Архив : №41. 08.10.2010

Некролог антифа

В по­след­нее вре­мя с но­вой си­лой во­зоб­но­ви­лись раз­го­во­ры о том, что на­ши тол­стые ли­те­ра­тур­ные жур­на­лы бес­по­лез­ны, а то и вред­ны, что пе­ча­та­ют­ся в них по боль­шей ча­с­ти при­бли­жён­ные к ре­дак­ци­ям гра­фо­ма­ны, про­ис­хо­дя­щее в со­вре­мен­ной ли­те­ра­ту­ре в тол­стя­ках ни­как не ото­б­ра­жа­ет­ся... Спо­рить с эти­ми суж­де­ни­я­ми сей­час не бу­дем, да это и бес­по­лез­но, – кри­те­рии гра­фо­ма­нии оп­ре­де­лить не­воз­мож­но (у каж­до­го своё ви­де­ние ли­те­ра­ту­ры, свой вкус), со­гла­шать­ся или не со­гла­шать­ся с тем, что в жур­на­лах про­па­ган­ди­ру­ет­ся «иде­о­ло­гия на­ци­о­наль­но­го раз­ло­же­ния», как счи­та­ет, к при­ме­ру, глав­ный ре­дак­тор «Ли­те­ра­тур­ной учё­бы» Мак­сим Ла­в­рен­ть­ев («ЛР» от 16 ию­ля 2010 го­да), то­же не­воз­мож­но – в Рос­сии спо­рят об этом без­ре­зуль­тат­но уже лет две­с­ти. По­го­во­рим луч­ше об од­ной из пуб­ли­ка­ций в 9-м но­ме­ре жур­на­ла «Зна­мя» за этот год. А имен­но о по­ве­с­ти «Ис­ход» скрыв­ше­го­ся под псев­до­ни­мом Dj Stalingrad ав­то­ра.

К мо­мен­ту вы­хо­да в жур­на­ле по­весть бы­ла до­ступ­на чи­та­те­лям боль­ше го­да – её мож­но бы­ло оты­с­кать в Ин­тер­не­те, в не­ко­то­рых ма­га­зи­нах (на­при­мер, в мос­ков­ском «Фа­лан­сте­ре») ти­хо-мир­но ле­жа­ла, да и до сих пор ле­жит са­миз­да­тов­ская книж­ка; по­весть об­суж­дал на сай­тах не­боль­шой кру­жок лю­дей. Но лишь по­сле вы­хо­да в «Зна­ме­ни» об «Ис­хо­де» за­шу­ме­ло так на­зы­ва­е­мое ли­те­ра­тур­ное со­об­ще­ст­во.

Я по­зна­ко­мил­ся с по­ве­с­тью в книж­ной вер­сии (она тог­да ос­та­ви­ла ме­ня рав­но­душ­ным), пе­ре­чи­тал и в жур­на­ле, в ос­нов­ном из-за опуб­ли­ко­ван­ной там же дис­кус­сии, в ко­то­рой при­ня­ли уча­с­тие со­ци­о­лог Алек­сей Ле­вин­сон, пи­са­тель Алек­сандр Ка­ба­ков, пи­са­тель Алек­сей Цвет­ков, по­эт Еле­на Фа­най­ло­ва и док­тор пси­хо­ло­ги­че­с­ких на­ук Ма­ри­на Его­ро­ва. По­ка ос­мыс­лял про­чи­тан­ное, по­яви­лось не­сколь­ко ре­цен­зий и ста­тей об «Ис­хо­де», вы­ра­жа­ю­щих раз­ное, по­ляр­ное от­но­ше­ние. Не бу­ду ци­ти­ро­вать эти от­зы­вы, тем бо­лее что сам текст по­ве­с­ти и дис­кус­сия в жур­на­ле да­ют пре­до­ста­точ­но пи­щи для раз­го­во­ра.

В чём глав­ное до­сто­ин­ст­во «Ис­хо­да»? В том, что это жи­вой текст. А это ред­кость не толь­ко в тол­сто­жур­наль­ной, но и во­об­ще в на­шей се­го­дняш­ней ли­те­ра­ту­ре. Сви­де­тель­ст­вом то­му слу­жит тот факт, что по­весть не по­сту­пи­ла в ре­дак­цию обыч­ным пу­тём (при­шел ав­тор, при­нёс про­из­ве­де­ние), а бы­ла най­де­на, по сло­вам ав­то­ра пре­дис­ло­вия Сер­гея Чу­при­ни­на, «в слое ра­ди­каль­ной мо­ло­дёж­ной суб­куль­ту­ры». Зна­чит, по­треб­ность в та­ко­го ро­да (ди­на­мич­ных, о зло­бо­днев­ном) тек­с­тах у жур­наль­ных и из­да­тель­ских ра­бот­ни­ков име­ет­ся, но по­яв­ля­ют­ся и пре­бы­ва­ют та­кие тек­с­ты, как пра­ви­ло, вда­ли от ре­дак­ций жур­на­лов и из­да­тельств.

В об­щем-то, эту по­весть лег­ко мож­но пред­ста­вить из­дан­ной в «Уль­т­ра.Куль­ту­ре», но она, к со­жа­ле­нию, ка­ну­ла в Ле­ту. Еди­ни­цы или де­сят­ки лю­дей рас­ко­ше­ли­лись (на­вер­ня­ка не силь­но) на са­миз­да­тов­скую кни­жи­цу, а те­перь «Ис­ход» стал дей­ст­ви­тель­но до­сту­пен прак­ти­че­с­ки лю­бо­му чи­та­те­лю. И чем бы ни ру­ко­вод­ст­во­ва­лось «Зна­мя», пе­ча­тая уже всё-та­ки опуб­ли­ко­ван­ную по­весть, это боль­шой плюс жур­на­лу.

О чём она, соб­ст­вен­но?

О груп­пе пар­ней, ко­то­рые по­сто­ян­но де­рут­ся с дру­ги­ми пар­ня­ми. Опи­са­ния драк пе­ре­ме­жа­ют­ся рас­суж­де­ни­я­ми о со­ци­аль­ной не­спра­вед­ли­во­с­ти, по­пыт­ка­ми ос­мыс­лить глав­ным ге­ро­ем, пра­виль­на ли его жизнь, вы­ра­же­ни­ем то­с­ки, ко­то­рая при­хо­дит по­сле оче­ред­ной дра­ки, ча­с­то – по­сле дра­ки «не пой­ми с кем».

Хро­но­ло­ги­че­с­ко­го по­ряд­ка в по­ве­с­ти нет; ге­рой ока­зы­ва­ет­ся то в род­ной Моск­ве, то в Пи­те­ре, в Ря­за­ни, в Ниж­нем Нов­го­ро­де, то на Ук­ра­и­не, то в Бе­ло­рус­сии, то, ка­жет­ся, в Фин­лян­дии, то, су­дя по все­му, в Гре­ции. Сам ге­рой-по­ве­ст­во­ва­тель объ­яс­ня­ет в пер­вых же стро­ках: «Я рас­сла­бил­ся и про­сто за­пи­сы­ваю кар­тин­ки, од­ну за дру­гой, как они всплы­ва­ют в па­мя­ти»...

В Ин­тер­не­те и в вы­ступ­ле­ни­ях не­ко­то­рых уча­ст­ни­ков дис­кус­сии ска­за­но, что ав­тор – ак­ти­вист ан­ти­фа, гру­бо го­во­ря, крас­ный скин­хед. Но из по­ве­с­ти до­воль­но слож­но по­нять, что ге­рой и его то­ва­ри­щи – скин­хе­ды та­ко­го на­прав­ле­ния. Ука­зы­ва­ют на это не сов­сем по­нят­ные про­сто­му чи­та­те­лю де­та­ли – пар­ни но­сят крас­ные бо­тин­ки, их при­ни­ма­ет за сво­их юно­ша, у ко­то­ро­го на курт­ке зна­чок с древ­не­гре­че­с­ким шле­мом (эм­б­ле­ма ан­ти­фа), они схо­дят­ся в дра­ке с те­ми, кто кри­чит им: «Зиг хайль!» Но есть эпи­зо­ды, сби­ва­ю­щие чи­та­те­ля с тол­ку. К при­ме­ру, Ко­с­тя, один из со­рат­ни­ков ге­роя по­ве­с­ти, пла­ни­ру­ет: «Я ду­маю по­дать до­ку­мен­ты в кон­тракт­ные вой­ска, по­еду на Кав­каз, ва­лить чёр­ных». И с ним ни­кто не спо­рит... Сам ге­рой по­ве­с­ти (име­ни его чи­та­тель не уз­на­ёт) но­сит одол­жен­ную ве­т­ров­ку, на ко­то­рой ло­го­тип – «че­ты­ре бук­вы «D», сло­жен­ные сва­с­ти­кой». Или вот, ге­рой – «дво­еч­ник с по­след­ней пар­ты, ме­ня пре­зи­ра­ют од­но­класс­ни­ки, я бу­хаю и дро­чу» – меч­та­ет по­дой­ти к пра­виль­но­му, силь­но­му, здо­ро­во­му пар­ню и убить его, ото­мстить «за всех та­ких же, как я, при­дур­ков, за убо­гих, за боль­ных, за де­тей из се­мей бю­д­жет­ни­ков, за ту­пых, ин­фан­тиль­ных, за всех не­удач­ни­ков». Же­ла­ние, в об­щем-то, по­нят­ное, но слож­но пред­ста­вить ак­ти­ви­с­та оп­ре­де­лён­ной ор­га­ни­за­ции, та­ким об­ра­зом пи­шу­ще­го о де­я­тель­но­с­ти и иде­а­лах этой ор­га­ни­за­ции.

 

И здесь воз­ни­ка­ют во­про­сы. «Ис­ход» – или рас­сказ о ра­зо­ча­ро­ва­нии в том, чем за­ни­ма­ет­ся ге­рой-ав­тор (ес­ли до­пу­с­тить, что это до­ку­мен­таль­ное про­из­ве­де­ние), или не­кая прит­ча о на­си­лии как та­ко­вом (та­кую точ­ку зре­ния вы­ра­жа­ет со­ци­о­лог Алек­сей Ле­вин­сон), или же ими­та­ция ис­по­ве­ди ак­ти­ви­с­та ан­ти­фа, где эта ор­га­ни­за­ция пред­ста­ёт в очень не­при­гляд­ном ви­де.

 

Крас­ные ски­ны в «Ис­хо­де» по­сто­ян­но бу­ха­ют, не­ко­то­рые ши­ря­ют­ся, де­рут­ся не толь­ко с не­по­сред­ст­вен­ны­ми вра­га­ми – на­ци-ски­на­ми, но и с пер­вы­ми по­пав­ши­ми­ся на пу­ти людь­ми. «Не­дав­но мы шли по ули­це ку­да-то, у ка­фе сто­я­ла ка­кая-то мо­ло­дёжь, мы про­шли ми­мо и ус­лы­ша­ли, что они что-то кри­чат нам вслед. Мы раз­вер­ну­лись и на­ча­ли их из­би­вать».

По­весть за­ни­ма­ет трид­цать жур­наль­ных стра­ниц. В сред­нем на каж­дой опи­са­ны или упо­мя­ну­ты две-три дра­ки. По­нят­но, что это кон­цен­т­ра­ция, но всё же по­ве­рить в та­кое их оби­лие слож­но. По край­ней ме­ре вы­зы­ва­ет удив­ле­ние, как же ге­рой и боль­шин­ст­во его то­ва­ри­щей на мо­мент на­пи­са­ния повести жи­вы и от­но­си­тель­но бо­е­спо­соб­ны. «Не­сколь­ко раз по­лу­чаю бу­тыл­кой по го­ло­ве»; «он силь­но про­ды­ря­вил мне за­пя­с­тье, хле­щет кровь»; «мне рас­кро­и­ли за­ты­лок но­жом в эле­к­т­рич­ке, и ис­ты­ка­ли всё те­ло»; «он чем-то по­ре­зал мне гор­ло, на шее рас­тя­ну­лась длин­ная не­глу­бо­кая ра­на», «час на­зад у ме­т­ро силь­но по­ре­за­ли од­но­го на­ше­го дру­га, ещё не яс­но, вы­жи­вет он или нет», «на­ча­лась бой­ня, в ход по­ш­ло всё – пи­с­то­ле­ты, газ, но­жи, строй­ма­те­ри­а­лы, ме­тал­ли­че­с­кие за­граж­де­ния, ча­с­ти эс­ка­ла­то­ров», «кровь по­ли­лась ре­кой», «вся го­ло­ва, одеж­да, ли­цо в кро­ви»...

Куль­ми­на­ци­ей по­ве­с­ти ста­но­вит­ся сце­на Рож­де­ст­вен­ско­го пра­зд­ни­ка, на ко­то­рый ге­роя при­гла­си­ли зна­ко­мые хип­пи. Ту­да же при­хо­дят его со­рат­ни­ки, и один из них, Ко­ля, «силь­но пья­ный», на­чи­на­ет бу­ше­вать. «...дверь в зал рас­пах­ну­лась, и, раз­ру­шая де­ко­ра­ции, на­сту­пая на го­ло­вы ак­тё­ров и де­тей, в по­ме­ще­ние вы­ва­лил­ся Ко­ля. Од­ной ру­кой он дер­жал за ко­с­мы здо­ро­во­го хип­пи в одеж­де пер­сид­ско­го ца­ря, дру­гой он из­би­вал его на­от­машь. Тот не­уме­ло со­про­тив­лял­ся и, в кон­це кон­цов, упал на зри­те­лей, по­ва­лив ос­тат­ки де­ко­ра­ций, вме­с­те с ним ту­да же по­ва­лил­ся и сто­ки­ло­грам­мо­вый Ко­ля».

Ге­рой ус­по­ка­и­ва­ет Ко­лю, но де­ла­ет это «ав­то­ма­ти­че­с­ки», а за­тем уез­жа­ет до­мой.

«Эта сце­на на­дол­го за­се­ла в мо­ей па­мя­ти. Хо­ро­шо, они ни­ка­ко­го ре­бён­ка не за­да­ви­ли. А упа­ло во мне что-то в тот мо­мент от то­с­ки, ко­неч­но же. По­то­му что во всём этом, в каж­дом уда­ре Ко­ли­ной ру­ки, бы­ла не­из­беж­ность, фа­таль­ность, пред­ска­зу­е­мость. Это долж­но бы­ло слу­чить­ся, я ожи­дал это­го в ду­ше – и вот оно, пе­ред мо­и­ми гла­за­ми. Гос­подь ска­зал мне – всё, хва­тит. Это бы­ло так же ди­ко и не­от­вра­ти­мо, как все на­ши дей­ст­вия за по­след­ние го­ды».

На ра­зо­ча­ро­ва­ние на­кла­ды­ва­ет­ся то, что из-за дей­ст­ви­й бой­цов «вы­со­кие чи­ны за­вол­но­ва­лись не на шут­ку», и ге­рой с не­сколь­ки­ми дру­зь­я­ми уез­жа­ют в Гре­цию, где, впро­чем, про­дол­жа­ют за­ни­мать­ся тем же. Хо­тя ге­рою не хва­та­ет же­с­то­ко­с­ти:

«Чёр­ная тол­па в не­сколь­ко ты­сяч че­ло­век пол­зёт ги­гант­ской зме­ёй че­рез юж­ный ту­ри­с­ти­че­с­кий го­род, ру­шит бан­ки, ма­га­зи­ны, под­жи­га­ет ма­ши­ны, плю­ёт­ся кам­ня­ми и бу­тыл­ка­ми с за­жи­га­тель­ной сме­сью, жрёт, жрёт, жрёт. Мен­тов здесь очень ма­ло, не­сколь­ко от­ря­дов по де­сять че­ло­век, они жмут­ся по сте­нам, при­кры­ва­ясь щи­та­ми, в них ле­тит всё, что по­па­да­ет­ся в ты­ся­чи рук. <...>

Я жду сво­е­го мо­мен­та. На ли­це по­вя­за­на фут­бол­ка, в ру­ке – мас­сив­ный ку­сок дре­ве­си­ны, нож­ка боль­шо­го крес­ла из раз­гром­лен­но­го ре­с­то­ра­на. Я жду, мне ну­жен мент, все­го лишь один. Я жду, ког­да тол­па на­ко­нец ри­нет­ся на этих убо­гих и про­сто рас­тер­за­ет их. Это бу­дет по­бе­да все­го свя­то­го, я вспом­ню всё.

Ни­че­го не про­ис­хо­дит. Это как ог­ром­ная иг­ра в снеж­ки: с од­ной сто­ро­ны кам­ни и кок­тей­ли Мо­ло­то­ва, с дру­гой – ра­ке­ты и гра­на­ты со сле­зо­то­чи­вым га­зом. <...> Ни сей­час, ни за­в­т­ра ни один мент се­рь­ёз­но не по­ст­ра­да­ет. Я ис­пы­ты­ваю ра­зо­ча­ро­ва­ние от иг­ры».

Ин­те­рес­но, что в Рос­сии ге­рой не жаж­дал мен­тов­ской кро­ви, то есть жаж­дал, но чи­с­то те­о­ре­ти­че­с­ки. На де­ле же ча­ще все­го до­го­ва­ри­вал­ся, что­бы от­пу­с­ти­ли за­дер­жан­ных то­ва­ри­щей, про­сил вы­звать «ско­рую»; слу­ча­лись стыч­ки с ми­ли­ци­о­не­ра­ми, но без при­чи­не­ния им се­рь­ёз­ных стра­да­ний...

Ми­ро­воз­зре­ние ге­роя бо­лее чем не­о­пре­де­лён­но. То он жа­ле­ет чуть бы­ло не по­гиб­шую мо­ло­дёжь: «...вче­ра в Пи­те­ре мра­зи за­ло­жи­ли на ог­ром­ном кон­цер­те бом­бу с гвоз­дя­ми, она чу­дом не взо­рва­лась. Там бы­ло боль­ше ше­с­ти­сот че­ло­век, сум­ка со взрыв­чат­кой бы­ла в са­мой дав­ке. Все эти де­воч­ки, маль­чи­ки... очень пло­хо». То (не раз) шлёт ей про­кля­тья и хо­чет её ги­бе­ли: «Не­на­ви­жу всех этих лю­дей, всё это по­ко­ле­ние <…>. Все, кто вы­рос в де­вя­но­с­тые. Во­ню­чие му­да­ки. Блять, в печь этих ско­тов, в Ос­вен­цим, ни­ко­го не жал­ко, всё по­ко­ле­ние, всех, ко­му от двад­ца­ти до двад­ца­ти пя­ти, мож­но и ме­ня за ком­па­нию, лад­но. Жад­ные, ту­пые, же­с­то­кие, бес­по­мощ­ные, ци­нич­ные, трус­ли­вые – на­де­юсь, Тре­тья ми­ро­вая вой­на со­трёт су­чье пле­мя с ли­ца зем­ли».

 

Ко­неч­но, в ху­до­же­ст­вен­ном про­из­ве­де­нии та­кие пе­ре­па­ды толь­ко при­вет­ст­ву­ют­ся, они поз­во­ля­ют со­зда­вать так на­зы­ва­е­мые слож­ные ха­рак­те­ры. Но «Ис­ход» – да­же ни­че­го не зная о его ав­то­ре (или, точ­нее, о воз­мож­ном ав­то­ре) – всё же про­из­ве­де­ние не про­сто ху­до­же­ст­вен­ное.

 

Тут во­лей-не­во­лей вспом­нишь ста­тью Ле­ни­на о пар­тий­ной ли­те­ра­ту­ре, ко­то­рой пич­ка­ли всех со­вет­ских школь­ни­ков. Во мне, по­мню, ле­нин­ское ут­верж­де­ние – «ли­те­ра­ту­ра долж­на стать пар­тий­ной» – вы­зва­ло стой­кий про­тест, и толь­ко мно­го поз­же, пе­ре­чи­тав эту ста­тью, я по­нял, что речь там идёт не обо всей ли­те­ра­ту­ре, и не од­на пар­тия в ней име­ет­ся в ви­ду...

Се­го­дня про­из­ве­де­ния пар­тий­ной ли­те­ра­ту­ры край­не ред­ки, но они есть. И так как пар­тий (не толь­ко про­шед­ших где-то там ре­ги­с­т­ра­цию, но и «вне­си­с­тем­ных», и да­же не впол­не сфор­ми­ро­вав­ших­ся, эта­ких «воль­ных со­ю­зов») у нас мно­же­ст­во, то и пар­тий­ность в них раз­ная. Цель од­на – вы­ра­зить в ху­до­же­ст­вен­ной фор­ме иде­а­лы пар­тии, по­ка­зать пар­тий­цев жи­вы­ми людь­ми. Ча­ще все­го к это­му ме­то­ду при­бе­га­ют сов­сем мо­ло­дые лю­ди, для ко­то­рых иде­а­лы дей­ст­ви­тель­но име­ют цен­ность, а со­рат­ни­ки вы­зы­ва­ют вос­хи­ще­ние. Но их тек­с­ты в по­дав­ля­ю­щем боль­шин­ст­ве ос­та­ют­ся ма­ло ко­му из­ве­ст­ны­ми ру­ко­пи­ся­ми или ин­тер­нет-пуб­ли­ка­ци­я­ми, так как ху­до­же­ст­вен­ная со­став­ля­ю­щая очень сла­ба.

 

На­и­бо­лее удач­ные при­ме­ры пар­тий­ной ли­те­ра­ту­ры но­вей­ше­го вре­ме­ни – ро­ма­ны «Ски­ны. Русь про­буж­да­ет­ся» Дми­т­рия Не­сте­ро­ва и «Сань­кя» За­ха­ра При­ле­пи­на. Кни­ги силь­ные, глав­ные ге­рои – лю­ди со слож­ны­ми ха­рак­те­ра­ми, не кар­тон­ные, ав­то­ры не все­гда оп­рав­ды­ва­ют их по­ступ­ки, но в це­лом оба ро­ма­на вы­зы­ва­ют со­чув­ст­вие к иде­а­лам ге­ро­ев.

 

«Ис­ход» же, на­пи­сан­ный вро­де бы в том же клю­че, для то­го же, вы­зы­ва­ет об­рат­ную ре­ак­цию. Он слов­но со­здан для то­го, что­бы один из уча­ст­ни­ков его об­суж­де­ния на стра­ни­цах «Зна­ме­ни», Алек­сандр Ка­ба­ков, мог за­явить:

«На­ст­ро­е­ния этих мо­ло­дых лю­дей (пер­со­на­жей «Ис­хо­да». – Р.С.), их спо­соб су­ще­ст­во­ва­ния, не­спо­соб­ность к на­сто­я­щей ор­га­ни­за­ции и про­па­ган­де де­ла­ют яв­ле­ние ско­рее пси­хи­а­т­ри­че­с­ким, чем со­ци­аль­ным. Соб­ст­вен­но, и сам ав­тор скло­нен к та­ко­му взгля­ду, он и сам пи­шет, что не о со­ци­аль­ном про­те­с­те идёт речь, а о поч­ти фи­зи­о­ло­ги­че­с­кой не­со­вме­с­ти­мо­с­ти не­ко­то­рых лю­дей с лю­бым об­ще­ст­вом, в ко­то­ром все­гда не­кра­си­вый не ра­вен кра­си­во­му, боль­ной – здо­ро­во­му, глу­пый – ум­но­му...»

Чи­тая «Ис­ход» в «Зна­ме­ни», я не мог от­де­лать­ся от ощу­ще­ния, что пи­сал его не ак­ти­вист ан­ти­фа, а, в луч­шем слу­чае, при­ятель од­но­го из чле­нов это­го дви­же­ния или, ско­рее все­го, во­все по­сто­рон­ний, мо­жет быть, уже и да­ле­ко не юный че­ло­век. По­весть, осо­бен­но пер­вые стра­ни­цы, на­пи­са­на впол­не тра­ди­ци­он­ным язы­ком, поч­ти без слен­га, без тех де­та­лей, ко­то­рые мо­гут знать лишь чле­ны ор­га­ни­за­ции. В об­щем-то, лю­бой че­ло­век, по­ры­с­кав в Ин­тер­не­те, мо­жет най­ти то, что на­пи­са­но в «Ис­хо­де», сдо­б­рить текст ма­тер­ны­ми сло­ва­ми (ча­ще все­го со­вер­шен­но лиш­ни­ми), что­бы бы­ло по­хо­же на суб­куль­тур­ность, и рас­ста­вить нуж­ные ему, ав­то­ру, ак­цен­ты.

Впро­чем, ав­то­ром впол­не мо­жет быть и двад­ца­ти­лет­ний скин-ан­ти­фа­шист. И пи­шет он так тра­ди­ци­он­но, об­ще­упо­тре­би­тель­ны­ми сло­ва­ми, что­бы нам, ней­т­раль­ным (по оп­ре­де­ле­нию Алек­сея Цвет­ко­ва), бы­ло по­нят­но. На­при­мер, не «че­лы в ко­су­хах», а – «лю­ди в ко­жа­ных ро­кер­ских курт­ках». Но в чём за­клю­ча­ет­ся смысл «Ис­хо­да»?

Вот Алек­сей Цвет­ков уве­рен:

«Это на­пи­са­но «не­ин­те­рес­но» с точ­ки зре­ния лю­дей с тон­ким фи­ло­ло­ги­че­с­ким слу­хом к ал­ли­те­ра­ции и рит­му, «ма­ло­гра­мот­но» с точ­ки зре­ния всех, про­сто снос­но учив­ших­ся в шко­ле, «не­ве­же­ст­вен­но» с по­зи­ции лю­бых ин­тел­лек­ту­а­лов, и это очень по­лез­ный и по­зна­ва­тель­ный текст с мо­ей точ­ки зре­ния. По­то­му что его глав­ное со­об­ще­ние – умей­те ис­поль­зо­вать свою бес­цен­ную не­на­висть, не дай­те убе­дить се­бя, что мир в выс­шем смыс­ле спра­вед­лив, а ес­ли и не очень спра­вед­лив, то вы точ­но не тот че­ло­век, ко­то­рый бу­дет это ме­нять. Вы имен­но тот! Хва­тит ве­рить в ре­ин­кар­на­цию. Ес­ли у вас нет ни­че­го, кро­ме соб­ст­вен­ной жиз­ни, про­жи­ви­те её так, что­бы вам са­мо­му бы­ло страш­но сле­дить за со­бой».

Нет, «Ис­ход» на­пи­сан ин­те­рес­но – это од­но из не­мно­гих тол­сто­жур­наль­ных про­из­ве­де­ний, ко­то­рое я про­чи­тал (а с учё­том чте­ния книж­ки с пол­го­да на­зад – пе­ре­чи­тал) с ув­ле­че­ни­ем, не от­ры­ва­ясь. Но вот то­го «со­об­ще­ния», о ко­то­ром го­во­рит Цвет­ков, я в этой по­ве­с­ти не уви­дел. Ско­рее, на­обо­рот, ав­тор по­ка­зы­ва­ет, ка­кое это не­хо­ро­шее и бес­по­лез­ное (опас­ность в дан­ном слу­чае не столь уж и важ­на) за­ня­тие – драть­ся и ре­зать друг дру­га. А из-за че­го де­рут­ся и ре­жут – не ска­за­но ни сло­ва.

И впол­не спра­вед­ли­во Алек­сандр Ка­ба­ков на­зы­ва­ет ге­ро­ев «Ис­хо­да» «мар­ги­наль­ной шпа­ной», оп­ре­де­ля­ет пуб­ли­ка­цию в «Зна­ме­ни» как «не сов­сем це­ле­со­об­раз­ную» и, бу­ду­чи твор­цом бур­жу­аз­ных про­из­ве­де­ний, пе­ча­лит­ся:

«Ни­как не сбы­ва­ет­ся дав­няя меч­та о до­б­ро­воль­ной со сто­ро­ны ре­дак­то­ров ин­фор­ма­ци­он­ной бло­ка­де тер­ро­ри­с­тов, на­ци­о­на­ли­с­тов и про­чих (как бы они се­бя ни на­зы­ва­ли, хо­тя бы и «ан­ти­фа­ши­с­та­ми») по­тен­ци­аль­ных па­ла­чей той са­мой ли­бе­раль­ной прес­сы, в ко­то­рой ни­как не сра­ба­ты­ва­ет ин­стинкт са­мо­со­хра­не­ния. Меж­ду тем, Юрий Ва­лен­ти­но­вич Три­фо­нов ещё трид­цать с лиш­ним лет на­зад пи­сал, что ес­ли ли­шить со­вре­мен­ный тер­ро­ризм те­ле­ви­зи­он­ной и про­чей ме­дий­ной рек­ла­мы, то он по­те­ря­ет смысл и увя­нет. То же са­мое спра­вед­ли­во по от­но­ше­нию к лю­бым ра­ди­каль­ным – а в на­ше ме­дий­ное вре­мя по от­но­ше­нию во­об­ще к лю­бым – дей­ст­ви­ям. Нет рек­ла­мы – нет яв­ле­ния».

По­след­ние два пред­ло­же­ния очень слож­но ос­мыс­лить, тем бо­лее ког­да это го­во­рит че­ло­век, счи­та­ю­щий се­бя пи­са­те­лем, а в це­лом его мысль, под­креп­лён­ная ссыл­кой на Три­фо­но­ва, мно­гим на­вер­ня­ка близ­ка.

Как-то Ал­ла Ла­ты­ни­на на­зва­ла ре­во­лю­ци­он­ность ге­роя при­ле­пин­ско­го ро­ма­на «Сань­кя» де­биль­ной. С точ­ки зре­ния глу­бо­ких ана­ли­ти­ков и про­фес­си­о­наль­ных му­д­ре­цов, мо­жет быть, она дей­ст­ви­тель­но де­биль­на. Но та­кая ре­во­лю­ци­он­ность жи­вёт в не­ма­лой ча­с­ти рос­сий­ской мо­ло­дё­жи, да и лю­дей по­стар­ше. Они за­ды­ха­ют­ся в ны­неш­ней ат­мо­сфе­ре, они го­то­вы к дей­ст­вию. Не­зна­чи­тель­ный вро­де бы тол­чок мо­жет вы­бро­сить эти мас­сы на ули­цу... Ок­тябрь­ская ре­во­лю­ция вы­зре­ва­ла сто­ле­тия и про­рва­лась, как ог­ром­ный гной­ник. И ста­ло не­важ­но, де­биль­ная ли ре­во­лю­ци­он­ность по­гло­ти­ла стра­ну или ка­кая-то иная.

Не­что по­доб­ное Ок­тя­б­рю, де­лай ему рек­ла­му или не де­лай, впол­не мо­жет по­вто­рить­ся. Впол­не воз­мож­ны и эт­ни­че­с­кие вой­ны, – бла­го­да­ря по­ли­ти­ке по при­вле­че­нию де­шё­вой ра­бо­чей си­лы чис­ло так на­зы­ва­е­мых на­ци-ски­нов бу­дет рас­ти. Те­о­ри­ей они не ог­ра­ни­чат­ся. Их бу­дут ло­вить, су­дить и са­жать. Но это вряд ли из­ме­нит си­ту­а­цию. «Де­шё­вая ра­бо­чая си­ла» на­вер­ня­ка со­здаст свои от­ря­ды обо­ро­ны. И мы бу­дем на­блю­дать вжи­вую сце­ны из филь­ма «Бри­то­го­ло­вые». Впро­чем, в том ав­ст­ра­лий­ском филь­ме ски­нов че­ло­век де­сять, а в жиз­ни их мо­гут быть ты­ся­чи. Поч­ва для их раз­мно­же­ния бо­лее чем бла­го­при­ят­ная.

Ан­ти­фа – ма­лень­кая груп­па от­ча­ян­ных ре­бят. Этой груп­пе сим­па­ти­зи­ру­ют те, кто по­мнит об ин­тер­на­ци­о­на­лиз­ме и про­чих дав­но по­хо­ро­нен­ных ве­щах. В об­ще­ст­ве ещё со­хра­ня­ет­ся миф, что эти пар­ни на де­ле про­ти­во­сто­ят ко­рич­не­вой уг­ро­зе. По­весть «Ис­ход» этот миф раз­ве­и­ва­ет. Это в пол­ном смыс­ле слова не­кро­лог. Прав­да, ос­та­ёт­ся во­прос: не фаль­ши­вый ли он?

Роман СЕНЧИН