Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №48. 04.12.2009

Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым

ЭС­ТЕ­ТИ­ЗА­ЦИЯ ЖИЗ­НИ

 

В но­вую кни­гу даль­не­во­с­точ­но­го по­эта Ива­на Ше­пе­ты «Все сло­ва на «А» (из­да­тель­ст­во «Ру­беж») во­шли его луч­шие сти­хи из пре­ды­ду­щих сбор­ни­ков («За­по­вед­ник», «Су­ро­вые стан­сы», «Фо­то­граф ба­бо­чек»), а так­же те, ко­то­рые на­пи­са­ны в по­след­ние го­ды. Ни­кто луч­ше са­мо­го ав­то­ра не мо­жет по­нять цель и смысл сво­е­го твор­че­ст­ва, это всё рав­но, что до­пы­ты­вать­ся у по­ва­ра, что же он бро­сил в суп, ка­кие ин­гре­ди­ен­ты. Тут два ва­ри­ан­та: нра­вит­ся – ешь на здо­ро­вье, нет – вы­лей та­рел­ку ему же на го­ло­ву. А сло­вес­ную пи­щу Ше­пе­та го­то­вить уме­ет и лю­бит, она име­ет оп­ре­де­лён­ный вкус. К при­ме­ру:

 

Снег упал – ре­ка чер­не­ет

и жур­чит, где мель.

Ве­че­ре­ет… Ко­че­не­ет над ре­кою ель.

Иг­лы ели по­тем­не­ли,

пти­цы не по­ют.

За­зву­ча­ли в серд­це ме­ли,

со­весть – бо­жий суд.

 

Он так го­во­рит об ис­кус­ст­ве сло­ва, о по­эзии в ча­ст­но­с­ти: «По­эти­че­с­кое твор­че­ст­во име­ет смысл. И преж­де все­го – для са­мо­го пи­шу­ще­го… Цель ис­кус­ст­ва – кра­со­та. Воз­мож­но, не толь­ко че­рез мо­лит­ву, но и че­рез ис­кус­ст­во, че­рез по­иск ис­тин­но пре­крас­но­го су­ще­ст­ву­ет путь к спа­се­нию. Кра­со­та, как и лю­бая че­ло­ве­че­с­кая прав­да, как за­ко­ны, вы­ра­бо­тан­ные на­укой, ча­ще бы­ва­ет от­но­си­тель­ной. То есть дей­ст­ву­ю­щей в оп­ре­де­лён­ных об­сто­я­тель­ст­вах или на оп­ре­де­лён­ных лю­дей. Всё, что есть в жиз­ни че­ло­ве­ка, мо­жет быть эс­те­ти­зи­ро­ва­но. И.Брод­ский сто раз прав, ут­верж­дая пер­вен­ст­во эс­те­ти­ки над эти­кой. В по­эти­че­с­ком твор­че­ст­ве, ра­зу­ме­ет­ся, не в жиз­ни. Граж­дан­ст­вен­ность, со­ци­аль­ность, столь лю­би­мые со­вет­ски­ми кри­ти­ка­ми, впол­не мо­гут быть эс­те­ти­че­с­ки­ми фе­но­ме­на­ми, ес­ли за де­ло бе­рёт­ся ис­тин­ный по­эт. Пусть толь­ко па­фос­ное «по­этом мо­жешь ты не быть» боль­ше ни­ко­го не об­ма­ны­ва­ет. По­эт обя­зан быть, преж­де все­го, по­этом, то есть са­мо­быт­ным ма­с­те­ром сло­ва. Фи­ло­со­фом и учи­те­лем – это уже ес­ли по­ве­зёт дол­го про­жить и хва­тит ду­ху. Мне все­гда хо­те­лось аб­со­лют­но­го, веч­но­го и бес­спор­но­го. Кра­со­ты, ко­то­рая не ис­тле­ет с те­че­ни­ем вре­ме­ни. Так хо­теть и мыс­лить мо­гут толь­ко не­ис­пра­ви­мые ро­ман­ти­ки, но я с со­бой ни­че­го не мо­гу по­де­лать». При­во­дя эту ци­та­ту, я под­креп­ляю свою преж­нюю мысль: пусть уж луч­ше сам по­эт го­во­рит о смыс­ле сво­е­го твор­че­ст­ва, чем ка­кой-ни­будь ни­чтож­ный ре­цен­зент вро­де ме­ня.

И, вдо­гон­ку, ещё один «по­сту­лат от Ше­пе­ты» (пра­во, его про­за­и­че­с­кие вы­ска­зы­ва­ния чи­тать не ме­нее ин­те­рес­но, чем по­эти­че­с­кие): «Се­го­дня у ев­ро­пей­ских по­этов счи­та­ет­ся дур­ным то­ном пи­сать риф­мо­ван­ные сти­хи, по­то­му что все риф­мы уже ис­поль­зо­ва­ны, а «се­конд хэнд» – удо­воль­ст­вие для бед­ных. В дру­гой ча­с­ти све­та – в Япо­нии из­древ­ле не риф­мо­ва­ли. И ра­ды бы, да язык не поз­во­ля­ет. А в Рос­сии боль­шин­ст­во сти­хо­твор­цев по сей день риф­му­ют, на­хо­дя всё бо­лее ди­ко­вин­ные со­зву­чия на пре­де­ле воз­мож­но­го. И пра­виль­но де­ла­ют! Нет со­се­дей худ­ших для по­эзии, чем наш бы­то­вой ра­ци­о­на­лизм, здра­вый смысл и фор­маль­ная ло­ги­ка. Уны­ло ли за­риф­мо­ван­ные, оформ­лен­ные ли без рифм, по ле­ка­лам Ба­сё, по­ра­жён­ные ба­цил­ла­ми пред­ска­зу­е­мо­с­ти, сти­хи не жи­вут, вя­нут, как ни по­ли­вай их сво­и­ми сле­за­ми. Риф­ма – на­сто­я­щая му­за поч­ти ис­клю­чи­тель­но рус­ской по­эзии… Ди­ко­вин­ные сло­во­со­че­та­ния, не­за­пла­ни­ро­ван­ные ме­та­фо­ры и те­ма, за­дан­ная в пер­вой строч­ке, при­чуд­ли­вым кон­тра­пунк­том бук­валь­но сва­ли­ва­ю­ща­я­ся в по­след­нюю па­ра­док­саль­ную стро­ку, мо­гут со­рвать ап­ло­ди­с­мен­ты пуб­ли­ки или, по край­ней ме­ре, на не­ко­то­рое вре­мя за­дер­жать её рас­се­ян­ное вни­ма­ние. Толь­ко эс­тет­ст­ву­ю­щие лен­тяи мо­гут го­во­рить об ис­чер­пан­но­с­ти рит­ми­че­с­ких фи­гур в рус­ском сти­хо­сло­же­нии». А из­люб­лен­ный по­эти­че­с­кий жанр Ива­на Ше­пе­ты – чет­ве­ро­сти­шие. Здесь его риф­мы, как опять же он сам при­зна­ёт­ся, за­ос­т­ря­ют и на­прав­ля­ют по­лёт мыс­ли, по­доб­но опе­ре­нию, без ко­то­ро­го не­воз­мо­жен по­лёт стре­лы. Мож­но с ним со­гла­сить­ся, что чет­ве­ро­сти­шие да­ёт без­гра­нич­ные воз­мож­но­с­ти для под­лин­но­го твор­че­ст­ва, так как впол­не со­от­вет­ст­ву­ет не­ло­гич­но­му с точ­ки зре­ния ино­ст­ран­ца син­так­си­су рус­ско­го язы­ка. Вен­цом на­зы­ва­ют вы­ло­жен­ный по пе­ри­ме­т­ру до­ма ряд брё­вен или бру­сь­ев. Та­ким об­ра­зом, чет­ве­ро­сти­шие яв­ля­ет­ся вен­цом тра­ди­ци­он­но­го рус­ско­го по­эти­че­с­ко­го до­ма. Ин­вер­сии, не­воз­мож­ные для япон­ца, ис­поль­зуя оби­лие рифм, фор­ма­ли­зу­ют лю­бую мысль, всё это – ис­точ­ник све­же­с­ти, дву­смыс­лен­но­с­ти и лу­кав­ст­ва. При­мер «из Ше­пе­ты»:

 

В цен­т­ре се­до­го Ки­тая,

там где ре­ка Ху­ан­хэ,

горд был, на стой­ке чи­тая

рус­ское сло­во на Хэ.

 

Как ви­дим, не все сло­ва, ис­хо­дя из на­зва­ния кни­ги и ут­верж­де­ния ав­то­ра, лишь на «А». Есть и дру­гие. И во­об­ще сло­во, как за­яв­ля­ет Ше­пе­та, не сле­ду­ет ис­поль­зо­вать в це­лях про­па­ган­ды ка­ких-ли­бо взгля­дов или воз­зре­ний, толь­ко в ис­кус­ст­ве. Но вот это уже чи­с­тей­шей во­ды ро­ман­ти­ка. Ис­кус­ст­во, по су­ти, иг­ра­ет не са­мую глав­ную роль в эс­те­ти­за­ции жиз­ни. Есть и дру­гие цен­но­с­ти. И чем пло­хо воз­зре­ние, ес­ли оно не лож­но, а ис­тин­но? И как его до­не­с­ти до лю­дей, ко­ли за­кле­ен пла­с­ты­рем рот?

Пост­скрип­тум. Есть у Ше­пе­ты од­но за­ме­ча­тель­ное сти­хо­тво­ре­ние, эпи­гра­фом к ко­то­ро­му да­ны строч­ки В.Ка­за­ке­ви­ча: «…Снит­ся мне, буд­то я не ва­ля­юсь в яме, а в Япо­нии жи­ву в го­ро­де То­я­ме». Ну, во-пер­вых, хи­т­рый сноб Ка­за­ке­вич как раз и про­ва­лял­ся-то сыт­но всю свою жизнь в го­ро­де То­я­ме, а во-вто­рых, вот са­мо это сти­хо­тво­ре­ние, ко­то­рое по-рус­ски го­раз­до ум­нее и вы­ра­зи­тель­нее эпи­гра­фа:

 

Яр­ко-крас­ное солн­це

в за­ка­ты

дол­го то­нет, ка­са­ясь во­ды,

и в пру­дах раз­но­цвет­ные кар­пы,

мор­ды вы­су­нув, про­сят еды.

По-япон­ски То­я­ма не яма,

по-япон­ски та яма – го­ра.

Дол­го к смыс­лу всхо­жу я,

уп­ря­мо

по­вто­ряя дву­сти­шье с ут­ра.


 

ЗА­ГА­ДОЧНАЯ ОЛЬ­ГА ГРЕЙГЪ

 

Я не знаю, в ка­ком го­ро­де жи­вёт эта жен­щи­на и су­ще­ст­ву­ет ли она во­об­ще, не ли­те­ра­тур­ный ли это про­ект? Да и в Ин­тер­не­те чи­та­те­ли ин­те­ре­су­ют­ся по­доб­ным во­про­сом. Но да­же ес­ли она пре­бы­ва­ет в вир­ту­аль­ном ми­ре, то ис­то­ри­че­с­кие трил­ле­ры при­сы­ла­ет нам от­ту­да с за­вид­ным по­сто­ян­ст­вом, и все они от­ли­ча­ют­ся сен­са­ци­он­ным со­дер­жа­ни­ем. То вы­даст не­что об Ан­тарк­ти­де и гнез­дя­щих­ся там ле­та­тель­ных ап­па­ра­тах Тре­ть­е­го Рей­ха. То об аген­тах Ста­ли­на в ок­ру­же­нии Гит­ле­ра, вклю­чая в них Бор­ма­на, Мюл­ле­ра и фон Па­пе­на. А то сде­ла­ет Круп­скую глав­ным и тай­ным вож­дём Со­вет­ской вла­с­ти, де­с­кать, Ле­нин был у неё не толь­ко пол­но­стью «под каб­лу­ком», но со­об­ра­жал лишь в сор­тах пи­ва. Но­вый ис­то­ри­че­с­кий эпос Оль­ги Грейгъ «Ре­во­лю­ция по­лов, или Тай­ная мис­сия Кла­ры Цет­кин» (из­да­тель­ст­во «Ал­го­ритм-Кни­га»).

Фак­ты, со­бран­ные ею, ко­неч­но же, по­ра­жа­ют и впе­чат­ля­ют. Да­же те, ко­то­рым от­ка­зы­ва­ешь­ся ве­рить. Она слов­но бы са­ма на­блю­да­ла ин­тим­ную жизнь пла­мен­ных ре­во­лю­ци­о­не­рок, за­гля­ды­ва­ла в спаль­ные ком­на­ты Стра­ны Со­ве­тов. Но ведь ис­тин­ная роль пар­тии и ком­со­мо­ла, всех боль­ше­вист­ских де­я­те­лей в раз­вра­те на­се­ле­ния не толь­ко фи­зи­че­с­ком, но и ду­хов­ном оче­вид­на. Я сам при­дер­жи­ва­юсь та­ко­го же мне­ния. А уж о звер­ст­вах жен­щин-ре­во­лю­ци­о­не­рок и го­во­рить не­че­го. Че­го сто­ит толь­ко од­на Ро­за­лия Зем­ляч­ка, пе­ре­бив­шая в Кры­му бо­лее трёх­сот ты­сяч че­ло­век, из­мы­вав­ша­я­ся над не­сча­ст­ны­ми так (при­чём пре­иму­ще­ст­вен­но в об­ла­с­ти по­ло­вых ор­га­нов), что во­ло­сы вста­ют ды­бом. Чи­тать страш­но. Ав­тор де­ла­ет вы­вод: для то­го что­бы из­ме­нить лю­бое об­ще­ст­во, до­ста­точ­но из­ме­нить сущ­ность Жен­щи­ны, её ду­хов­ное и мо­раль­ное пред­наз­на­че­ние. И эта кни­га – о транс­фор­ма­ции жен­щи­ны «ста­рой эпо­хи» в пред­ста­ви­тель­ни­цу си­с­те­мы со­ци­а­лиз­ма, о про­цес­се пла­но­вой де­гра­да­ции всех от­но­ся­щих­ся к пре­крас­но­му по­лу. Кни­га о са­ди­с­тах и пси­хо­па­тах, за­хва­тив­ших в 17-м го­ду власть в Рос­сии, про­во­див­ших мас­штаб­ные и чу­до­вищ­ные опы­ты над на­се­ле­ни­ем.

Пост­скрип­тум. Ду­маю, что пи­сал её всё-та­ки муж­чи­на. Но, в лю­бом слу­чае, вещь по­лез­ная.


 

ВЗГЛЯ­ДЫ, ТЕ­НИ И ЗВУ­КИ

 

Жи­вёт в го­ро­де Ко­на­ко­во (это в Твер­ской об­ла­с­ти) по­жи­лая жен­щи­на, зо­вут её Мар­га­ри­та Вла­ди­ми­ров­на Ло­ла. За­оч­но ме­ня с ней по­зна­ко­мил по­кой­ный ны­не Ста­ни­слав Зо­лот­цев. Ре­ко­мен­до­вал как ин­те­рес­но­го и лю­бо­пыт­но­го ав­то­ра. И я убе­дил­ся в его пра­во­те, ког­да по­лу­чил от неё по поч­те од­ну ма­ло­ти­раж­ную кни­гу и ру­ко­пись ро­ма­на. К со­жа­ле­нию, на­пе­ча­тать в Моск­ве ро­ман ни­где не уда­лось, да и кри­зис… И вот – на сто­ле у ме­ня ле­жит но­вая её кни­га «От пер­во­го до по­след­не­го де­ся­ти­ле­тия 20-го ве­ка», из­дан­ная скром­но, при под­держ­ке до­б­рых лю­дей, ти­ра­жом в 500 эк­земп­ля­ров. К со­жа­ле­нию, сей­час на дво­ре та­кое вре­мя, ког­да пи­са­те­лей де­ла­ют из без­дар­ных ак­т­рис и ма­ло­гра­мот­ных биз­не­с­ме­нов. Но суть не в этом. М.В. Ло­ла об­ла­да­ет не­со­мнен­ным ли­те­ра­тур­ным да­ром, хо­тя по про­фес­сии, ка­жет­ся, хи­мик. И не на­пи­сать о её твор­че­ст­ве я не мо­гу. Ведь ли­те­ра­тур­ная Рос­сия – это не толь­ко Моск­ва. И пи­са­те­ли – не од­ни лишь на­вяз­шие в зу­бах Дон­цо­вы и Ми­на­е­вы.

Кни­га эта по­свя­ще­на жиз­ни Вла­ди­ми­ра Дми­т­ри­е­ви­ча Тру­би­на, от­ца Ло­лы, сто­ле­тие со дня рож­де­ния ко­то­ро­го от­ме­ча­ли в этом го­ду все ко­на­ков­цы. Са­ма его би­о­гра­фия до­стой­на ху­до­же­ст­вен­но­го ро­ма­на. Аг­ро­ном в 30-е го­ды, по­том ка­ток ре­прес­сий, на­уч­ная ра­бо­та, вой­на, сель­ское хо­зяй­ст­во на Се­ве­ре, со­зи­да­тель­ная служ­ба в Кот­ла­се, в кон­це жиз­ни он – ос­но­ва­тель ис­то­ри­ко-кра­е­вед­че­с­ко­го му­зея в Ко­на­ко­во. А са­мое глав­ное, на­пи­са­на кни­га столь жи­во и вы­ра­зи­тель­но, что чи­та­ет­ся на од­ном ды­ха­нии. В жа­н­ре на­уч­но-по­пу­ляр­но­го, ис­то­ри­че­с­ко­го по­ве­ст­во­ва­ния. Се­рия очер­ков, ко­то­рые объ­е­ди­ня­ет не толь­ко глав­ный ге­рой кни­ги, но це­лая эпо­ха. Про­шлое на­шей стра­ны. Не­ко­то­рые мо­гут счесть эту кни­гу кра­е­вед­че­с­кой. Но я ви­жу и слы­шу здесь при­ме­ты и ды­ха­ние вре­ме­ни, без ко­то­рых нет ни на­сто­я­ще­го, ни бу­ду­ще­го. А от­дель­ные очер­ки но­сят во­об­ще бел­ле­т­ри­с­ти­че­с­кий ха­рак­тер, хо­тя опи­сы­ва­ют ре­аль­ные со­бы­тия. И пре­крас­ный ли­те­ра­тур­ный стиль. Вот, к при­ме­ру, взгляд на со­бы­тия гла­за­ми ре­бён­ка: «Мне 6 лет, на дво­ре 1937 год. В на­шем се­ле идут аре­с­ты. Ни с то­го ни с се­го аре­с­то­вы­ва­ют вдруг па­пу у ка­ких-то зна­ко­мых ре­бят. Я до­ма. Шью пла­тье для ку­кол­ки. Наш па­па са­мый вы­со­кий в По­до­си­нов­це, а зна­чит, са­мый силь­ный. Ми­ли­ци­о­не­ры по­бо­ят­ся его аре­с­то­вать. В край­нем слу­чае, ес­ли всё-та­ки аре­с­ту­ют, он не пой­дёт в тюрь­му без кле­щей для вы­дёр­ги­ва­ния гвоз­дей. На ок­нах тюрь­мы – ре­шёт­ки из по­ло­сок же­ле­за. Каж­дая по­ло­с­ка при­би­та к ок­ну гвоз­дём. По мо­е­му мне­нию, вы­дер­нуть гвоз­ди и снять ре­шёт­ку – лег­ко, а там уже и убе­жать до­мой…». И даль­ше, ког­да ма­ма ма­лень­кой Мар­га­ри­ты уже уз­на­ла об аре­с­те: «Я не до­га­да­лась, что ма­ма за­пла­ка­ла. Я рань­ше ни­ког­да не ви­де­ла, что­бы она пла­ка­ла. Пла­чут же сов­сем не так. От­кры­ва­ют рот и гром­ко орут: «А, а, а!», а по­том уже те­кут слё­зы. В ма­ми­ны гла­за све­ти­ло из ок­на за­хо­дя­щее солн­це, и от это­го, на­вер­ное, они так за­си­не­ли…». Вот это «за­си­не­ли» от за­хо­дя­ще­го солн­ца, под­ра­зу­ме­вая плач, мог ви­деть толь­ко ре­бё­нок. Это на­сто­я­щая по­эзия ду­ши, хо­тя и скорб­ная. И по­доб­ных жи­вых строк в кни­ге очень мно­го. Не вы­ду­ман­ных, иду­щих от серд­ца. А ещё рас­ска­зы­ва­ет­ся о де­де Мар­га­ри­ты Вла­ди­ми­ров­ны, про­шед­шим путь от не­гра­мот­но­го во­ло­год­ско­го па­рень­ка до ми­ч­ма­на цар­ско­го фло­та. И это то­же ув­ле­ка­тель­ней­шее по­ве­ст­во­ва­ние. Осо­бен­но ка­са­ю­ще­е­ся та­ко­го ма­ло­из­ве­ст­но­го фак­та, как взрыв воз­ле Ар­хан­гель­ска од­но­го из рус­ских ко­раб­лей, унёс­ше­го око­ло ты­ся­чи жиз­ней. Слу­чи­лось это на­ка­ну­не Фе­в­раль­ской ре­во­лю­ции. Эту ди­вер­сию так ни­кто тол­ком и не рас­сле­до­вал, не до то­го бы­ло. Но я ви­жу здесь да­же не­кие ми­с­ти­че­с­кие кор­ни, как пред­те­чу ги­бе­ли Им­пе­рии. Меж­ду про­чим, ни па­мят­ни­ка, ни про­сто па­мят­но­го зна­ка на ме­с­те тра­ги­че­с­кой смер­ти граж­дан Рос­сий­ской Им­пе­рии в по­сёл­ке Эко­но­мия близ Ар­хан­гель­ска так и не ус­та­но­ви­ли. За­бы­ли о них. Толь­ко в кни­ге Ло­лы и ос­та­лись. И ещё здесь пред­став­ле­ны чёр­но-бе­лые фо­то­гра­фии из ар­хи­ва ав­то­ра, ко­то­рые са­ми по се­бе, смею ду­мать, пред­став­ля­ют не толь­ко се­мей­ную цен­ность, но вол­шеб­ные зна­ки вре­ме­ни, где за­пе­чат­ле­ны взгля­ды, те­ни и зву­ки. Впро­чем, для тех, кто мо­жет раз­га­дать их тай­ное про­ник­но­ве­ние к нам.

Пост­скрип­тум. Ны­неш­ней осе­нью мне до­ве­лось по­бы­вать в Ко­на­ков­ском рай­о­не в пан­си­о­на­те «Игу­мен­ка». И хо­тя на­ша оч­ная встре­ча с Мар­га­ри­той Вла­ди­ми­ров­ной вновь не про­изо­ш­ла, но я вы­нес из по­езд­ки уди­ви­тель­ные впе­чат­ле­ния от этой бла­го­сло­вен­ной зем­ли, от чи­с­то­ты воз­ду­ха, от це­ли­тель­ных ис­точ­ни­ков, от ве­ко­вой ти­ши­ны в со­сно­вых бо­рах. К сло­ву ска­зать, воз­дух здесь дей­ст­ви­тель­но да­же по офи­ци­аль­ным эко­ло­ги­че­с­ким дан­ным го­раз­до чи­ще хва­лё­но­го гор­но­го Да­во­са. Вот по­че­му сю­да уже по­тя­ну­лись из­ве­ст­ные всем те­ле­ры­ла, про­ню­хав об этой чи­с­то­те, ску­па­ют зем­ли, стро­ят по обо­им бе­ре­гам Вол­ги свои по­теш­ные зам­ки, ого­ра­жи­вая от ме­ст­ных жи­те­лей под­хо­ды к ре­ке. Луч­ше бы для на­ча­ла вот эту са­мую кни­гу про­чи­та­ли, да зна­ли, кто здесь жил и жи­вёт, ка­кие лю­ди обу­с­т­ра­и­ва­ли этот чу­дес­ный край.


 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 


Александр ТРАПЕЗНИКОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования