Архив : №52. 25.12.2009

Неизбежность и нежность

Мои дру­зья из «Лит.Рос­сии» пра­вы: у нас бы­ла ве­ли­кая ли­те­ра­ту­ра! Но, по мо­е­му глу­бо­ко­му убеж­де­нию, не бы­ло бы тех де­сят­ков вы­да­ю­щих­ся, за­ме­ча­тель­ных, из­ве­ст­ных ма­с­те­ров, ес­ли не бы­ло бы ты­сяч их ста­ра­тель­ных со­бра­ть­ев, ко­то­рые тво­ри­ли и тво­рят в го­ро­дах и ве­сях Рос­сии. На Са­ха­ли­не мно­же­ст­во ре­чек, ре­чу­шек, ру­чь­ёв впа­да­ет в оке­ан. Ти­хий, ко­неч­но, без них не ос­ку­дел бы. Но пе­ре­сох­ни они – и где бы не­ре­с­ти­лись тог­да ло­со­си, вле­ко­мые за­ко­ном жиз­ни ту­да, где ког­да-то по­яви­лись на свет? Ве­ли­кий кру­го­во­рот за­мер бы!

Так и в ли­те­ра­ту­ре. Прав­да, реч­ки здесь не бе­зы­мян­ные. Но их слав­ные, не­гром­кие, как гор­тан­ное пе­нье ру­чья, име­на по­мнят не­мно­гие. Од­но из та­ких имён – Ев­ге­ний Леб­ков.

Я по­след­ний раз ви­дел его в кон­це 1983 го­да. Не­ве­ли­кий рос­том да мощ­ный те­лом, се­до­бо­ро­дый, он на­по­ми­нал до­б­ро­го ле­ше­го с ри­сун­ков Ива­на Би­ли­би­на. Ес­ли кто и не ви­дел ра­бот это­го за­ме­ча­тель­но­го ма­с­те­ра, то всё рав­но бе­зо­ши­боч­но уга­ды­вал в об­ли­ке Леб­ко­ва что-то лес­ное, бу­ре­лом­ное, рус­ское. Так оно и бы­ло.

Уро­же­нец Брян­щи­ны (а Брянск не зря в ста­ри­ну зва­ли Де­б­рян­ском – от сло­ва «дебрь») он сызмла­ду из­ве­дал тя­жё­лый кре­с­ть­ян­ский труд, по­лу­чил в на­след­ст­во по­том­ст­вен­ную тя­гу к ро­ди­мой глу­хо­ма­ни, к то­му ве­ли­ко­му лес­но­му брат­ст­ву, в ко­то­ром че­ло­век и при­ро­да еди­ны. Тог­да и ро­ди­лось в нём же­ла­ние по­мо­гать ле­су по-на­сто­я­ще­му.

 

Лес­ни­ка про­фес­сию не но­вую На иную не сме­няю я. Мо­ре ко­лы­ха­ет­ся со­сно­вое, Зо­ло­тое мо­ре у ме­ня. У не­го ши­ро­кие дви­же­ния, У не­го при­вет­ли­вый при­бой. Все мои же­ла­ния-про­ше­ния Свя­за­ны с со­сно­вою вол­ной.

 

Здесь нет са­мо­лю­бо­ва­ния и по­эти­че­с­ко­го хва­с­тов­ст­ва. По­то­му что «же­ла­ния-про­ше­ния» вы­пу­ск­ни­ка ле­со­тех­ни­че­с­кой ака­де­мии Ев­ге­ния Леб­ко­ва зри­мы и ося­за­е­мы по сей день. Не рос­ла до не­го на Са­ха­ли­не и Ку­ри­лах со­сна. Те­перь – рас­тёт! Осу­ще­ств­лён­ная меч­та Леб­ко­ва – на­сто­я­щие со­сно­вые ле­са. Его ста­ра­ни­я­ми, его энер­ги­ей и его ру­ка­ми со­тво­рён­ные. Лю­бой из жи­ву­щих на зем­ле толь­ко меч­тать мо­жет о та­кой судь­бе!

Сти­хи Леб­ко­ва – как его де­ре­вья: силь­ные, стой­кие, ше­ро­хо­ва­тые. А убе­ри эту на­ро­чи­тую ше­ро­хо­ва­тость – и ис­чез­нет их не­по­вто­ри­мое смо­ли­с­тое сво­е­об­ра­зие. Суч­ки и тре­щи­ны, мо­жет, и не ук­ра­ша­ют ствол, но де­ла­ют его сча­ст­ли­во не по­хо­жим на по­ли­ро­ван­ных и ла­ки­ро­ван­ных со­бра­ть­ев. По­мню, в Холм­ской рай­он­ной га­зе­те, где я ра­бо­тал, вер­ста­лась по­ло­са со сти­ха­ми Леб­ко­ва. Ре­дак­то­ру не по­нра­ви­лась строч­ка: «И улы­ба­юсь сы­ну сне­го­вей­но я». Она и рит­ми­че­с­ки от­ли­ча­лась, вот ес­ли бы к сло­ву «сне­го­вей­но» уда­лось до­ба­вить лиш­ний слог – бы­ло бы в са­мый раз. Ев­ге­ния Дми­т­ри­е­ви­ча до­ис­кать­ся не смог­ли на та­ёж­ных соп­ках, и га­зе­та вы­шла с ди­ко­вин­ным эпи­те­том «сне­го­го­вей­но» – в про­сто­те ду­шев­ной мы с ре­дак­то­ром ре­ши­ли, что по­эт изо­б­рёл но­вое сло­во, да слог вы­пу­с­тил. А что? Го­во­рим же мы: «бла­го­го­вей­но»…

С Леб­ковым ря­дом ни­ког­да не бы­ло по­кой­но, ти­хо, бла­го­ст­но. За­то бы­ло ин­те­рес­но! Как во­дит­ся, да­ле­ко не всем нра­ви­лась раз­ма­ши­с­тость, не­у­ём­ность ха­рак­те­ра по­эта. Он, в свою оче­редь, не жа­ло­вал чи­нов­но-пар­тий­ную бра­тию. Ос­т­рые – не в бровь, а в глаз – сти­хи, эпи­грам­мы, да и про­сто за­столь­ные ре­че­ния ка­са­лись да­же силь­ных ми­ра се­го, вро­де пер­во­го се­к­ре­та­ря об­ко­ма Ле­о­но­ва. Так ли, ина­че ли бы­ло де­ло – но под на­ду­ман­ным пред­ло­гом сня­ли по­эта с долж­но­с­ти ди­рек­то­ра До­лин­ско­го ле­с­хо­за, ед­ва из пар­тии не ис­клю­чи­ли. И мах­нул тог­да Ев­ге­ний Дми­т­ри­е­вич ку­да гла­за гля­дят. На­до ска­зать, что у са­ха­лин­цев гля­де­ли они обыч­но в од­ну сто­ро­ну – на ма­те­рик. А Леб­ков взял да и уе­хал в до­б­ро­воль­ную ссыл­ку на Юж­ные Ку­ри­лы, от­ку­да, как вы­ра­зил­ся ге­рой пре­крас­но­го филь­ма «Бе­лые ро­сы», до Япо­нии до­плю­нуть мож­но.

Жил-по­жи­вал, по соп­кам ла­зал, в го­ря­чих клю­чах ку­пал­ся, за­ра­ба­ты­вал на па­пи­ро­сы в рай­он­ной га­зе­те, а ос­таль­ное всё – гри­бы, яго­ды, оре­хи, ли­мон­ник для за­вар­ки, ры­ба да мор­ская ка­пу­с­та – из ле­су да из оке­а­на. Ну, и сти­хи пи­сал, ко­неч­но.

 

Хрип­ло ла­ет со­ба­ка, Да си­пят пе­ту­хи, Да из си­зо­го мра­ка До­ле­та­ют сти­хи. Их ве­ща­ет про­тяж­но Пе­ре­лёт­ный по­эт. Нет сти­хов у бед­няж­ки, Да и го­ло­са нет. Но ве­ща­ет на бух­ту И на весь Ши­ко­тан. Дре­без­жит ре­про­дук­тор, И мол­чит оке­ан. А над ос­т­ро­вом греш­ным, Ози­рая лю­дей, Не­из­беж­но и неж­но Про­ре­за­ет­ся день.

 

«Не­из­беж­но и неж­но» – в этом весь Леб­ков. Вро­де бы со­вер­шен­но не сты­ку­ю­щи­е­ся сло­ва па­ра­док­саль­ным об­ра­зом вме­с­те ста­но­вят­ся на­сто­я­щей на­ход­кой!

Как же пе­ре­по­ло­ши­лось ку­риль­ское на­чаль­ст­во, ког­да ту­да по­зво­ни­ли из кан­це­ля­рии Бреж­не­ва! Не сам ген­сек, ко­неч­но, но… А ну­жен был цэ­ков­ско­му клер­ку не кто-ни­будь, а Леб­ков, на­пи­сав­ший жа­ло­бу «са­мо­му». И ведь по­дей­ст­во­ва­ло! А ещё го­во­рят, что в со­вет­ские вре­ме­на де­мо­кра­тии не бы­ло! Что­бы в бук­валь­ном смыс­ле на краю све­та до­бить­ся спра­вед­ли­во­с­ти у Моск­вы… Се­го­дня та­кое не­воз­мож­но. А тог­да судь­ба пи­са­те­ля ре­ши­лась в не­сколь­ко ми­нут. Прав­да, се­дых во­лос у се­к­ре­та­ря рай­ко­ма при­ба­ви­лось, по­ка не оты­с­ка­ли в тай­ге и не до­ста­ви­ли «к ап­па­ра­ту» вер­то­лё­том ер­ши­с­то­го по­эта-ле­со­во­да!

Как же мне се­го­дня не хва­та­ет это­го че­ло­ве­ка.

Юрий ЩЕРБАКОВ,
г. АСТРАХАНЬ