Читая новый сборник «Стихотворения» Руслана Ацканова, сразу же и надолго оказываешься в плену чувств и мыслей автора. Становится интересно всё, что волнует и беспокоит поэта. Близко воспринимаются и радость, и печаль его лирических героев, вдумчиво постигающих нюансы национального бытия. И дело здесь, как представляется, не столько в умении Руслана Ацканова увести читателя от набившего «оскомину» всезнания и всеведения (что тоже немаловажно), сколько в способности поэта увлечь читателя в свой неповторимый художественный мир.
Для Руслана Ацканова характерно желание не сфальшивить, не поддаться упрощённому восприятию мира, поэтому он всегда в раздумьях и споре с самим собой и читателем. Лирический герой его новой книги – человек, быть может, часто ошибающийся, но всегда размышляющий и предельно искренний («После дождя...»). Руслан Ацканов к тому же обладает очень ценным для настоящего поэта искусством ненавязчиво вступать в диалог со своим читателем, вести с ним доверительный разговор. И больше всего он опасается обесценивания родного слова. Зачастую точность и лаконизм его поэтического стиля уходят в мир безвозвратного детства. И замечательно, что поэт смог пронести по жизни и убедительно воспроизвести в своём творчестве трепетные воспоминания: открытие мира, радость его познания и первая грусть. Именно «маленькая страна» Руслана Ацканова является основой тонкого лиризма, глубины чувств и элегической тональности его поэзии («Опять я просыпаюсь ночью...»).
Художественный мир Руслана Ацканова не знает яростного противоборства «белого» и «чёрного», «высокого» и «низкого»... К примеру, в 82-м сонете мы видим несуетный образец его поэтического кредо. Я рассматриваю этот сонет в ряду шедевров современной кабардинской лирики: «Поэзия» А.Кешокова, «Чёрное море» З.Тхагазитова, «Земля моя» Л.Губжокова, «В зимнюю ночь» X.Бештокова и др. Высокая художественность этого сонета видится прежде всего в преодолении даже на «дословесном» (снег как символ измерения текучести и постоянства национального бытия) уровне ожидаемого поэтического обобщения. Следуя английской форме сонета, Pyслан Ацканов последним двустишием этюдно «замыкается» в своих сомнениях, а не в предписанных традицией тайнах художественного постижения противоречивой действительности. К счастью, поэтической судьбой этого автора правит трудный художественный поиск, а не самоуверенность. Не многим нашим поэтам удалось выдержать давление различных по содержанию времён и суетности бытия, а потому Руслан Ацканов вправе, как никто другой, повторить за украинским философом Григорием Сковородой: «Мир ловил меня, но не поймал».
Книга Руслана Ацканова «Стихотворения», укрепившая душу, уже прочитана. Но снова овладевает желание вернуться к его лучшим произведениям, ибо без них уже невозможно представить себе развитие кабардинской литературы. Пожелаем же настоящему кабардинскому поэту новых творческих взлётов и закрепления его поэтических традиций в творчестве молодых кабардинских поэтов.
