Архив : №41. 16.10.2009

В старости революционеры становятся деспотами

 В петербургском Доме писателя состоялась встреча с Оливье Роленом. По словам французского гостя, его интерес к России возник ещё в 1986 году, и после путешествия по нашей стране он написал книгу «В России». В ходе предыдущих визитов Ролен побывал на Камчатке, в Магадане и Иркутске. Писатель рассказал о своём проекте «Любить литературу», открывающемся в Санкт-Петербурге в преддверии Года Франции в России. Он включает в себя цикл встреч с современными французскими писателями, которые познакомят петербуржцев с творчеством своих великих предшественников.

 

– Цикл «Лю­бить ли­те­ра­ту­ру» я сна­ча­ла ис­пы­тал в Ри­ме, во фран­цуз­ском куль­тур­ном цен­т­ре. Идея за­клю­ча­лась в сле­ду­ю­щем: пред­ло­жить со­вре­мен­ным фран­цуз­ским пи­са­те­лям не­кое «уп­раж­не­ние вос­хи­ще­ния». Не­ко­то­рые пи­са­те­ли пи­шут так, как буд­то бы с ни­ми ро­ди­лась ли­те­ра­ту­ра, они её и вы­ду­ма­ли. Од­на­ко дру­гие ли­те­ра­то­ры, и я в их чис­ле, пи­шут, по­ни­мая, что за ни­ми су­ще­ст­ву­ет це­лая га­ле­рея имён: Пуш­кин, Шек­с­пир, Го­мер и т.д. Ра­зу­ме­ет­ся, это не зна­чит, что они се­бя срав­ни­ва­ют со сво­и­ми ве­ли­ки­ми пред­ше­ст­вен­ни­ка­ми. Это зна­чит лишь то, что этот вос­торг, этот эн­ту­зи­азм, ко­то­рый они по­чув­ст­во­ва­ли од­наж­ды, чи­тая Го­ме­ра, Шек­с­пи­ра, Пуш­ки­на, по­слу­жил им не­ким им­пуль­сом для соб­ст­вен­но пи­са­ния. Идея про­ек­та за­клю­ча­ет­ся в том, что­бы пред­ло­жить со­вре­мен­ным пи­са­те­лям по­го­во­рить о тех или о том, кто был за ни­ми, ко­го они про­чли и ув­лек­лись ли­те­ра­ту­рой до та­кой сте­пе­ни, что са­ми на­ча­ли пи­сать. Ещё идею дан­но­го про­ек­та не­ко­то­рым об­ра­зом со­от­но­сят со сло­ва­ми Ро­ла­на Бар­та, ко­то­рый в од­ной из лек­ций ска­зал, что «лю­бить ли­те­ра­ту­ру – это зна­чит чув­ст­во­вать, что пред­ше­ст­ву­ю­щая ли­те­ра­ту­ра все­гда при­сут­ст­ву­ет фи­зи­че­с­ки». В об­щем, идея ста­ла на­ча­лом цик­ла, ко­то­рый я пред­ло­жил и раз­ра­бо­тал в Ри­ме. В Ита­лии я, кста­ти, го­во­рил о Ша­ла­мо­ве, мой кол­ле­га о Каф­ке, но в Рос­сии я счи­таю уме­ст­ным го­во­рить о фран­цуз­ских пи­са­те­лях, осо­бен­но учи­ты­вая по­сто­ян­ный ин­те­рес в Рос­сии к фран­цуз­ским ав­то­рам. Уча­ст­ни­ка­ми встре­чи бу­дут со­вре­мен­ные фран­цуз­ские пи­са­те­ли, по­эты, фи­ло­со­фы, ко­то­рые бу­дут рас­ска­зы­вать о фран­цуз­ских ав­то­рах, чьё твор­че­ст­во за­ста­ви­ло их ис­пы­тать ли­те­ра­тур­ный шок. Что ка­са­ет­ся ме­ня, я ре­шил по­го­во­рить о Ша­то­б­ри­а­не, а так­же про­честь от­рыв­ки из его «За­мо­гиль­ных за­пи­сок», осо­бен­но те, ко­то­рые свя­за­ны с ре­во­лю­ци­ей. По­че­му Ша­то­б­ри­ан? Я счи­таю его глу­бо­ким пи­са­те­лем, и его «За­мо­гиль­ные за­пи­с­ки» го­во­рят о ре­во­лю­ци­он­ном пе­ри­о­де, как ни­ка­кая дру­гая кни­га. Бу­ду­чи вра­гом ре­во­лю­ции, он был до­ста­точ­но умён, что­бы по­ни­мать, на­сколь­ко эти со­бы­тия важ­ны и зна­чи­мы. Ша­то­б­ри­ан – ос­но­ва­тель ро­ман­тиз­ма во Фран­ции, и я его вы­брал ещё и по­то­му, что он ме­нее из­ве­с­тен в Рос­сии по срав­не­нию с Баль­за­ком, Гю­го и т.д. Так­же ин­те­рес­ны его рас­суж­де­ния, от­но­ся­щи­е­ся к по­ли­ти­ке и мо­ра­ли, о том, как эти две об­ла­с­ти со­че­та­ют­ся.

– Ме­сье Оли­вье, рас­ска­жи­те о ва­шем твор­че­ст­ве.

– Мои кни­ги не очень мно­го пе­ре­во­ди­лись в Рос­сии. Я на­пи­сал во­семь ро­ма­нов. Их ос­нов­ное до­сто­ин­ст­во в том, что они раз­ные. Я пи­сал кни­ги, ко­то­рые по­свя­ще­ны впе­чат­ле­ни­ям от пу­те­ше­ст­вий. У ме­ня так­же есть не­сколь­ко ли­те­ра­тур­ных эс­се. Кста­ти ска­зать, од­на из книг, на­пи­сан­ная в 1988 го­ду, на­зы­ва­лась «В Рос­сии».

Во­об­ще, моя жизнь мо­жет быть схе­ма­ти­че­с­ки раз­де­ле­на на две ча­с­ти: пер­вая часть – ког­да я был ре­во­лю­ци­о­не­ром, вто­рая часть – ког­да стал ро­ма­ни­с­том. И Рос­сия иг­ра­ла и в ре­во­лю­ции, и в ли­те­ра­ту­ре боль­шую роль, ко­то­рую нель­зя пе­ре­оце­нить.

– Есть ли раз­ни­ца в вос­при­я­тии ва­ми се­го­дняш­ней Рос­сии и той, 1986 го­да, ког­да вы бы­ли здесь впер­вые?

– Не знаю, хо­ро­шо это или пло­хо, но ког­да я в пер­вый раз при­ехал в Пе­тер­бург в 1986 го­ду, он был со­вер­шен­но дру­гой. Не­по­хо­жий на се­го­дняш­ний. Не бы­ло рек­ла­мы, не бы­ло та­ко­го ко­ли­че­ст­ва ма­шин. Это был аб­со­лют­но дру­гой мир по срав­не­нию с на­шим, за­пад­ным. Сей­час, внеш­не, по край­ней ме­ре, по­яви­лась не­кая уни­фор­ми­за­ция.

– В од­ном из ин­тер­вью вы упо­ми­на­ли, что ра­бо­та­ли над кни­гой о Хе­мин­гу­эе. Се­го­дня в Рос­сии ин­те­рес к не­му па­да­ет. А во Фран­ции?

– Во Фран­ции то­же не­кое заб­ве­ние это­го ав­то­ра. Я во­об­ще-то раз­де­ляю это от­сут­ст­вие ин­те­ре­са. Я чи­тал его в мо­ло­до­с­ти и се­го­дня, пе­ре­чи­ты­вая его ро­ма­ны, счи­таю, что в них нет ни­че­го вы­да­ю­ще­го­ся в ли­те­ра­тур­ном смыс­ле. Но, с дру­гой сто­ро­ны, я пе­ре­чи­ты­ваю рас­ска­зы, ко­то­рые он пи­сал в са­мом на­ча­ле сво­е­го твор­че­ст­ва, и они мне ка­жут­ся очень ин­те­рес­ны­ми.

– Во фран­цуз­ских ли­це­ях со­вре­мен­ные ав­то­ры на­хо­дят путь к школь­ни­ку?

– У ме­ня нет ни­ка­кой свя­зи со шко­лой, но до­ля пре­по­да­ва­ния ли­те­ра­ту­ры во фран­цуз­ских шко­лах умень­ша­ет­ся, со­от­вет­ст­вен­но умень­ша­ет­ся и до­ля со­вре­мен­ных ав­то­ров. Это, на­вер­ное, ми­ро­вая тен­ден­ция. Ду­маю, то, что мы ус­т­ра­и­ва­ем чте­ния пи­са­те­лей, свя­за­но с тем, что шко­ла не мо­жет при­влечь мо­ло­дёжь к чте­нию. Мо­жет быть, мы, та­ким об­ра­зом, бу­дем спо­соб­ст­во­вать воз­вра­ще­нию мо­ло­дё­жи к ли­те­ра­ту­ре.

– Су­ще­ст­ву­ет ли во Фран­ции Со­юз пи­са­те­лей, есть ли Дом пи­са­те­ля, и ка­кую под­держ­ку го­су­дар­ст­во ока­зы­ва­ет пи­са­те­лям?

– Я ни­че­го не знаю о су­ще­ст­во­ва­нии во Фран­ции Со­ю­за пи­са­те­лей. Дом пи­са­те­ля есть, и он сей­час рас­по­ла­га­ет­ся в особ­ня­ке бра­ть­ев Гон­кур. Что ка­са­ет­ся под­держ­ки, то на­вер­ня­ка Дом пи­са­те­лей по­лу­ча­ет го­су­дар­ст­вен­ную по­мощь, но в ка­ких ци­ф­рах это вы­ра­жа­ет­ся, не знаю. По­ми­мо то­го, во Фран­ции су­ще­ст­ву­ет ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во ор­га­ни­за­ций, не обя­за­тель­но го­су­дар­ст­вен­ных, ко­то­рые под­дер­жи­ва­ют куль­ту­ру и, в ча­ст­но­с­ти, ли­те­ра­ту­ру. Так­же есть спе­ци­аль­ная сеть книж­ных ма­га­зи­нов, ко­то­рая счи­та­ет сво­ей по­ли­ти­кой ус­та­нов­ле­ние еди­ной це­ны на кни­ги. Это ме­ша­ет боль­шим дис­три­бь­ю­то­рам под­ни­мать це­ны, и та­ким об­ра­зом со­хра­ня­ет­ся до­ля сво­бо­ды для ма­лень­ких не­за­ви­си­мых ма­га­зи­нов.

– Вы ска­за­ли, что сна­ча­ла бы­ли ре­во­лю­ци­о­не­ром, а по­том ста­ли ро­ма­ни­с­том. Это бы­ло как-то свя­за­но с по­езд­кой в Рос­сию в 1986 го­ду?

– Нет. К 1986 го­ду я уже пе­ре­стал ве­рить в то, что сча­с­тье че­ло­ве­че­ст­ву мо­жет быть при­не­се­но ре­во­лю­ци­ей кро­ва­вой и на­силь­ст­вен­ной. И пе­ре­стал ве­рить в бла­го­ден­ст­вие и еди­ные пар­тии.

– Есть вы­ра­же­ние, что все ре­во­лю­ци­о­не­ры в ста­ро­сти кон­сер­ва­то­ры.

– Не ду­маю, что это все­гда так. Ре­во­лю­ци­он­ный опыт да­ёт мно­го, в ча­ст­но­с­ти, да­ёт воз­мож­ность ос­мыс­ли­вать та­кие ве­щи, как по­ли­ти­ка и ак­тив­ное уча­с­тие в по­ли­ти­ке. Есть дру­гое из­ре­че­ние: ре­во­лю­ци­о­не­ры, ста­рея, ста­но­вят­ся де­с­по­та­ми. Мне ка­жет­ся, это бо­лее пра­виль­но.

– Есть мне­ние, что рань­ше цен­т­ром ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры бы­ла Рос­сия, по­том Фран­ция, те­перь он пе­ре­ме­с­тил­ся в Ла­тин­скую Аме­ри­ку. Вы со­глас­ны?

– Вряд ли со­гла­шусь, и во­об­ще по­ня­тие мо­ды счи­таю по­верх­но­ст­ным. Да, лет 30 на­зад был бум ли­те­ра­ту­ры из Ла­тин­ской Аме­ри­ки. Но он про­шёл, и се­го­дня вряд ли её на­зо­вут ли­те­ра­тур­ным цен­т­ром. С дру­гой сто­ро­ны, ли­те­ра­тур­ным цен­т­ром се­го­дня мож­но счи­тать то, что яв­ля­ет­ся цен­т­ром ком­мер­че­с­ким, во­ен­ным и про­чее, то есть США. Но это не зна­чит, что нет дру­гих мест, где не раз­ви­ва­лась бы ли­те­ра­ту­ра. К при­ме­ру, во Фран­ции мно­го из­да­ют ту­рец­ких ав­то­ров, хо­тя Тур­цию нель­зя на­звать цен­т­ром ли­те­ра­ту­ры.

– В своё вре­мя вы ра­бо­та­ли вне­штат­ным жур­на­ли­с­том. Как оце­ни­ва­е­те со­вре­мен­ную фран­цуз­скую прес­су в пла­не ос­ве­ще­ния со­бы­тий в Рос­сии?

– Есть ве­щи, ко­то­рые мож­но по пра­ву кри­ти­ко­вать в Рос­сии, но при этом су­ще­ст­ву­ет си­с­те­ма­ти­че­с­кий ха­рак­тер не­га­тив­ных ре­ак­ций по от­но­ше­нию к Рос­сии во фран­цуз­ской прес­се.

– Ос­нов­ные те­мы в ва­шем твор­че­ст­ве?

– Пи­са­те­лю не­про­сто го­во­рить о та­ких ве­щах, о них про­ще го­во­рить кри­ти­ку или жур­на­ли­с­ту, ко­то­рый пи­шет о твор­че­ст­ве пи­са­те­ля. Но, на­вер­ное, во всех мо­их про­из­ве­де­ни­ях при­сут­ст­ву­ет «ша­то­б­ри­ан­ская» те­ма, а имен­но – те­ма ут­ра­чен­но­го вре­ме­ни, ут­ра­чен­ных тра­ди­ций, ут­ра­чен­ной ре­ли­гии, те­ма ут­ра­ты. И од­на из мо­их книг – «Бу­маж­ный тигр» – как раз рас­ска­зы­ва­ет об эпо­хе, ког­да мо­ло­дость ве­ри­ла, мо­жет быть, не­сколь­ко те­а­т­раль­но в воз­мож­ность ре­во­лю­ции.

– Ка­кие рос­сий­ские ав­то­ры по­па­да­ют­ся на при­лав­ках фран­цуз­ских ма­га­зи­нов, и с чьим твор­че­ст­вом вы зна­ко­мы?

– Я чи­тал Вик­то­ра Пе­ле­ви­на, не­дав­но про­чёл «Мос­ков­скую са­гу» Ва­си­лия Ак­сё­но­ва.

– Су­ще­ст­ву­ет ли си­с­те­ма за­щи­ты фран­цуз­ско­го язы­ка от ан­г­ли­циз­мов?

– Во Фран­ции был при­нят ряд за­ко­нов по борь­бе с ут­ра­той до­ми­ни­ру­ю­щей ро­ли фран­цуз­ско­го язы­ка. Ес­ли по­слу­шать не­ко­то­рые ра­дио­стан­ции, то дей­ст­ви­тель­но за­си­лье аме­ри­кан­ское и ан­г­лий­ское ощу­ти­мо. Но ду­маю, что нуж­но оп­ла­ки­вать не то, что ан­г­лий­ских тер­ми­нов ста­ло боль­ше, а то, что фран­цуз­ский язык ис­поль­зу­ют не с та­ким пи­е­те­том к изящ­но­му. Про­бле­ма не в том, что мо­ло­дые лю­ди ис­поль­зу­ют боль­ше ан­г­лий­ских слов, а в том, что они не уме­ют ис­поль­зо­вать фран­цуз­ские сло­ва. Ес­ли бы мо­ло­дёжь изъ­яс­ня­лась на пра­виль­ном, гра­мот­ном фран­цуз­ском язы­ке и встав­ля­ла ан­г­лий­ские сло­ва, я не ви­дел бы в этом ни­че­го пло­хо­го.

– Вы мно­го пу­те­ше­ст­во­ва­ли, а есть ме­с­та, от­ку­да бы вы не хо­те­ли уез­жать?

– Нет, но, с дру­гой сто­ро­ны, нет ме­с­та, ку­да бы я не хо­тел вер­нуть­ся. Да­же в ме­с­та, где ма­ло оча­ро­ва­ния, на­при­мер, в Су­дан. Я про­вёл дет­ст­во в Аф­ри­ке, объ­ез­дил всю Ев­ро­пу. Сле­ду­ю­щим ле­том на­де­юсь по­ехать в Ана­дырь. Так­же я хо­тел бы по­пу­те­ше­ст­во­вать по Сред­ней Азии.  

 

Наталья АЛЕКСЮТИНА,

г. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

---

До­сье

 

Оли­вье Ро­лен (р. 1947) – фран­цуз­ский пи­са­тель, один из са­мых из­ве­ст­ных и чи­та­е­мых пи­са­те­лей со­вре­мен­ной Фран­ции. Про­вёл своё дет­ст­во в Се­не­га­ле. По­том учил­ся в ли­цее Луи Ве­ли­ко­го, где по­лу­чил дип­лом фи­ло­со­фа. В мо­ло­до­с­ти вхо­дил в ру­ко­вод­ст­во ор­га­ни­за­ции «Ле­вые про­ле­та­рии», ко­то­рая прак­ти­ко­ва­ла на­силь­ст­вен­ные дей­ст­вия. По­том ра­бо­тал жур­на­ли­с­том в «Ли­бе­ра­сь­он» и «Ну­вель Об­сер­ва­тер». Его про­из­ве­де­ния бы­ли вдох­нов­ле­ны ма­ем 1968 го­да.

Ав­тор ро­ма­нов «Фе­но­мен бу­ду­ще­го», «Охот­ник на львов», «Ком­на­ты», «Тигр и бу­ма­га», «Изо­б­ре­те­ние че­ло­ве­че­ст­ва» (это лю­би­мая кни­га пи­са­те­ля). Мно­гие его кни­ги свя­за­ны с пу­те­ше­ст­ви­я­ми, в том чис­ле пе­ре­ве­дён­ная на рус­ский язык кни­га «Пей­за­жи дет­ст­ва». Она на­пи­са­на в фор­ме ли­те­ра­тур­ных ре­пор­та­жей и по­ве­ст­ву­ет о пя­ти ми­ро­вых клас­си­ках – На­бо­ко­ве, Хе­мин­гу­эе, Бор­хе­се, Ми­шо и Ка­ва­ба­те и их род­ных го­ро­дах, в том чис­ле о Пе­тер­бур­ге.

На­граж­дён пре­стиж­ной ли­те­ра­тур­ной пре­ми­ей «Фе­ми­на» за ро­ман «Порт-Су­дан» («Фе­ми­на» – фран­цуз­ская ли­те­ра­тур­ная пре­мия, уч­реж­дён­ная в 1904 го­ду со­труд­ни­ца­ми жур­на­ла «Сча­ст­ли­вая жизнь» (ны­не «Фе­ми­на») во гла­ве с Ан­ной де Но­ай. По за­мыс­лу ос­но­ва­тель­ниц, «Фе­ми­на» долж­на бы­ла со­ста­вить аль­тер­на­ти­ву ис­клю­чи­тель­но «муж­ской» Гон­ку­ров­ской пре­мии).