Архив : №47. 19.11.2010

Наедине со всеми

 На­еди­не с До­сто­ев­ским. По по­ве­с­ти Ф.До­сто­ев­ско­го «За­пи­с­ки из под­по­лья». Те­атр «Са­ти­ри­кон». Ре­жис­сёр-по­ста­нов­щик Ва­ле­рий Фо­кин.

Спек­такль на­чи­на­ет­ся с не­ко­то­рым опоз­да­ни­ем, и ис­пол­ни­тель глав­ной и един­ст­вен­ной ро­ли Под­поль­но­го Кон­стан­тин Рай­кин про­хо­дит к сце­не со сто­ро­ны зри­тель­но­го за­ла, по пу­ти при­няв от од­ной из ка­пель­ди­нерш бу­кет цве­тов. Это – ак­тёр, юби­ляр, в ци­виль­ном чёр­ном ко­с­тю­ме, с то­ми­ком клас­си­ка в ру­ках. Ог­ром­ный пор­тал сце­ны за­ко­ло­чен се­рой кар­тон­ной сте­ной на­по­до­бие же­лез­но­го за­на­ве­са (ху­дож­ник Алек­сандр Бо­ров­ский). Это не про­сто за­на­вес, а про­ду­ман­ная ос­но­ва сце­но­гра­фии. По­том ока­зы­ва­ет­ся, что бло­ки этой сте­ны – по су­ти две­ри, ко­то­рые вре­мя от вре­ме­ни от­кры­ва­ют­ся, и от­ту­да по­яв­ля­ет­ся ор­ке­с­т­рик (ак­кор­де­он, скрип­ка, удар­ные), рек­ви­зит, и сам ис­пол­ни­тель вре­мя от вре­ме­ни ис­че­за­ет в этих две­рях, что­бы че­рез мгно­ве­ния по­явить­ся в но­вом об­ли­чье, в дру­гом оде­я­нии – как ког­да-то бле­с­тя­ще де­лал это его отец. А в па­те­ти­че­с­ком мо­мен­те спек­так­ля, ког­да к ге­рою в квар­ти­ру при­хо­дит пад­шая мо­ло­дая жен­щи­на Ли­за, от­кры­ва­ет­ся «дверь» в верх­ней ча­с­ти «сте­ны». Да­лее, сте­на поз­во­ля­ет ве­с­ти слож­ную иг­ру с те­ня­ми (ху­дож­ник по све­ту Ана­то­лий Куз­не­цов). С са­мо­го на­ча­ла фи­гу­ра глав­но­го дей­ст­ву­ю­ще­го ли­ца ос­ве­ща­ет­ся сни­зу, с раз­ной сте­пе­нью ин­тен­сив­но­с­ти, и в ре­зуль­та­те на сте­не по­яв­ля­ет­ся от­чёт­ли­вая тень, по­рой вы­ра­с­та­ю­щая до ис­по­лин­ских раз­ме­ров и буд­то уже жи­ву­щая са­мо­сто­я­тель­ной жиз­нью, по­доб­но те­ням Пе­те­ра Шле­ми­ля из по­ве­с­ти Ша­мис­со или Учё­но­го из ан­дер­се­нов­ской сказ­ки. Та­ким об­ра­зом, тень эта слу­жит ме­та­фо­рой тём­ной сто­ро­ны ду­ши Под­поль­но­го.

Ещё Ми­ха­ил Бах­тин об­на­ру­жил мно­го­го­ло­сие да­же в мо­но­ло­гах ге­ро­ев До­сто­ев­ско­го, и по­ли­фо­ния эта в пол­ной ме­ре об­на­ру­жи­ва­ет­ся в спек­так­ле. К го­ло­сам са­мо­го ге­роя и его оп­по­нен­тов до­бав­ля­ет­ся ещё и го­лос ак­тё­ра – ше­с­ти­де­ся­ти­лет­не­го юби­ля­ра, вме­с­те с на­мё­ка­ми на его би­о­гра­фию и про­шлые ро­ли. К.Рай­кин ког­да-то уже иг­рал Под­поль­но­го в спек­так­ле «Со­вре­мен­ни­ка» в по­ста­нов­ке то­го же ре­жис­сё­ра. Кро­ме то­го, за­во­дя речь о на­се­ко­мых или мы­ши, ак­тёр ис­кус­но ис­поль­зу­ет свою пла­с­ти­ку, не ут­ра­чен­ную с го­да­ми гиб­кость и на­ту­раль­но пе­ре­во­пло­ща­ет­ся и в мышь, втис­нув­шу­ю­ся меж­ду нож­ка­ми сто­ла, и в по­до­бие су­ще­ст­ва, в ко­то­рое пре­вра­ти­л­ся Гре­гор Зам­за из но­вел­лы Ф.Каф­ки. На­ко­нец, не­ма­ло ал­лю­зий свя­за­но с твор­че­ст­вом Ар­ка­дия Рай­ки­на, имя ко­то­ро­го но­сит те­атр. Рай­кин-сын, кро­ме упо­мя­ну­тых мгно­вен­ных пе­ре­оде­ва­ний, да­же гри­ма­са­ми и ин­то­на­ци­я­ми за­став­ля­ет по­рой вспом­нить зна­ме­ни­то­го от­ца.

По­на­ча­лу ак­тёр как буд­то иг­ра­ет са­мо­го се­бя и про­сто, втис­нув­шись в уз­ком про­ст­ран­ст­ве меж­ду се­рой сте­ной и рам­пой, пы­та­ет­ся вслух чи­тать текст по книж­ке. По­том, буд­то спо­хва­тив­шись, тре­бу­ет сде­лать яр­че свет, при­не­с­ти рек­ви­зит – стол, стул, ва­зу для цве­тов. Убе­га­ет на ми­нут­ку и по­яв­ля­ет­ся уже в «бле­с­тя­щем» (в не­ко­то­рых ме­с­тах) свет­лом пи­д­жа­ке, и иг­ра­ет уже роль на­и­зусть.

Глу­би­на про­ник­но­ве­ния ве­ли­ко­го пи­са­те­ля в ду­ши лю­дей та­ко­ва, что на­блю­де­ния его (на­при­мер, о ме­с­ти, о лю­дях прак­ти­че­с­ко­го дей­ст­вия) спра­вед­ли­вы и по от­но­ше­нию к се­го­дняш­ним лю­дям. Вот К.Рай­кин и иг­ра­ет как буд­то о се­го­дняш­нем дне, по­рой сме­ши­вая со­ро­ка­лет­не­го ге­роя с со­бой, ше­с­ти­де­ся­ти­лет­ним ак­тё­ром. Сме­ло идёт на кон­такт с зри­тель­ным за­лом, гля­дя в упор и за­да­вая во­про­сы, на­при­мер: «…О чём мо­жет го­во­рить по­ря­доч­ный че­ло­век с на­и­боль­шим удо­воль­ст­ви­ем?» От­вет: «О се­бе». Так под­ска­зы­ва­ет зри­тель­ный зал, и имен­но так и на­пи­са­но у До­сто­ев­ско­го.

В мо­мен­ты, ког­да чи­та­ет­ся текст До­сто­ев­ско­го, иг­ра К.Рай­ки­на вме­с­те с его ми­ми­кой вы­ра­зи­тель­на, му­д­ра и са­мо­до­ста­точ­на, и до­пол­не­ния в ви­де ре­жис­сёр­ских ухи­щ­ре­ний с мно­жа­щи­ми­ся те­ня­ми и ор­ке­с­т­ро­вым со­про­вож­де­ни­ем (му­зы­каль­ное оформ­ле­ние Алек­сан­д­ра Бак­ши) по­рой ка­жут­ся да­же из­лиш­ни­ми и от­вле­ка­ю­щи­ми от смыс­ла про­из­ве­де­ния. Воз­мож­но, сле­до­ва­ло ог­ра­ни­чить ре­жис­сёр­скую фан­та­зию, но за­то пол­нее по­ме­с­тить в спек­так­ле текст, что­бы до­ба­вить к стра­да­ни­ям ге­роя но­вые ас­пек­ты (на­при­мер, рас­ши­рить опи­са­ние нра­ва слу­ги Апол­ло­на). С дру­гой сто­ро­ны, ог­ром­ное про­ст­ран­ст­во зри­тель­но­го за­ла «Са­ти­ри­ко­на», воз­мож­но, и тре­бу­ет ожив­ле­ния пред­став­ле­ния вне­се­ни­ем ви­зу­аль­но­го и зву­ко­во­го раз­но­об­ра­зия.

Глав­ный вы­вод: юби­ляр не ут­ра­тил твор­че­с­кой мо­щи и энер­гии, и та­лант его за­свер­кал но­вы­ми гра­ня­ми.

Ильдар САФУАНОВ