Архив : №04. 29.01.2010

Славянские ритмы

 В советское время Государственный академический русский концертный оркестр «Боян» был одной из музыкальных визитных карточек нашей столицы. В храм святого Власия, где проходили концерты оркестра, специально приезжали иностранцы, чтобы ощутить «первозданную мощь русичей». Увы, сегодня этот прославленный коллектив переживает не лучшие времена. Дело дошло до того, что «Бояну» негде репетировать. По-видимому, его самобытность и неповторимость пришлись кому-то очень не по вкусу... Сегодня у нас в гостях художественный руководитель «Бояна» Анатолий Полетаев.

 

– Ана­то­лий Ива­но­вич, рас­ска­жи­те, в чём со­сто­ит уни­каль­ность ва­ше­го ор­ке­с­т­ра? Бы­ли ли у вас пред­ше­ст­вен­ни­ки?

– Да, кол­лек­ти­вы, ко­то­рые пы­та­лись сов­ме­щать ин­ст­ру­мен­ты сим­фо­ни­че­с­ко­го ор­ке­с­т­ра и на­род­но­го, преж­де бы­ли. Ну, на­при­мер, ан­самбль Алек­сан­д­ро­ва, бы­ли по­доб­ные ак­ком­па­ни­ру­ю­щие со­ста­вы в Мос­кон­цер­те. Но ни­ког­да ещё не бы­ло, что­бы в кон­церт­ном сим­фо­ни­че­с­ком ор­ке­с­т­ре (где есть все сим­фо­ни­че­с­кие ин­ст­ру­мен­ты – «смыч­ки», мед­ные, де­ре­вян­ные, ар­фа и всё ос­таль­ное) су­ще­ст­во­ва­ла – как у нас – груп­па на­род­ных ин­ст­ру­мен­тов.

– А в ор­ке­с­т­ре рус­ских на­род­ных ин­ст­ру­мен­тов под уп­рав­ле­ни­ем Не­кра­со­ва?

– Этот ор­кестр ан­д­ре­ев­ско­го ти­па. Из ин­ст­ру­мен­тов сим­фо­ни­че­с­ко­го ор­ке­с­т­ра там толь­ко флей­та и го­бой. Нет ме­ди, смыч­ков, ар­фы. А это – дру­гая зву­ко­вая па­ли­т­ра, дру­гие воз­мож­но­с­ти, дру­гой – ог­ра­ни­чен­ный – ре­пер­ту­ар.

– Вас мож­но на­звать сла­вя­но­фи­лом в му­зы­ке?

– Сла­вя­но­фи­лы от­ли­ча­ют­ся от за­пад­ни­ков не тем, на чём они иг­ра­ют, а тем, за­чем они иг­ра­ют, ко­му и как. Раз­ни­ца – иде­о­ло­ги­че­с­кая, ми­ро­воз­зрен­че­с­кая. Сла­вя­но­фи­лы при­ни­ма­ют вы­со­кое, ду­хов­но-нрав­ст­вен­ное ис­кус­ст­во и тре­бу­ют имен­но его. А вы­со­кое ис­кус­ст­во – это ка­че­ст­во, эс­те­ти­ка, это Рах­ма­ни­нов, Чай­ков­ский, Му­сорг­ский. И в этом смыс­ле я раз­де­ляю по­зи­цию сла­вя­но­фи­лов.

– Ка­кую часть со­став­ля­ют на­род­ные ин­ст­ру­мен­ты в ва­шем ор­ке­с­т­ре?

– Сей­час од­ну ше­с­тую (ба­ла­лай­ка, гус­ли, ба­ян, дом­ра, ги­та­ра). Я не на­зы­ваю свой ор­кестр сим­фо­ни­че­с­ким или на­род­ным, я на­зы­ваю его кон­церт­ным. Что та­кое кон­церт­ность? Это со­от­вет­ст­ву­ю­щая фор­ма ис­пол­ня­е­мо­го про­из­ве­де­ния, это со­от­вет­ст­ву­ю­щая энер­ге­ти­ка, кон­цен­т­ра­ция вир­ту­оз­но­с­ти, ори­ги­наль­но­с­ти и в хо­ро­шем смыс­ле это­го сло­ва эс­т­рад­но­с­ти. Мы иг­ра­ем ше­де­в­ры сла­вян­ской му­зы­ки. Хо­тя по не­об­хо­ди­мо­с­ти, ко­неч­но, мы иг­ра­ем и за­пад­ную му­зы­ку – и Бет­хо­ве­на, и Гри­га, и Си­бе­ли­у­са. Нам всё по си­лам. Но на­ша глав­ная за­да­ча – про­па­ган­ди­ро­вать и со­хра­нять тра­ди­ции рус­ско-сла­вян­ской му­зы­ки. По­то­му что эти тра­ди­ции сей­час ме­ня­ют­ся, при­спо­саб­ли­ва­ют­ся под ин­те­ре­сы и вку­сы тех лю­дей, ко­то­рые да­ле­ки от сла­вян­ских ин­те­ре­сов, от со­хра­не­ния тра­ди­ций. Вот, к при­ме­ру, ис­пол­ня­ет­ся кон­церт Рах­ма­ни­но­ва в Боль­шом за­ле Кон­сер­ва­то­рии. Ка­за­лось бы, всё есть: и кон­церт­ный зал с пре­крас­ной аку­с­ти­кой, и хо­ро­ший ти­ту­ло­ван­ный ор­кестр, и ди­ри­жёр – на­род­ный ар­тист, и ро­яль «Стен­вей». Всё есть, толь­ко Рах­ма­ни­но­ва нет. По­че­му? По­то­му что пи­а­ни­с­ту всё рав­но, что иг­рать – Рах­ма­ни­но­ва, Сен-Сан­са, Бет­хо­ве­на. Он каж­дый раз иг­ра­ет са­мо­го се­бя и сво­ей иг­рой как бы го­во­рит: «Смо­т­ри­те, ка­кой я та­лант­ли­вый и не­по­вто­ри­мый! Да­вай­те мне при­зна­ние и цве­ты!» Но где же здесь ин­те­ре­сы пуб­ли­ки? А ведь ещё Гё­те ска­зал, что ес­ли в ис­кус­ст­ве нет об­ще­ст­вен­ных ин­те­ре­сов, это не на­сто­я­щее ис­кус­ст­во. Ум­но ска­зал. И в этом весь во­прос, ко­то­рый, увы, в на­ших шко­лах и кон­сер­ва­то­ри­ях да­же не ста­вит­ся. В то же вре­мя яс­но, что без на­ци­о­наль­но­го са­мо­со­зна­ния – че­ло­век пре­вра­ща­ет­ся в сле­пую ло­шадь. Во­ин без на­ци­о­наль­но­го со­зна­ния – про­сто про­фес­си­о­наль­ный убий­ца.

– Во мно­гих боль­ших му­зы­каль­ных кол­лек­ти­вах до сих пор до­воль­но ос­т­ро сто­ит ка­д­ро­вый во­прос. А как у вас об­сто­ят де­ла в этом пла­не?

– Ко­неч­но, ка­д­ро­вые труд­но­с­ти су­ще­ст­ву­ют. Ча­с­то бы­ва­ет так: му­зы­кант при­хо­дит к нам по­сле кон­сер­ва­то­рии, ни­че­го не уме­ет, его не­мно­го по­ду­чишь, и че­рез год-дру­гой его пе­ре­ку­па­ют дру­гие кол­лек­ти­вы, где боль­ше пла­тят. Увы, на се­го­дняш­ний день в «Бо­я­не» са­мая низ­кая зар­пла­та. И здесь нам кон­ку­ри­ро­вать очень труд­но.

– А в му­зы­каль­ном от­но­ше­нии у вас есть кон­ку­рен­ция?

– Кон­ку­рен­ция, ра­зу­ме­ет­ся, не­из­беж­на. Я ведь иг­раю ту же са­мую му­зы­ку, что и боль­шие ор­ке­с­т­ры. По­это­му они и не тер­пят мой ор­кестр, го­во­рят, что я не имею пра­ва вме­ши­вать­ся в жанр клас­си­че­с­кой сим­фо­ни­че­с­кой му­зы­ки. Они хо­тят быть здесь хо­зя­е­ва­ми, за­ко­но­да­те­ля­ми, ни в ко­ем слу­чае не до­пу­с­кая лю­дей, ко­то­рые мыс­лят ина­че и го­во­рят им: «Ре­бя­та, вы хо­ро­шие, ти­ту­ло­ван­ные, на­зна­чен­ные ге­нии, но, будь­те лю­без­ны, со­хра­няй­те тра­ди­ции, ко­то­рые пы­тал­ся со­хра­нить, ска­жем, Свет­ла­нов».

– Се­го­дня, на ваш взгляд, мно­го та­лант­ли­вых ком­по­зи­то­ров?

– К со­жа­ле­нию, мы не всех зна­ем. В СМИ их не по­ка­зы­ва­ют. Кто, к при­ме­ру, зна­ет Вя­че­сла­ва Ов­чин­ни­ко­ва (к сло­ву, он мой зем­ляк, во­ро­не­жец, мы с ним за од­ной пар­той си­де­ли в му­зы­каль­ной шко­ле)? А это му­зы­кант не ху­же Га­в­ри­ли­на. У не­го есть се­рь­ёз­ные со­чи­не­ния, поз­во­ля­ю­щие го­во­рить, что он име­ет пра­во пе­ре­дать эс­та­фе­ту из XIX ве­ка в XXI век. Но на­род об этом не зна­ет. Или кто слы­шал о та­ком та­лант­ли­вом ком­по­зи­то­ре Алек­сан­д­ре Нем­ти­не (умер в 1999 го­ду), ко­то­рый на ос­но­ве му­зы­каль­ных на­бро­с­ков Скря­би­на со­здал мо­ну­мен­таль­ное «Пред­ва­ри­тель­ное дей­ст­во». То­же ни­кто.

– Вы иг­ра­е­те Ов­чин­ни­ко­ва?

– Не­дав­но со сво­им ор­ке­с­т­ром я по­ста­вил его по­эму под на­зва­ни­ем «Фе­с­ти­валь». Ов­чин­ни­ков на­пи­сал её в 1957 го­ду, ког­да ему бы­ло 22 го­да. Я уз­нал об этой по­эме толь­ко сей­час. Ока­за­лось, что чрез­вы­чай­но со­вре­мен­ное, энер­гич­ное, ра­до­ст­ное, мощ­ное про­из­ве­де­ние. Ког­да я по­про­сил у не­го пар­ти­ту­ру, он ска­зал: «Да ты не спра­вишь­ся, у те­бя ма­лень­кий ор­кестр, здесь нуж­но сто че­ло­век». Но он не знал, что мы ма­лым со­ста­вом до­би­ва­ем­ся нуж­но­го ре­зуль­та­та.

– Ка­кой ком­по­зи­тор вам на­и­бо­лее бли­зок?

– По ду­ху, по нер­вам – Рах­ма­ни­нов. У ме­ня есть це­лая про­грам­ма по не­му: бо­лее двад­ца­ти уни­каль­ных аран­жи­ро­вок рах­ма­ни­нов­ских ро­ман­сов. Я го­то­вил их не­сколь­ко лет, это со­вер­шен­но ла­бо­ра­тор­ная ра­бо­та. Во­об­ще рах­ма­ни­нов­ский пи­а­низм на­столь­ко со­вер­ше­нен и тру­ден, что его пе­ре­ло­жить на ор­кестр чрез­вы­чай­но слож­ное де­ло. Но я счи­таю, что его ро­ман­сы долж­ны быть до­сто­я­ни­ем не толь­ко эли­ты; кро­ме то­го, что­бы они зву­ча­ли бо­лее эмо­ци­о­наль­но, мас­штаб­но, кон­церт­но и, ес­ли хо­ти­те, бо­лее на­ци­о­наль­но, ну­жен ор­ке­с­т­ро­вый ак­ком­па­не­мент, а не фор­те­пи­ан­ный.

– Сви­ри­до­ва и Га­в­ри­ли­на вы ис­пол­ня­ли?

– Со Сви­ри­до­вым был зна­ком лич­но. Он при­хо­дил к нам в храм Вла­сия, слу­шал. С его раз­ре­ше­ния я адап­ти­ро­вал под свой ор­кестр не­ко­то­рые его ве­щи. Иг­ра­ли сим­фо­ни­че­с­кий трип­тих, зна­ме­ни­тые ил­лю­с­т­ра­ции к по­ве­с­ти Пуш­ки­на «Ме­тель», пе­ли не­сколь­ко во­каль­ных про­из­ве­де­ний. Из га­в­ри­лин­ских ве­щей пе­ли «Рус­скую те­т­радь».

– А Стра­вин­ско­го про­бо­ва­ли иг­рать?

– Я Стра­вин­ским (ко­то­рый со­чи­нял слож­ную по рит­ми­ке и гар­мо­нии му­зы­ку) не за­ни­ма­юсь. По­то­му что моя за­да­ча иг­рать му­зы­ку, на­пи­сан­ную для лю­дей, а не для про­фес­си­о­на­лов, для уз­ко­го кру­га спе­ци­а­ли­с­тов, ко­то­рые в сво­ём сно­биз­ме, от­хо­де от тра­ди­ций ча­с­то за­хо­дят в ту­пик. К при­ме­ру, «Вальс-фан­та­зия» Глин­ки по­ня­тен всем, и каж­дый по­ни­ма­ет в ме­ру сво­ей об­ра­зо­ван­но­с­ти, вос­пи­та­ния, под­го­тов­лен­но­с­ти, та­лан­та. Это му­зы­ка на­род­ная. Как го­во­рил Бе­лин­ский: «На­род­но то, что в ин­те­ре­сах на­ро­да». А в ин­те­ре­сах на­ро­да – прав­да, ка­че­ст­во, кра­со­та, ду­хов­ность.

У нас свой путь, своя ге­о­гра­фия, у нас своя судь­ба. Что­бы мы са­ми се­бя до­би­ли, не нуж­ны ни день­ги, ни уси­лия, до­ста­точ­но ли­шить нас на­ци­о­наль­ной куль­ту­ры. Рос­сию не взять ору­жи­ем, нель­зя взять вой­ной. Ес­ли сей­час нам объ­я­вят вой­ну – это вы­ход из по­ло­же­ния: тог­да мы на­ко­нец объ­е­ди­ним­ся. На­ци­о­наль­ная куль­ту­ра – един­ст­вен­ный им­му­ни­тет, ко­то­рый мо­жет спа­с­ти нас от унич­то­же­ния.

– Ка­ким об­ра­зом, на ваш взгляд, мож­но удер­жать ин­те­рес к на­род­ной му­зы­ке в ус­ло­ви­ях со­вре­мен­но­го ме­га­по­ли­са?

– Де­ло не столь­ко в го­ро­де, сколь­ко в уп­рав­ле­нии стра­ной. Не­дав­но пре­зи­дент был оза­бо­чен во­про­сом, как сде­лать так, что­бы мо­ло­дые учё­ные не уез­жа­ли за гра­ни­цу. Очень про­сто: нуж­но обес­пе­чить их ин­те­рес­ным де­лом и до­стой­ной зар­пла­той. И но­вые та­лан­ты про­явят­ся. То же са­мое не­об­хо­ди­мо сде­лать в куль­тур­ной сфе­ре. У нас же, на­обо­рот, счи­та­ют, что ис­кус­ст­во долж­но за­ра­ба­ты­вать на па­не­ли. Это ан­ти­на­ци­о­наль­но.

– Я знаю, что не­сколь­ко лет на­зад ваш ор­кестр на­хо­дил­ся под уг­ро­зой лик­ви­да­ции, и толь­ко бла­го­да­ря под­держ­ке Вто­ро­го Со­бо­ра сла­вян­ских на­ро­дов Бе­ла­ру­си, Рос­сии, Ук­ра­и­ны «Бо­ян» уда­лось спа­с­ти. Ка­кое по­ло­же­ние у вас се­го­дня?

– Да, по прось­бе Со­бо­ра сла­вян­ских на­ро­дов Вла­ди­мир Пу­тин нас за­щи­тил. «Бо­ян» со­хра­ни­ли, но не под­дер­жа­ли. Ког­да все за­ме­ти­ли, что наш ор­кестр гиб­нет, то ре­ши­ли, что ака­де­ми­че­с­кие сто­лич­ные ор­ке­с­т­ры на­до под­дер­жать, и бы­ли вы­да­ны пре­зи­дент­ские гран­ты всем… кро­ме «Бо­я­на».

У нас нет сво­ей пло­щад­ки (не­дав­но в оче­ред­ной раз от­ня­ли зал в ки­но­те­а­т­ре «Зе­нит»). Ре­пе­ти­ру­ем всем ор­ке­с­т­ром в ком­на­те и, ра­зу­ме­ет­ся, глох­нем.

У нас бы­ла идея сде­лать «Бо­ян» ор­ке­с­т­ром Со­юз­но­го го­су­дар­ст­ва. Но она по­ка за­бук­со­ва­ла, по­то­му что не на­шлось дви­га­те­ля, ко­то­рый до кон­ца до­вёл бы это де­ло. Всё упёр­лось в не­со­гла­со­ван­ность двух Мин­фи­нов – Рос­сии и Бе­ла­ру­си. Что­бы де­ло сдви­ну­лось с мёрт­вой точ­ки, не­об­хо­ди­мо рас­по­ря­же­ние пре­зи­ден­та Рос­сии (Алек­сандр Лу­ка­шен­ко воз­ра­жать не бу­дет).

Я меч­тал бы слу­жить сла­вян­ско­му го­су­дар­ст­ву, по­сколь­ку Бо­ян – это древ­не­сла­вян­ский пе­вец-ска­зи­тель. При­чём со­от­вет­ст­ву­ю­щая му­зы­каль­ная про­грам­ма у ме­ня дав­но уже го­то­ва. Она на­зы­ва­ет­ся «Сла­вян­ские рит­мы». Там зву­чит му­зы­ка прак­ти­че­с­ки всех сла­вян­ских на­ро­дов (Двор­жак, Сме­та­на, Шо­пен, Глин­ка). На­пи­сан мною и «Гимн сла­вян­ско­го един­ст­ва». Но, увы, по­хо­же, что на­ши идеи, на­ша му­зы­ка по­ка ни­ко­му не нуж­ны. 

Беседу вёл Илья КОЛОДЯЖНЫЙ