Архив : №11. 19.03.2010

Человек, за которым стоит народ

 Рус­ский ис­то­рик и фоль­к­ло­рист Пётр Ми­ро­лю­бов, на­хо­дясь в эми­г­ра­ции, пи­сал: «Че­ло­век, не зна­ю­щий ис­то­рию сво­е­го на­ро­да, яв­ля­ет­ся не субъ­ек­том, а объ­ек­том ци­ви­ли­за­ции и куль­ту­ры». Труд­но сей­час ска­зать, что мы за на­род, мы все, жи­ву­щие в стра­не со стран­ным и, по­жа­луй, не сов­сем уме­ст­ным на­зва­ни­ем: «Рос­сия». Нас при­уча­ют име­но­вать се­бя рос­си­я­на­ми, но мно­гие ли из тех «рос­си­ян», кто жи­вёт на Се­вер­ном Кав­ка­зе или где-ни­будь в Ка­ли­нин­град­ской об­ла­с­ти, чув­ст­ву­ет своё един­ст­во с та­та­ра­ми и бу­ря­та­ми? С чук­ча­ми, на­ко­нец! Хо­тя по­че­му же «на­ко­нец»? О чук­чах мы пе­ри­о­ди­че­с­ки слы­шим хо­тя бы в анек­до­тах (прав­да, вме­с­то «чук­чи-пи­са­те­ля» в них те­перь фи­гу­ри­ру­ет мил­ли­ар­дер Аб­ра­мо­вич), но ведь есть и на­ци­о­наль­но­с­ти сов­сем для нас не­зна­ко­мые – на­при­мер, нив­хи.

Мне до­во­ди­лось слы­шать не раз, буд­то на Са­ха­ли­не ком­пакт­но про­жи­ва­ют япон­цы (!) (и на этом ос­но­ва­нии ос­т­ров нуж­но «вер­нуть» Стра­не Вос­хо­дя­ще­го солн­ца). Лю­ди бо­лее про­све­щён­ные, чи­тав­шие по ди­а­го­на­ли че­хов­ский «Ос­т­ров Са­ха­лин», с пер­вы­ми не со­гла­ша­ют­ся. Для них ос­т­ров с не­за­па­мят­ных вре­мён за­се­лён ссыль­но-ка­торж­ны­ми. Меж­ду тем всё об­сто­ит, как все­гда, не­сколь­ко ина­че. Ко­рен­ное на­се­ле­ние Са­ха­ли­на со­став­ля­ют нив­хи – зве­но в не­ког­да еди­ной и длин­ной эт­ни­че­с­кой це­пи, ох­ва­ты­вав­шей в да­лё­ком про­шлом се­ве­ро-за­пад­ные по­бе­ре­жья Ти­хо­го оке­а­на.

Жи­вут нив­хи, чис­лен­ность ко­то­рых се­го­дня опас­но ко­леб­лет­ся на ци­ф­ре в пять ты­сяч, что со­став­ля­ет од­ну вось­мую от ес­те­ст­вен­ной убы­ли на­се­ле­ния Нов­го­род­ской об­ла­с­ти за по­след­ние пять лет, – в Ха­ба­ров­ском крае (ус­тье Аму­ра) и соб­ст­вен­но на Са­ха­ли­не, глав­ным об­ра­зом в его се­вер­ной ча­с­ти.

Ин­те­рес­но их са­мо­на­зва­ние. В про­шлом уль­чи, не­ги­даль­цы и не­ко­то­рые дру­гие пле­ме­на-со­се­ди на­зы­ва­ли их ги­ля­ка­ми. Раз­ли­ча­лись нив­хи и меж­ду со­бою. Са­ха­лин­ские на­зы­ва­ли амур­ских «лам­пи­гу» или «ла­фин­гу», а со­сед­ние уль­чи – амур­ских име­но­ва­ли «ор­ныр», а са­ха­лин­ских, со­от­вет­ст­вен­но, «оро­ки». Сей­час офи­ци­аль­но ис­поль­зу­ет­ся эт­но­ним «нивх», что в пе­ре­во­де на рус­ский оз­на­ча­ет про­стое и по­нят­ное: че­ло­век.

Со вре­мён не­о­ли­та жи­те­ли Са­ха­ли­на (а нив­хи, по ут­верж­де­ни­ям учё­ных, яв­ля­ют­ся пря­мы­ми по­том­ка­ми пер­вых здеш­них по­се­лен­цев) ве­ли тра­ди­ци­он­ное хо­зяй­ст­во, ос­нов­ны­ми про­мыс­ла­ми в ко­то­ром бы­ли ры­бо­лов­ст­во и охо­та – на мор­ско­го и лес­но­го зве­ря. А где охо­та, там и охот­ни­чьи ле­ген­ды, и то­те­мы, и, соб­ст­вен­но го­во­ря, за­рож­да­ет­ся и жи­вёт миф. Ко­с­мо­го­ния нив­хов не ус­ту­па­ет в сво­ей де­та­ли­зи­ро­ван­но­с­ти и все­о­хват­но­с­ти бо­лее из­ве­ст­ным ко­с­мо­го­ни­ям так на­зы­ва­е­мых ци­ви­ли­зо­ван­ных на­ро­дов. А тот факт, что на про­тя­же­нии ты­ся­че­ле­тий сот­ни и ты­ся­чи по­ко­ле­ний нив­хов не по­ки­да­ли Ых­ми­фа – так они до сих име­ну­ют свою ро­ди­ну, – де­ла­ет нивх­скую ми­фо­ло­гию осо­бен­но ин­те­рес­ной для изу­че­ния её как при­ме­ра до­ста­точ­но за­мк­ну­той на се­бе эт­но­си­с­те­мы. Кста­ти, не по­вли­я­ла ли имен­но эта ты­ся­че­лет­няя осед­лость нив­хов на то, что по­пыт­ки об­ра­тить их в пра­во­сла­вие ока­за­лись бе­зу­с­пеш­ны­ми?

Но се­го­дня мне хо­чет­ся по­раз­мы­ш­лять о дру­гом – о за­ме­ча­тель­ном фоль­к­ло­ре нив­хов, со­здан­ном бес­чис­лен­ны­ми на­род­ны­ми ска­зи­те­ля­ми, та­ки­ми как Сал­рин из Чай­во, Ве­вук из Ный­во, Ку­ги из Да­ги, Кер-Кер из ро­да Сак­вон­гов, Пул­кун с ре­ки Ясан­ги у Лун­ско­го за­ли­ва, и, на­ко­нец, эпи­че­с­кой пе­ви­цей Хыт­кук, – чьи пес­ни, за­пи­сан­ные и ли­те­ра­тур­но об­ра­бо­тан­ные Вла­ди­ми­ром Сан­ги, со­ста­ви­ли эпос «Песнь о Нив­хах».

Тут не­об­хо­ди­мо сде­лать от­ступ­ле­ние. Каж­до­му из чи­та­те­лей, не­со­мнен­но, зна­ко­мо сло­во «Ка­ле­ва­ла». Хо­тя бы толь­ко как со­че­та­ние зву­ков. Мно­гие, ко­неч­но, зна­ют, что «Ка­ле­ва­ла» это ка­ре­ло-фин­ский эпос, со­став­лен­ный в се­ре­ди­не XIX ве­ка сель­ским вра­чом, а впос­лед­ст­вии про­фес­со­ром фин­ско­го язы­ка и ли­те­ра­ту­ры Гель­синг­фор­ско­го уни­вер­си­те­та Эле­а­сом Лён­н­ро­том. Кста­ти, бла­го­дар­ные по­том­ки Лён­н­ро­та, про­сла­вив­ше­го их до­то­ле ма­ло­зна­чи­мый эт­нос на весь ци­ви­ли­зо­ван­ный мир, по­ста­ви­ли ему па­мят­ник в цен­т­ре Хель­син­ки. А что мы зна­ем о «нивх­ском Лён­н­ро­те» Сан­ги?

По­эт ро­дил­ся в 1935 го­ду в стой­би­ще На­биль. Судь­ба его по­хо­жа на мил­ли­о­ны дру­гих со­вет­ских су­деб. В 1938-м рас­ст­ре­лян отец. По­сле вой­ны учё­ба в Пе­да­го­ги­че­с­ком ис­ти­ту­те им. А.И. Гер­це­на, воз­вра­ще­ние на ма­лую ро­ди­ну с дип­ло­мом учи­те­ля, пре­по­да­ва­ние, об­ви­не­ния в на­ци­о­на­лиз­ме – за чте­ние лек­ций на нивх­ском язы­ке. С на­ча­ла 1960-х вы­хо­дят его кни­ги (пер­вую он соб­ст­вен­но­руч­но на­брал и вы­чи­тал), Сан­ги ста­но­вит­ся чле­ном Со­ю­за пи­са­те­лей СССР, учит­ся на Выс­ших ли­те­ра­тур­ных кур­сах при Ли­те­ра­тур­ном ин­сти­ту­те им. А.М. Горь­ко­го, а за­тем и во­все пе­ре­би­ра­ет­ся в Моск­ву – на це­лых пят­над­цать лет. В кон­це де­вя­но­с­тых по­эт воз­вра­ща­ет­ся на ро­ди­ну ла­у­ре­а­том Го­су­дар­ст­вен­ной пре­мии, чле­ном Меж­ду­на­род­ной ли­ги за­щи­ты прав и сво­бод че­ло­ве­ка при эко­но­ми­че­с­ком и со­ци­аль­ном Со­ве­те ООН. Вско­ре по­сле при­ез­да Сан­ги ста­но­вит­ся вож­дём ро­да Кет­нив­гун, он до сих пор бо­рет­ся за со­зда­ние ре­зер­ва­ций для нив­хов – един­ст­вен­ной ре­аль­ной воз­мож­но­с­ти для со­хра­не­ния их не­по­вто­ри­мо­го, ты­ся­че­лет­не­го жиз­нен­но­го ук­ла­да.

Что же пред­став­ля­ет со­бой ос­нов­ной по­эти­че­с­кий труд Вла­ди­ми­ра Сан­ги? «Песнь о нив­хах» – об­шир­ное и мно­го­слой­ное про­из­ве­де­ние, в ко­то­ром, на мой взгляд, впол­не уда­лась по­пыт­ка объ­е­ди­нить свер­ка­ю­щие би­се­рин­ки эпи­че­с­ких пе­сен в еди­ное ху­до­же­ст­вен­ное це­лое. «Ни­тью», на ко­то­рую как бы на­ни­за­но всё по­ве­ст­во­ва­ние, слу­жит об­раз ро­ди­ны – Ых­ми­фа. Это не пре­уве­ли­че­ние. И де­ло тут, ве­ро­ят­но, в том, что об­раз ро­ди­ны в под­со­зна­нии осёд­ло­го на­ро­да от­ли­чен от по­хо­же­го на не­го ар­хе­ти­па в со­зна­нии по­том­ков не­ког­да ко­че­вых пле­мён. Ых­миф для нив­ха не то, что Фа­тер­ланд для нем­ца или Эл­ла­да для со­вре­мен­но­го гре­ка. По­след­ние, ко­неч­но, лю­бят свою ро­ди­ну, но ле­ген­ды о Ни­бе­лун­гах – смесь ми­фо­ло­гии са­мых раз­ных на­ро­дов, а «Или­а­ду» и «Одис­сею», ду­маю, ни­ко­му из ны­неш­них афин­ских граж­дан не взбре­дёт в го­ло­ву вы­учи­вать, как древ­ний ри­тор, на­и­зусть: всё это по­па­хи­ва­ет ты­ся­че­лет­ним наф­та­ли­ном, ка­жет­ся не сво­им, мёрт­вым.

А вот Ых­миф пер­вых нив­хов до сих пор рас­тво­рён в кро­ви их по­том­ков, и нет ни­че­го уди­ви­тель­но­го в том, что да­же в пе­ре­ло­же­нии на рус­ский нивх­ские ска­за­ния зву­чат с поч­ти ося­за­е­мой при­род­ной пер­во­здан­ной си­лой. Эти лю­ди-нив­хи жи­вут – на сво­ей зем­ле, пи­та­ют­ся – её бла­го­сло­вен­ны­ми да­ра­ми, сла­га­ют свои пес­ни – о ней же. Так при чём же здесь вы, док­тор Юнг? По­ди­те-ка прочь от ме­ня с ва­ши­ми клас­си­фи­ка­ци­я­ми! Ро­ди­на – это не ка­кой-то там пре­сло­ву­тый ар­хе­тип, это я сам, это мой род, мой на­род.

Сан­ги при­дал кни­ге трёх­ча­ст­ную фор­му. Ес­ли в двух пер­вых ча­с­тях сгруп­пи­ро­ва­ны ска­за­ния, по­ве­ст­ву­ю­щие о на­и­бо­лее древ­нем пе­ри­о­де («С че­го на­ча­лась зем­ля», «От­че­го нив­хов так ма­ло»), то по­след­няя и на­и­бо­лее об­шир­ная часть эпо­са свер­ка­ет гир­лян­дой ли­ри­че­с­ких по­эм, ска­жем так, бо­лее при­бли­жен­ных к нам во вре­ме­ни. Здесь бе­реж­но со­бра­но по­эти­че­с­кое на­сле­дие раз­лич­ных ме­ст­ных ро­дов – Руй­фи­нов и Шан­ги­во­нов, нив­хов Лун­ско­го за­ли­ва, Та­тар­ско­го про­ли­ва, Амур­ско­го ли­ма­на, – все­го со­вре­мен­но­го аре­а­ла нивх­ской куль­ту­ры. Здесь – кла­дезь зна­ний на­ро­да, его бы­та, всей его жиз­ни. Но ма­лень­кие нивх­ские по­эмы – это, по­жа­луй, имен­но то, с че­го сто­ит на­чи­нать зна­ком­ст­во с древ­ним эт­но­сом чи­та­те­лю не­по­свя­щён­но­му. Здесь я бы по­ре­ко­мен­до­вал на свой вкус пре­да­ние «О жен­щи­не-си­ро­те и ко­не-то­те­ме» – как проб­ный ка­мень нивх­ско­го эпо­са. Ув­ле­ка­тель­ная ко­рот­кая по­эма эта на­пи­са­на чрез­вы­чай­но жи­вым, бой­ким язы­ком. Не ус­ту­па­ют ей в эс­те­ти­че­с­кой цен­но­с­ти и «Кыс, или бра­тья Кекр­воо», и, ко­неч­но, «Ку­куш­ки­но ди­тя». Да и мно­гое дру­гое… Во­об­ще го­во­ря, по до­сто­ин­ст­ву оце­нить боль­шое де­ло, со­вер­шён­ное Сан­ги, ко­му-то по­ка­жет­ся труд­ным да­же с ху­до­же­ст­вен­ной точ­ки зре­ния – так ве­лик на­ря­ду с внеш­ним и вну­т­рен­ний объ­ём «Пе­сен». Под­час тя­же­ло да­ёт­ся ос­мыс­ле­ние про­чи­тан­но­го. Ви­ны Сан­ги как пе­ре­вод­чи­ка тут нет ни ма­лей­шей. Бо­лее то­го, чи­тая нивх­ский эпос, я не­сколь­ко раз ос­та­нав­ли­вал­ся, удив­лён­ный клас­си­че­с­ки точ­ны­ми сти­ха­ми, и за­ду­мы­вал­ся о том, как всё-та­ки бо­гат наш рус­ский язык. Столь вме­с­ти­тель­но-гиб­кой мо­жет быть толь­ко по­ис­ти­не ми­ро­вая куль­ту­ра!

И ещё я ду­мал о Л.Я. Штерн­бер­ге, очер­ка­ми и рас­ска­за­ми ко­то­ро­го за­чи­ты­вал­ся в дет­ст­ве. Лев Яков­ле­вич, при­род­ный ев­рей, за уча­с­тие в на­ро­до­воль­че­с­ких ор­га­ни­за­ци­ях был со­слан на Са­ха­лин в 1889 го­ду. Здесь он семь лет изу­чал эт­но­гра­фию нив­хов (он на­зы­вал их ги­ля­ка­ми). Не уди­ви­тель­ное ли де­ло: се­мит, ис­сле­ду­ю­щий куль­ту­ру мон­го­ло­и­дов и пи­шу­щий о них на язы­ке вос­точ­ных сла­вян!

Мо­жет быть, и нам, ны­неш­ним то­ле­рант­ным и муль­ти­куль­тур­ным рос­си­я­нам, сле­ду­ет пой­ти по сто­пам Лён­н­ро­та, Штерн­бер­га, Сан­ги? Ина­че кто мы та­кие, от­ку­да и ку­да идём? Объ­ек­та­ми ка­ких экс­пе­ри­мен­тов ста­нем в гря­ду­щем? И ведь на­до, ка­жет­ся, так ма­ло! Как вы­ра­зил­ся од­наж­ды Вла­ди­мир Сан­ги: «При­ду­мы­вай­те раз­лич­ные про­ек­ты, что­бы по­мочь лю­дям. Плюс со­сто­я­ние вдох­но­ве­ния… А оно не­об­хо­ди­мо для че­ло­ве­ка, за ко­то­рым сто­ит на­род, но нет ни спо­движ­ни­ков, ни уче­ни­ков».

Максим ЛАВРЕНТЬЕВ