Архив : №09. 06.03.2009

Да бу­дет ма­т­ри­ар­хат

Своё  сто­ле­тие  спра­ви­ла  Еле­на  Хо­рин­ская

  

Не враз при­пом­нит­ся дру­гое юби­лей­ное че­ст­во­ва­ние сто­лет­не­го по­эта. Раз­ве что «си­не­блуз­ни­ка»-риф­ма­ча Са­ши Крас­но­го, чуть-чуть не до­тя­нув­ше­го до «по­лу­круг­лых» ста пят­над­ца­ти, – по­жа­луй, на­вскид­ку боль­ше на­звать не­ко­го...

Дол­гую жизнь по­да­ри­ла судь­ба Еле­не Ев­ге­нь­ев­не Хо­рин­ской. В 1925 го­ду с пу­тёв­кой уп­рав­ле­ния на­род­но­го об­ра­зо­ва­ния и пач­кой бук­ва­рей ше­ст­над­ца­ти­лет­няя Ле­на Кот­виц­кая уе­ха­ла в глу­бин­ку род­ной Бу­ря­тии, де­вять лет учи­тель­ст­во­ва­ла в сель­ских шко­лах, из них семь – в Хо­рин­ском ай­ма­ке /рай­о­не/, в сё­лах Ха­сур­та и Унэ­гэ­тэй. Учи­ла взрос­лых и ре­бят, жи­ла но­вью си­бир­ской де­рев­ни. Пи­са­ла сти­хи. Пе­ча­та­ла их вна­ча­ле под бе­до­вым псев­до­ни­мом «Ма­ша-кол­хоз­ни­ца», но на весь твор­че­с­кий век ос­та­ви­ла се­бе псев­до­ним Хо­рин­ская – от­звук не­уто­ми­мой по­движ­ни­че­с­кой юно­с­ти. Её де­бют­ная по­весть, вы­шед­шая от­дель­ной кни­жеч­кой в Ир­кут­ске в 1931-м, на­зы­ва­лась – знай на­ших! – «За цент­не­ры!».

Вол­ну­ю­щее, ра­до­ст­ное со­бы­тие для мо­ло­дой си­би­ряч­ки – Пер­вый съезд со­вет­ских пи­са­те­лей. 1934-й, Хо­рин­ская в чис­ле де­ле­га­тов: «Ав­густ. Моск­ва. Дом Со­ю­зов. Ко­лон­ный зал. На три­бу­не Алек­сей Мак­си­мо­вич Горь­кий. Он с на­ми все дни съез­да. И во­круг столь­ко зна­ме­ни­тых пи­са­те­лей – Алек­сей Тол­стой, Алек­сандр Фа­де­ев, Мар­шак, Чу­ков­ские, Ве­ра Ин­бер... Всё это по­мнит­ся так яр­ко, как буд­то бы­ло толь­ко вче­ра. Тем обид­нее слы­шать сей­час и не­ле­пые рас­суж­де­ния о том, ну­жен ли был этот съезд, и та­кие «вос­по­ми­на­ния», где пе­ре­пу­та­ны и да­ты, и до­кла­ды, и уча­ст­ни­ки».

В го­ды ре­прес­сий в Бу­ря­тии все пи­са­те­ли по­гиб­ли. Все до од­но­го! Еле­ну Ев­ге­нь­ев­ну спас­ло то, что в 1935 го­ду она уе­ха­ла в Сверд­ловск, ду­шев­но при­вя­зав­шись к вол­шеб­но­му ма­с­те­ро­во­му краю. «Ура­лу я обя­за­на всем: здесь вы­шли де­сят­ки мо­их книг, здесь про­шла ин­те­рес­ная жизнь со мно­же­ст­вом не­за­бы­ва­е­мых встреч, здесь бы­ла боль­шая лю­бовь...»

На­чав тру­до­вой путь с учи­тель­ст­ва, Хо­рин­ская, уже бу­ду­чи чле­ном Со­ю­за пи­са­те­лей, не ос­та­ви­ла про­све­ти­тель­скую ра­бо­ту. За­оч­но окон­чи­ла Ли­тин­сти­тут, за­ве­до­ва­ла ли­те­ра­тур­ным от­де­лом сверд­лов­ско­го До­ма ху­до­же­ст­вен­но­го вос­пи­та­ния де­тей. «Хо­ро­ший был Дом, нуж­ный, – вспо­ми­на­ет пи­са­тель­ни­ца. – Ко мне шли ма­лень­кие по­эты и про­за­и­ки не толь­ко из го­ро­да, но и из об­ла­с­ти. Не­ко­то­рые из них ста­ли по­том на­сто­я­щи­ми ли­те­ра­то­ра­ми – Ев­ге­ний Фей­е­ра­бенд, Вла­ди­мир Си­би­рёв, Ми­ха­ил По­но­ма­рёв, Юрий Мя­чин. В то вре­мя мы уча­ст­во­ва­ли в со­зда­нии пер­вой ре­бя­чь­ей кни­ги «Урал – зем­ля зо­ло­тая», ко­то­рую ор­га­ни­зо­вал ком­со­моль­ский жур­на­лист Ана­то­лий Кли­мов. А в вой­ну са­ми под­го­то­ви­ли вто­рую кни­гу с под­за­го­лов­ком «Де­ти Ура­ла в дни Оте­че­ст­вен­ной вой­ны».

В пер­вом во­ен­ном но­ме­ре от 24 ию­ня 1941 го­да га­зе­та «Ураль­ский ра­бо­чий» по­ме­с­ти­ла сти­хо­тво­ре­ние Еле­ны Хо­рин­ской «От­чиз­не». За­хле­ст­нув­шее чув­ст­во люб­ви к Ро­ди­не, тре­во­ги за неё вы­ли­ва­лось в по­эти­че­с­кие стро­ки. В кон­це вой­ны в Сверд­лов­ске уви­дел свет ли­ри­че­с­кий сбор­ник по­этес­сы «Дру­зь­ям»: то­нень­кая книж­ка, се­рая бу­ма­га, си­лу­эт бой­ца на об­лож­ке. Сти­хи о му­же­ст­ве, вер­но­с­ти вы­зы­ва­ли го­ря­чие от­кли­ки в серд­цах чи­та­те­лей на фрон­те и в глу­бо­ком ты­лу. Ещё в раз­гар сра­же­ний тот же «Ураль­ский ра­бо­чий» опуб­ли­ко­вал сти­хо­тво­ре­ние Хо­рин­ской «Сол­да­ту». В чьём-то пись­ме оно по­па­ло на пе­ре­до­вую, хо­ди­ло по ру­кам, пе­ре­пи­сы­ва­лось... Кто-то пе­ре­дал сти­хи в ре­дак­цию «ди­ви­зи­он­ки»... При­ехав­ший в Сверд­ловск по­сле по­бе­ды по­эт-фрон­то­вик Ва­си­лий Суб­бо­тин при­вёз Еле­не Ев­ге­нь­ев­не эту га­зе­ту со сти­хо­тво­ре­ни­ем «Сол­да­ту», на­пе­ча­тан­ным без име­ни ав­то­ра.

Креп­ко дру­жи­ла пи­са­тель­ни­ца с се­мь­ёй за­ме­ча­тель­но­го ураль­ско­го ска­зоч­ни­ка Пав­ла Пе­т­ро­ви­ча Ба­жо­ва. О его жиз­ни, твор­че­ст­ве по­ве­да­ла в ув­ле­ка­тель­ной до­ку­мен­таль­ной по­ве­с­ти «Наш Ба­жов», вы­дер­жав­шей не­сколь­ко из­да­ний.

Пер­во­на­чаль­ный ва­ри­ант все­на­род­но лю­би­мой пес­ни «Ураль­ская ря­би­нуш­ка» с клю­че­вы­ми ре­фре­на­ми «Ой, ря­би­на ку­д­ря­вая...» и «Ой, ря­би­на, ря­би­нуш­ка...» на­пи­сан на сти­хи Еле­ны Хо­рин­ской, ком­по­зи­тор Кла­ра Кац­ман со­чи­ни­ла му­зы­ку.

«Пре­ды­с­то­рия та­ко­ва, – вспо­ми­на­ет по­этес­са. – Толь­ко что всту­пил в строй Вол­го-Дон­ской су­до­ход­ный ка­нал.   Вол­го-Дон и во вре­мя стро­и­тель­ст­ва не схо­дил с га­зет­ных по­лос, а по­сле пу­с­ка – тем бо­лее. По­эты-пе­сен­ни­ки и ком­по­зи­то­ры долж­ны бы­ли его вос­петь – бук­валь­но.

В 1953 го­ду пред­став­лен­ную на кон­курс пес­ню на­пе­ча­тал «Ураль­ский ра­бо­чий». Она уже бы­ла за­ме­че­на, её на­ча­ли петь, как вдруг ком­по­зи­тор Ев­ге­ний Ро­ды­гин од­наж­ды уви­дел у ме­ня ли­с­ток с мо­и­ми сти­ха­ми. Про­чи­тал, и тут же: бу­ду пи­сать свою му­зы­ку! И на­пи­сал. Пес­ню с ро­ды­гин­ской му­зы­кой взял Ураль­ский на­род­ный хор. Но по­том что-то пе­ре­иг­ра­ли... В ко­неч­ном ито­ге вме­с­то «Ураль­ской ря­би­ны» по­яви­лась «ря­би­нуш­ка», но со сло­ва­ми, на­пи­сан­ны­ми быв­шим урал­ма­шев­ским ком­сор­гом, а тог­да – ре­дак­то­ром об­ла­ст­ной мо­ло­дёж­ной га­зе­ты «На сме­ну!» Ми­ха­и­лом Пи­ли­пен­ко...»

О ран­ней смер­ти 38-лет­не­го Пи­ли­пен­ко в 1957 го­ду Хо­рин­ская уз­на­ла в чер­но­мор­ском До­ме твор­че­ст­ва Лит­фон­да. Из­ве­с­тие огор­чи­ло:

– Пусть бы он у ме­ня ещё не од­ну пес­ню ук­рал, но ос­тал­ся жить...

«Вот та­кая вам пе­сен­ная пре­ды­с­то­рия-ис­то­рия, – го­во­рит Еле­на Ев­ге­нь­ев­на. – С Ро­ды­ги­ным мы с тех пор не об­ща­лись... Но встре­ти­лись как-то в по­езд­ке в Ре­жев­ской рай­он, на пре­зен­та­цию од­ной ин­те­рес­ной кни­ги. Встре­ти­лись – и по­ми­ри­лись. Так что но­вая на­ша пес­ня – и знак то­го, что ста­рое за­бы­то:

 

Пусть эта пес­ня сквозь ме­те­ли Ле­тит, как преж­де, в даль ма­ня, И где бы вы её ни пе­ли, Быть мо­жет, вспом­ни­те ме­ня.

 

Да, за­ду­шев­ных пе­сен в со­дру­же­ст­ве с та­лант­ли­вы­ми ком­по­зи­то­ра­ми Хо­рин­ская на­пи­са­ла не­ма­ло. Она – со­зда­тель ли­б­рет­то дет­ской опе­ры «Де­вуш­ка-се­ми­де­луш­ка», а так­же трёх опе­ретт, с ус­пе­хом шед­ших на сце­не Сверд­лов­ско­го ака­де­ми­че­с­ко­го те­а­т­ра му­зы­каль­ной ко­ме­дии.

Жаль, со­рок с лиш­ним лет не пе­ре­из­да­ва­лась чу­дес­ная книж­ка Еле­ны Ев­ге­нь­ев­ны «Па­пам и ма­мам». Мно­гие ми­ни­а­тю­ры сбор­ни­ка – за­пе­чат­лён­ные вы­ска­зы­ва­ния ре­бя­ти­шек раз­ных воз­ра­с­тов, эта­кий ураль­ский ана­лог «От двух до пя­ти» – зло­бо­днев­ны, умо­ри­тель­но-смеш­ны до­ны­не. Вот, на­при­мер, «Ари­с­то­крат­ка».

«Гос­тья энер­гич­но ма­ка­ла хлеб в са­хар­ный пе­сок и рас­ска­зы­ва­ла:

– Вы зна­е­те, мой отец был граф, да­же князь... А ма­ма бы­ла про­сто вы­ли­тая сек­тант­ская ма­дон­на...

– Сик­с­тин­ская... – ос­то­рож­но по­пра­ви­ла ма­ма.

– По-раз­но­му на­зы­ва­ют, – не рас­те­ря­лась гос­тья. – А те­перь как жить при­хо­дит­ся... Со­се­ди у ме­ня сов­сем не­куль­тур­ные... Гру­бые... Со­сед­ка так меж­до­ме­ти­я­ми и кро­ет... А муж её всё вре­мя не­цен­зур­ны­ми тер­ми­на­ми вы­ра­жа­ет­ся. Я его не­на­ви­жу все­ми шва­б­ра­ми ду­ши!

Ког­да гос­тья уш­ла, На­тка за­дум­чи­во ска­за­ла:

– Ма­ма, по­че­му эта тё­тя не ту­да сло­ва су­ёт?»

Взрос­лый чи­та­тель, пра­во, не со­ску­чит­ся в ком­па­нии «язы­ко­ве­да»-млад­ше­класс­ни­цы На­тки!

«На­тка спро­си­ла:

– А Си­мо­нов ста­рый?

– Нет, не ста­рый.

– Кра­си­вый?

– Кра­си­вый.

– А Твар­дов­ский ка­кой? А Про­ко­фь­ев? А Щи­па­чёв?

– А как ты са­ма пред­став­ля­ешь?

И ста­ла На­тка опи­сы­вать по сво­е­му пред­став­ле­нию по­этов, при­чём её опи­са­ния поч­ти все­гда ока­зы­ва­лись вер­ны­ми.

– Пра­виль­но, На­тка, толь­ко как ты оп­ре­де­ля­ешь?

– По упи­тан­но­с­ти сти­хов!»

Нын­че, ра­зу­ме­ет­ся, про­ще: по­смо­т­ри в те­ле­ящи­ке се­ри­ал – и пред­став­ляй се­бе Си­мо­но­ва, Па­с­тер­на­ка, Есе­ни­на, иных по­этов ушед­шей эпо­хи по эк­ран­ным во­пло­ще­ни­ям со­вре­мен­ных ки­нош­ных «звёзд»! И в кни­ги за­гля­ды­вать не обя­за­тель­но...

Всё же не пе­ре­ве­лись у нас кни­го­чеи, для ко­то­рых про­дол­жа­ют ра­бо­тать пи­са­те­ли. По­эзия «дет­ской» Хо­рин­ской («Спич­ка-не­ве­лич­ка», «Тая и Фая», «Два Саш­ки в од­ной ру­баш­ке», «Жу­ра­вуш­ки» и дру­гие кни­ги) при­хо­дит к ре­бён­ку од­но­вре­мен­но со сказ­ка­ми Пуш­ки­на, при­знан­ны­ми сти­хо­твор­ны­ми эта­ло­на­ми ли­те­ра­ту­ры для ма­лы­шей. И от­нюдь не те­ря­ет­ся в име­ни­том ря­ду! Её сти­хи жи­во, ос­т­ро­ум­но, в ме­ру на­зи­да­тель­но по­ве­ст­ву­ют о том, что ув­ле­ка­ет кро­ху-чи­та­те­ля (точ­нее – слу­ша­те­ля, ведь мно­гие ад­ре­са­ты твор­че­ст­ва по­этес­сы са­ми чи­тать по­ка не уме­ют), схва­ты­ва­ют­ся, за­по­ми­на­ют­ся на ле­ту. Ма­ло­лет­не­го це­ни­те­ля не об­ма­нешь: скуч­ные да то­пор­ные строч­ки кто ж под­хва­тит!

Че­ло­век под­ра­с­та­ет и встре­ча­ет­ся с оду­хо­тво­рен­ной ли­ри­кой «взрос­лой» Хо­рин­ской, про­ник­но­вен­ны­ми стро­ка­ми об ис­тин­ном и веч­ном, что все­гда с на­ми...

Ког­да Еле­на Ев­ге­нь­ев­на в пол­ном за­ле чи­та­ет сти­хи, по­жа­луй, ни­кто не до­га­ды­ва­ет­ся, что по­этес­са не ви­дит сво­их слу­ша­те­лей. Ин­ва­ли­дом по зре­нию она ста­ла ещё в вой­ну. За­то пре­крас­но чув­ст­ву­ет ау­ди­то­рию серд­цем. Бы­ва­ет, в на­ча­ле вы­ступ­ле­ния по­шу­тит, по­го­во­рит не­мно­го о жи­тей­ском, и вот уже слы­шит за­ин­те­ре­со­ван­ную, до­б­рую от­вет­ную ре­ак­цию. Кон­такт ус­та­но­вил­ся! По­это­му ей все­гда спо­кой­но на сце­не.

Неж­но, пре­дан­но лю­бят сво­е­го по­эта чи­та­те­ли всех воз­ра­с­тов, имя Еле­ны Хо­рин­ской вхо­дит в де­сят­ку са­мых чи­та­е­мых ав­то­ров-ураль­цев. Рас­кры­вая кни­гу, как пра­ви­ло, ищешь точ­ки ду­шев­но­го со­при­кос­но­ве­ния с ав­то­ром, улав­ли­ва­ешь мыс­ли, об­ра­зы, со­звуч­ные тво­им чув­ст­вам и на­ст­ро­е­нию. Не мной под­ме­че­но: пи­са­тель да­ле­ко не все­гда со­от­вет­ст­ву­ет им же про­по­ве­ду­е­мым иде­а­лам нрав­ст­вен­ной чи­с­то­ты. Хо­рин­ская – об­ра­зец твор­че­с­кой и лич­но­ст­ной цель­но­с­ти. Зна­ю­щие по­этес­су не ус­та­ют по­ра­жать­ся её ра­бо­то­спо­соб­но­с­ти, ор­га­ни­че­с­ко­му не­при­ятию пра­зд­но­с­ти, все­гдаш­не­му оп­ти­миз­му, за­до­ру, свой­ст­вен­но­му энер­гич­ной юно­с­ти, мо­ло­до­му звон­ко­му го­ло­су, уди­ви­тель­но­му сме­ху – так сме­ять­ся мо­гут лишь де­ти и очень не­мно­гие взрос­лые, чьи серд­ца не очер­ст­ве­ли, по-преж­не­му от­кры­ты лю­дям, ми­ру... «Вам бы дет­скую пе­ре­да­чу ве­с­ти!» – вос­кли­ца­ют зна­ко­мые, об­ра­ща­ясь к Хо­рин­ской.

– К не­сча­с­тью, – пе­чаль­но взды­ха­ет она в от­вет, – на на­шем об­ла­ст­ном ра­дио-те­ле­ви­де­нии те­перь нет дет­ской ре­дак­ции.

Что да­ёт си­лы? Не­со­мнен­но, до­б­рые ве­с­точ­ки дру­зей – ближ­них и да­лё­ких. Два де­ся­ти­ле­тия то­му на­зад, ког­да Еле­не Ев­ге­нь­ев­не ис­пол­ни­лось во­семь­де­сят, в её ека­те­рин­бург­ской квар­ти­ре раз­дал­ся зво­нок. Из Бу­ря­тии.

– Ал­ло, Улан-Удэ? – ото­зва­лась Хо­рин­ская.

От­вет в труб­ке оше­ло­мил:

– Нет, это Ха­сур­та. Мы – де­ти ва­ших уче­ни­ков...

Вот так, че­рез шесть­де­сят лет, со­мк­ну­лась связь вре­мён и люд­ских су­деб!

«Ко­неч­но, нет уже преж­ней уда­ли, преж­не­го жи­во­го уча­с­тия во всех де­лах, и от это­го ста­но­вит­ся гру­ст­но, – при­зна­ёт­ся ста­рей­шая рос­сий­ская пи­са­тель­ни­ца. – А впро­чем, нет, это не толь­ко грусть. Это бе­лая-бе­лая за­висть к тем, мо­ло­дым, ко­му бу­дет при­над­ле­жать XXI век, ко­му суж­де­но тог­да жить, тво­рить, со­зда­вать но­вые кни­ги, кар­ти­ны, му­зы­ку... Хо­ро­шо бы быть сре­ди них...»

...На ра­бо­чем сто­ле Еле­ны Ев­ге­нь­ев­ны – под се­нью ве­то­чек при­ве­зён­но­го дру­зь­я­ми ми­ло­го за­бай­каль­ско­го ба­гуль­ни­ка, спо­соб­но­го в теп­ле цве­с­ти в лю­бое вре­мя го­да, – её но­вые из­дан­ные кни­ги, ру­ко­пи­си све­жих сти­хов, бес­цен­ных, дли­ною в век, пи­са­тель­ских вос­по­ми­на­ний. А зна­чит – про­дол­жа­ет­ся жизнь, не­от­де­ли­мая от по­эзии.

Алек­сандр Пав­лов