Архив : №39. 02.10.2009

Бюро журнальных находок

 Лож­ный ключ

 

Но Ле­о­нов вы­жил и пе­ре­жил всё. И толь­ко в этом по боль­шо­му

 счё­ту ока­зал­ся для ко­го-то не прав. Всё ос­таль­ное – де­та­ли.

За­хар При­ле­пин. «Ле­о­нид Ле­о­нов.

«Иг­ра его бы­ла ог­ром­на». Гла­вы из кни­ги». «Но­вый мир», № 8.

 

С ува­же­ни­ем от­но­шусь к За­ха­ру При­ле­пи­ну и к его на­уч­ной до­б­ро­со­ве­ст­но­с­ти.

Но вы­нуж­ден ска­зать – чи­таю в «Но­вом ми­ре» оче­ред­ные от­рыв­ки из при­ле­пин­ской би­о­гра­фии Ле­о­ни­да Ле­о­но­ва и сно­ва убеж­да­юсь: При­ле­пин по­до­б­рал лож­ный ключ к лич­но­с­ти и твор­че­ст­ву за­ме­ча­тель­но­го пи­са­те­ля Ле­о­но­ва. При по­мо­щи та­ко­го клю­ча он ни­че­го не от­кро­ет.

Ключ этот мож­но на­звать «по­ли­ти­че­с­ким». Или «по­ли­ти­ко-ие­рар­хи­че­с­ким». Или «ие­рар­хи­че­с­ко-но­мен­к­ла­тур­ным». Ко­му как нра­вит­ся.

При­ле­пин за­дал­ся стран­ной це­лью до­ка­зать, что Ле­о­нид Ле­о­нов во­все не был бла­го­по­луч­ным «ста­лин­ским лю­бим­цем», что он вре­мя от вре­ме­ни ока­зы­вал­ся в опа­ле, в по­лу­опа­ле, в чет­вер­ть­о­па­ле, а то и на во­ло­сок от аре­с­та.

В ян­ва­ре 1938 го­да Ле­о­но­ва на­гра­ди­ли ор­де­ном Тру­до­во­го Крас­но­го зна­ме­ни. А долж­ны бы­ли – по его ста­ту­су и за­слу­гам – на­гра­дить ор­де­ном Ле­ни­на. Но не на­гра­ди­ли. Факт? Факт. В мае 1937 го­да Ле­о­но­ва на­ри­со­ва­ли в лит­га­зет­ской ка­ри­ка­ту­ре не на са­мой верх­ней па­лу­бе лит­па­ро­хо­да (вме­с­те с Шо­ло­хо­вым), а все­го лишь на тре­ть­ей па­лу­бе (в ком­па­нии с Ты­ня­но­вым и Сей­фул­ли­ной). Факт? Факт. А сколь­ко раз по Ле­о­но­ву про­ез­жа­лись кри­ти­ки. Ох, не­спро­с­та…

Но и сам Ле­о­нов не ос­та­вал­ся в дол­гу. К при­ме­ру, в «До­ро­ге на оке­ан» он изо­б­ра­зил глав­но­го ге­роя-ком­му­ни­с­та Ку­ри­ло­ва ря­бым (как Ста­ли­на), а ан­та­го­нист Ку­ри­ло­ва Глеб Про­ток­ли­тов – быв­ший бе­ло­гвар­де­ец. При­том Ле­о­нов то­же не­ко­то­рое вре­мя слу­жил в Бе­лой гвар­дии. Ум­но­му до­ста­точ­но. По­гля­ди­те, лю­ди до­б­рые, как хи­т­рец Ле­о­нов иг­рал с вла­с­тью. И иг­ра его бы­ла ог­ром­на…

Но кто из ли­те­ра­то­ров ста­лин­ской по­ры не бы­вал вре­мя от вре­ме­ни в опа­ле, в по­лу­опа­ле, в чет­вер­ть­о­па­ле у Ста­ли­на? Ни­кто. Да­же пра­во­вер­ней­шие ста­лин­цы – и те по­па­да­ли под раз­да­чу. А в чьих про­из­ве­де­ни­ях нет пас­са­жей, ко­то­рые (при же­ла­нии и ис­поль­зуя со­от­вет­ст­ву­ю­щую ме­то­до­ло­гию) воз­мож­но трак­то­вать в ка­че­ст­ве «дерз­ких», «фрон­дёр­ских», «оп­по­зи­ци­он­ных» и «пря­мо ан­ти­со­вет­ских»? И у Вир­ты со Шпа­но­вым мож­но на­рыть вдо­воль «ан­ти­со­вет­чи­ны» – ес­ли по­ста­рать­ся.

В пье­сах Ле­о­но­ва вто­рой по­ло­ви­ны трид­ца­тых го­дов – в «По­лов­чан­ских са­дах», «Вол­ке», «Ме­те­ли» – фи­гу­ри­ру­ют шпи­о­ны и «вра­ги на­ро­да». Но ка­кую кра­мо­лу они не­сут со сце­ны! Кем же был Ле­о­нов – ста­ли­ни­с­том или ум­ным ан­ти­ста­ли­ни­с­том?

 Раз­руб­лю сей гор­ди­ев узел од­ним ма­хом: все из­ве­ст­ные со­вет­ские пи­са­те­ли вто­рой по­ло­ви­ны трид­ца­тых го­дов бы­ли (в той или иной ме­ре) ста­ли­ни­с­та­ми. И – при этом – все из­ве­ст­ные со­вет­ские пи­са­те­ли вто­рой по­ло­ви­ны трид­ца­тых го­дов бы­ли (в той или иной ме­ре) не­до­воль­ны­ми фрон­дё­ра­ми. А то, что Пла­то­нов с Бул­га­ко­вым для на­ше­го вре­ме­ни ока­за­лись по­ин­те­рес­нее Пав­лен­ко с Тре­нё­вым… Так ведь это свя­за­но не со «ста­ли­низ­мом» или «оп­по­зи­ци­он­но­с­тью» на­зван­ных пер­сон. А с сов­сем ины­ми ве­ща­ми.

При­дёт­ся не без со­жа­ле­ния за­клю­чить: КПД ра­бо­ты При­ле­пи­на вы­шел не­ве­лик. Для то­го что­бы уз­нать по­боль­ше о пье­сах Ле­о­но­ва, об их сю­же­ти­ке, эс­те­ти­ке, пер­со­на­жах, о том, ка­кая из этих пьес удач­на, а ка­кая – не­удач­на и по ка­кой при­чи­не ка­кая пье­са не уда­лась, я луч­ше об­ра­щусь к со­от­вет­ст­ву­ю­щей гла­ве пре­крас­ной кни­ги Кон­стан­ти­на Руд­ниц­ко­го «Пор­т­ре­ты дра­ма­тур­гов». Вы­шед­шей аж в 1961 го­ду. Про­то­ко­лы до­про­са Бу­ха­ри­на то­же про­чту где-ни­будь (они пуб­ли­ко­ва­лись).

А что мне даст при­ле­пин­ская би­о­гра­фия Ле­о­но­ва? Не знаю.

 

Кро­ли­чье ва­ре­во

 

За­ни­мать­ся, ко­неч­но, на­до – ес­ли не чи­ст­кой ки­ве­ров, то хо­тя бы «Лу­кул­ла­ми»,

бой­цов­ским клу­бом, вя­за­ни­ем ма­к­ра­ме. Все мы се­бя чем-ни­будь да раз­вле­ка­ем…

Илья Бо­я­шов. «Кто не зна­ет брат­ца Кро­ли­ка». Быль. «Ок­тябрь», № 8.

 

Как я по­гля­жу, «Ок­тябрь» стал обиль­но пуб­ли­ко­вать про­зу «мла­до­пи­тер­цев». В про­шлом но­ме­ре «Ок­тя­б­ря» был Кру­са­нов, те­перь вот – Бо­я­шов.

Раз на раз не при­хо­дит­ся. Цен­ность кру­са­нов­ско­го «раз­го­вор­но­го ро­ма­на» «Мёрт­вый язык» вну­ша­ет мне боль­шие со­мне­ния. С Бо­я­шо­вым же – всё по­лу­чи­лось очень удач­но.

Сю­жет «бы­ли» Ильи Бо­я­шо­ва «Кто не зна­ет брат­ца Кро­ли­ка» та­ков: млад­ший брат по­ве­ст­во­ва­те­ля, баб­ник и раз­дол­бай, «про­да­ёт» вре­мен­но без­ра­бот­но­го стар­ше­го бра­та биз­не­с­ме­ну Ар­ка­ше (Ар­ка­ша и есть – «бра­тец Кро­лик»). Ско­ла­чи­ва­ет­ся раз­ве­сё­лая бан­да об­щих дру­зей и зна­ко­мых; «бра­тец Кро­лик» во­дит её по ре­с­то­ра­ци­ям Пи­те­ра, зна­ко­мя со сво­и­ми на­по­ле­о­нов­ски­ми пла­на­ми. В пер­спек­ти­ве на­ме­ча­ют­ся все­рос­сий­ская ли­га бо­е­вых еди­но­борств, яхт-клуб и всё та­кое про­чее; ко­неч­но, за­вер­ша­ет­ся всё про­да­жей ку­ри­ных око­роч­ков с ма­ши­ны. По хо­ду сю­же­та по­ве­ст­во­ва­тель встре­ва­ет во все­воз­мож­ные при­клю­че­ния, по­па­дая то к зав­сег­да­та­ям лит­сбо­рищ, то в дом к свя­щен­ни­ку, то в эро­ти­че­с­кую са­у­ну, то на пьян­ку омо­нов­цев, то на боль­нич­ную кой­ку.

Но де­ло не в сю­же­те. Не бы­ло бы это­го сю­же­та – сло­жил­ся бы дру­гой. Глав­ное – со­сто­я­ние ду­ши: пья­но-трез­вое, бес­ша­баш­но-со­сре­до­то­чен­ное, пи­тер­ское. Глав­ное – не­скон­ча­е­мый пра­зд­ник жиз­ни, кар­на­вал жиз­ни с фей­ер­вер­ка­ми и пе­ре­дря­га­ми; глав­ное – бью­щий в ли­цо ве­тер жиз­ни, глав­ное – вкус жиз­ни, её цвет, за­пах, кайф.

Илья Бо­я­шов об­ла­да­ет пре­крас­ной спо­соб­но­с­тью не толь­ко чув­ст­во­вать всё это, но и пе­ре­дать чи­та­те­лю. К то­му же он уме­ло вла­де­ет со­вре­мен­ным рас­ко­ван­ным стиль­ком. Всё это, взя­тое вме­с­те, пре­вра­ща­ет его текст в креп­чай­шее жар­кое ва­ре­во, спо­соб­ное ис­це­лить ме­лан­хо­ли­ка и ожи­вить по­хмель­но­го. Этот текст – оп­ти­ми­с­ти­чен. Не­ча­с­тое яв­ле­ние в рос­сий­ской сло­вес­но­с­ти. Я бы ска­зал, что текст Бо­я­шо­ва оп­ти­ми­с­ти­чен по-аме­ри­кан­ски.

Дол­гие по­пыт­ки об­ре­с­ти «оте­че­ст­вен­но­го Ге­н­ри Мил­ле­ра», ка­жет­ся, на­чи­на­ют при­но­сить пло­ды. Ра­зу­ме­ет­ся, по­ка Бо­я­шо­ву до Ге­н­ри Мил­ле­ра – как до да­лё­кой звез­ды, и да­же «ук­ра­ин­ские Ге­н­ри Мил­ле­ры» (вро­де Сер­гея Жа­да­на) на­мно­го об­го­ня­ют его.

Мыс­лей в тек­с­те Бо­я­шо­ва ма­ло­ва­то (да и се­рь­ёз­ных чувств – то­же). Но мо­ло­дых, жи­вых, ис­крен­них, до­под­лин­ных ощу­ще­ний – на­ва­лом. Это здо­ро­во!

Пи­ро­жок ни с чем

 

Та­лант в том и за­клю­ча­ет­ся, что­бы до­не­с­ти до лю­дей вы­кру­та­сы сво­е­го ума…

Дми­т­рий Ра­го­зин. «Ста­рый парк». Ро­ман. «Зна­мя», № 8.

 

Про­за­и­ка Дми­т­рия Ра­го­зи­на, на­вер­ное, ча­с­то пу­та­ют с по­ли­ти­че­с­ким де­я­те­лем Дми­т­ри­ем Ро­го­зи­ным.

Как это не­спра­вед­ли­во! Дми­т­рий Ра­го­зин – он же са­ма изы­с­кан­ность, он же во­пло­щён­ная стиль­ность. Он же ну прям как На­бо­ков.

По­че­му-то ны­неш­ние эпи­го­ны На­бо­ко­ва по­ни­ма­ют сво­е­го ку­ми­ра стран­но. Они ви­дят в нём ис­клю­чи­тель­но сти­ли­с­та. А ведь Вла­ди­мир Вла­ди­ми­ро­вич был не толь­ко ге­ни­аль­ным сти­ли­с­том, но и от­мен­ным сю­же­то­ст­ро­и­те­лем (до­ста­точ­но при­пом­нить сю­же­ты «Ло­ли­ты» или «Ка­ме­ры об­ску­ры», что­бы удо­с­то­ве­рить­ся в этом).

Сю­жет «Ста­ро­го пар­ка» так и не от­крыл­ся мо­е­му ра­зу­ме­нию… Хо­дит ре­дак­ци­он­ный ра­бот­ник Го­ро­хов по пу­с­то­му пар­ку, вя­ло и не­скон­ча­е­мо ре­флек­си­ру­ет, за­бре­да­ет в тир и шах­мат­ный до­мик, вы­яс­ня­ет от­но­ше­ния с воз­люб­лен­ной Силь­ви­ей («её лю­би­мое чте­ние – днев­ни­ки Вир­жи­нии Вульф и Силь­вии Плат»), вре­мя от вре­ме­ни на­ты­ка­ет­ся на раз­но­об­раз­ных тип­чи­ков с фа­ми­ли­я­ми «Гла­зов», «Но­сов», «Ухов». Ещё на­ли­че­ст­ву­ет не­кая ру­ко­пись, ко­то­рую Го­ро­хо­ву над­ле­жит пра­вить. А воз­мож­но, все мы­ка­нья Го­ро­хо­ва, все его пар­ко­вые вос­по­ми­на­ния и ас­со­ци­а­ции – и есть та са­мая ру­ко­пись (ку­ро­пись, жу­ко­пись, па­у­ко­пись – так бы про­дол­жи­лось у Ра­го­зи­на). Жизнь есть текст, текст есть жизнь; Лао Цзы ли при­сни­лось, что он ба­боч­ка, ба­боч­ке ли при­сни­лось, что она Лао Цзы – всё еди­но. Пост­мо­дер­низм, од­ним сло­вом.

За­то по ча­с­ти сти­ли­с­ти­ки всё до­нель­зя рас­пре­крас­но. «Ве­тер всто­пор­щил клён, по­хо­жий на зо­ло­тую па­го­ду». «Тро­пин­ка, за­сы­пан­ная мел­кой, раз­моз­жён­ной ли­ст­вой». «За­стен­чи­вая кур­ти­зан­ка с ве­не­ци­ан­ским раз­ре­зом глаз». И так да­лее…

На­вер­ное, все эти ра­го­зин­ские эк­зер­си­сы най­дут сво­их по­клон­ни­ков, бы­ва­ют же лю­би­те­ли «ис­кус­ст­ва для ис­кус­ст­ва», «са­мо­за­мк­ну­то­го кра­си­во­го пись­ма».

Я к та­ко­вым не от­но­шусь. По мо­е­му мне­нию, стиль, будь он са­мым что ни на есть от­то­чен­ным, – не са­мо­цен­ность; он – не бо­лее чем по­сред­ник, слу­га; его роль за­ве­до­мо вспо­мо­га­тель­ная; стиль ну­жен лишь для то­го, что­бы как мож­но точ­нее рас­ска­зать о сю­жет­ных пе­ри­пе­ти­ях или о ка­ких-то ре­аль­ных ве­щах.

Текст Ра­го­зи­на по­хож на об­ман­ный пи­ро­жок – ис­кус­но при­го­тов­лен­ный, ру­мя­ный, под­жа­ри­с­тый – и ли­шён­ный на­чин­ки. О чём этот текст? Да ни о чём.

Кирилл АНКУДИНОВ,
г. МАЙКОП