Архив : №47. 19.11.2010

Без права оглянуться

Его кни­ги мож­но ку­пить в лю­бом ма­га­зи­не. Ино­гда да­же в про­дук­то­вом. Лю­ди в ме­т­ро, за­чи­ты­ва­ясь эти­ми кни­га­ми в бе­лых об­лож­ках, про­пу­с­ка­ют свои стан­ции. По ро­ма­нам это­го пи­са­те­ля сни­ма­ют филь­мы в Рос­сии и Гол­ли­ву­де. Мо­ло­дой, ус­пеш­ный и при­вле­ка­тель­ный – у нас в гос­тях Олег Рой.

– Сколь­ко все­го у вас вы­шло книг?

– Сколь­ко вы­шло? Или сколь­ко на­пи­сал? – Это раз­ные ве­щи. На­пи­са­на у ме­ня 21 кни­га, а вы­шло на се­го­дняш­ний день 15 в Рос­сии и 18 за ру­бе­жом.

– Вы пи­ше­те не толь­ко на рус­ском язы­ке?

– Толь­ко на рус­ском. Их пе­ре­во­дят.

– А есть лю­би­мые кни­ги?

– Я бы не ска­зал, есть ли у ме­ня лю­би­мые или не­лю­би­мые кни­ги – это всё рав­но, что у мно­го­дет­ной ма­мы или у мно­го­дет­но­го па­пы спра­ши­вать – кто из де­тей са­мый лю­би­мый. Лю­би­мая – все­гда та кни­га, над ко­то­рой в дан­ный мо­мент ра­бо­таю. По­это­му сей­час та­ко­вой яв­ля­ет­ся «Фан­том­ная боль». По­том бу­дет дру­гой ро­ман – и он на ка­кое-то вре­мя зай­мёт пье­де­с­тал по­чё­та.

– А кни­ги, над ко­то­ры­ми бы­ло очень тя­же­ло ра­бо­тать?

– Дай Бог, в сле­ду­ю­щем го­ду вый­дет ди­ло­гия «Ло­вуш­ка для ан­ге­ла». Во­семь лет ра­бо­ты над ней, по­сто­ян­ные пе­ре­ры­вы – очень слож­но ра­бо­тать бы­ло. Над ро­ма­ном «Ста­рь­ёв­щи­ца», ко­то­рый я то­же не мо­гу ни­как до­де­лать – всё обе­щаю из­да­тель­ст­ву «Экс­мо», но по­ка не по­лу­ча­ет­ся. Это та­кая ми­с­ти­че­с­кая дра­ма, где глав­ный ге­рой за очень боль­шие день­ги на­чи­на­ет про­да­вать свои хо­ро­шие вос­по­ми­на­ния, ко­то­рых у каж­до­го, как мы ду­ма­ем, ог­ром­ное мно­же­ст­во. Ес­ли вам сей­час за­дать во­прос – есть ли у вас хо­ро­шие вос­по­ми­на­ния, вы ска­же­те: «Да, Олег, ко­неч­но, есть». Но ес­ли я вам пред­ло­жу сей­час на ли­с­точ­ке их на­пи­сать – по­верь­те, ли­с­ток не бу­дет за­пол­нен да­же на­по­ло­ви­ну – вы про­сто не смо­же­те их вспом­нить. И ког­да ге­рой на­чи­нал про­да­вать вос­по­ми­на­ния, он то­же ду­мал, что их у не­го ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во. Что мож­но на­тор­го­вать на столь­ко, что мож­но стать круп­нее, чем «Газ­пром» или РАО «ЕЭС» по тем вре­ме­нам. Но всё ока­за­лось ба­наль­но и про­сто – при­шлось про­да­вать то, что про­да­вать не очень-то и хо­те­лось – па­мять о ма­те­ри, о пер­вой люб­ви… Да, он стал бас­но­слов­но бо­га­тым, но ког­да про­да­вать уже не­че­го, а ста­рь­ёв­щи­ца по­сто­ян­но при­хо­дит и про­сит про­дать что-то ещё, то очень слож­но ста­но­вит­ся жить. И как слож­но че­ло­ве­ку вы­жить в этой си­ту­а­ции. Каж­дый раз, ког­да я са­жусь за этот ро­ман, мне до­ста­точ­но труд­но.

– Не­сколь­ко ва­ших ро­ма­нов бы­ло эк­ра­ни­зи­ро­ва­но. Как вы счи­та­е­те, удач­ны они или нет, ка­кие мо­же­те от­ме­тить?

– Я мо­гу ска­зать аб­со­лют­но точ­но, и каж­дый ав­тор, ду­маю, это под­твер­дит, что над тво­им ро­ма­ном глу­мят­ся пять раз. Пер­вый раз, ког­да его со­вер­шен­но слу­чай­но из мно­же­ст­ва книг на пол­ке в ма­га­зи­не вы­би­ра­ет про­дю­сер. Он чи­та­ет и ду­ма­ет: «Это же моя кни­га!» Он на­чи­на­ет из­де­вать­ся пер­вый раз – он пе­ре­ска­зы­ва­ет своё ви­де­ние этой ис­то­рии на ка­на­ле. Это уже поч­ти не ваш ро­ман. По­том на кни­гу смо­т­рит сце­на­рист и ду­ма­ет: «Гос­по­ди, кто это на­пи­сал? Ведь на­до-то сов­сем не про это», и они на­чи­на­ют пи­сать сце­на­рий. По­сле это­го сце­на­рий бе­рёт в ру­ки ре­жис­сёр: «Кни­га так се­бе, сце­на­рий на­пи­са­ли пло­хой, но я как ре­жис­сёр сде­лаю не­множ­ко по-дру­го­му, и по­лу­чит­ся ге­ни­аль­ная вещь». По­том всту­па­ют ак­тё­ры – ис­пол­ни­те­ли глав­ных ро­лей: «Гос­по­ди, кни­га ни­ка­кая, сце­на­рий – пол­ное «г», ре­жис­сёр – от­ку­да он во­об­ще взял­ся? Но я сы­г­раю так, что бу­дет про­сто су­пер!» По­том от­сня­тый ма­те­ри­ал по­па­да­ет в ру­ки мон­та­жё­рам, ко­то­рые, при­ме­няя всю свою ге­ни­аль­ность, мон­ти­ру­ют лен­ту, из­ме­нён­ную до не­уз­на­ва­е­мо­с­ти. В ито­ге, ког­да ме­ня при­гла­ша­ют на пре­мье­ру филь­ма, то я, си­дя в за­ле, пы­та­юсь уз­нать хоть в чём-то свою кни­гу. По­то­му что меж­ду кни­гой и филь­мом ни­че­го об­ще­го не ос­та­ёт­ся. На­при­мер, фильм «Ин­дус» по ро­ма­ну «Улыб­ка чёр­но­го ко­та» – там и та­ту­и­ров­ка у не­го бы­ла – не кот, а пти­ца Фе­никс, и не в Ки­те са­мо­лёт упал, а в Ин­дии, и так да­лее…

– Вас ча­с­то уз­на­ют на ули­це?

– Сей­час на­ча­ли ча­с­то уз­на­вать. Бук­валь­но за этот год. Не знаю, с чем это свя­за­но, но сей­час ме­ня ча­с­то ста­ли при­гла­шать на все­воз­мож­ные ка­на­лы, в ток-шоу… Рань­ше мне это до­став­ля­ло не­кое удо­воль­ст­вие – по­то­му что это был для ме­ня но­вый мир, в ко­то­рый ин­те­рес­но оку­нуть­ся и в ко­то­ром ин­те­рес­но по­вра­щать­ся, а са­мое глав­ное – есть от­сыл­ки к ха­рак­те­рам но­вых ге­ро­ев. Но сей­час я уже пе­ре­на­сы­тил­ся этим. И та­кое ко­ли­че­ст­во ге­ро­ев, ко­то­рых я ви­дел там, мне уже не нуж­но, и я сей­час всё ре­же и ре­же стал по­яв­лять­ся на эк­ра­не. Но всё рав­но это вни­ма­ние из­вне по­вли­я­ло на то, что ста­ли очень ча­с­то уз­на­вать.

– Сов­сем не­дав­но, на книж­ной вы­став­ке на ВВЦ вы пре­зен­то­ва­ли ро­ман «Га­ле­рея «Мак­сим», сей­час, осе­нью, вы­шла но­вая кни­га «Па­сын­ки судь­бы»…

– Нет, это кни­ги не но­вые. Сей­час они про­сто из­да­ют­ся. На­при­мер, эта кни­га «Па­сын­ки судь­бы» – бы­ла на­пи­са­на дав­ным-дав­но. Я дол­гое вре­мя жил в Швей­ца­рии, по­том, по­сле раз­во­да, вер­нул­ся в Рос­сию – та­ким опу­с­то­шён­ным – и мо­раль­но, и ма­те­ри­аль­но, что да­же жить бы­ло не на что. О мо­ём при­ез­де в Моск­ве бы­с­т­ро уз­на­ли, и ме­ня при­гла­сил по­бе­се­до­вать ди­рек­тор уни­вер­ма­га «ЦУМ». И вот при­шёл я в его рос­кош­ный ог­ром­ный ка­би­нет из мра­мо­ра и ко­жи. И он мне ска­зал: «Я хо­чу, что­бы ты на­пи­сал ро­ман, со­бы­тия в ко­то­ром так или ина­че бу­дут свя­за­ны с «ЦУ­Мом». Гря­дёт юби­лей уни­вер­ма­га, и вот мне хо­чет­ся как-то его уве­ко­ве­чить». Я воз­му­тил­ся – чтоб я да пи­сал ро­ма­ны на за­каз, чтоб ещё че­ло­век млад­ше ме­ня про­сил… Но он уго­ва­ри­вал: «Мож­но про­сто его не­на­вяз­чи­во упо­мя­нуть…» Я уже со­би­рал­ся вспы­лить, как он на­пи­сал на ли­с­те бу­ма­ги сум­му – тог­да у ме­ня ещё бы­ло хо­ро­шее зре­ние, я её очень хо­ро­шо раз­гля­дел – и я ска­зал, что я на­чи­наю пи­сать пря­мо здесь и сей­час, в его ка­би­не­те… Так ро­ди­лась тог­да ещё боль­шая но­вел­ла «ЦУ­Мо­вый ан­гел», ко­то­рую я впос­лед­ст­вии пе­ре­ра­бо­тал. Но дей­ст­вие как раз­во­ра­чи­ва­лось, так и про­ис­хо­дит в «ЦУ­Ме», да­же на об­лож­ке мо­же­те его уви­деть.

– Вы го­во­ри­ли, что все ва­ши сю­же­ты взя­ты из жиз­ни, как они, эти сю­же­ты, вас на­хо­дят?

– Ес­ли бы я это точ­но знал, я бы си­дел в том ме­с­те, где ме­ня по­се­тил по­след­ний сю­жет, и ждал бы но­во­го вдох­но­ве­ния. Нет, обыч­но это про­ис­хо­дит до­воль­но-та­ки спон­тан­но. Я до­воль­но дол­го ра­бо­тал над «Ста­рь­ёв­щи­цей», был слож­ный пе­ри­од, ког­да я по­ни­мал, что нуж­но её бро­сать. И вдруг я чув­ст­вую, что за иде­о­ло­ги­ей двух глав­ных ге­ро­ев со­кры­та ещё ка­кая-то мо­раль, ко­то­рая не от­но­сит­ся к «Ста­рь­ёв­щи­це», и, к сво­ей ве­ли­кой ра­до­с­ти, я опять от­ло­жил «Ста­рь­ёв­щи­цу» и за­сел за «Фан­том­ную боль» – про не­со­сто­яв­ше­го­ся ак­тё­ра. Я счи­таю, очень ин­те­рес­ный ро­ман и очень ин­те­рес­ная ра­бо­та – что из од­но­го сю­же­та по­учи­лось не­о­жи­дан­ное от­ветв­ле­ние сов­сем в дру­гой ро­ман.

– Всё-та­ки глав­ное в ро­ма­не – это сю­жет?

– Глав­ное – это на­ст­ро­е­ние, с ко­то­рым ты его пи­шешь, а по­том уже при­хо­дит сю­жет и всё ос­таль­ное – про­дик­то­ван­ное на­ст­ро­е­ни­ем. То есть, сю­жет­ная ли­ния – это до­воль­но гиб­кая суб­стан­ция в мо­ей го­ло­ве. Ес­ли у ме­ня се­го­дня хо­ро­шее на­ст­ро­е­ние, то и мо­им ге­ро­ям се­го­дня по­вез­ло. А ес­ли у ме­ня сквер­ное и пло­хое на­ст­ро­е­ние, то, по­верь­те, су­и­ци­даль­ность пе­ре­хо­дит на них. Мне чи­та­те­ли го­во­рят: «Олег, у вас все­го раз в два го­да рож­да­ет­ся свет­лый ро­ман а-ля «Па­сын­ки судь­бы». Про­сто они не зна­ют, что из­да­ют­ся они раз в два го­да, но на са­мом де­ле их го­раз­до мень­ше. Сле­ду­ю­щий год во­об­ще чёр­ный год – он бу­дет про­хо­дить под зна­ком ми­с­ти­ки – вый­дут ди­ло­гия «Ло­вуш­ка для ан­ге­ла», «Фан­том­ная боль» и «Вда­ли от рая» – ста­рый мой ро­ман, то­же ми­с­ти­че­с­кая дра­ма.

– Ино­гда один и тот же ваш ро­ман мож­но уви­деть под раз­ны­ми об­лож­ка­ми и с раз­ны­ми на­зва­ни­я­ми…

– Да. Это дей­ст­ви­тель­но бы­ло с од­ним или дву­мя ро­ма­на­ми – с «Чёр­ной ра­ду­гой» и, точ­но не мо­гу ска­зать, но с ка­ким-то дру­гим ро­ма­ном это то­же бы­ло, по-мо­е­му, со «Сна­ми». Как это объ­яс­ня­ло из­да­тель­ст­во «Экс­мо» – за­ча­с­тую на рын­ке не все­гда мож­но уга­дать пра­виль­ность на­зва­ния. И за­гла­вие мо­жет от­тал­ки­вать лю­дей. Ро­ман под на­зва­ни­ем «Чёр­ная ра­ду­га» на фо­не дру­гих книг не про­да­вал­ся во­об­ще. Из­да­те­ли не мог­ли по­нять, в чём же де­ло – изъ­я­ли из про­да­жи, по­ме­ня­ли на­зва­ние. Но в кни­ге под но­вым на­зва­ни­ем есть аб­со­лют­но чёт­кое упо­ми­на­ние на пер­вой стра­ни­це, что это тот же са­мый ро­ман. Но я ду­маю, что это всё-та­ки ка­кие-то мар­ке­тин­го­вые ве­щи, ко­то­рые мне как ав­то­ру не ин­те­рес­ны. Ме­ня ча­с­то в бло­ге и на мо­ём сай­те до­тош­ные чи­та­те­ли уп­ре­ка­ют в та­ких вот ошиб­ках, но это не моё. Я ведь не ста­нок, ко­то­рый пе­ча­та­ет, я не кре­а­тив­ное бю­ро из­да­тель­ст­ва, ко­то­рое на­зы­ва­ет и ри­су­ет, я за­ни­ма­юсь тек­с­том.

– Олег Рой – ваш псев­до­ним – как он по­явил­ся?

– Очень про­сто. Ес­ли взять мои ФИО – Ре­зеп­кин Олег Юрь­е­вич – аб­бре­ви­а­ту­ра как раз бу­дет РОЙ.

– Не­о­жи­дан­но про­стой от­вет.

– Я по­ни­маю, что нуж­но, ко­неч­но, при­ду­мать ка­кую-ни­будь ис­то­рию, что од­наж­ды мне при­снил­ся сон, и я ра­зо­брал там три бук­вы, ко­то­рые ле­жа­ли под кры­лом ан­ге­ла-хра­ни­те­ля, и я точ­но по­ни­мал, что эти бук­вы… я мо­гу дол­го так про­дол­жать, но на са­мом де­ле всё про­сто и ба­наль­но.

– «Судь­ба да­ёт шанс по­Рой» – ча­с­то на­пи­са­но в ан­но­та­ци­ях к ва­шим кни­гам. Вам судь­ба то­же да­ёт шанс?

– Да, каж­до­му че­ло­ве­ку он вы­па­да­ет – я знаю аб­со­лют­но точ­но. Ино­гда шан­сы вы­па­да­ют по не­сколь­ку раз на дню, но за­ча­с­тую мы про­хо­дим ми­мо этих шан­сов, не за­ме­ча­ем, не хо­тим, не об­ра­ща­ем на них вни­ма­ния, от­вер­га­ем, де­ла­ем вид, что это не для нас, что это не до­стой­но нас, слиш­ком мел­ко для нас. Но на са­мом де­ле это мо­жет быть имен­но то, че­го нам не хва­та­ет. И судь­ба нам ино­гда не­сколь­ко раз на дню пи­ха­ет од­но и то же, мы это чув­ст­ву­ем, от­вер­га­ем, а по­том ей на­до­еда­ет, и она ухо­дит. А че­рез ме­сяц, че­рез два, че­рез три ты толь­ко ду­ма­ешь – «Гос­по­ди, у ме­ня же бы­ла воз­мож­ность! У ме­ня же был Шанс!» Но вер­нуть уже ни­че­го нель­зя. Судь­ба – это не че­ло­век, она не име­ет пра­ва ог­ля­ды­вать­ся.

– А у вас есть лю­би­мый пи­са­тель?

– Из со­вре­мен­ни­ков, вы име­е­те в ви­ду?

– Не име­ет зна­че­ния.

– Сей­час очень мод­но го­во­рить «Че­хов, До­сто­ев­ский, Тол­стой».

– Мне не ин­те­рес­но, как мод­но го­во­рить, хо­чет­ся уз­нать, кто ин­те­ре­сен имен­но вам.

– Мне очень нра­вит­ся Пе­ле­вин. Очень нра­вит­ся Гриш­ко­вец. Ди­на Ру­би­на – по­тря­са­ю­щая. Она мне очень нра­вит­ся сво­ей «Го­луб­кой», и то, как она сей­час по­раз­мы­ш­ля­ла над кук­ла­ми, над ми­с­ти­кой – Ди­на Ру­би­на но­мер один. То есть, я во­об­ще на­хо­жусь под впе­чат­ле­ни­ем лю­бо­го её про­из­ве­де­ния. Бы­ков, Не­сте­ро­ва, То­поль – мно­го лю­би­мых ав­то­ров, ко­то­рые мне дей­ст­ви­тель­но нра­вят­ся, ко­то­рых я дей­ст­ви­тель­но чи­таю.

– То есть, вы ус­пе­ва­е­те ещё и дру­гих чи­тать?

– Это не­об­хо­ди­мо, что­бы как-то раз­ве­ять­ся по­сле оче­ред­но­го ро­ма­на, нуж­но обя­за­тель­но во что-то ухо­дить, ина­че ты аб­со­лют­но точ­но бу­дешь пи­сать про­дол­же­ние то­го, что ты толь­ко что ос­та­вил.

– Вы мо­же­те се­бя на­звать сча­ст­ли­вым че­ло­ве­ком?

– Нет.

– А в чём для вас за­клю­ча­ет­ся сча­с­тье?

– Рань­ше оно за­клю­ча­лось во всех мо­их де­тях. Сей­час од­но­го ре­бён­ка боль­ше нет. И с тех пор я не мо­гу на­звать се­бя сча­ст­ли­вым че­ло­ве­ком.

– Ва­ши твор­че­с­кие пла­ны?

– Их гро­ма­дьё. Столь­ко бы сил, сколь­ко твор­че­с­ких пла­нов. У ме­ня ог­ром­ный кон­тракт с гол­ли­вуд­ской ком­па­ни­ей «Имидж сту­дия», я для них де­лаю че­ты­ре си­ноп­си­са в год. Я сей­час во­зоб­но­вил ра­бо­ту с ком­па­ни­ей «RWS», ко­то­рая сня­ла фильм «Ин­дус». По­том, ско­рее все­го, мы в бли­жай­шее вре­мя нач­нём пе­ре­ра­ба­ты­вать од­ну или две ве­щи. Я хо­чу до­де­лать «Фан­том­ную боль» – ещё в этом го­ду. А в сле­ду­ю­щем го­ду хо­чу до­де­лать вещь, ко­то­рая очень силь­но мне нра­ви­лась – «16 те­ней», и мно­го дру­гих пла­нов.

– Но все они свя­за­ны с пи­са­тель­ской де­я­тель­но­с­тью?

– Ду­маю, что не­за­чем тра­тить ни се­бя, ни свои ре­сур­сы. Всё рав­но, как бы я ни ста­рал­ся, как бы я ни хо­тел, как бы я ни пы­тал­ся при­учить се­бя к че­ты­рём ча­сам сна, сут­ки от это­го боль­ше не ста­но­вят­ся. Ещё хо­чет­ся по­об­щать­ся с дру­зь­я­ми, хо­чет­ся по­смо­т­реть ка­кой-то но­вый фильм, по­чи­тать ту же Ди­ну Ру­би­ну или ко­го-то ещё.

– В свя­зи с этим во­прос – есть у вас хоб­би?

– Я люб­лю фо­то­гра­фи­ро­вать. Я очень мно­го вре­ме­ни про­во­жу с ка­ме­рой. Я сей­час ез­дил в го­род Маг­ни­то­горск, сни­мал на плё­ноч­ный фо­то­ап­па­рат, сним­ки ещё не ус­пел про­явить. Спе­ци­аль­но сни­мал на плён­ку, по­то­му что хо­тел раз­ма­зан­ные ка­д­ры по­лу­чить.

– Мож­но где-ни­будь по­смо­т­реть фо­то­гра­фии?

– Ко­неч­но, у ме­ня на сай­те www.olegroy.com. А в Швей­ца­рии про­да­ют­ся два мо­их аль­бо­ма. «Passing by» – «Про­хо­дя ми­мо», по­свя­щён­ный то­му, что ино­гда, про­хо­дя ми­мо, мы не за­ме­ча­ем кра­со­ты при­ро­ды, ко­то­рая ря­дом с на­ми. Мне ка­жет­ся, очень ин­те­рес­ный аль­бом по­лу­чил­ся.

– Поль­зу­ет­ся спро­сом?

– Зна­е­те, фо­то­аль­бо­мы не поль­зу­ют­ся спро­сом во­об­ще, ес­ли это не фо­то­аль­бом звёзд, ко­то­рых фо­то­гра­фи­ро­вал Нью­ман. Они не вы­пу­с­ка­ют­ся ог­ром­ны­ми ти­ра­жа­ми, и лю­ди бе­рут их се­бе в кол­лек­цию, чтоб они про­сто ле­жа­ли на пол­ке, гос­ти при­шли и по­ли­ста­ли. Для них за­ча­с­тую ав­тор как фо­то­граф не ва­жен, важ­на эмо­ция, ко­то­рая идёт от са­мих фо­то­гра­фий. Это не обид­но. По­это­му до­став­ля­ет удо­воль­ст­вие сам факт, что я за­хо­жу в лю­бой фо­то­са­лон в Швей­ца­рии, и там ле­жит мой аль­бом – поль­зу­ет­ся он при этом спро­сом или нет – со­вер­шен­но не важ­но.

– Вы вне по­ли­ти­ки?

– Жи­вя в на­шей стра­не и вы­пи­вая ино­гда пи­во с дру­зь­я­ми, нель­зя быть вне по­ли­ти­ки. Это вто­рая те­ма по­сле жен­щин. К то­му же, по­сле 45-ти в этой об­ла­с­ти по­хва­с­тать осо­бо не­чем бы­ва­ет – это не то вре­мя, ког­да те­бе 23 го­да и ког­да мож­но при­ду­мы­вать что угод­но, и те­бе по­ве­рят. Все пе­ре­хо­дят на ба­наль­но­с­ти. А ба­наль­но­с­ти – это тот же са­мый рос­сий­ский фут­бол, ко­то­ро­го ни­ког­да не бы­ло, это олим­пи­а­да в Со­чи, под при­кры­ти­ем ко­то­рой раз­во­ро­вы­ва­ет­ся всё, что мож­но, и, ес­те­ст­вен­но, раз­го­вор пе­ре­хо­дит на по­ли­ти­ку. Так или ина­че, она вли­я­ет на нас, мы в ней жи­вём.

– А на ва­шу про­зу по­ли­ти­ка вли­я­ет?

– Нет. В мо­их ро­ма­нах нет по­ли­ти­ки. По­че­му? – По­то­му что она уже на­столь­ко нам всем на­до­ела, что ста­но­вит­ся смеш­но. Нам по­сто­ян­но её пи­ха­ют. Но ког­да пи­ха­ют на­столь­ко смеш­но и не­ук­лю­же, то ос­та­ёт­ся толь­ко ве­се­лить­ся. Ког­да Гос­ду­ма раз­ра­ба­ты­ва­ет за­кон о кор­руп­ции, это смеш­но, по­то­му что, мне ка­жет­ся, их нуж­но всех са­мих сна­ча­ла по­са­дить, а по­том уже за­кон раз­ра­ба­ты­вать. Это всё ба­наль­но и про­сто. Ког­да я уз­наю, что так ча­с­то и так дол­го в ка­ком-то ре­ги­о­не ка­кой-то пол­ков­ник ми­ли­ции ло­вил кор­руп­ци­о­не­ров, а по­том его са­мо­го пой­ма­ли на взят­ке в не­сколь­ко мил­ли­о­нов дол­ла­ров… это те­атр аб­сур­да.

– А как вы от­но­си­тесь к тем, кто вы­хо­дит на Три­ум­фаль­ную пло­щадь 31-го чис­ла?

– Я ни­как не от­но­шусь к ним. У каж­до­го есть своя по­ли­ти­че­с­кая, граж­дан­ская, че­ло­ве­че­с­кая по­зи­ция. Дру­гое де­ло, что её мож­но вы­ска­зы­вать в трёх ме­с­тах. Пер­вое – это вну­т­ри са­мо­го се­бя, что, на­вер­ное, бо­лее-ме­нее пра­виль­но. Вто­рое – это мож­но вый­ти по­кри­чать на пло­ща­ди, что са­мо по се­бе вле­чёт за со­бой не впол­не нор­маль­ные по­след­ст­вия и для са­мо­го се­бя, и для ок­ру­жа­ю­щих лю­дей, к то­му же, это ни­че­го не ме­ня­ет. Вы ме­ня про­сти­те, но про­ци­ти­рую од­но­го очень хо­ро­ше­го аме­ри­кан­ско­го по­ли­ти­ка: «От­то­го, что я пу­каю в ван­ной, во­все не сле­ду­ет, что я си­жу в джа­ку­зи». И тре­тье – мож­но со­брать­ся с дру­зь­я­ми по­го­во­рить. Это ку­да бо­лее при­ят­но. В на­шем го­су­дар­ст­ве все­го два че­ло­ве­ка, ко­то­рые де­ла­ют по­ли­ти­ку…

– Ко­го вы име­е­те в ви­ду?

– Я имею в ви­ду Пу­ти­на и Мед­ве­де­ва. Есть ещё, прав­да, их ок­ру­же­ние, ко­то­рое дав­но не ме­ня­лось, но их очень ма­ло – лю­дей, ко­то­рые в по­ли­ти­ке дей­ст­ви­тель­но раз­би­ра­ют­ся. Это и гос­по­дин Хри­с­тен­ко, и, ско­рее все­го, его су­пру­га Та­ть­я­на, и Чу­байс, и Гер­ман Греф, и Ла­в­ров – это те мон­ст­ры, ко­то­рые мо­гут ре­аль­но де­лать по­ли­ти­ку, а ос­таль­ные при­хо­дят ра­ди де­нег, и эти по­ли­ти­че­с­кие мон­ст­ры с ни­ми спра­вить­ся не мо­гут. А Нем­цов – на­вер­ное, то­же име­ет пра­во вы­ра­жать свою по­зи­цию та­ким об­ра­зом. Но встать ря­дом с ним на пло­ща­ди и кри­чать я бы не очень хо­тел. По­то­му что ему-то это раз­ре­ши­ли, а мне ни­кто та­ко­го пра­ва не да­вал – по­че­му-то мне так ка­жет­ся.

 

 

 

 

 

 

 

Беседу вела Любовь ГОРДЕЕВА
Фото: Александр ПОПОВ