Архив : №47. 19.11.2010

Изумляемся вместе с Сергеем Шаргуновым

 «Все сло­ва ис­тле­ли»

 

Лю­бо­пыт­но, что это по­эма – жанр в на­ше вре­мя ред­кий, а что осо­бен­но ред­ко – по­эма, из­дан­ная от­дель­ной кни­гой. В пре­дис­ло­вии из­ве­ст­ный пи­са­тель Юрий Мам­ле­ев го­во­рит:

«За та­кие стиш­ки в дав­ние вре­ме­на на За­па­де фа­ри­сей­ст­ву­ю­щие пря­мё­хонь­ко от­прав­ля­ли на ко­с­тёр».

Те­перь вре­ме­на из­ме­ни­лись, и да­же ес­ли кни­гу Сил­ка­на про­чтёт че­ло­век не­рав­но­душ­ный (на­при­мер, ре­ли­ги­оз­ный фа­на­тик), вряд ли он воз­му­тит­ся. По­то­му что в по­эме нет ко­щун­ст­ва или пря­мых вы­па­дов про­тив ве­ры. Есть дру­гое: во­про­сы, бе­зум­ные, пу­та­ные, веч­ные, на­сле­ду­ю­щие фран­цуз­ским ере­ти­кам-по­этам вро­де Ло­т­ре­а­мо­на.

Пе­ред на­ми не про­сто по­эма, но, как сме­ло ат­те­с­ту­ет её ав­тор, «апо­кри­фи­че­с­кий спи­сок по­эмы», то есть но­вая вер­сия бес­смерт­но­го тво­ре­ния Гё­те. Дми­т­рий Сил­кан ре­шил рас­ска­зать свою вер­сию судь­бы Фа­у­с­та и его от­но­ше­ний с Ме­фи­с­то­фе­лем, что для на­ше­го вре­ме­ни как ми­ни­мум ори­ги­наль­но. По­нят­ное де­ло, по­эма Гё­те – толь­ко по­вод. Клю­че­вая идея Сил­ка­на – от­каз от на­вя­зан­ной и за­ра­нее оп­ре­де­лён­ной ре­аль­но­с­ти, бунт про­тив «Сча­с­тья», не толь­ко обы­ва­тель­ско­го, но и рай­ско­го, бро­сок вниз го­ло­вой в не­из­ве­ст­ное. Где прав­да в этой по­эме? Прав­ды нет. Прав­да – в дви­же­нии, в пре­одо­ле­нии все­го, что толь­ко есть на све­те, в бес­ко­неч­ном и бес­смыс­лен­ном со­про­тив­ле­нии и в ко­рот­ких пре­хо­дя­щих на­слаж­де­ни­ях.

Ты под же­ст­ко­с­тью су­ро­вой ри­ту­а­ла – улыб­ку солн­ца ра­зы­щи в сне­гах! К че­му нам веч­ность? Это же так ма­ло! Пой­мём се­бя – в бес­хи­т­ро­ст­ных сло­вах…

 

Не бе­русь оце­ни­вать ху­до­же­ст­вен­ный уро­вень дан­но­го про­из­ве­де­ния, мно­гие сти­хи не­ря­ш­ли­вы, риф­мы сла­бы, сло­ва слу­чай­ны. Тут важ­но дру­гое – за­мы­сел, за­мах. Да, стиль у Сил­ка­на под­час при­бли­жа­ет­ся к ну­лю, за­то дух ав­то­ра вы­сок и не­ис­тов. Ну­ле­вой стиль не зна­чит, что на­пи­са­но пря­мо-та­ки дур­но, нет, про­сто то и де­ло воз­ни­ка­ет ощу­ще­ние, что это не сти­хи, а за­кли­на­ния, и их нуж­но не дек­ла­ми­ро­вать, а на­бор­ма­ты­вать.

 

Гул­кий мрак ок­ру­жа­ет – и лишь стран­ный ту­ман раз­мы­ва­ет со­зна­нье… Впе­ре­ди – оке­ан не­ска­зан­ных том­ле­ний в сле­пой пу­с­то­те… Вновь сло­ва воз­ни­ка­ют… Но не те! Но не те!

 

По­эзия Дми­т­рия Сил­ка­на – ра­зу­ме­ет­ся, ни­ка­кая не по­эзия. Да­же не сим­во­лизм. От­ча­с­ти его по­эма на­пом­ни­ла мне сти­хи ны­не по­кой­но­го рок-му­зы­кан­та Его­ра Ле­то­ва, стран­ные и вяз­кие, за­то ис­крен­ние в то­с­ке и мя­теж­но­с­ти. «Все сло­ва ис­тле­ли», – пел Ле­тов. Та­кие ду­ши по­ют и пи­шут ра­ди пре­одо­ле­ния пре­де­лов, в том чис­ле, обыч­ных пред­став­ле­ний о сти­ле, язы­ке, хо­ро­ших или пло­хих тек­с­тах.

Мо­жет быть, я не прав, но сти­хи, где с бо­лью го­во­рит­ся о глав­ном – уж, из­ви­ни­те, о смыс­ле жиз­ни – все­гда ка­жут­ся мне по­ступ­ком. И чем бес­хи­т­ро­ст­нее сло­ва, тем силь­нее за­хва­ты­ва­ют.

 

Дми­т­рий Сил­кан. Все­нощ­ные бде­ния Фа­у­с­та. – М.: Рус­ский Гул­ли­вер, 2010.

---

 

Для тех, кто лю­бит сны

 

Ан­д­рей Быч­ков – пси­хо­ана­ли­тик, фи­на­лист пре­мии «Ан­ти­бу­кер», ав­тор де­вя­ти книг про­зы, шесть из ко­то­рых вы­шли в Рос­сии и три на За­па­де.

При этом Быч­ков не очень из­ве­с­тен, пря­мо ска­жем. Пи­шет дав­но, пе­ча­та­ет­ся, но да­же вну­т­ри ли­те­ра­тур­но­го со­об­ще­ст­ва имя его не то что­бы на слу­ху. Воз­мож­но, этим и объ­яс­ня­ет­ся за­вле­ка­тель­ное кит­че­вое на­зва­ние кни­ги. Да и са­ма кни­га от­кры­ва­ет­ся фи­зи­о­ло­гич­ны­ми за­го­лов­ка­ми и по­на­ча­лу ка­жет­ся пе­ре­гру­жен­ной об­сцен­ной лек­си­кой. Но даль­ше ста­но­вит­ся по­нят­но, что и раз­ма­ши­с­тые за­гла­вия, и бес­ко­неч­ные ру­га­тель­ст­ва – всё для то­го, что­бы шо­ки­ро­вать чи­та­те­ля и ему за­пом­нить­ся. Быч­ков че­рез пло­щад­ную брань слов­но бы пы­та­ет­ся об­ра­тить на се­бя вни­ма­ние. Но ес­ли вчи­тать­ся – ока­зы­ва­ет­ся, что это эли­тар­ная про­за, мяг­кая и не­спеш­ная, поч­ти ли­шён­ная со­бы­тий, где глав­ное да­же не язык, а ин­то­на­ция, ритм, ме­ло­дия.

«Сло­во «да­вай» на­пол­ни­ло ночь. Сло­во «да­вай» раз­ду­ло слег­ка ку­пол но­чи. Яр­че за­све­ти­лось окош­ко лу­ны, на­пря­га­ясь. Блес­ну­ла из-под мос­та го­лу­бая брит­ва ре­ки. До­сто­ев­ский вклю­чил свет в ка­би­не».

Здесь, ко­неч­но, есть сю­же­ты, но боль­ше свой­ст­вен­ные сно­ви­де­ни­ям. Тон­кая сти­ли­с­ти­ка быч­ков­ской про­зы во­ис­ти­ну от­сы­ла­ет не столь­ко к пор­но, сколь к на­но. Всё вы­пол­не­но из при­зрач­ной, тон­чай­шей, под­час не­ви­ди­мой ма­те­рии. На­пи­са­но хо­ро­шо, про­фес­си­о­наль­но, но сно­ви­ден­че­с­кий стиль рас­слаб­ля­ет мозг и рас­се­и­ва­ет чи­та­тель­ский взгляд. По­нят­но, по­че­му имен­но на За­па­де к Быч­ко­ву от­нес­лись с ин­те­ре­сом, а его пье­са да­же шла на Брод­вее. Не­пря­мое вы­ска­зы­ва­ние, из­ло­ман­ная му­зы­ка – то, что долж­но при­вле­кать пре­сы­щен­ную Ев­ро­пу.

Кни­гу Быч­ко­ва не про­чтёшь за­по­ем, под­ряд. Ре­ко­мен­ду­ет­ся при­ни­мать не­боль­ши­ми до­за­ми. И ещё. Эта про­за яв­но ро­ман­тич­на. Ли­ри­че­с­кий ге­рой Быч­ко­ва – сред­не­ве­ко­вый ры­царь. Он мо­жет ма­те­рить­ся, на­слаж­дать­ся по­ро­ком, но всё рав­но вы­пи­сан ге­рой вы­чур­но и ту­ман­но. Его по­ры­вы, стра­с­ти, гру­бые рыв­ки – всё рав­но страш­но ро­ман­тич­ны.

«Ог­нен­ный изу­м­руд­ный меч, вон­за­ясь, по­гру­жал­ся в фи­о­ле­то­вые ра­зо­дран­ные неж­ные не­дра».

Ну раз­ве это пор­но? Ско­рее – на­но.

Са­мым за­бав­ным в кни­ге мне ка­жет­ся фи­наль­ный, до­воль­но рез­кий рас­сказ «Мат и ин­тел­ли­ген­ция». Здесь пси­хо­ана­ли­тик Быч­ков вы­сту­па­ет в ро­ли гип­но­ти­зё­ра. Рас­сказ по­ст­ро­ен как ди­а­лог меж­ду ав­то­ром и чи­та­те­лем. Ав­тор за­став­ля­ет чи­та­ю­ще­го про­из­не­с­ти не­пе­чат­ные вы­ра­же­ния, да ещё и до­чи­тать рас­сказ до кон­ца. Чи­та­тель спо­рит, про­ти­вит­ся, но есть в этом рас­ска­зе что-то дей­ст­ви­тель­но ув­ле­ка­тель­ное и пси­хо­де­лич­ное. И вот уже ин­тел­ли­гент­ный чи­та­тель во­пит:

«Ты… ты… страш­ный че­ло­век, ты… ты, Быч­ков, не­го­дяй! Ты кол­дун! Нет, ты пре­ступ­ник! Те­бя на­до по­са­дить в тюрь­му за ли­те­ра­тур­ное пре­ступ­ле­ние!»

Од­на­ко хищ­ный ав­тор не от­ста­ёт, и вот уже из­ма­яв­ша­я­ся и рас­те­рян­ная жерт­ва, дой­дя до руч­ки, вы­ды­ха­ет ру­га­тель­ст­во, си­но­ни­мич­ное сло­ву «кер­дык».

Для ко­го на­пи­са­на кни­га «На­но и пор­но»? Для тех, кто лю­бит сно­ви­де­ния и с го­тов­но­с­тью по­гру­зит­ся в кни­гу, ко­то­рая про­дол­жа­ет ноч­ное бес­па­мят­ст­во. Во сне есть бред, и неж­ная не­внят­ность, и кра­си­вые кар­ти­ны, и ди­кие об­ра­зы. И вот всё это есть в кни­ге Ан­д­рея Быч­ко­ва.

 

Ан­д­рей Быч­ков. На­но и пор­но. – М.: Ге­ле­ос, 2010.

---

 

Царь-ры­ба

 

 

Дми­т­рий Да­ни­лов – хо­ро­ший пи­са­тель. Хо­ро­ший сти­лист и хо­ро­ший очер­кист, что не­ча­с­то со­еди­ня­ет­ся.

Он зна­ет и чув­ст­ву­ет жизнь, не чу­ра­ет­ся са­мых про­стых лю­дей, мно­го стран­ст­ву­ет. Его про­за ис­пол­не­на бла­го­род­но­го ве­се­лья и бла­го­че­с­ти­во­го до­сто­ин­ст­ва, что сра­зу вспо­ми­на­ешь Ле­с­ко­ва. А ког­да по­гру­жа­ешь­ся в да­ни­лов­скую сти­ли­с­ти­ку – спо­кой­но­го до­тош­но­го опи­са­ния жиз­ни со все­ми её при­ме­та­ми и пред­ме­та­ми – вспо­ми­на­ешь фран­цуз­ско­го пи­са­те­ля Але­на Роб-Грийе. Да, эта про­за фо­то­гра­фич­на, не­да­ром Да­ни­лов все­рьёз за­ни­ма­ет­ся фо­то­гра­фи­ей, что сле­ду­ет и из по­след­не­го ро­ма­на.

«Го­ри­зон­таль­ное по­ло­же­ние» – днев­ник. На­чи­на­ет­ся 15 ян­ва­ря 2009 го­да, за­вер­ша­ет­ся 14 ян­ва­ря 2010-го. Жизнь ав­то­ра – это жизнь от­шель­ни­ка, до­воль­но од­но­об­раз­ная и не рас­цве­чен­ная дра­ма­ти­че­с­ки­ми со­бы­ти­я­ми. И всё-та­ки жизнь, в ко­то­рой от­ра­же­но всё на­ше вре­мя, оп­ре­де­лён­ная мос­ков­ская сре­да, це­лое по­ко­ле­ние. Ав­тор пи­шет ста­тьи в жур­на­лы, ез­дит в ко­ман­ди­ров­ки (от Ко­га­лы­ма до Нью-Йор­ка), боль­шую часть вре­ме­ни – хо­дит на по­эти­че­с­кие ве­че­ра, где пьёт вод­ку, по­том за пол­ночь на ме­т­ро и ав­то­бу­се воз­вра­ща­ет­ся к се­бе на ок­ра­и­ну, си­дит в Ин­тер­не­те, иг­ра­ет в «фут­боль­ный ме­не­д­жер». По пра­зд­ни­кам он идёт в храм и при­ча­ща­ет­ся. Про­стой и та­лант­ли­вый рус­ский че­ло­век. Без за­ки­до­нов и ди­ких пре­тен­зий. Со сред­ним за­ра­бот­ком и ли­те­ра­тур­ны­ми ин­те­ре­са­ми. До­б­ро­же­ла­тель­ный. Под­чи­нён­ный уют­но­му рит­му оди­но­кой че­ст­ной жиз­ни. За­кан­чи­ва­ет­ся каж­дый день оди­на­ко­во: «го­ри­зон­таль­ным по­ло­же­ни­ем». То есть Дми­т­рий Да­ни­лов ук­ла­ды­ва­ет­ся спать.

«Го­ри­зон­таль­ное по­ло­же­ние» ста­но­вит­ся ме­та­фо­рой. Это и об­раз от­дох­но­ве­ния, по­коя, к ко­то­ро­му сле­ду­ет стре­мить­ся. И об­раз не­из­беж­ной для каж­до­го че­ло­ве­ка кон­чи­ны. А в ка­кой-то мо­мент «го­ри­зон­таль­ное по­ло­же­ние» во­об­ще ока­зы­ва­ет­ся пред­по­чти­тель­нее «вер­ти­каль­но­го», это ког­да у ге­роя на­чи­на­ет страш­но бо­леть бе­д­ро и каж­дый шаг при­но­сит стра­да­ние.

«Ко­вы­ля­ние от лиф­та к вы­хо­ду из подъ­ез­да, ко­вы­ля­ние от подъ­ез­да до Но­во­лес­ной ули­цы, нет, до ме­т­ро так не дой­ти, му­чи­тель­ные по­пыт­ки пе­рей­ти на про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну, на­ко­нец всё же пе­ре­ход, лов­ля тач­ки, ни­кто не хо­чет ос­та­нав­ли­вать­ся…»

Эта ци­та­та ха­рак­тер­на для всей кни­ги. Да­ни­лов рас­ска­зы­ва­ет о жиз­ни язы­ком про­то­ко­ла. Но уди­ви­тель­но: про­то­кол бы­ва­ет по­эти­чен!

В кни­ге мно­го лю­бо­пыт­ных по­дроб­но­с­тей бы­та лю­дей, реп­ли­ки во­ди­те­лей, ро­зо­вые ли­ца неф­тя­ни­ков, тёп­лая епи­т­ра­хиль свя­щен­ни­ка на ис­по­ве­ди, при же­ла­нии вы­чи­ты­ва­ют­ся идеи, об­на­ру­жи­ва­ют­ся эм­б­ри­о­ны сю­же­тов, да­же скво­зит со­ци­аль­ная кри­ти­ка. И всё же это кни­га о дру­гом. Гул­кий и сон­ный мо­но­лог ца­ря-ры­бы. Царь-ры­ба по­ко­ит­ся не­движ­но, а на ней цве­тёт и дви­жет­ся мир во всём раз­но­об­ра­зии. То есть Дми­т­рий Да­ни­лов – это в не­ко­то­ром ро­де ещё и Илья Иль­ич Об­ло­мов.

Чем хо­ро­ша та­кая кни­га? На са­мом де­ле, не знаю да­же, по­че­му кни­га чи­та­ет­ся с ин­те­ре­сом и на од­ном ды­ха­нии. Я ле­жал и пол­но­чи её чи­тал. По­ка не до­чи­тал, не от­ло­жил. На­вер­ное, все­гда ин­те­рес­на прав­ди­во по­ка­зан­ная жизнь от­дель­но­го че­ло­ве­ка. Срав­ни­ва­ешь с со­бой. Ощу­ща­ешь се­бя – им, этим че­ло­ве­ком. Да и вдо­ба­вок слов­но смо­т­ришь за ним че­рез скры­тую ка­ме­ру. Буд­нич­но и раз­ме­рен­но всё, но по­че­му-то глаз не ото­рвать, как буд­то чи­та­ешь ос­т­ро­сю­жет­ный де­тек­тив.

 

Дми­т­рий Да­ни­лов. Го­ри­зон­таль­ное по­ло­же­ние. – М.: Экс­мо, 2010.

---

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Сергей ШАРГУНОВ