Архив : №10. 11.03.2011

Не покидай меня, весна

 Неисправимые оптимисты Юлий и Марат Ким

 

Не­дав­но в Моск­ве со­сто­ял­ся твор­че­с­кий ве­чер двух бар­дов Юлия и Ма­ра­та Ки­мов. Юлий Ким – из­ве­ст­ный пи­са­тель, бард, сце­на­рист, дра­ма­тург, ав­тор пе­сен к филь­мам «Бум­ба­раш», «Яро­слав­на, ко­ро­ле­ва Фран­ции», «Точ­ка, точ­ка, за­пя­тая», «Уса­тый нянь» и мно­гих дру­гих. Ма­рат Ким боль­ше из­ве­с­тен как ху­дож­ник-по­ста­нов­щик, петь и со­чи­нять он на­чал по­сле со­ро­ка лет.

По­ка Юлий Ким на­ст­ра­и­вал ги­та­ру, Та­ть­я­на Виз­бор на­пом­ни­ла при­сут­ст­ву­ю­щим, как в фе­в­ра­ле 1979 го­да в ВТО на ули­це Горь­ко­го со­сто­ял­ся бар­дов­ский кон­церт. Вы­сту­па­ли Юрий Виз­бор, Юлий Ким, Сер­гей и Та­ть­я­на Ни­ки­ти­ны, Дми­т­рий Су­ха­рев и В.С. Бер­ков­ский.

Та­ть­я­на Виз­бор: Зал был за­гру­жен не­ве­ро­ят­но. Этот бар­дов­ский кон­церт был од­ним из пер­вых раз­ре­шён­ных в цен­т­ре Моск­вы. Ав­тор­ская пес­ня бы­ла тог­да тем, что впи­ты­ва­лось бук­валь­но с мо­ло­ком ма­те­ри… Я тог­да учи­лась на 3-м кур­се, Ма­рат Ким то­же учил­ся на 3-м кур­се, но пед­ву­за. Бу­ду­щая же­на Ма­ра­та Ки­ма от­си­жи­ва­лась в ту­а­ле­те ре­с­то­ра­на ВТО, что­бы по­пасть на этот кон­церт. Кто-то но­сил ка­кие-то де­ко­ра­ции. Ку­ча на­ро­да. Я, по­мню, си­де­ла у ко­го-то на ко­ле­нях. Пер­вый ряд был за­бит ге­не­ра­ли­те­том, ко­с­мо­нав­та­ми... Этот кон­церт вёл Ве­ни­а­мин Сме­хов. Он вы­шел на сце­ну и мол­чал ми­нут 15, по­то­му что на­род сто­ял в про­хо­дах, си­дел на ок­нах, кто-то га­зет­ки под­сти­лал на сту­пень­ки. И всё вре­мя друг дру­гу кри­ча­ли: «Не вид­но ни­че­го! Да сядь­те вы! На пол са­дись! На пол!» И кон­церт на­чал­ся ле­ген­дар­ной фра­зой Ве­ни­а­ми­на Сме­хо­ва: «Сядь­те на пол! Вас же про­сят!»…

Са­мую пер­вую пес­ню «Ото­бью свою ли­тов­ку, на бру­соч­ке за­то­чу…» Юлий Ким со­чи­нил, ещё учась в ин­сти­ту­те. По­яви­лась она та­ким об­ра­зом. Он ока­зал­ся во вре­мя ка­ни­кул в Ря­за­ни. И его поз­ва­ли на се­но­кос. На­до бы­ло на­ко­сить го­рю­че­го для ме­ст­ной «ско­рой по­мо­щи» – ко­бы­лы Маш­ки.

Ю.Ким: Од­на­ко этой пес­ней я не про­сла­вил­ся, и кро­ме ме­ня её ма­ло кто по­ёт. А про­сла­вил­ся я дру­гой рус­ской на­род­ной пес­ней, ко­то­рую то­же со­чи­нил, бу­ду­чи в ин­сти­ту­те. Но уже бли­же к его окон­ча­нию. Я был тог­да влюб­лён в за­ме­ча­тель­ную де­вуш­ку Олю, и вот ей я и по­свя­тил эту шу­точ­ную, яко­бы рус­скую на­род­ную пес­ню «Гу­бы ока­ян­ныя…», ко­то­рая по­том ока­за­лась ши­ро­ко из­ве­ст­ной.

Виз­бор от­ме­ти­ла, что за эту пес­ню Юлий Чер­са­но­вич был удо­с­то­ен зва­ния рус­ско­го на­ро­да. В со­вет­ское вре­мя один из уча­ст­ни­ков «Му­зы­каль­ной па­но­ра­мы» объ­я­вил и спел её как рус­скую на­род­ную пес­ню. По­сле это­го Ю.Ким, под­хо­дя к те­ле­фо­ну, го­во­рил: «Рус­ский на­род слу­ша­ет!».

Ю.Ким: Это мой ста­рин­ный друг, с ко­то­рым мы не­ма­ло ра­бо­та­ли. И, в ча­ст­но­с­ти, мы с ним то­же на­пи­са­ли од­ну рус­скую на­род­ную пес­ню. Это пес­ня о ко­нях из филь­ма «Бум­ба­раш». Мы её со­чи­ни­ли с ним со­вер­шен­но слу­чай­но. По­то­му что она ни­как не бы­ла за­про­грам­ми­ро­ва­на по сце­на­рию, в от­ли­чие от всех ос­таль­ных. По­до­шёл к нам Юра Смир­нов, ко­то­рый иг­ра­ет там бан­ди­та Га­в­ри­лу. А Юра Смир­нов – та­ган­ский ак­тёр, как и Ва­ле­ра Зо­ло­ту­хин, ко­то­рый иг­ра­ет там Бум­ба­ра­ша. И по­про­сил для сво­е­го бан­ди­та пес­ню. И мы эту пес­ню для бан­ди­та на­пи­са­ли. Но наш Бум­ба­раш ото­б­рал у бан­ди­та эту пес­ню в свою поль­зу. Для Бум­ба­ра­ша спе­ци­аль­но по­ст­ро­и­ли се­но­валь­чик. И он там улёг­ся и за­пел эту, уже окон­ча­тель­но свою пес­ню «Хо­дят ко­ни над ре­кою, ищут ко­ни во­до­поя…». Эта пес­ня ста­ла ши­ро­ко из­ве­ст­ной по­сле филь­ма.

А вот дру­гая ис­то­рия – о том, как Ким со­чи­нил не­мец­кую на­род­ную пес­ню. Это про­изо­ш­ло так­же во вре­мя учё­бы в ин­сти­ту­те. Во вре­мя про­хож­де­ния пи­о­нер­во­жат­ской прак­ти­ки вме­с­те со сту­ден­та­ми меж­ду­на­род­ных от­но­ше­ний (гер­ма­ни­с­та­ми) он ус­лы­шал пес­ню на не­мец­ком язы­ке, ко­то­рая ему чрез­вы­чай­но по­нра­ви­лась. И он ре­шил на­пи­сать текст на эту ме­ло­дию. Пе­ре­во­да он не знал, под­ст­роч­ни­ка у не­го не бы­ло. А бы­ли две риф­мы: шпа­цирн (гу­лять) – офи­цирн (офи­це­ры).

Ю.Ким: И вот я, опи­ра­ясь на эти два смыс­ла, со­чи­нил эту са­мую пес­ню.

 

Од­наж­ды ры­жий Шван­ке В ка­зар­му плёл­ся с пьян­ки, Уви­дел он дев­чон­ку И сра­зу – за юб­чон­ку,

…

Ког­да я её со­чи­нил, то на­хо­дил­ся не­ко­то­рое вре­мя в сму­ще­нии, по­то­му что не был уве­рен в том, что в не­мец­ком оби­хо­де есть та­кая фа­ми­лия – Шван­ке. Я её при­ду­мал ис­клю­чи­тель­но для риф­мы к дан­ке (спа­си­бо), ко­то­рая бы­ла со­вер­шен­но не­об­хо­ди­ма по сю­же­ту. Вот Шван­ке и про­изо­шёл из это­го са­мо­го дан­ке:

 

Усы, ча­сы, пи­лот­ка... Опо­мни­лась кра­сот­ка, Ког­да мер­за­вец Шван­ке Уже ска­зал ей: «Дан­ке».

 

И пред­став­ля­е­те, толь­ко лет пять на­зад я убе­дил­ся, что та­кая фа­ми­лия есть, ког­да по­ка­за­ли по те­ле­ви­зо­ру нем­ца, бе­ло­бры­со­го, впол­не куль­тур­но­го, по фа­ми­лии Шван­ке. Но по­том про­изо­шёл слу­чай, опять ме­ня сму­тив­ший. Я спел эту пес­ню в Санкт-Пе­тер­бур­ге го­да два-три то­му на­зад. И по­лу­чил за­пи­с­ку из за­ла: «Мой дед ча­с­то рас­пе­вал эту пес­ню на чи­с­то не­мец­ком язы­ке. Тот куп­лет, где эти риф­мы шпа­цирн и офи­цирн, зву­чал так…» – даль­ше шёл текст, на­пи­сан­ный по-не­мец­ки в рус­ской транс­крип­ции, ко­то­рый я по под­ст­роч­ни­ку пе­ре­вёл так:

 

О чём ты? о чём ты? По­шёл, еф­рей­тор! Мои-то ка­ва­ле­ры Сплошь ун­тер-офи­це­ры.

 

То есть, в сущ­но­с­ти, я уга­дал сю­жет. Дей­ст­ви­тель­но речь шла о ка­ком-то сол­да­те, ко­то­рый под­це­пил де­воч­ку, но со­бы­тия раз­ви­ва­лись, ока­зы­ва­ет­ся, в пря­мо про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну. И при­шлось мне даль­ше со­чи­нять фи­нал. И я на­чал так:

 

Уш­ла се­бе кра­сот­ка, Ис­пор­ти­лась по­год­ка. А бед­ный ры­жий Шван­ке…

 

И тут я ос­та­но­вил­ся, об­ра­тил­ся к за­лу и ска­зал: вы зна­е­те, я так и не при­ду­мал по­след­нюю фра­зу, что же слу­чи­лось с Шван­ке, и я по­про­шу вас мне по­мочь. И тут же мне ста­ли пи­сать за­пи­с­ки. И к кон­цу вы­ступ­ле­ния я на­брал очень мно­го фи­на­лов, из ко­то­рых за­пом­нил не­сколь­ко: по­ехал вслед на тан­ке; по­шёл и взял пол­бан­ки, за­тем ещё пол­бан­ки, за­тем ещё три бан­ки и т.д., по­ка не до­пил­ся до чёр­ти­ков. По­том бы­ли ва­ри­ан­ты: же­нил­ся на цы­ган­ке; же­нил­ся на сла­вян­ке… И са­мый не­о­жи­дан­ный: рас­ст­ре­лян на Лу­бян­ке…

Т.Виз­бор: Мы с Ма­ра­том дру­зья дет­ст­ва. Он ни­ког­да не по­мы­ш­лял о се­бе как о бар­де, и во­об­ще на­чал пи­сать по­сле со­ро­ка лет. Чем край­не уди­вил сво­их дру­зей и ме­ня, в ча­ст­но­с­ти, со­вер­шен­но по­тря­са­ю­щи­ми и аб­со­лют­но ки­мов­ски­ми пес­ня­ми. Вдруг. А во­об­ще-то он на са­мом де­ле ху­дож­ник, и в его твор­че­с­кой ко­пил­ке – «Зо­ло­той орёл» за фильм «Вол­ко­дав», но­ми­на­ция на «Тэф­фи» за фильм «Бра­тья Ка­ра­ма­зо­вы» (как ху­дож­ник-по­ста­нов­щик). И сей­час он ра­бо­та­ет как ре­жис­сёр-по­ста­нов­щик над се­ри­а­лом «Ка­мен­ская-6», ко­то­рый дол­жен вый­ти в ап­ре­ле.

Я за­да­ла Ма­ра­ту Ки­му не­сколь­ко во­про­сов:

– Ска­жи­те, по­жа­луй­ста, Ма­рат, кем вы меч­та­ли стать в дет­ст­ве?

М.Ким: Меч­ты ме­ня­лись: то я хо­тел быть скульп­то­ром (я мно­го ле­пил из пла­с­ти­ли­на, и вся квар­ти­ра бы­ла усе­я­на раз­дав­лен­ны­ми бли­на­ми пла­с­ти­ли­на), то ки­но­ре­жис­сё­ром (кто не лю­бит ки­но?). Сбы­лось и то, и дру­гое. Но ни­ког­да я не меч­тал стать во­ен­ным или ко­с­мо­нав­том. С дет­ст­ва знал, что бу­ду ра­бо­тать на ка­ком-то ху­до­же­ст­вен­ном по­ле. Про пес­ни не знал до со­ро­ка лет, хо­тя сти­хи на­чал пи­сать ра­но: в пять лет. Пер­вое сти­хо­тво­ре­ние бы­ло силь­ное:

 

Пе­тя пи­сать за­хо­тел И на­пи­сал в дом. Этой ша­ло­с­ти удел Знал весь ис­пол­ком.

 

– Кто ваш лю­би­мый пи­са­тель?

М.Ким: Юрий Ко­валь, Сер­гей До­вла­тов, Люд­ми­ла Улиц­кая, Лев Тол­стой, ну, и Пуш­кин. А, ещё Бо­рис Аку­нин.

Ес­ли я ци­ти­ро­вал вслух ка­кие-ли­бо сти­хи, ма­ма ос­то­рож­но спра­ши­ва­ла: Са­мой­лов? Па­с­тер­нак? Чер­са­ныч? – и, по­сле па­у­зы: Твоё?

– От­ку­да вы чер­па­е­те вдох­но­ве­ние для сво­их пе­сен?

М.Ким: У ме­ня есть пес­ня «Стре­ко­за и му­ра­вей». Но по­яви­лась она не бла­го­да­ря Кры­ло­ву. Это ис­то­рия це­лой жиз­ни двух су­ществ, ко­то­рые ни­как не мо­гут со­еди­нить­ся. На те­му бра­ков на не­бе­сах. Там есть та­кая строч­ка в при­пе­ве: «Да­вай пой­дём, до­ро­гая моя, с об­ла­ка на об­ла­ко пе­ре­пры­ги­вая». Так вот. Бы­ла снеж­ная зи­ма, я смо­т­рел в ок­но. А там лю­дям при­хо­ди­лось пры­гать че­рез су­г­ро­бы, что­бы по­пасть с до­ро­ги на тро­ту­ар. И я по­ду­мал: как буд­то с об­ла­ка на об­ла­ко пе­ре­пры­ги­ва­ют. А это уже сти­хо­твор­ный ритм, вну­т­ри за­ло­же­на в строч­ке пру­жин­ка. И я пес­ню на­пи­сал ми­нут за со­рок. Сов­сем про дру­гое.

А эти дет­ские сти­хи про Пе­тю? Весь твор­че­с­кий ме­тод на­ли­цо. Я имел в ви­ду кон­крет­но­го взрос­ло­го дя­дю. Ни­че­го по­доб­но­го в жиз­ни не бы­ло. Я не ви­дел ни­ког­да, что­бы он вдруг за­хо­тел пи­сать. И тем бо­лее не­по­сред­ст­вен­но в по­ме­ще­нии, для это­го не при­спо­соб­лен­ном. Сти­хи яв­но с юмо­ри­с­ти­че­с­ким от­тен­ком. И есть на­мёк на не­кие по­след­ст­вия из-за не­адек­ват­но­с­ти со­че­та­ния не­вин­но­го сло­ва «ша­лость» и фа­таль­но­го сло­ва «удел». Есть да­же со­ци­аль­ный ре­зо­нанс в ви­де ис­пол­ко­ма. И, ста­ло быть, не­кие от­но­ше­ния с го­су­дар­ст­вен­ной вла­с­тью. Кста­ти го­во­ря, в ка­ком-то па­ра­док­саль­ном смыс­ле в жиз­ни всё это по­том име­ло ме­с­то. Иг­ра в сло­ва – опас­ная за­ба­ва (Да­вид Са­мой­лов).

А ино­гда про­сто риф­ма цеп­ля­ет. Так по­яви­лась пес­ня «Алу­ш­та». Я по­бы­вал там в сен­тя­б­ре и по­ду­мал: а ка­кие мо­гут быть риф­мы к сло­ву Алу­ш­та? По­то­му что, не­уж­то. Но са­мая луч­шая: Сколь­ко лу­ку-то, дынь-то и груш-то! А это уже цен­ное. При­шлось це­лую пес­ню из че­ты­рёх куп­ле­тов со­чи­нять.

– Что вас при­вле­ка­ет в ки­но?

М.Ким: Ра­бо­та на воз­ду­хе с людь­ми.

– Над чем, кро­ме се­ри­а­ла «Ка­мен­ская-6», вы ра­бо­та­е­те в на­сто­я­щее вре­мя? Ка­ко­вы ва­ши твор­че­с­кие пла­ны?

М.Ким: Сей­час я ра­бо­таю ху­дож­ни­ком-по­ста­нов­щи­ком на до­съём­ках с Пав­лом Лун­ги­ным.

Пи­шем с же­ной сце­на­рий ко­ме­дии.

На­пи­сал пес­ню для «Ка­мен­ской», хо­тя ме­ня ни­кто об этом не про­сил. За­пи­сал, спел, от­пра­вил на ка­нал «Рос­сия». Жду ре­ак­ции. Впро­чем, я её мо­гу и без их доз­во­ле­ния ис­пол­нять где угод­но. Мне же её ни­кто не за­ка­зы­вал. И не­из­ве­ст­но, вой­дёт ли она в фильм.

Ув­лёк­ся ри­со­ва­ни­ем ка­ких-то ли­с­ть­ев и ку­с­тов. В их узо­рах и про­жил­ках есть что-то му­зы­каль­ное. Ка­кие-то при­род­ные рит­мы. Этим за­ни­мал­ся ве­ли­кий ки­та­ец Ци Бай Ши. Го­дам к 80-ти он ска­зал что-то вро­де: Ка­жет­ся, я на­чи­наю по­ни­мать, как ри­со­вать сте­бель бам­бу­ка. По­сти­же­ние ми­ра – вот за­чем мы жи­вём. Хоть ма­лость ус­петь по­нять за жизнь. А ес­ли ещё и ус­пе­ешь дру­гим рас­ска­зать о том, что по­нял – это во­об­ще ред­кое сча­с­тье. До­ступ­ное ху­дож­ни­кам.

Вто­рая часть кон­цер­та бы­ла по­свя­ще­на пес­ням Юлия Ки­ма на ев­рей­скую те­му. Ав­тор объ­я­вил, что это це­лая се­рия пе­сен, ко­то­рые объ­е­ди­не­ны об­щей из­ра­иль­ской те­мой. Пес­ня, ко­то­рую он со­чи­нил пер­вой, на­зы­ва­ет­ся «Хай­фа». По­том он спел пес­ню о квар­ти­ре с ок­на­ми на Прес­ню и на Из­ра­иль, ме­та­фо­ри­че­с­ки ри­су­ю­щую его жизнь по­пе­ре­мен­но то в Моск­ве, то в Из­ра­и­ле.

За­тем, по прось­бе Та­ть­я­ны Виз­бор, Ю.Ким вспом­нил пес­ню о пи­о­не­ре, ко­то­рый на­шёл пу­го­ви­цу. Ин­те­рес­но, что пер­во­на­чаль­ный текст со­чи­нил Дол­ма­тов­ский, про то, как пи­о­нер Алё­ша пой­мал шпи­о­на. Од­на­ко вы­яс­ни­лось, что эту пе­сен­ку на­род зна­ет по-сво­е­му. Про­чи­тав сти­хо­тво­ре­ние Ев­ге­ния Дол­ма­тов­ско­го, ав­тор по­нял, что на­род его улуч­шил. И вот Юлий Чер­са­но­вич вос­ста­но­вил один из на­род­ных ва­ри­ан­тов, ко­то­рый за­пом­нил, и про­дол­жил его. На ве­че­ре он спел этот ва­ри­ант с про­дол­же­ни­ем, о кол­лек­ции пу­го­виц и про­чих пред­ме­тов, при­над­ле­жав­ших ино­ст­ран­ным шпи­о­нам, ко­то­рых пой­мал пи­о­нер Алё­ша.

По­том Юлий Ким спел пес­ню «Вот идёт му­жик с че­ло­ве­че­с­ким ли­цом», ко­то­рая по­ро­ди­ла ряд во­про­сов. Ведь из­ве­ст­но, что в со­вет­ское вре­мя он тай­но за­ни­мал­ся пра­во­за­щит­ной де­я­тель­но­с­тью, и да­же по­ст­ра­дал за это – ему за­пре­ти­ли пре­по­да­ва­ние в шко­ле.

– Юлий Чер­са­но­вич, в со­вет­ское вре­мя вы бы­ли пра­во­за­щит­ни­ком. Про­дол­жа­е­те ли вы эту де­я­тель­ность сей­час?

Ю.Ким: Сей­час у нас пра­во­за­щи­той за­ни­ма­ют­ся от­лич­ные про­фес­си­о­на­лы.

– Кто при­вил вам лю­бовь к рус­ско­му язы­ку и му­зы­ке?

Ю.Ким: Сти­хи на­чал со­чи­нять ра­но, лет с де­ся­ти. Здесь глав­ный вдох­но­ви­тель бы­ла ма­ма, учи­тель­ни­ца рус­ско­го язы­ка и ли­те­ра­ту­ры. А за ги­та­ру взял­ся в Пе­дин­сти­ту­те – гля­дя на Виз­бо­ра.

– От­ку­да вы чер­па­е­те вдох­но­ве­ние для сво­их пе­сен?

Ю.Ким: Из сю­же­тов жиз­ни.

– Кто ваш лю­би­мый пи­са­тель?

Ю.Ким: Да­вид Са­мой­лов.

– Ва­ми по­став­лен мю­зикл «Са­мо­лёт Ва­ни Чон­ки­на» по В.Вой­но­ви­чу. Чем вас при­вле­ка­ет этот жанр, ка­кие у вас твор­че­с­кие пла­ны в от­но­ше­нии мю­зик­лов?

Ю.Ким: Мю­зикл о Чон­ки­не был по­став­лен сна­ча­ла Алек­сан­д­ром Зы­ко­вым в Но­риль­ске, за­тем Вла­ди­ми­ром Оре­но­вым в Ха­ба­ров­ске. В мо­ём порт­фе­ле есть не­сколь­ко за­мыс­лов для мю­зик­лов. Сей­час мы с ком­по­зи­то­ром Ген­на­ди­ем Глад­ко­вым за­кан­чи­ва­ем ра­бо­ту над мю­зик­лом «12 сту­ль­ев».

– Ва­ши сов­ме­ст­ные вы­ступ­ле­ния с Ма­ра­том Ки­мом – это со­рев­но­ва­ние или твор­че­с­кий со­юз?

Ю.Ким: Ни то, ни дру­гое. До со­ю­за де­ло по­ка не до­шло, со­рев­но­ва­ние не­воз­мож­но: мы хоть и по­хо­жи, но раз­ные.

От­вет на за­пи­с­ку из за­ла о силь­ном впе­чат­ле­нии от лек­ций Ю.Ки­ма, ко­то­рый пре­по­да­вал об­ще­ст­во­ве­де­ние. «Кто вам поз­во­лил в то вре­мя, ког­да ос­та­ва­лось 15 лет до по­бе­ды ком­му­низ­ма, раз­ве­ять ве­ру в свет­лое бу­ду­щее? Спа­си­бо, что раз­ве­я­ли».

Ю.Ким: Де­ло в том, что фи­зи­ко-ма­те­ма­ти­че­с­кая шко­ла, ин­тер­нат № 18 при МГУ – это бы­ла та­кая ми­лая за­кры­тая ре­с­пуб­ли­ка, впол­не де­мо­кра­тич­ная. Её воз­глав­ля­ла за­ме­ча­тель­ная да­ма – Ра­и­са Ар­ка­дь­ев­на Ос­т­рая. И под её кры­лом мы мно­го че­го мог­ли се­бе поз­во­лить. В то вре­мя был учеб­ник по об­ще­ст­во­ве­де­нию, по ко­то­ро­му мож­но бы­ло ве­с­ти этот пред­мет. И мы в этих клас­сах с ге­ни­я­ми фи­зи­ко-ма­те­ма­ти­че­с­ко­го про­фи­ля охот­но раз­би­ра­ли этот учеб­ник по всем ко­с­тям. Де­ло до­хо­ди­ло до очень смеш­ных ве­щей. Я по­мню, на­при­мер, бы­ло прак­ти­че­с­кое за­да­ние, по­сле гла­вы ди­а­мат: пусть кто-ни­будь из вас из­ло­жит по­зи­цию субъ­ек­тив­но­го иде­а­ли­с­та, ко­то­рые, как из­ве­ст­но, ут­верж­да­ли, что всё, что че­ло­ве­ка ок­ру­жа­ет, суть ком­плек­сы его ощу­ще­ний. Ра­зоб­ла­чи­те его.

Я вы­зы­вал к до­с­ке же­ла­ю­щих. Же­ла­ю­щих бы­ло пол­клас­са, но я вы­би­рал ко­го-ни­будь из них од­но­го, даль­ше весь класс на не­го на­ки­ды­вал­ся, и он ка­те­го­ри­че­с­ки от­би­вал­ся от всех, да­же ког­да они при­бе­га­ли к та­ким спе­ку­ля­тив­ным во­про­сам: а вон сто­ит Юлий Чер­са­но­вич. Он то­же, что ли, ком­плекс тво­их ощу­ще­ний? Тот за­жму­ри­вал­ся и го­во­рил – да. И мно­го дру­гих ко­ми­че­с­ких си­ту­а­ций воз­ни­ка­ло в свя­зи с этим. Так что я с удо­воль­ст­ви­ем этим за­ни­мал­ся. И ни ра­зу ни­кто не на­сту­чал по по­во­ду на­шей дер­зо­с­ти.

Один толь­ко раз всё-та­ки Ра­и­са Ар­ка­дь­ев­на при­зва­ла ме­ня в ка­би­нет и спро­си­ла: «Прав­да ли, что вы субъ­ек­тив­ным иде­а­ли­с­там вы­став­ля­е­те пя­тёр­ки?» Я не ду­маю, что это кто-то спе­ци­аль­но стук­нул, а про­сто ра­ди сме­ха рас­ска­зал. А она ре­ши­ла по­ин­те­ре­со­вать­ся. Я толь­ко ра­зи­нул рот, но в это вре­мя за мо­ей спи­ной раз­да­лось стар­че­с­кое хи­хи­ка­нье. Я обер­нул­ся – си­дит Кол­мо­го­ров соб­ст­вен­ной пер­со­ной и та­ким об­ра­зом ре­а­ги­ру­ет на пя­тёр­ки субъ­ек­тив­ным иде­а­ли­с­там. И она ме­ня от­пу­с­ти­ла с ми­ром. Боль­ше это­го во­про­са не бы­ло.

На про­ща­ние да­вай­те вспом­ним пес­ню Юлия Ки­ма «Не по­ки­дай ме­ня, вес­на».

Материал подготовила Ирина ЛОГВИНОВА