В Год русского языка наша газета уже не раз выступала с проблемными статьями, посвящёнными родному слову. Одна из них – крайне спорная – «На каком же языке мы говорим» («ЛР», 2007, № 17), написанная Мурадом Аджи, вызвала особенно много, причём самых разных, откликов. Первым высказал своё мнение Магомед Султанов-Барсов («Откуда берутся пантюрковеды», «ЛР», 2007, № 22). Сегодня в дискуссию вступает доктор филологических наук Игорь Добродомов.
Приходится с удовлетворением отметить, что в связи с проходящим сейчас Годом русского языка внимание к нашему средству повседневного общения повысилось, и средства массовой информации стали говорить о нём гораздо больше, чем это делалось раньше.
Вообще надо сказать, что научными знаниями о русском языке у нас обладают исключительно специалисты, а широкие массы, пользующиеся русским языком, знают о нём очень мало, особенно о его прошлом, и не всегда понимают русских писателей даже ХХ века, а особенно XIX.
Например, в стихах А.С. Пушкина из «Евгения Онегина» «Ямщик сидит на облучке / В тулупе, в красном кушаке» сейчас уже мало кто понимает, что словом облучок называется просто край телеги или саней, где можно сесть боком, свесив ноги, а не, как обычно думают, специальное сиденье для кучера, называемое на самом деле козлы. Край телеги облучок и козлы не различаются даже во многих словарях.
К сожалению, профессиональные языковеды редко пишут о хорошо им известных вещах, хотя широкая публика о них знает чрезвычайно мало, поэтому соответствующую нишу в информационном пространстве занимают непрофессионалы.
Приходится признать, что распространению подлинно научных знаний о языке вообще и русском в частности мешают многочисленные дилетанты, которые довольно часто публикуются в нашей печати, а иногда выступают с целыми книгами, переполненными фантазиями, самоуверенными высказываниями в самых беспрекословных формах.
Профессиональные знатоки тайн русского языка – лингвисты – совсем уж редко вступают в спор с активными дилетантами, как бы считая, к сожалению, это ниже своего достоинства. А жаль…
В материале Мурада Аджи «На каком же языке мы говорим?» только весьма небольшая часть сказанного соответствует истине, а большая часть является плодом невежества и весьма тенденциозных смелых вымыслов, направленных на возвеличение весьма любимых им тюрков, которые, по домыслам автора, были везде, и не столько разрушали, сколько создавали цивилизацию, которая почему-то оказалась в Европе совсем не тюркской.
Уже в первом абзаце материалов Мурада Аджи содержится ряд ошибок.
«Бертинские анналы» совсем не упоминают языка, на котором говорили росы (Rhos – не русы!), оказавшиеся при дворе франкского императора Людовика Благочестивого в мае 839 года. Поэтому пребывание росов относится к девятому веку, а не десятому! Да и тождество названий рос и русь ещё нуждается в строгом доказательстве, которого обычно нет в принятых интерпретациях, не лишённых налёта дилетантизма.
Неясно, какое отношение к поставленному в заголовке вопросу имеет нерешённость и спорность некоторых вопросов индоевропейского языкознания, которому голословно отказывается в наличии доказательств и которое безосновательно, но категорично называется «голым предположением». К сожалению, о ещё менее разработанном сравнительно историческом тюркском языкознании Мурад Аджи просто умалчивает, поскольку он сам, по-видимому, с этим языкознанием не знаком, что позволяет ему фантазировать, никак не сдерживая своей фантазии данными тюркологической науки, далеко за рамками которой находятся все его вольные рассуждения.
Автор сетует, что в школе ему ничего не говорили о таком географическом понятии Восточной Европы, как Дешт-и-Кипчак, которое якобы предшествовало Киевской Руси и персидское название которого Дешт-и- Кипчак автор ошибочно переводит в скобках как Великая степь вместо точного Степь Кипчаков, умалчивая о первом появлении этого названия лишь в XI веке. Автору невдомёк, что по-русски этот средневековый географический термин именуется Половецкая степь, как она именуется в школьных пособиях. В «Большой Советской энциклопедии», которой все могут пользоваться, есть справки о понятиях Дешт-и-Кипчак и Половецкая земля.
Некоторые высказывания автора вызывают недоумения. Например, он голословно утверждает, что «массовое заселение востока Европы началось в конце IV века (372 года) после прихода в степь орд тюрков-кипчаков. Гордые всадники заселили «ничейные» земли, что отметили историки тех лет (Приск, Иордан и другие). Народ, пришедший с Алтая, выходит, и заложил фундамент восточноевропейской демографии. Вернее, всю систему народонаселения с её языковыми традициями.
Здесь истине соответствует только факт прихода гуннов, которых М.Аджи произвольно называет поздним именем тюрков-кипчаков, с востока во второй половине IV века в Восточную Европу, где было уже довольно значительное население готов и аланов, а последним предшествовали сарматы, а ещё раньше скифы, вытеснившие киммерийцев. Надо сказать при этом, что существует также мнение, что гунны как особый народ сложились далеко от Алтая в Приуралье из загадочных центральноазиатских хунну и местных угров и сарматов во II – IV веках (Л.Н. Гумилёв), но о языке этого народа наука ничего не знает: высказывались разные предположения, но доказательств они не имеют, поскольку немногочисленные личные имена гуннов убедительной расшифровке не поддаются.
Надо учесть, что гуннские (не тюрко-кипчакские!) «гордые всадники заселили «ничейные» земли» только после разгрома ранее зеселявших их аланов и готов. Отметили это историки не тех лет (IV век!), а V и VI веков (Приск и Иордан).
Стремление выразиться наукообразно с употреблением непонятных для автора иноязычных слов приводит к тому, что гуннам-кипчакам каламбурно приписывается создание науки о народонаселении, его численности, географическом распределении и изменениях и т.п. – демографии!
Заключается этот пассаж об фантастическом изобретении «гордыми всадниками» «фундамента восточноевропейской демографии» высокопарной фразой-уточнением, которое, по-видимому, не понимает сам его автор: «Вернее, всю систему народонаселения с её языковыми традициями».
Для возвеличивания тюркских «гордых всадников», которые заселили степь – «самую суровую природную зону на планете», Мурад Аджи намеренно «забывает» про циркумполярные зоны тайги и тундры, где природные условия трудно назвать более мягкими, чем в степи.
Не поддаётся никакому разумному объяснению причисление к диалектам тюркского языка языков древнеанглийского, древнефранцузского и совсем загадочного древнегерманского с тюркским руническим письмом. Ни германское, ни романское, ни тюркское языкознания об этом даже не подозревают, а «открытие» Мурада Аджи просто ошарашивает и бездоказательно повисает в воздухе, не находя никакой поддержки в виде положительных фактов.
Надо сказать, что дилетанты, писавшие о языке, появлялись всегда. В середине XIX века Платон Лукашевич активно печатал свои псевдонаучные опусы, переполненные произвольными сближениями слов из разных языков.
В наше время активность в распространении антинаучных по содержанию, но наукообразных по форме фантазий на темы языка и истории проявляют поэт Олжас Сулейменов, арабист Вашкевич и географ Мурад Аджи.
Свою заметку мне хотелось бы закончить цитатой из второго абзаца материала Мурада Аджи: «Что тут поделать?.. Факты упрямы», – добавлением: если их не искажать и не выдумывать.
Почти все исторические факты в статье Мурада Аджи поданы с тенденциозными неточностями и даже злонамеренными искажениями, поэтому его суждениям нельзя доверять: они легко опровергаются при ближайшем ознакомлении с фактами, которые оказываются совсем не такими, какими их искажённо, но самоуверенно пытается подать Мурад Аджи.
Продолжение спора с автором экстравагантных суждений, основанных на передёргиваниях и огромном апломбе, бесполезно.
