Архив : №48. 04.12.2009

Глянцевый Достоевский

 Газетные киоски ныне переполнены глянцем. Понятно, что в блестящую упаковку обложек в большинстве своём макулатурных журнальчиков напичкана эротика, сплетни, скандальчики и тонны рекламы. Однако ж и в этом море блескучего мусора есть издания, которые пытаются позиционировать себя как вполне серьёзные и респектабельные. Один из таких – «Gala Биография».

С интересом и, главное, доверчивостью время от времени читал этот журнал – всегда любопытно узнать подробности судеб знаменитых людей. Верил всему! Биографические сведения как о ныне здравствующих, а тем более уже ставших историческими личностями героях казались мне убедительными и достоверными на все сто.

Но вот в 11-м, ноябрьском, номере «Gala Биографии» за этот год дошёл до статьи «Человек есть тайна» о Ф.М. Достоевском, и – чересчур доверчивое моё читательское сердце уязвлено стало. Дело в том, что я неплохо знаю биографию писателя, поэтому с первых же абзацев начал спотыкаться на фактических нелепостях и неточностях, не говоря уж о странностях слога автора опуса Владимира Тихомирова. Как советовал старец Тихон Ставрогину в «Бесах» по поводу его исповеди, мол, поправить «немного бы в слоге»…

Но сначала о фактах.

 

«Когда Фё­до­ру ис­пол­ни­лось 16 лет, отец от­пра­вил их с Ми­ха­и­лом учить­ся в ча­ст­ный пан­си­он Ко­с­то­ма­ро­ва в Пе­тер­бур­ге. По­сле окон­ча­ния обу­че­ния маль­чи­ки пе­ре­шли в Пе­тер­бург­ское во­ен­но-ин­же­нер­ное учи­ли­ще…»

Увы, «пе­ре­шёл» один Фё­дор, да и то с тру­дом – не на ка­зён­ный кошт, а с оп­ла­той в 950 руб­лей (по­это­му сло­во «пе­ре­шёл» здесь вряд ли точ­но), а вот Ми­ха­и­ла за­бра­ко­ва­ла мед­ко­мис­сия, и он вы­нуж­ден был пой­ти слу­жить в ин­же­нер­ную ко­ман­ду в Ре­ве­ле (ны­не – Тал­линн).

Да­лее ав­тор, про­сто­душ­но уве­рен­ный, что бра­тья учат­ся-та­ки вме­с­те в Пе­тер­бур­ге, вы­да­ёт: «Днём бра­тья хо­ди­ли в учи­ли­ще, а по ве­че­рам ча­с­то по­се­ща­ли ли­те­ра­тур­ные са­ло­ны…»

Глав­ное ин­же­нер­ное учи­ли­ще хо­тя и не име­ло в сво­ём на­зва­нии сло­ва «во­ен­ное», как уве­рен В.Ти­хо­ми­ров, бы­ло на са­мом де­ле учеб­ным за­ве­де­ни­ем во­ен­но-ка­зар­мен­но­го ти­па, го­то­ви­ло во­ен­ных ин­же­не­ров, по­это­му кон­дук­то­ра (так име­но­ва­лись вос­пи­тан­ни­ки) со­дер­жа­лись в его сте­нах в стро­гой му­ш­т­ре 24 ча­са в сут­ки и мог­ли по­ки­дать сте­ны Ми­хай­лов­ско­го зам­ка, где рас­по­ла­га­лось учи­ли­ще, в ред­чай­ших слу­ча­ях.

За­тем ав­тор уди­ви­тель­ной ста­тьи со­об­ща­ет не­что и во­все стран­ное: «Имен­но под вли­я­ни­ем идей Пе­т­ра­шев­ско­го Фё­дор Ми­хай­ло­вич на­пи­сал свой пер­вый ро­ман «Бед­ные лю­ди»…»

Здесь сло­веч­ко-ут­верж­де­ние «имен­но» осо­бен­но уми­ля­ет: мол, не встреть­ся во­вре­мя Пе­т­ра­шев­ский на пу­ти До­сто­ев­ско­го – не стал бы тот пи­са­те­лем… А меж­ду тем, с Ми­ха­и­лом Ва­си­ль­е­ви­чем Бу­та­ше­ви­чем-Пе­т­ра­шев­ским До­сто­ев­ский по­зна­ко­мил­ся (слу­чай­но, на ули­це) вес­ной 1846 го­да, а по­се­щать его «пят­ни­цы» и зна­ко­мить­ся с его «иде­я­ми» на­чал толь­ко с фе­в­ра­ля 1847 го­да. Ро­ман же «Бед­ные лю­ди» был на­чат в ян­ва­ре 1844-го, окон­чен в мае 1845-го и опуб­ли­ко­ван в «Пе­тер­бург­ском сбор­ни­ке», ко­то­рый вы­шел в свет в ян­ва­ре 1846-го – за три ме­ся­ца (!) до пер­вой встре­чи уже став­ше­го из­ве­ст­ным пи­са­те­ля с Пе­т­ра­шев­ским.

А вот по­сле про­чте­ния сле­ду­ю­ще­го пас­са­жа ос­та­ёт­ся толь­ко раз­ве­с­ти ру­ка­ми: «Фё­дор Ми­хай­ло­вич пред­ла­гал Апол­ли­на­рии Сус­ло­вой вый­ти за не­го за­муж – это ре­ши­ло бы и во­про­сы с его дол­га­ми, ведь По­ли­на бы­ла из до­воль­но со­сто­я­тель­ной се­мьи».

Во-пер­вых, Сус­ло­ва ро­ди­лась в се­мье кре­с­ть­я­ни­на, ко­то­рый вы­ку­пил се­бя и свою се­мью у по­ме­щи­ка, пе­ре­брал­ся в Пе­тер­бург и, что на­зы­ва­ет­ся, из сил вы­би­вал­ся, что­бы дать двум сво­им до­че­рям об­ра­зо­ва­ние, так что о ка­кой-ли­бо осо­бой «со­сто­я­тель­но­с­ти» и ре­чи нет. А во-вто­рых, за­по­до­зрить-об­ви­нить Фё­до­ра Ми­хай­ло­ви­ча, ко­то­рый всю жизнь в ущерб се­бе от­да­вал по­след­нюю ко­пей­ку близ­ким и не­близ­ким род­ст­вен­ни­кам, в ка­ких-то мер­кан­тиль­ных ма­т­ри­мо­ни­аль­ных пла­нах – это на­до сов­сем не пред­став­лять че­ло­ве­ка, о ко­то­ром пи­шешь. К сло­ву, он и в пер­вый раз, ещё в Си­би­ри, же­нил­ся на со­вер­шен­но ни­щей Ма­рии Дми­т­ри­ев­не Иса­е­вой, спас её и её сы­на Па­шу бук­валь­но от ги­бе­ли, и вто­рая же­на До­сто­ев­ско­го, Ан­на Гри­го­рь­ев­на Снит­ки­на, бы­ла из сов­сем не­бо­га­той се­мьи мел­ко­го чи­нов­ни­ка, бес­при­дан­ни­цей…

Кста­ти, встре­ча с Ан­ной Гри­го­рь­ев­ной, зна­ком­ст­во с ней – в пол­ном смыс­ле сло­ва судь­бо­нос­ное со­бы­тие в жиз­ни Фё­до­ра Ми­хай­ло­ви­ча. Этот би­о­гра­фи­че­с­кий эпи­зод опи­сан де­сят­ки, ес­ли не сот­ни раз в ли­те­ра­ту­ре о нём, так что при­ду­мать-при­со­чи­нить здесь что-ли­бо слож­но, прак­ти­че­с­ки не­воз­мож­но. Но для на­ше­го но­во­ис­пе­чён­но­го би­о­гра­фа и сия за­да­ча ока­за­лась по пле­чу!

«…До­сто­ев­ский был чем-то раз­дра­жён и мно­го ку­рил. Он про­бо­вал бы­ло дик­то­вать но­вую ста­тью для «Рус­ско­го ве­ст­ни­ка», но по­том, из­ви­нив­шись, пред­ло­жил Ан­не зай­ти ве­че­ром…»

Ка­кая ста­тья, да ещё и но­вая? От­ку­да она вы­ско­чи­ла?! В этом жур­на­ле бы­ли опуб­ли­ко­ва­ны че­ты­ре ро­ма­на До­сто­ев­ско­го («Пре­ступ­ле­ние и на­ка­за­ние», «Иди­от», «Бе­сы», «Бра­тья Ка­ра­ма­зо­вы»), но ни­ког­да и ни еди­ной ста­тьи пи­са­тель для жур­на­ла «Рус­ский ве­ст­ник» не пи­сал. А мо­ло­дую «сте­но­граф­ку» Ан­ну Снит­ки­ну Фё­дор Ми­хай­ло­вич при­гла­сил для ра­бо­ты над но­вым ро­ма­ном «Иг­рок», ко­то­рый во­все не пред­наз­на­чал­ся для жур­на­ла Кат­ко­ва.

Да­лее Ти­хо­ми­ров со­об­ща­ет, что До­сто­ев­ский уже ве­че­ром «вдруг», ни с то­го ни с се­го, рас­ска­зал де­вуш­ке «ис­то­рию сво­ей жиз­ни». Мож­но по­ду­мать, пи­са­тель по­дроб­но по­ве­дал Ан­не Гри­го­рь­ев­не все пе­ри­пе­тии сво­ей 45-лет­ней на тот мо­мент би­о­гра­фии, му­чая гос­тью ис­по­ве­дью не­сколь­ко ча­сов. На са­мом же де­ле он рас­ска­зал ей толь­ко о сце­не каз­ни на Се­мё­нов­ском пла­цу, пе­ре­жи­той в юно­с­ти, и в ли­те­ра­ту­ре о До­сто­ев­ском уже разъ­яс­не­но, что это слу­чи­лось во­все да­же не «вдруг»: имен­но ут­ром 4 ок­тя­б­ря 1866 го­да, в день пер­вой встре­чи До­сто­ев­ско­го и Снит­ки­ной, в Пе­тер­бур­ге со­сто­я­лась пуб­лич­ная ин­сце­ни­ров­ка каз­ни од­но­го из «ка­ра­ко­зов­цев» Н.А. Ишу­ти­на – он про­сто­ял на эша­фо­те де­сять ми­нут с пет­лёй на шее, преж­де чем ему бы­ло объ­яв­ле­но, как и в своё вре­мя «пе­т­ра­шев­цам», по­ми­ло­ва­ние. Так что впол­не по­нят­но, по­че­му До­сто­ев­ский ут­ром был не в се­бе, а ве­че­ром «вдруг» на­чал вспо­ми­нать соб­ст­вен­ную казнь…

Ну и, ко­неч­но, мож­но по­спо­рить с весь­ма бе­за­пел­ля­ци­он­ным за­яв­ле­ни­ем Ти­хо­ми­ро­ва, буд­то «…этот ве­чер­ний раз­го­вор стал для Фё­до­ра Ми­хай­ло­ви­ча пер­вым за столь тя­жё­лый по­след­ний год его жиз­ни при­ят­ным со­бы­ти­ем».

Бес­спор­но, пер­вая встре­ча с бу­ду­щей же­ной бы­ло со­бы­ти­ем при­ят­ным, но от­нюдь не пер­вым за тот год. До­ста­точ­но ска­зать, что имен­но в этом го­ду он со­зда­вал-пи­сал ро­ман «Пре­ступ­ле­ние и на­ка­за­ние», ко­то­рый с ян­вар­ско­го но­ме­ра 1866 го­да пе­ча­тал­ся в «Рус­ском ве­ст­ни­ке» и уже имел гран­ди­оз­ный ус­пех. Этот сча­ст­ли­вей­ший год стал пе­ре­лом­ным и ос­но­во­по­ла­га­ю­щим в би­о­гра­фии До­сто­ев­ско­го-пи­са­те­ля.

По­счи­тав, ве­ро­ят­но, что ещё ма­ло от­крыл бе­лых пя­тен в би­о­гра­фии До­сто­ев­ско­го, Ти­хо­ми­ров де­ла­ет ещё од­но от­кры­тие: «…Ан­на Гри­го­рь­ев­на на­сто­я­ла на том, что­бы се­мья на­всег­да по­ки­ну­ла шум­ный Пе­тер­бург… До­сто­ев­ские вы­бра­ли для жи­тель­ст­ва го­ро­док Ста­рая Рус­са в Нов­го­род­ской гу­бер­нии, где они ку­пи­ли дву­хэ­таж­ный де­ре­вян­ный особ­няк… Осе­нью 1880 го­да се­мья До­сто­ев­ских вер­ну­лась в Санкт-Пе­тер­бург…»

На са­мом де­ле се­мья пи­са­те­ля с 1872 го­да каж­дое ле­то на­ни­ма­ла да­чу в Ста­рой Рус­се, а ког­да в 1877 го­ду хо­зя­ин «особ­ня­ка» (в дей­ст­ви­тель­но­с­ти – весь­ма скром­но­го до­ма) умер, он и был куп­лен, толь­ко не са­ми­ми До­сто­ев­ски­ми (де­нег не на­шлось), его при­об­рёл брат Ан­ны Гри­го­рь­ев­ны – И.Г. Снит­кин, ко­то­рый раз­ре­шал род­ст­вен­ни­кам и да­лее ис­поль­зо­вать дом под да­чу в лет­ние ме­ся­цы. Не ве­рит Ти­хо­ми­ров би­о­гра­фам, по­ве­рил бы хоть са­мой Ан­не Гри­го­рь­ев­не: «…У нас, по сло­вам му­жа, «об­ра­зо­ва­лось своё гнез­до», ку­да мы с ра­до­с­тью еха­ли ран­нею вес­ною, и от­ку­да так не хо­те­лось нам уез­жать по­зд­нею осе­нью…» (До­сто­ев­ская А.Г. «Вос­по­ми­на­ния»). Од­на­ко ж уез­жа­ли каж­дый год, а не толь­ко в 1880-м.

И ведь де­ло да­же не в том, где кон­крет­но жи­ли До­сто­ев­ские, сколь­ко, опять же, в том, что но­вый Не­стор по­ня­тия не име­ет, о ком пи­шет: До­сто­ев­ский осо­бен­но в эти го­ды – го­ды со­зда­ния, пе­ча­та­ния, про­да­жи «Днев­ни­ка пи­са­те­ля» и «Бра­ть­ев Ка­ра­ма­зо­вых» – был при­вя­зан, при­ко­ван к Пе­тер­бур­гу и да­же в лет­ние ме­ся­цы, от­пра­вив се­мью в Ста­рую Рус­су, на­ез­жал к ним бук­валь­но на не­сколь­ко дней…

Да че­го уж там го­во­рить, ес­ли гос­по­дин Ти­хо­ми­ров в би­о­гра­фи­че­с­ком очер­ке о До­сто­ев­ском уму­д­рил­ся ни ра­зу не упо­мя­нуть жур­нал «Граж­да­нин», тот же «Днев­ник пи­са­те­ля», ро­ма­ны «Под­ро­с­ток», «Бра­тья Ка­ра­ма­зо­вы», не го­во­ря уж о по­ве­с­ти «За­пи­с­ки из под­по­лья»… Че­ло­век про­сто не по­ни­ма­ет, что это и есть зна­чи­тель­ная часть би­о­гра­фии ве­ли­ко­го рус­ско­го пи­са­те­ля.

И в кон­це, как обе­ща­ли, не­мно­го о стран­но­с­тях сло­га «би­о­гра­фа». Он, к при­ме­ру, пи­шет «штабс-ле­карь» (вме­с­то штаб-ле­карь), «вче­раш­ний сту­дент» (вме­с­то вче­раш­ний кон­дук­тор), «в ря­до­вых сол­да­тах» (вме­с­то в про­стых сол­да­тах), «За­пи­с­ки из Мёрт­во­го до­ма» на­зы­ва­ет «ро­ма­ном», жур­нал «Вре­мя» – «аль­ма­на­хом»…

А уж ког­да взду­ма­ет пи­сать «по­кра­сив­ше», то хоть всех свя­тых вы­но­си!

Вот об­раз­чик: «…Ког­да все осуж­дён­ные уже сто­я­ли на эша­фо­те в одеж­де смерт­ни­ков, им­пе­ра­тор смяг­чил­ся и объ­я­вил о по­ми­ло­ва­нии…»

Так и ви­дит­ся эта кар­ти­на: «смяг­чён­ный» им­пе­ра­тор Ни­ко­лай I ра­но ут­ром 22 де­ка­б­ря 1849 го­да, не до­спав, на взмы­лен­ном ко­не мчит­ся вме­с­то фельдъ­е­ге­ря к эша­фо­ту, что­бы лич­но объ­я­вить пе­т­ра­шев­цам о по­ми­ло­ва­нии (ко­то­рое на са­мом де­ле он под­пи­сал ещё за ме­сяц до то­го, и ис­пол­ни­те­ли мрач­ной ин­сце­ни­ров­ки об этом пре­крас­но зна­ли)…

И вот, впол­не ес­те­ст­вен­но, воз­ни­ка­ют три во­про­са:

1) По­че­му бы ре­дак­ции жур­на­ла «Gala Би­о­гра­фия», ре­шив­шей рас­ска­зать чи­та­те­лям о жиз­ни До­сто­ев­ско­го, не об­ра­тить­ся к спе­ци­а­ли­с­ту, хо­тя бы, на­при­мер, – к ав­то­ру эн­цик­ло­пе­дии «До­сто­ев­ский» Ни­ко­лаю На­сед­ки­ну (это я так о се­бе – в тре­ть­ем ли­це).

2) По­че­му бы ре­дак­ции, ес­ли уж ре­ши­ли обой­тись са­мо­де­я­тель­но­с­тью, не све­рить ма­те­ри­ал до­мо­ро­щен­но­го «би­о­гра­фа», как это и по­ло­же­но в ува­жа­ю­щем се­бя жур­на­ле, со спра­воч­ны­ми из­да­ни­я­ми – той же эн­цик­ло­пе­ди­ей «До­сто­ев­ский» (в Рос­сии вы­шло уже два из­да­ния; пер­вое – М.: Ал­го­ритм, 2003; вто­рое – М.: Ал­го­ритм, ЭКС­МО, 2008).

3) Ну и на­ко­нец чи­с­то ри­то­ри­че­с­кий во­про­сец: все­му ли мож­но ве­рить, что по­на­пи­са­но в «Gala Би­о­гра­фии», хо­тя бы в том же 11-м но­ме­ре, про дру­гих ге­ро­ев – Со­фи Ло­рен, Линд­си Ло­хан, Ми­ка Джаг­ге­ра, не го­во­ря уж о гра­фе Дра­ку­ле?!

Боль­шу­щие со­мне­ния.

И по­след­нее. Ти­раж это­го жур­наль­чи­ка по­че­му-то не ука­зан, но на­вер­ня­ка он не мал, так что глян­це­вая хал­ту­ра, на­до по­ла­гать, за­му­со­ри­ва­ет моз­ги враль­ской ин­фор­ма­ци­ей де­сят­кам ты­сяч до­вер­чи­вых чи­та­те­лей – вот что обид­но.

Николай НАСЕДКИН,
г.ТАМБОВ