Архив : №04. 29.01.2010

Трое на террасе, не считая статуи собаки

 То­по­ля и ве­тер. Же­ральд Сиб­лей­рас. Те­атр «Са­ти­ри­кон». Ре­жис­сёр-по­ста­нов­щик Кон­стан­тин Рай­кин.

Ав­тор этой пье­сы – по­пу­ляр­ный фран­цуз­ский дра­ма­тург. Мно­гие из его пьес идут на сце­нах те­а­т­ров по все­му ми­ру, а пье­су «То­по­ля и ве­тер» пе­ре­вёл на ан­г­лий­ский язык и адап­ти­ро­вал для лон­дон­ско­го те­а­т­ра Вест Эн­да сам зна­ме­ни­тый Том Стоп­пард. В са­мом де­ле, пье­са очень хо­ро­ша в чте­нии: вы­пи­са­ны вы­пук­лые, ко­ло­рит­ные ха­рак­те­ры ве­те­ра­нов пер­вой ми­ро­вой вой­ны, до­жи­ва­ю­щих свой век в ин­тер­на­те; про­из­ве­де­ние на­сы­ще­но ос­т­ро­ум­ным, ди­на­мич­ным ди­а­ло­гом, что ком­пен­си­ру­ет ста­тич­ность дей­ст­вия, про­ис­хо­дя­ще­го в од­ном и том же ме­с­те, в одной и той же де­ко­ра­ции – на тер­ра­се ин­тер­на­та для ве­те­ра­нов пер­вой ми­ро­вой.

Дей­ст­вие про­ис­хо­дит ров­но пол­ве­ка на­зад, в пред­две­рии но­во­го 1960 го­да (сам дра­ма­тург ро­дил­ся в сле­ду­ю­щем, 1961 го­ду).

Ге­ро­ев – трое: се­ми­де­ся­ти­пя­ти­лет­ний ши­зо­фре­ник Гу­с­тав (Де­нис Су­ха­нов), его ро­вес­ник, хро­мой Ре­не (Мак­сим Аве­рин), и ра­не­ный в го­ло­ву эпи­леп­тик Фер­нан (Ан­тон Куз­не­цов), на де­ся­ток лет мо­ло­же пер­вых двух. Ха­рак­те­ры вы­ст­ро­е­ны дра­ма­тур­гом по­дроб­но и убе­ди­тель­но. Гу­с­тав – быв­ший ари­с­то­крат, нын­че не мо­жет да­же тол­ком дви­гать­ся и ни­ког­да не ухо­дит из сво­ей ком­на­ты даль­ше тер­ра­сы. Не­же­на­тый ро­ман­тик Ре­не, на­обо­рот, про­гу­ли­ва­ет­ся да­же до жен­ской шко­лы и меч­та­ет по­зна­ко­мить­ся с мо­ло­день­кой учи­тель­ни­цей. Фер­нан по­сле ссо­ры с се­мь­ёй се­с­т­ры не чи­та­ет да­же пи­сем от неё и пе­ре­да­ёт всю кор­ре­с­пон­ден­цию Гу­с­та­ву. Та­ким об­ра­зом, Гу­с­тав жи­вёт за­бо­та­ми род­ст­вен­ни­ков чу­жо­го че­ло­ве­ка, пер­вым уз­на­ёт о смер­ти се­с­т­ры Фер­на­на и да­же за­бы­ва­ет со­об­щить ему об этом.

Все раз­го­во­ры ге­ро­ев кру­тят­ся во­круг не­хи­т­рых со­бы­тий в бо­га­дель­не: в свя­зи с ре­мон­том глав­ной тер­ра­сы дру­гие оби­та­те­ли мо­гут ок­ку­пи­ро­вать лю­би­мое ме­с­то вре­мя­препро­вож­де­ния этих тро­их; Фер­нан бо­ит­ся уме­реть, по­сколь­ку в ин­тер­нат по­сту­пил ве­те­ран, ро­див­ший­ся с ним в один день, а глав­ная мед­се­с­т­ра пред­по­чи­та­ет боль­ше од­них име­нин в один день не пра­зд­но­вать...

Об­раз то­по­лей на ве­т­ру, вид на ко­то­рые от­кры­ва­ет­ся с тер­ра­сы и по­дой­ти к ко­то­рым ге­рои при всём же­ла­нии уже ни­ког­да не смо­гут – сво­е­об­раз­ная ме­та­фо­ра не­воз­мож­но­с­ти воз­вра­ще­ния мо­ло­до­с­ти, сим­вол без­воз­врат­но ут­ра­чен­но­го. У ге­ро­ев, как на из­ве­ст­ной кар­ти­не ху­дож­ни­ка-пе­ре­движ­ни­ка Ва­си­лия Мак­си­мо­ва, всё в про­шлом.

Меж­ду ни­ми про­ис­хо­дят мел­кие стыч­ки, воз­ни­ка­ют оби­ды: на­при­мер, Гу­с­тав пред­по­чи­та­ет, что­бы ста­туя со­ба­ки на тер­ра­се на­хо­ди­лась в цен­т­ре, по­вёр­ну­тая к то­по­лям, а Фер­на­ну ка­жет­ся, что со­ба­ка жи­вая, и он хо­чет, что­бы ста­туя бы­ла от не­го по­даль­ше.

Не до­стиг­шие и со­ро­ка лет ак­тё­ры ис­кус­но во­пло­ти­ли ста­ри­ков­ские об­ра­зы и важ­ни­ча­ю­ще­го Гу­с­та­ва, и де­ли­кат­но­го и ро­ман­тич­но­го Ре­не, и про­сто­ва­то­го (хоть и быв­ше­го му­зы­кан­та) Фер­на­на. Очень на­ту­раль­но и сба­лан­си­ро­ван­но иг­ра­ет Ре­не М.Аве­рин. Са­мая вы­иг­рыш­ная роль Гу­с­та­ва у Д.Су­ха­но­ва, и он ярок в ней, но по­рой иг­ра­ет че­рес­чур пред­ска­зу­е­мо – как буд­то по­вто­ря­ет соб­ст­вен­ные при­ёмы, на­при­мер, из «Ко­ро­ле­вы кра­со­ты», где он иг­рал ста­ру­ху.

Ос­та­ёт­ся ощу­ще­ние, что текст как-то со­про­тив­ля­ет­ся по­ста­нов­ке. В пье­се гар­мо­нич­но со­че­та­ют­ся и ли­ри­ка, и ме­ло­дра­ма, а в по­ста­нов­ке ос­нов­ной упор сде­лан на ко­мизм и ци­низм. Ко­миз­ма мно­го, ак­тё­ры хо­ро­шие, и по­рой их ко­ми­че­с­кие при­ёмы, стал­ки­ва­ясь, как-то ни­ве­ли­ру­ют, ней­т­ра­ли­зу­ют друг дру­га, и ме­с­та­ми ста­но­вит­ся, на­обо­рот, мо­но­тон­но и скуч­но.

В за­клю­чи­тель­ной сце­не, ког­да ге­рои окон­ча­тель­но убеж­да­ют­ся, что ни­ког­да уже не до­стиг­нут то­по­лей на ве­т­ру, их вни­ма­ние при­вле­ка­ет про­ле­та­ю­щий по не­бу жу­рав­ли­ный клин, и зре­ли­ще это ока­зы­ва­ет­ся на­столь­ко во­оду­шев­ля­ю­щим, что вся тро­и­ца поч­ти го­то­ва взле­теть вслед за жу­рав­ля­ми, и да­же от­став­лен­ная в сто­ро­ну ста­туя со­ба­ки вдруг ожи­ва­ет и по­во­ра­чи­ва­ет го­ло­ву в сто­ро­ну кли­на. На та­кой но­те, где ко­мизм сме­шан с вы­со­кой ро­ман­ти­кой, и за­кан­чи­ва­ет­ся спек­такль по пье­се, ко­то­рая, оче­вид­но, на­пи­са­на всё же для ве­те­ра­нов сце­ны.

Ильдар САФУАНОВ