощь», либо впадают в смертельную кому, либо, по крайней мере, теряют сознание. Такую шутку вряд ли допустил бы прозападный либеральный драматург.

Есть пара резких выпадов в сторону российской культурно-идеологической политики. Одна героиня пьесы заявляет: «Очень мне хочется узнать, как там теперь наш Сорос поживает? Он ведь нам новые учебники по русской истории обещал прислать. С новым взглядом. Уж как нашей молодёжи этот взгляд необходим, я вам и сказать не могу. Совсем мы без него с пути сбились…» И далее по ходу действия пьесы эта же героиня провозглашает: «Вот что мне подарили… Краткая история государства Российского… От самого Сороса!.. С дарственной надписью… (Читает.) «Желаю, чтобы ваша история поскорее закончилась нашей победой. С уважением, Ваш Сорос»…»

Что ж, такая реприза просто обязана вызвать громогласный хохот в любом русскоязычном зрительном зале, ибо Сорос, и правда, давно стал у нас персонажем из анекдотов. А необъяснимая любовь к нему наших властей – притчей во языцех…

Тарас Дрозд представлен в сборнике комедией «Одинокий мужчина с пишущей машинкой». Этот драматург и прозаик – один из самых противоречивых в Петербурге; пожалуй, ему и вовсе противопоказано писать комедии, требующие всё-таки лёгкости отношения к жизни. В мировоззрении же Дрозда чем дальше, тем сильнее проглядывает трагический пессимизм; кстати, именно трагикомедией была та его пьеса, которая принесла ему поистине всероссийскую известность, а именно, «Сладкое время нереста». Сибирская река в этой драме – всего лишь антураж: такой же герой мог бы появиться и в любой из столиц. Этот герой – пьющий и неуравновешенный, молодой, хотя и семейный человек, чем-то похожий на Сергея Есенина, и зритель с самого начала не сомневается: герой пьесы обязательно «сорвётся», весь вопрос лишь в том, как именно это произойдёт и кого он покалечит в процессе своего падения…

Случайные смешные ситуации – вот, собственно, и всё комическое, что было в той пьесе Дрозда; главное же её содержание – не просто трагедия, но какой-то невыносимый надрыв…

Тот же самый «надорванный» характер своего «фирменного» героя Дрозд потом не раз предлагал в облегчённых (комических в том числе) вариантах, как в пьесах, так и в прозе. Но характер-то у его персонажей – мужской, а потому комедийные одёжки для них не очень удобны, естественнее была бы высокая драма… Потому я и написал выше, что жанр комедии – не совсем для Тараса Дрозда.

Здесь, наверное, нужно вернуться к заявленной в заголовке теме статьи и поставить главный вопрос: какого рода смех (над чем) преобладает в комедиях, вошедших в книгу «Одинокий мужчина с пишущей машинкой», и вообще на российской сцене?

Смех над собой – вот, быть может, самый прямой и простой ответ на этот вопрос. Это верно как в применении к разобранной выше пьесе Т.Дрозда, так и к пьесе Ю.Ломовцева «Вирус любви».

Сюжетный ход в ней – в чём-то противоположен логике пьесы Дрозда, хотя и у Ломовцева один мужчина окружён вниманием трёх и даже четырёх женщин. Одна из них – пожилая дама-профессор, работающая в секретном научном проекте, в котором людям вживляют в головы чипы. Юрий Сидорович, герой пьесы, это как раз и есть её пациент, ускользнувший из лаборатории и попавший в компанию трёх женщин средних лет – подруг, когда-то вместе учившихся. Случайным образом одна из них произносит кодовую фразу, заставляющую «чипированного» выполнять все её приказы. Каждая из двух других подруг также хотела бы получить в услужение этого безотказного «биоробота», и одной из них (Грачёвой) удаётся «перепрограммировать» его и переподчинить себе. Причём, задумки у неё куда масштабнее, чем у первой «владелицы» (Мисочкиной)…

Вот какой диалог происходит через два месяца:

«ГРАЧЁВА. Всего два месяца Юрий Сидорович в Комитете по делам женщин, а уже возглавил его.

МИСОЧКИНА. Да ну! Не может быть.

ГРАЧЁВА. А то! Но мы на этом не остановимся. Мы двинем выше. Будем баллотироваться!

ВЕРОНИКА АРКАДЬЕВНА. Куда?

ГРАЧЁВА. Куда угодно. В парламент. В президенты!

МИСОЧКИНА. Ну, ты хватила!

ГРАЧЁВА. Данные у него есть. Нужна только твёрдая женская рука. Эту функцию я беру на себя».

…Что ж, одному человеку дай в управление метр госграницы, и он не будет знать, что с этим делать, а другой организует экономическую схему глобального масштаба…

Чем заканчивается пьеса Ломовцева «Вирус любви», я, пожалуй, раскрывать не буду, скажу лишь, что перед нами – отнюдь не бессмысленное хохмачество. Эта пьеса, пусть в лёгкой форме, затрагивает такую центральную для нашего времени проблему как смена лидерства в паре мужчина – женщина; а также и проблему технического контроля над сознанием, которая из области фантастики перешла в самую что ни на есть реальность. Сегодня, в начале XXI века, апокалиптические настроения стали не блажью отдельных «больных на голову» людей, но практической заботой сотен миллионов…

Юрию Ломовцеву (кстати, возглавляющему Гильдию драматургов Санкт-Петербурга), при всей кажущейся лёгкости его сюжетов, присуще очень тонкое понимание этих трагических и поистине эпохальных сломов, связанных с техническим прогрессом с одной стороны и, с другой – с восстановлением роли христианства. Ведь наша религия – не будем забывать – это религия конца света…

 

Интерес к похожей проблематике проявляет и самый молодой из участников сборника, прозаик и драматург Катерина Файн, чьё творчество представлено пьесой «Кроме пятницы и воскресенья».

«Кроме пятницы и воскресенья» (КПВ) – так пишут в расписаниях электричек. Героиню пьесы зовут Полина, она замужем за человеком старше её, по имени Фима; любовницу Фимы зовут Мелисса Борисовна. Пьеса, в которой всего четыре действующих лица, начинается как простейший бытовой водевильчик. Полина собирается ехать на дачу и ждёт лишь доставки из магазина купленного там ковра. Ковёр привозят, и можно ехать: на электричку она успевает…Как вдруг слышит из свёрнутого ковра мужской голос, а, раскатав руллон, обнаруживает там некоего Валеру, как выясняется, сторожа магазина «Мебель – ковры». Хохмы на тему того, как и зачем он попал в ковёр, и создают впечатление простенькой бытовой комедии; впечатление это лишь усиливается, когда в квартиру является муж Полины с дантистом Мелиссой Борисовной, якобы лечить зубы. Он-то думал, что жена уже на даче, да она и была бы там, если бы не задержалась из-за человека внутри ковра…

На высказанное женой подозрение, что Фима привёл в дом любовницу, тот отвечает аналогичным обвинением: а не любовник ли Валера? Валера вдруг заявляет, что «да, это правда» (хотя на самом деле это неправда). А дальше происходит необъяснимое:

«ПОЛИНА (долго смотрит на Валеру, потом решает подыграть). Правда.

ФИМА. Правда?! Вот так просто?! Откуда у тебя любовник?! Ты же образованная женщина! Ты же образцовая жена!

ПОЛИНА. Я?! С каких пор? Образец у нас ты! Ты у нас гений, идеал, совершенство, как там ещё? Пример для подражания. Тебе вообще всё дозволено – ты даже не стесняешься привести в дом шлюху, и выдать её за дантиста!..

ФИМА. Полина, как тебе не стыдно! Я тебя не узнаю.

ПОЛИНА. А я сама себя не узнаю! Впервые, можно сказать, такой вижу!

В этот момент слышится громкое тиканье часов.

ФИМА (в недоумении). Что это?!»

Далее происходит уж совсем непонятное: тиканье доносится из горшка с кактусом!

«ПОЛИНА. Откуда здесь кактус?

ФИМА. Честно говоря, это я его принёс. Купил на рынке у какого-то кавказца. Но про часы мне ничего не сказали.»

Упоминание о Кавказе вкупе с тиканьем наводит всех на мысль о том, что в цветочном горшке может находиться бомба. Небольшой вроде бы поворот сюжета к ирреальному, но в весёлую простенькую комедию вошло страшное. И не только и даже не столько бомба страшна, страшнее другое… То, что выразил в своём стихотворенье ещё один питерский литератор, Алексей Ахматов:

 

Кто слышал состязание часов

В полночной тишине, когда их двое?

Не а капелла стройных голосов,

Но дальний гром невидимого боя.

 

Есть семейные пары, в которых муж и жена являются, по сути, заклятыми врагами, о такой паре и идёт речь и в пьесе. Более того, не только отдельные личности, но и целые народы могут составлять взаимно разрушительные комбинации, которые Л.Н. Гумилёв называл «химерами». Полагаю, что и такое толкование пьесы Катерины Файн допустимо. Да и как уйти от этой темы, живя в нашей многонациональной среде?

По-моему, вряд ли попавшие в этот сборник талантливые пьесы ожидает какая-то блестящая судьба; не верю, что они будут широко сыграны во многих театрах. Я вообще не думаю, что светская (нецерковная) культура в целом и театр в частности восстановят то значение, которое они имели до 1991 года.

Церковь как общественный институт вновь обрела свою прежнюю роль, а это не могло не привести к уменьшению удельного веса культуры нецерковной. Сегодня человек и в горе, и в радости скорее пойдёт в храм чем в театр, кино или в светскую библиотеку. Тем не менее издание хорошей книжки – это всё равно праздник…


Александр АНДРЮШКИН,
г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования