Разговор о современной литературной критике «Литературная Россия» начала весьма своевременно. Прежде всего потому, что живых, интересных критических статей в современном литературном процессе днём с огнём не сыскать. Толстые литературные журналы переполнены ватными высокопарными текстами, которые подавляющему большинству читателей, прямо скажем, глубоко безразличны. Исключение в этом отношении может представлять разве что журнал «Наш современник», но патетические статьи его, обжигающие душу и сердце, современную русскую литературу, увы, практически не затрагивают, обращаясь лишь к нашему славному и героическому прошлому. Получше дело обстоит с литературными газетами – в них зачастую, сквозь те же постные и безликие материалы, пробиваются сильные пронзительные статьи. В первую очередь я имею в виду газеты «День литературы» и «Литературную России», разумеется. Что касается пресловутой «Литературки», то там, невзирая на название газеты, литература как таковая почему-то давно отошла на второй план, уступив место анализу политических и социальных проблем (разделы «Литературной газеты» «Политика» и «Общество», надо отдать должное, действительно отличаются яркостью и живостью и потому всегда встречают бурный отклик читателей). В разделе же «Литература» последнее время сплошь публикуются разные склоки и тяжбы насчёт писательского имущества, мало кому из простых читателей любопытные, да юбилейные материалы, подчас высокохудожественные (как, например, недавняя статья Захара Прилепина «Кочующий теплоход «Александр Проханов»» («ЛГ», 2008, № 8)), но порой отталкивающие излишней, чересчур пафосной пионерской бравурностью. Неслучайно недавнюю неплохую, в общем-то, статью писателя Анатолия Салуцкого «Человек трёх эпох» («ЛГ», 2008, № 10) о Сергее Владимировиче Михалкове читатели оценили в Интернете весьма низко, поставив только 2,8 из возможных 5 баллов.
Мне думается, в той ситуации, что современная литературная критика практически не находит читателя (надеюсь, с этим объективным тезисом никто спорить не будет), как ни странно, во многом виноваты сами литературные критики. Большинство из них упорно не понимают, не хотят понять, что критика суть такая же авторская исповедь, как и поэзия и проза, а вовсе не источник заработка, и чтобы писать её, необходимо такое же вдохновение, нужна огромная любовь к своему персонажу. Постные и сухие статьи, холодная железная аналитика – кому они нужны в современном мире, когда и художественные-то произведения мало кто открывает? В современных не располагающих к вдумчивому чтению условиях задача критика в том и заключается, чтобы вернуть людям живой интерес к настоящей литературе, побудить их полностью прочитать разобранный в статье роман или глубже изучить жизненный путь рассмотренного автора, и добиться этого можно только эмоциональными, исповедальными критическими работами, путём откровенного диалога с читателем. Например, в январе – феврале этого года я опубликовал в «Дне литературы» и «Литературной России» статьи об Александре Проханове и Владимире Высоцком. И вот главный редактор «Нового мира» Андрей Витальевич Василевский, прочитав мои материалы, заметил, что я в них «слишком экстатичен». Однако я действительно до боли люблю героев своих произведений, иначе просто не стал бы о них писать.
Цель критики, на мой взгляд, состоит не в том, чтобы отчихвостить хорошенько опьянённого славой автора или шумно, отбивая ладоши, поаплодировать новоявленному удачному роману, а в том, чтобы художественно написать объективный портрет писателя, красочно изобразить его внутренний мир, его судьбу сквозь призму его творений. Между тем тот же Андрей Василевский, когда я предлагал одно своё эссе в «Новый мир» и разговаривал с ним, отказал мне, объяснив: «Мы стараемся не печатать «портретные» материалы, за редким исключением (вроде Битова или Чухонцева)». В этом и есть Ваша ошибка, уважаемый Андрей Витальевич! Настоящая критика как раз и должна быть портретной для того, чтобы быть интересной читателю, не являющемуся специалистом в области литературы. В противном случае, возникает вопрос, на кого же она рассчитана?
Впрочем, складывается впечатление, что современные толстые литературные журналы рассчитаны исключительно на литературоведов с академическим образованием, филологов и собственно толстожурнальных авторов одного узкого круга. Причём редакторы толстых журналов сознательно загоняют свои детища в это прокрустово ложе, не пуская в них сочную, свежую кровь (это касается не только критики, но и поэзии и прозы), и, стало быть, они сами во многом повинны в падении их тиражей. Я напомню, что многие знаменитые, давно ставшие классическими вещи пришли к нам именно из толстых журналов – «Тихий Дон», повести и рассказы Валентина Распутина, великолепные военные романы Юрия Бондарева, культовые произведения «Как закалялась сталь» и «Момент истины»… Список можно продолжать ещё долго. Однако в настоящее время, как ни прискорбно это осознавать, политика редакций толстых журналов, как правило, строится на печатании мёртвых и бездушных, хотя и умных, наполненных жизненным опытом прозаических, поэтических и критических текстов. Правда, и непосредственные участники литературного процесса в большинстве своём качественно изменились, причём в негативную, на мой взгляд, сторону. На это качественное изменение ещё несколько лет назад обратил внимание писатель Роман Сенчин, рецензируя в «Литературной России» только вышедший «молодёжный» номер «Нашего современника»: «Сегодня же поэт, это скорее не юноша или девица с горящим взором, а умудрённый жизнью и творческими опытами человек с филологическим образованием», и поэтому «молодых… поэтов – тысячи, а заметных из них – единицы» («ЛР», 2005, № 17 –18). Правда, Роман говорит здесь конкретно о современной поэзии, но разве не относится данное утверждение к современной поэзии и прозе, которым так не хватает искренности, душевности? Разве не истосковался по этим, безусловно, неотъемлемым качествам произведений художественной литературы современный читатель?
Настоящая критика, соглашусь с Сергеем Шаргуновым, всегда индивидуальна и, добавлю от себя, субъективна. Она должна отражать не только внутренний мир рассматриваемого автора, но и мировоззрение самого критика, его амбиции, систему взглядов и ценностей. В этом отношении показательны критические статьи главного редактора «Дня литературы» Владимира Григорьевича Бондаренко, которые никогда не оставляют читателей равнодушными, поскольку написаны с чувством и от первого лица. А согласны вы с ним или не согласны – это уже другой вопрос.
В заключение я хотел бы подчеркнуть ещё одну крайне важную проблему современной литературы, а именно отсутствие новых, молодых имён в литературной критике. Оригинальных представителей поколения 40-х – 50-х годов у нас, слава Богу, достаточно – Ольга Славникова, Наталья Иванова, Владимир Бондаренко, Андрей Немзер, Александр Агеев, Юрий Павлов, но где же молодые критики моего поколения, рождённые в 70-е – 80-е годы? На память приходит разве что Валерия Пустовая, тексты которой, правда, чересчур уж возвышенны и академичны, с моей точки зрения. Ещё можно назвать Романа Сенчина, но он больше писатель, чем критик, конечно же. Вот и всё, пожалуй. Прозаики молодые есть, они даже целое направление сформировали в современной русской литературе – «новый реализм», есть и поэты, а вот, как минимум, одарённых литераторов, которые пишут об увидевших свет произведениях, почти и не существует. Казалось бы, поспособствовать выявлению новых талантов в области литературной критики могла номинация «Литературная критика и литературная публицистика» нашумевшей премии «Дебют», но она и в прозе-то выявила одного лишь Сергея Шаргунова, что уж о критике говорить. Специальный проект «Литературной газеты» «Литературный резерв», посвящённый творчеству молодых писателей, также вряд ли можно назвать успешным, поскольку новых звёзд на нашем литературном критическом небосклоне, насколько я могу судить, не появилось. «Молодёжные» выпуски толстых журналов тоже, по-моему, никому особенно не запомнились, новые имена, едва вспенившись, быстро утонули в современном литературном потоке. Так кто же придёт в литературной критике на смену нашим литературным учителям и наставникам, поколению наших матерей и отцов? Ничего не остаётся, кроме как оставить этот вопрос открытым.
