Архив : №47. 19.11.2010

Знать, где поэты зимуют

 Пи­шу те­бе не­раз­бор­чи­во –

И не ке­са­рем, и не пи­са­рем.

Пою те­бе мел­ким по­чер­ком,

Ед­ким ме­си­вом, горь­ким би­се­ром.

К. Ар­бе­нин

 

Бард-груп­пу «Зи­мо­вье зве­рей» му­зы­каль­ные и (что не­ма­ло­важ­но) ли­те­ра­тур­ные кри­ти­ки сво­им вни­ма­ни­ем яв­но об­де­ли­ли. За всё вре­мя её су­ще­ст­во­ва­ния в пе­ри­од с 1994 по 2009 год бы­ло на­пи­са­но не так уж мно­го ста­тей, по­свя­щён­ных пре­иму­ще­ст­вен­но оп­ре­де­ле­нию сти­ля ис­пол­не­ния. Кто-то при­пи­сы­вал «зи­мов­цам» рок, кто-то ав­тор­скую пес­ню, а не­ко­то­рые да­же со­вре­мен­ный шан­сон. Здесь-то и ко­ре­нит­ся ос­нов­ная про­бле­ма: не са­мая мно­го­чис­лен­ная ау­ди­то­рия в це­лом уде­ля­ет боль­ше вни­ма­ния зву­ча­нию пе­сен, чем их со­дер­жа­нию. А меж­ду тем прак­ти­че­с­ки каж­дая пес­ня «Зи­мо­вья зве­рей» – са­мое на­сто­я­щее по­эти­че­с­кое про­из­ве­де­ние, над ко­то­рым мож­но дол­го раз­мы­ш­лять, ло­мать го­ло­ву над ме­та­фо­ра­ми и удив­лять­ся не­о­жи­дан­ным ал­лю­зи­ям. В дан­ной ста­тье мы пред­ла­га­ем вам взгля­нуть на ин­тер­пре­та­цию не­сколь­ких та­ких про­из­ве­де­ний (ни­сколь­ко не пре­тен­дуя на её аб­со­лют­ную до­сто­вер­ность).

По­эти­че­с­кий «ук­лон» к бо­гат­ст­вам ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры за­дал груп­пе му­зы­кант и про­за­ик Кон­стан­тин Юрь­е­вич Ар­бе­нин. По­ми­мо со­ль­ных аль­бо­мов («Меж­се­зо­нье», «Од­но­имён­ные пес­ни Live») он из­ве­с­тен мно­го­чис­лен­ны­ми сбор­ни­ка­ми сти­хов и со­вре­мен­ных ска­зок: ро­ман в те­зи­сах «Дон Гу­ан как зер­ка­ло ми­ро­вой ре­во­лю­ции», по­эма «Пуш­кин мой», по­эти­че­с­кий сбор­ник «Ком­нат­ные по­бе­ги» и дру­гие. Ска­зоч­ный жанр Ар­бе­ни­ну уда­ёт­ся луч­ше все­го – ска­зоч­ные мо­ти­вы яв­но за­мет­ны во мно­гих по­сле­ду­ю­щих пес­нях «Зи­мо­вья зве­рей», а му­зы­каль­ный кон­церт «Зве­ри ищут ле­то» це­ли­ком со­сто­ит из них. В 2009 го­ду про­фес­си­о­наль­ный ска­зоч­ник был на­граж­дён ме­да­лью Н.В. Го­го­ля «За ска­зоч­ную ли­те­ра­ту­ру».

Что же та­ко­го осо­бен­но­го в по­эти­че­с­ких тек­с­тах Ар­бе­ни­на? По­про­бу­ем ра­зо­брать­ся на не­сколь­ких при­ме­рах. Для на­ча­ла – пес­ня, по­свя­щён­ная из­веч­но­му по­ис­ку смыс­ла жиз­ни – «Во­до­лаз» из сбор­ни­ка «Судь­ба во­до­ла­за». Че­ло­век, пы­та­ю­щий­ся най­ти своё ме­с­то в ми­ре – ис­сле­до­ва­тель мор­ских глу­бин, сле­по ны­ря­ю­щий в «мут­ный не­у­ют» жиз­ни. Жизнь эта на­пол­не­на то­таль­ной пу­с­то­той, она без­ра­до­ст­на («Мне бу­дет бе­рег снить­ся по но­чам, / Но я за­бу­ду ра­до­с­ти зем­ные») и хо­лод­на («ми­нус сто и ждать теп­ла нет мо­чи»), но всё-та­ки не ли­ше­на не­ких «на­хо­док», ра­ди ко­то­рых и сто­ит её «ис­сле­до­вать»:

 

В то­таль­ной пу­с­то­те мор­ских глу­бин Средь пу­щен­ных на дно под­вод­ных ло­док Я бу­ду веч­но – во­до­лаз один, За­те­рян­ный в пор­ту тво­их на­хо­док.

 

По­ис­ки это­го смыс­ла при­об­ре­та­ют по­ис­ти­не все­лен­ские мас­шта­бы (что во­об­ще ха­рак­тер­но для боль­шин­ст­ва пе­сен «Зи­мо­вья»). Во­до­лаз – боль­ше чем про­сто че­ло­век, это сво­е­об­раз­ная кон­цен­т­ра­ция по­всед­нев­ных на­дежд, стрем­ле­ний, же­ла­ний сча­с­тья. Его ска­фандр – «са­мая длин­ная ночь», то есть вре­мя, ког­да вся­кий мыс­ля­щий ин­ди­вид от­прав­ля­ет­ся в оди­но­кое пу­те­ше­ст­вие по соб­ст­вен­но­му со­зна­нию. Пре­ры­ва­ет эту ночь солн­це, пред­став­ля­ю­ще­е­ся во­до­ла­зу в об­ра­зе спру­та:

 

И по­плы­ву сквозь мут­ный не­у­ют По во­ле волн ле­ту­чим ни­дер­ланд­цем, И ухо­дя­щий на ночь в мо­ре солн­ца спрут По­рвёт мне шланг кри­вым про­ту­бе­ран­цем.

 

Столк­но­ве­ние спру­та и ска­фан­д­ра, по всей ви­ди­мо­с­ти, оли­це­тво­ря­ет борь­бу в че­ло­ве­ке пес­си­ми­с­ти­че­с­ко­го и оп­ти­ми­с­ти­че­с­ко­го на­чал. Пусть не­у­ют­ный мир без­лю­ден и тё­мен, но во­до­лаз не ут­ра­чи­ва­ет по­след­них на­дежд и про­дол­жа­ет ве­рить в «злой об­ман», ко­то­рый встре­тит его на по­верх­но­с­ти. Зем­ные ра­до­с­ти по­ки­ну­ли его, од­на­ко бе­рег всё ещё про­дол­жа­ет снить­ся – так у Ар­бе­ни­на изо­б­ра­жа­ет­ся че­ло­ве­че­с­кое оди­но­че­ст­во, до­шед­шее до пу­га­ю­щей, край­ней сте­пе­ни.

Сле­ду­ю­щая пес­ня, «По дан­тев­ским ме­с­там» (аль­бом «Пле­чи») – од­но из на­и­бо­лее «ли­те­ра­тур­но на­сы­щен­ных» про­из­ве­де­ний. Су­м­рач­но­го ле­са и дан­тев­ских ски­та­ний как та­ко­вых здесь нет, за­то из­веч­ные со­мне­ния и вну­т­рен­няя борь­ба ни­ку­да из че­ло­ве­че­с­кой ду­ши не вы­ве­т­ри­лись:

 

Вна­ча­ле бы­ло сло­во – и сло­во бы­ло Я. По­том при­шли со­мне­ния и го­ло­вная боль. Тя­жё­лые сту­пе­ни, хо­лод­ная ска­мья И ти­хая вой­на с са­мим со­бой.

 

По­доб­ное «са­мо­ко­па­ние» у по­эта пе­ре­рас­та­ет в про­гул­ку по дан­тев­ским ме­с­там, при­чём по­мо­га­ет ему в этом не­о­жи­дан­но по­яв­ля­ю­щий­ся Вер­ги­лий. По­доб­ное об­ра­ще­ние к древ­ним ис­точ­ни­кам весь­ма ха­рак­тер­но для тек­с­тов Ар­бе­ни­на. На­при­мер, сход­ные мо­ти­вы за­мет­ны в пес­не «Одис­сей и На­вси­кая» (аль­бом «Оба не­ба»), где лю­бов­ные пе­ре­жи­ва­ния срав­ни­ва­ют­ся со стран­ст­ви­я­ми Одис­сея, ко­то­рый пред­по­чёл На­вси­каю сво­ей же­не Пе­не­ло­пе. Одис­сею, как и ге­рою «Дан­тев­ских мест», по­сто­ян­но при­хо­дит­ся со­вер­шать слож­ный вы­бор и «сво­и­ми ру­ка­ми свой эпос тво­рить». В «Ме­с­тах», впро­чем, к лю­бов­ным пе­ре­жи­ва­ни­ям при­ме­ша­на из­ряд­ная до­ля тра­гич­но­с­ти (об­ра­ти­те вни­ма­ние на зна­чи­мые из­ме­не­ния: биб­лей­ско­го «сло­ва» на «чув­ст­во» и «я» на вож­де­лен­ное «ты»):

 

По­том на­ста­ло чув­ст­во – и чув­ст­во бы­ло Ты. Ложь ста­ла бес­по­лез­ней, а боль – ещё боль­ней. Воль­те­ро­вы цве­точ­ки, бод­ле­ро­вы цве­ты, И чёр­ный дым – от кро­ны до кор­ней.

 

Са­мо упо­ми­на­ние «Цве­тов Зла» Шар­ля Бод­ле­ра вно­сит в по­эти­че­с­кий текст не­кий мо­тив бе­зы­с­ход­но­го стра­да­ния. За­то в «Одис­сее» на­шлось ме­с­то и для свет­лых на­дежд: ге­рой по­ни­ма­ет, что да­же «Зевс не в си­лах рас­пу­тать лю­бовь», по­это­му в ми­ре долж­но быть ме­с­то борь­бе и дви­же­нию впе­рёд (но не стра­да­нию!):

И, при­няв этот те­зис, как ис­тин­ный дар, Одис­сей на­пле­вал на иное, – Лишь вды­хал се­ми­звуч­ный гор­тан­ный не­ктар В ко­лон­на­дах ца­ря Ал­ки­ноя.

 

Ге­рой «Дан­тев­ских мест» раз­ди­ра­ем со­мне­ни­я­ми, он плы­вёт по Стик­су (ко­то­рый сим­во­ли­зи­ру­ет дви­же­ние жиз­ни) и слу­ша­ет со­ве­ты бо­гов, пы­та­ю­щих­ся на­ста­вить его на (яко­бы) вер­ный путь:

 

Один го­во­рил мне: «Иди и смо­т­ри», Дру­гой го­во­рил: «Си­ди и ку­ри», А тре­тий пу­с­кал по во­де пу­зы­ри, Ког­да я жал на вес­ло. Один пред­ла­гал мне хлеб и ви­но, Дру­гой на­ме­кал на пет­лю и ок­но, А тре­тий – тот тре­бо­вал вы­брать од­но: До­б­ро или зло!

 

Од­на­ко дол­го это дан­тев­ское му­че­ние про­дол­жать­ся не мо­жет. В кон­це кон­цов, ге­рой ре­ша­ет, так же как и Одис­сей, «на­пле­вать на иное». Про­ис­хо­дит оче­ред­ная транс­фор­ма­ция: на этот раз «чув­ст­во» пре­вра­ща­ет­ся в «чу­до», а «Ты» в «Мы». Кру­ше­ние разъ­е­да­ю­щих ду­шу со­мне­ний яв­ля­ет­ся куль­ми­на­ци­он­ным мо­мен­том в обе­их пес­нях:

 

Но тут слу­чи­лось чу­до – и чу­до бы­ло Мы. И я по­слал по­даль­ше всю эту бо­жью рать. Я взял од­но мгно­ве­нье у веч­но­с­ти взай­мы – Я знаю, чем при­дёт­ся от­да­вать!

 

В тек­с­тах Ар­бе­ни­на стра­да­ние или по­ис­ки жиз­ни ни­ког­да не за­кан­чи­ва­ют­ся чем-то од­но­знач­ным и свет­лым. Не­да­ром ведь ге­рой «Дан­тев­ских мест» по­ни­ма­ет, что за сча­с­тье так или ина­че при­дёт­ся что-то от­дать. По всей ве­ро­ят­но­с­ти, это бу­дут но­вые стра­да­ния и же­ла­ние най­ти се­бя в том са­мом «мут­ном не­у­ю­те» ре­аль­но­с­ти. Для ил­лю­с­т­ри­ро­ва­ния этой мыс­ли при­ве­дём од­ну из по­след­них строф «Одис­сея и На­вси­каи»:

 

Жаль, сча­ст­ли­вая бу­дущ­ность – толь­ко ос­кал Про­шлой дер­зо­с­ти на на­сто­я­щем. И по­гиб­нет в ито­ге – кто жад­но ис­кал, Тот, кто вы­ждал – без­дар­но об­ря­щет.

 

Текст обе­их пе­сен, впро­чем, го­во­рит нам о том, что до­стиг­нуть «сча­ст­ли­вой бу­дущ­но­с­ти» не­воз­мож­но, ес­ли че­ло­век от­ка­зы­ва­ет­ся ид­ти на риск и «унич­то­жать сво­их бо­гов». Пре­пят­ст­вия на его пу­ти за­ко­но­мер­ны, они вы­зы­ва­ют по­сто­ян­ные столк­но­ве­ния бун­ту­ю­щей во­ли и то­с­ки/бо­ли – на­и­бо­лее яр­ко эта ан­ти­те­за про­яв­ля­ет­ся в пес­не «Ни­ко­го, кро­ме Ниц­ше» (аль­бом «Ко­нец ци­та­ты»), где к это­му при­вя­зы­ва­ет­ся те­ма твор­че­ст­ва и ниц­ше­ан­ский взгляд на сверх­че­ло­ве­ка. В «Одис­сее» же те­ма со­мне­ний пе­ре­да­ёт­ся на­и­бо­лее ме­та­фо­рич­но и изящ­но. Это не толь­ко из­веч­ная воз­мож­ность по­пасть в «про­кру­с­то­вы са­ни», но ещё и по­те­ря «пу­те­вод­ных ни­тей» и дро­жа­ние в «груд­ном ла­би­рин­те»:

 

И стек­ла со стра­ниц ти­по­граф­ская мзда, На­до­рвав пу­те­вод­ные ни­ти, И маг­нит­ною стрел­кой мор­ская звез­да За­дро­жа­ла в груд­ном ла­би­рин­те.

 

***

Бла­го­да­ря по­эти­че­с­ко­му та­лан­ту Кон­стан­ти­на Ар­бе­ни­на (а в его на­ли­чии мы не со­мне­ва­ем­ся) груп­па «Зи­мо­вье зве­рей» ста­ла ла­у­ре­а­том Гру­шин­ско­го фе­с­ти­ва­ля в да­лё­ком 2004 го­ду. Бе­зус­лов­но, пес­ни «зи­мов­цев» не столь про­сты для по­ни­ма­ния, тре­бу­ют хо­ро­ше­го зна­ния ли­те­ра­ту­ры, од­на­ко сам факт их су­ще­ст­во­ва­ния до­ка­зы­ва­ет, что со­вре­мен­ная по­эзия во­все не ис­чер­пы­ва­ет­ся мод­ным се­го­дня ма­том и дав­но уже из­би­той те­мой сек­су­аль­ных от­но­ше­ний. Пес­ни этой груп­пы удив­ля­ют, по­мо­га­ют за­гля­нуть в се­бя и че­рез не­о­жи­дан­но-яр­кие ме­та­фо­ры вы­ра­зить не­что по­ис­ти­не не­вы­ра­зи­мое. Раз­ве не это­го мы ждём от на­сто­я­щей по­эзии? 

Юрий ЗАХАРОВ