Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №06. 10.02.2012

Внутри схватки

Вильнюсский поэт Юрий Кобрин не даёт интервью, хотя человек известный. Он награждён Рыцарским крестом ордена Великого князя Литовского Гедиминаса, российским орденом Дружбы, является заслуженным деятелем искусств РФ, академиком Европейской академии естественных наук (Ганновер, ФРГ). Международное общество пушкинистов (Нью-Йорк) назвало Юрия Кобрина «Поэтом 2007 года Русского Зарубежья». Он – президент Благотворительного Фонда писателя Константина Воробьёва в Литве. Но всё же мне удалось «разговорить» Юрия Леонидовича, пользуясь более чем тридцатилетним знакомством.

 

– Юрий, вы фак­ти­че­с­ки един­ст­вен­ный по-на­сто­я­ще­му из­ве­ст­ный за ру­бе­жом ма­с­тер рус­ско­го сло­ва, жи­ву­щий в Лит­ве. Бы­ли про­за­и­ки Кон­стан­тин Во­ро­бь­ёв, Ге­ор­гий Ме­тель­ский, Гри­го­рий Ка­но­вич, Эф­ра­им Се­ве­ла, был, по-мо­е­му, не­до­оце­нён­ный по­эт Ми­ха­ил Ди­ду­сен­ко. Я ни­ко­го не за­был? В Лит­ве мно­го лю­дей, пи­шу­щих сти­хи на рус­ском язы­ке, есть не­пло­хие по­пыт­ки в про­зе. Но по­ка ни­кто из них не при­знан так, как вы. Что, ли­тов­ская зем­ля ос­ку­де­ла рус­ски­ми та­лан­та­ми?

– Это не сов­сем вер­но. Ми­ха­ил Ди­ду­сен­ко был оце­нён, но че­ло­ве­че­с­кая жизнь его со­кру­ши­тель­но стре­ми­лась в без­дну. Он не впи­сы­вал­ся ни в со­вет­ский, ни в ан­ти­со­вет­ский быт. Умер на по­ло­се от­чуж­де­ния в под­мо­с­ков­ном по­сёл­ке с сим­во­ли­че­с­ким на­зва­ни­ем Рас­тор­гу­е­во 26 ок­тя­б­ря 2003 го­да на ули­це Ста­рых Боль­ше­ви­ков, что не ме­нее сим­во­лич­но. Один из са­мых зна­чи­тель­ных по­этов кон­ца про­шло­го ве­ка ушёл от нас в ста­ту­се бом­жа, та­кой вот по судь­бе Ве­ли­мир Хлеб­ни­ков… Сво­ей жиз­нью рас­по­ря­дил­ся сам, и не нам быть су­дь­я­ми. Ви­но­ва­тых нет. А при­зна­ние бы­ло. Двад­цать че­ты­ре го­да на­зад я «про­би­вал» его ру­ко­пись в из­да­тель­ст­ве «Ва­га». И по­сле нуд­но­го и вяз­ко­го со­про­тив­ле­ния в 1988 го­ду «Меж­ду­ре­чье» 37-лет­не­го М.Ди­ду­сен­ко вы­шло в свет. Из ни­щен­ской ру­ды вы­плав­лял Ми­ша свою ни на ко­го не по­хо­жую по­эти­ку ком­му­наль­но­го вре­ме­ни, в ко­то­ром он «…не­из­ве­ст­ней, чем Ри­хард Зор­ге, и чем даль­ше, тем не­из­ве­ст­ней». А сти­хи, тем не ме­нее, зна­ли в ли­те­ра­тур­ных кру­гах Пи­те­ра и Зла­то­гла­вой. С 1995 го­да в «Зна­ме­ни» по­яв­ля­лись вну­ши­тель­ные кор­пу­са его по­эзии. Был да­же но­ми­ни­ро­ван на «Ан­ти­бу­кер». Пусть лю­бо­зна­тель­ный сти­хо­люб за­гля­нет в Ин­тер­нет. Там о виль­нюс­ском уро­жен­це не­ма­ло ска­за­но. В том чис­ле и о на­шем то­ва­ри­ще Эр­га­ли Ге­ре – пи­са­те­ле и пуб­ли­ци­с­те ос­т­ро­со­в­ре­мен­ном, од­ном из «скаль­пель­ных» сти­ли­с­тов в рус­ской про­зе. Он – ав­тор тон­чай­ше­го по про­ник­но­ве­нию в по­эти­че­с­кий мир Ди­ду­сен­ко пре­дис­ло­вия к по­смерт­ным кни­гам «По­ло­са от­чуж­де­ния» («Пуш­кин­ский фонд» С.-Пе­тер­бург. ММIV) и «Из ни­щен­ской ру­ды» (Из­да­тель­ст­во Фи­ли­мо­но­ва. М-ва. 2006), ко­то­рые же и со­ста­вил. Сам Эр­га­ли дав­но и проч­но во­шёл в ли­те­ра­ту­ру. Его рас­ска­зы «Эле­к­т­ри­че­с­кая Ли­за», «Ка­зю­кас» – в чис­ле луч­ших про­из­ве­де­ний жа­н­ра. По­весть «Сказ­ки по те­ле­фо­ну», как и тро­нув­шая чи­та­тель­ские серд­ца «Ко­ма», вы­зва­ла одо­б­ре­ние са­мой взы­с­ка­тель­ной кри­ти­ки. Он – ла­у­ре­ат пре­мии жур­на­ла «Зна­мя».

Я по­мню, как в 1976 го­ду при­шёл в ли­те­ра­тур­ное объ­е­ди­не­ние мо­ло­дой ин­же­нер из Виль­нюс­ско­го аэ­ро­пор­та Вик­тор Чу­ба­ров. За па­ру лет вы­рос в сти­хо­твор­ца со сво­им взгля­дом на мир, рез­ким и при­сталь­ным. Сбор­ни­ки сти­хов «Встреч­ное дви­же­ние», «Пульс», «Ви­ся­чие са­ды» сви­де­тель­ст­во­ва­ли об ав­то­ре не «ме­ст­ном», а об­ще­со­юз­ном. В двух­ты­сяч­ном го­ду сти­хи В.Чу­ба­ро­ва пуб­ли­ко­ва­лись в «Но­вом ми­ре»… Жи­вёт и здрав­ст­ву­ет в Виль­ню­се по­тря­са­ю­щий Юрий Гри­го­рь­ев, пред­во­с­хи­тив­ший по­эти­ку Ио­си­фа Брод­ско­го. Он ав­тор един­ст­вен­ной кни­ги сти­хов «Ав­густ», вы­шед­шей в Виль­ню­се в 1968 го­ду, со­то­ва­рищ по Ли­тин­сти­ту­ту Ти­му­ра Зуль­фи­ка­ро­ва. Се­го­дня, уже в ХХI ве­ке, его с изум­ле­ни­ем от­кры­ва­ют в Ин­тер­не­те и по­тря­сён­но об­ме­ни­ва­ют­ся мне­ни­я­ми ис­ку­шён­ные чи­та­те­ли, мно­гие из ко­то­рых ро­ди­лись поз­же рож­де­ния са­мо­го «Ав­гу­с­та». А вы спра­ши­ва­е­те, не ос­ку­де­ла ли ли­тов­ская зем­ля рус­ски­ми та­лан­та­ми? Жур­нал «Наш со­вре­мен­ник» не­сколь­ко лет на­зад опуб­ли­ко­вал под­бор­ку ви­лен­чан­ки Ма­ри­ны Умур­за­ко­вой. Сти­хи дерз­кие и пря­мые… На меж­ду­на­род­ных кон­кур­сах Н.Гу­ми­лё­ва и М.Во­ло­ши­на осо­бо от­ме­ча­лись сти­хи Вла­ди­ми­ра Таб­ле­ра из Ка­у­на­са. Лич­но мы зна­ко­мы не бы­ли, толь­ко по те­ле­фо­ну. Но как-то я опуб­ли­ко­вал под­бор­ку его сти­хов в ре­с­пуб­ли­кан­ском еже­не­дель­ни­ке «Об­зор», со­про­во­див пуб­ли­ка­цию та­ки­ми сло­ва­ми: «На не­пло­до­род­ном рус­ском куль­тур­ном по­ле Лит­вы уп­ря­мо про­из­ра­с­та­ет по­эти­че­с­кий та­лант ка­у­нас­ца Вла­ди­ми­ра Таб­ле­ра. По­сле яв­ле­ния об­ще­рос­сий­ско­му чи­та­те­лю виль­нюс­цев Ми­ха­и­ла Ди­ду­сен­ко и Вик­то­ра Чу­ба­ро­ва, па­мять о ко­то­рых жи­ва для ис­тин­ных лю­би­те­лей на­сто­я­щей сло­вес­но­с­ти от Клай­пе­ды до Юж­но-Са­ха­лин­ска, Нью-Йор­ка и Тель-Ави­ва и о ко­то­рых не зна­ют ме­ст­ные гра­фо­ма­ны, Таб­лер – фи­гу­ра при­ме­ча­тель­ная и уже за­мет­ная. Хо­тя бы тем, что, ког­да чи­та­ешь его опы­ты, по­па­да­ешь в за­ви­си­мость от ав­тор­ской ин­то­на­ции, мыс­ли, впи­ты­ва­ешь воз­дух его ху­до­же­ст­вен­ной сре­ды и ок­ру­же­ния, лич­но­го и лич­но­ст­но­го на­ча­ла…» Не ду­мал я, что эта врез­ка бу­дет впе­ча­та­на на об­лож­ку его по­смерт­ной кни­ги «Ког­да ог­ля­нёшь­ся», вы­пу­щен­ной в Моск­ве в «Ате­лье Вен­ту­ра» в 2011 го­ду.

Ли­ца не об­щим вы­ра­же­нь­ем от­ли­ча­ет­ся и клай­пед­ча­нин Вик­тор Ти­мо­нин. За вы­ход сбор­ни­ка «На краю Но­чи» в из­да­тель­ст­ве «Ва­га» в 1990 го­ду при­шлось «во­е­вать» не­сколь­ко лет. Уже в на­ши дни о. Вик­тор, свя­щен­но­слу­жи­тель хра­ма Всех Рус­ских Свя­тых, из­дал кни­гу по­эзии «Точ­но сын воз­вра­ща­ет­ся», на­ве­ян­ную по­се­ще­ни­ем свя­тых мест в Па­ле­с­ти­не (Ие­ру­са­лим) и в Гре­ции. Лю­бо­пыт­но ра­бо­та­ет и Ви­та­лий Асов­ский, ав­тор не­сколь­ких сбор­ни­ков сти­хов и по­пу­ля­ри­за­тор ли­тов­ской по­эзии. Ра­ду­ет вхож­де­ние в рус­ский ли­те­ра­тур­ный мир виль­нюс­ца Гле­ба На­гор­но­го, де­бю­ти­ро­вав­ше­го в Моск­ве ро­ма­ном «Флёр», а его пье­сы при­влек­ли вни­ма­ние ре­жис­сё­ров те­а­т­ров как в на­шей ре­с­пуб­ли­ке, так и в Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции. И в Виль­ню­се, и в Ста­в­ро­по­ле они идут с не­из­мен­ным ус­пе­хом, го­то­вят­ся к по­ста­нов­ке в То­ль­ят­ти, Мур­ман­ске и в дру­гих го­ро­дах. Да и Ва­ши по­ве­с­ти «Зе­лё­ный грипп, или ощу­ще­ние пе­ре­за­груз­ки», «Сте­ла», на­пи­сан­ные в жа­н­ре фан­та­с­ти­че­с­ко­го ре­а­лиз­ма, за­слу­жи­ли не­пре­хо­дя­щее чи­та­тель­ское вни­ма­ние. Жаль, что рос­сий­ская кри­ти­ка поч­ти не об­ра­ща­ет вни­ма­ния на ав­то­ров-со­оте­че­ст­вен­ни­ков из Лит­вы. Впро­чем, так и в со­вет­ские го­ды бы­ло…

– Кста­ти, о пе­ре­во­дах. Я на­счи­тал в ва­шем «ба­га­же» три­над­цать книг ли­тов­ских по­этов, ко­то­рых вы пред­ста­ви­ли рус­ско­му чи­та­те­лю. Ка­кую из них са­ми бы от­ме­ти­ли?

– По­жа­луй, ма­лую ан­то­ло­гию ли­тов­ской по­эзии «Я вас пе­ре­во­дил…». Это поч­ти де­вя­ти­сот­ст­ра­нич­ный том, под од­ной об­лож­кой шесть книг по­этов раз­ных по сти­лю, эс­те­ти­ке и по­ли­ти­че­с­ким воз­зре­ни­ям. Но это – мой вы­бор. Об­щее у них од­но: я с ни­ми дру­жил. Они мне да­ри­ли и да­рят – кто жив! – че­ло­ве­че­с­кое теп­ло и сча­с­тье. В об­ще­нии с ни­ми «Пу­с­тое вы» дав­но бы­ло за­ме­не­но «сер­деч­ным ты»… В ан­то­ло­гию во­шли кни­ги Э.Ме­же­лай­ти­са, Ю.Ма­ця­ви­чу­са, Ю.Мар­цин­кя­ви­чу­са, Р.Ску­чай­те, П.Ра­щю­са, Ю.Ня­к­ро­шю­са. Ког­да-то эти ав­то­ры в мо­ём пе­ре­ло­же­нии пуб­ли­ко­ва­лись в «Ли­те­ра­тур­ной Рос­сии» и «Ли­те­ра­тур­ной га­зе­те», в «Друж­бе на­ро­дов» и «Сме­не». Этот том я рас­це­ни­ваю как воз­вра­ще­ние дол­га лю­дям, ко­то­рые ме­ня в своё вре­мя под­дер­жи­ва­ли на жиз­нен­ном пу­ти.

– Чи­тал, что пу­тёв­ку в твор­че­с­кую жизнь вам дал сам Ар­се­ний Тар­ков­ский. Как это про­изо­ш­ло?

– Обо всём этом я на­пи­сал в ме­му­ар­ном очер­ке «Уро­ки Тар­ков­ско­го» в 1996–1999 гг., ко­то­рый пуб­ли­ко­вал­ся в мо­их кни­гах «Воз­му­ще­ние си­ре­ни», «Вы­со­кое дав­ле­ние» и «Пост­скрип­тум». Пе­ре­ска­зы­вать крат­ко не ви­жу смыс­ла. Хо­чу толь­ко за­ме­тить, что пу­тёв­ку в твор­че­с­кую жизнь Ар­се­ний Алек­сан­д­ро­вич мне не да­вал. Он дал мне ре­ко­мен­да­цию в Со­юз пи­са­те­лей в 1966 го­ду. И уче­ни­ком его я, как не­ко­то­рые пи­шут, не был. А вот об­раз­цом лич­но­ст­но­го по­ве­де­ния в пред­ла­га­е­мых жиз­нью об­сто­я­тель­ст­вах он был. Как и не­сги­ба­е­мый Кон­стан­тин Во­ро­бь­ёв, и со­ве­ст­ли­во-му­же­ст­вен­ный Ва­силь Бы­ков, с ко­то­рым дру­жил за­дол­го до встре­чи с не­заб­вен­ным Ар­се­ни­ем Алек­сан­д­ро­ви­чем и его же­ной Та­ть­я­ной Алек­сан­д­ров­ной Озер­ской. Пер­вые пись­ма Ва­си­ля ко мне да­ти­ро­ва­ны 1964 го­дом. А ког­да че­рез два го­да по­яви­лась моя пер­вая книж­ка «Оче­ре­ди за не­бом», мой тог­да грод­нен­ский стар­ший то­ва­рищ от­клик­нул­ся на неё сло­ва­ми: «Про­чи­тал за один при­сест. С удо­воль­ст­ви­ем – зна­ко­мые мне сти­хи и с на­слаж­де­ни­ем – не­зна­ко­мые. Мо­ло­дец! Осо­бен­но хо­ро­ши «Тай­ны», «И во­шла в эти ком­на­ты…», «Про­зре­ние». Это – вы­со­кая по­эзия… В об­щем – рад за те­бя, Юрий! Об­ни­маю – твой Ва­си­лий». На сие пись­мо я на­тк­нул­ся спу­с­тя со­рок пять лет, при­во­дя в по­ря­док ар­хив. Сло­ва ле­ст­ные, но ни од­но­го сти­хо­тво­ре­ния из это­го спи­с­ка в свои, вы­хо­див­шие за­тем кни­ги, я не вклю­чал. Да и с Ио­си­фом Брод­ским был до встре­чи с Тар­ков­ски­ми зна­ком. В 1965 го­ду мы с ним бы­ли в од­ной груп­пе на 1-й кон­фе­рен­ции мо­ло­дых пи­са­те­лей Се­ве­ро-За­па­да в Ле­нин­гра­де. И на за­клю­чи­тель­ном Пле­ну­ме от на­ше­го се­ми­на­ра, а их бы­ло боль­ше де­сят­ка, чи­та­ли сти­хи с три­бу­ны Ио­сиф Брод­ский, Алек­сандр Мо­рев и Юрий Ко­б­рин. Бу­ду­щий но­бе­ли­ат три дня как вер­нул­ся из ссыл­ки. Об этом у ме­ня цикл сти­хов «Из вен­ка Ио­си­фу». При­хо­ди­лось си­деть за од­ним сто­лом и с Бо­ри­сом Слуц­ким, быв­шим вну­т­рен­ним ре­цен­зен­том мо­их «Оче­ре­дей…», и Юн­ной Мо­риц, Алек­сан­д­ром Ме­жи­ро­вым и Пе­т­ром Ве­ги­ным, Ро­бер­том Рож­де­ст­вен­ским и Ан­д­ре­ем Воз­не­сен­ским, Ми­хой Квли­вид­зе и Ар­ви Сий­гом. Со Львом Озе­ро­вым об­щал­ся дол­гие го­ды, а за­тем всту­пил в не­дру­же­ст­вен­ную по­ле­ми­ку на стра­ни­цах виль­нюс­ской «Ве­чёр­ки» и пи­са­тель­ской га­зе­ты «Ли­те­ра­ту­ра ир мя­нас («Ли­те­ра­ту­ра и ис­кус­ст­во»), с Да­ви­дом Са­мой­ло­вым то по-при­ятель­ски вы­пи­ва­ли, то не­при­лич­но скан­да­ли­ли на лю­дях, а че­рез па­ру лет сно­ва чо­ка­лись в Ду­бул­тах и слы­шал: «Ста­рик, я тог­да был не прав…» Раз­ные встре­ча­лись со­бе­сед­ни­ки, и, на­де­юсь, чем-то ин­те­ре­сен был им и я. А в «учи­те­ля» не брал ни­ко­го: порт­фель ни за кем не но­сил…

– Мно­гие ва­ши сти­хи от­ли­ча­ет вы­со­кая сте­пень граж­дан­ст­вен­но­с­ти. В од­ном из сти­хо­тво­ре­ний вы на­пи­са­ли: «Я рус­ский сын зем­ли ли­тов­ской…» Та­кая фра­за на­кла­ды­ва­ет оп­ре­де­лён­ные мо­раль­ные и ду­хов­ные обя­за­тель­ст­ва. В чём они?

– Ну, что я сам го­во­рить бу­ду. Один из са­мых «не­стан­дарт­ных виль­нюс­ских умов» Фе­ликс Фих­ман – веч­ная ему па­мять! – к под­бор­ке мо­их сти­хов на­пи­сал: «Кое-кто ав­то­ма­ти­че­с­ки от­но­сит сти­хи виль­нюс­ско­го по­эта к «граж­дан­ской по­эзии». Ска­зать по прав­де, мне не сов­сем по­нят­но де­ле­ние по­эзии на «граж­дан­скую» и «ли­ри­че­с­кую». По­эзия еди­на не­за­ви­си­мо от из­би­ра­е­мо­го ею пред­ме­та. Смут­но ощу­ща­е­мый во­до­раз­дел име­ет иные ко­ор­ди­на­ты. Вспо­ми­ная свою дав­нюю (1988 г.) стро­ку «Я рус­ский сын зем­ли ли­тов­ской», от ко­то­рой по­эт не на­ме­рен от­ре­кать­ся, он до­пи­сы­ва­ет сти­хо­тво­ре­ние уже в 1991 го­ду в не­за­ви­си­мой Лит­ве: «…Но ру­ту, ва­си­лёк, тюль­пан// ко­пы­тит вдрызг, по­доб­но ов­цам,// со­глас­ная с вож­дём тол­па://– Лит­ва при­над­ле­жит ли­тов­цам!//Лит­ва при­над­ле­жит? Нет, мы// при­над­ле­жим Лит­ве все вме­с­те,//кто не под­дал­ся вла­с­ти тьмы// в сво­ём до­сто­ин­ст­ве и че­с­ти». Что же тут «граж­дан­ско­го»? Это – че­ло­ве­че­с­кая по­зи­ция, не свя­зан­ная по ру­кам и но­гам по­ли­ти­че­с­кой пред­взя­то­с­тью... Быть мо­жет, ещё бо­лее чёт­ко и крат­ко она вы­ра­же­на в «Мо­ём вер­те­пе»: «Стра­на – это не го­су­дар­ст­во,// не ски­нешь её, как хо­мут».

– Кста­ти, мо­жет ли ху­дож­ник на­хо­дить­ся «над схват­кой»?

– А по­че­му «над»? Ху­дож­ник, хо­чет он это­го или нет, все­гда на­хо­дит­ся «вну­т­ри» схват­ки. За что бьют его и спра­ва, и сле­ва, и ещё свер­ху. По­то­му-то и пре­сло­ву­тая тре­щи­на сквозь серд­це про­хо­дит. И не иде­о­ло­гию он дол­жен про­па­ган­ди­ро­вать, а го­во­рить о том, что чув­ст­ву­ет и ду­ма­ет. А чи­та­тель – по­ни­мать, что по­эзия мно­го­слой­на и нуж­но про­ни­кать в неё, ощу­щая не толь­ко ви­ди­мые сло­ва, но и их цвет, за­пах, му­зы­ку, про­со­дию, под­текст, сам нерв по­эти­че­с­ко­го го­ло­са.

– Ког­да-то, от­ве­чая на один из мо­их во­про­сов, вы ска­за­ли: «Сти­хи – один из спо­со­бов борь­бы со смер­тью. Ог­ля­ды­вать­ся не хо­чет­ся, ошиб­ки ис­прав­лять – то­же. Тще­та это. А вот что сде­лать хо­те­лось бы, не ска­жу. Сгла­зи­те. Но сде­лаю». Сей­час, спу­с­тя го­ды, спра­ши­ваю: «Сде­ла­ли?»

– Без лож­ной скром­но­с­ти мо­гу ска­зать: «Сде­лал!» Вы, ко­неч­но, по­мни­те, как двад­цать лет на­зад па­мят­ник А.С. Пуш­ки­ну, сто­яв­ший в скве­ри­ке за Ка­фе­д­раль­ной пло­ща­дью, под по­кро­вом но­чи пе­ре­ме­с­ти­ли за го­род в Мар­ку­чяй, где в му­зее-име­нии уже на­хо­ди­лось два бю­с­та по­эта. Ру­со­фо­бы ли­ко­ва­ли… А нор­маль­ные ви­лен­ча­не чув­ст­во­ва­ли се­бя ос­кор­б­лен­ны­ми до глу­би­ны ду­ши. Пле­вок на­до бы­ло смыть. Убе­див­шись, что де­ма­го­ги­че­с­кие воз­гла­сы рус­ских «пар­тий­цев» и псев­до­об­ще­ст­вен­ни­ков ре­зуль­та­тов не при­не­сут и о воз­вра­ще­нии бю­с­та на преж­нее ме­с­то ре­чи быть не мо­жет, я ре­шил вер­нуть Пуш­ки­на, «со­слан­но­го в Мар­ку­чяй», как на­пи­сал 14 ию­ля 1992 го­да в сти­хо­тво­ре­нии «Бед­ность бо­га­тых», в центр го­ро­да, но в но­вом об­ли­ке. Раз­ра­бо­тал про­ект с тем, что­бы ус­та­но­вить скульп­тур­ную ком­по­зи­цию у стен Пят­ниц­кой церк­ви, где в 1705 го­ду Пётр I кре­с­тил Ган­ни­ба­ла, пра­де­да ве­ли­ко­го Алек­сан­д­ра. И с этой иде­ей по­шёл к ми­т­ро­по­ли­ту Ви­лен­ско­му и Ли­тов­ско­му Хри­зо­с­то­му. Вла­ды­ка на­пи­сал под­дер­жи­ва­ю­щее пись­мо мэ­ру го­ро­да. Не бу­ду сей­час рас­ска­зы­вать о всей пя­ти­лет­ней борь­бе за во­пло­ще­ние этой идеи в жизнь, о по­ли­ти­че­с­ких ин­си­ну­а­ци­ях и до­но­сах, как ли­тов­ских, так и рус­ских эт­но­фе­ти­ши­с­тах. В бу­ду­щем обя­за­тель­но на­пи­шу об этом. Сей­час толь­ко ска­жу: от­ка­зы­ва­ли мне в раз­ных ин­стан­ци­ях бо­лее двад­ца­ти раз. В том, что па­мят­ник бу­дет от­крыт, ещё за сут­ки до ус­та­нов­ле­ния я не был уве­рен. Но 5 мая 2011 го­да скульп­тур­ная ком­по­зи­ция «Ла­до­ни» бы­ла от­кры­та. Про­фи­ли зна­ме­ни­то­го пра­де­да и ге­ни­аль­но­го прав­ну­ка смо­т­рят друг на дру­га из со­мк­ну­тых ма­те­рин­ских ла­до­ней Рос­сии. Под ба­ре­ль­е­фа­ми фак­си­миль­ные под­пи­си. Вен­ча­ет скульп­ту­ру пра­во­слав­ный крест. В от­кры­тии и ос­вя­ще­нии па­мят­ни­ка при­нял уча­с­тие ар­хи­епи­с­коп Ви­лен­ский и Ли­тов­ский Ин­но­кен­тий, при­сут­ст­во­ва­ли мэр го­ро­да Ар­ту­рас Зу­о­кас, чле­ны Сей­ма, гла­вы дип­мис­сий, сот­ни го­ро­жан. Пуш­кин вер­нул­ся из ссыл­ки! Во­пло­ти­ли мою идею в кон­крет­ный об­раз скульп­тор Ви­та­у­тас На­ли­вай­ка и ар­хи­тек­тор Кя­с­ту­тис Мик­шис. Вы­со­та мо­ну­мен­та (от под­но­жия до кон­чи­ков паль­цев ла­до­ней ис­хо­дя­щих с пье­де­с­та­ла) – 2,5 м, с пра­во­слав­ным кре­с­том – 3,48 м. На из­го­тов­ле­ние брон­зо­вых ла­до­ней уш­ло око­ло 200 кг ме­тал­ла. Мас­са гра­нит­но­го пье­де­с­та­ла – 1650 кг. На не­го на­не­се­на над­пись на ли­тов­ском и рус­ском язы­ках: «По бла­го­сло­ве­нию ми­т­ро­по­ли­та Ви­лен­ско­го и Ли­тов­ско­го Хри­зо­с­то­ма в дар Виль­ню­су – Фонд пи­са­те­ля Кон­стан­ти­на Во­ро­бь­ё­ва». Это пер­вый в ми­ре па­мят­ник, где уве­ко­ве­чен арап Пе­т­ра Ве­ли­ко­го.

– Я слы­шал, вы и сти­хи на­пи­са­ли об этом со­бы­тии? Не про­чтё­те ли?

ПА­МЯТ­НИК

Ска­ло­зу­бый, на­глов­зо­рый

Пуш­кин – в ро­ли Ко­ман­до­ра?

М.Цве­та­е­ва

Я вер­нул­ся из ссыл­ки в го­род

из Мар­ку­чяй, где три ме­ня,

из тех дней, где глум­ли­вым хо­ром

нас гно­би­ла, за всё ви­ня,

власть не­ве­ли­ко­душ­ной чер­ни.

Не один раз пу­с­тел пье­де­с­тал…

Вам – мой ав­то­пор­т­рет ве­чер­ний,

хо­хо­ча, его на­чер­кал!

 

Мздо­воз­да­тель, в но­чи спе­си­вой

не­кон­фет­ный, ду­эль­но-злой

на­глов­зо­рый и не­кра­си­вый

пе­ред вы­ст­ре­лом – я та­кой!

Что же ржёт, слов­но ме­рин си­вый,

ду­ра­чок с про­лив­ной слю­ной?

И, ког­да вы еди­те кар­то­фель, –

ни­щих хлеб в юдо­ли зем­ной, –

по­гля­ди­те на пра­де­да про­филь:

он са­жал клуб­ни чёр­ной ру­кой!

 

То, что гре­зи­лось пье­де­с­та­лом,

на ко­то­рый взой­дёт на­род,

при­сно­с­тыд­ной па­мя­тью ста­ло,

вы­ри­со­вы­ва­ясь в эша­фот.

Ска­ло­зу­бый, по­бед­нов­зо­рый,

несть в язы­це ле­с­ти мо­ём,

я про­щаю скры­тых по­зо­ром,

рус­ской риф­мы рез­ким кре­с­том.

 

– В сле­ду­ю­щем го­ду вам ис­пол­ня­ет­ся 70 лет. И сно­ва спра­ши­ваю, что хо­те­ли бы сде­лать к юби­лей­ной да­те?

– И сно­ва не от­ве­чу. Сгла­зи­те. Е.б.ж. (ес­ли бу­ду жив), встре­тим­ся, по­го­во­рим…

 

Бе­се­ду вёл Юрий СТРО­ГА­НОВ

Фо­то Вла­ди­ми­ра МО­РА­РА


  

Юрий Ко­б­рин

 

«ТВОР­ЦЫ»

 

По­эту взду­ма­лось опи­сать лю­бо­пыт­ное со­бра­ние

 бу­ка­шек. – Сам ты бу­каш­ка за­кри­ча­ли… и сти­хи

твои бу­каш­ки, и дру­зья-то твои бу­каш­ки.

Сам съешь.

А.С. Пуш­кин. «Оп­ро­вер­же­ние на кри­ти­ки»

(т. VII, стр. 116).

 

Ми­нус по Цель­сию брод ско­вал;

лёд под­ло­ват од­на­ко…

Бес­ст­раш­но пи­шут под Брод­ско­го,

страш­но под Па­с­тер­на­ка.

Син­так­сис, риф­мы стро­чек

бро­шу вам для за­трав­ки.

Мой не­удоб­ный по­черк

не под­да­ёт­ся прав­ке.

А при­зё­ра рай­он­ной

пре­мии Фе­та­каф­ки

не­ко­му уре­зо­нить

в ли­те­ра­тур­ной лав­ке,

где ве­ре­щит о Се­рё­же,

треп­лет Ю.П. Куз­не­цо­ва,

врёт, что в си­няк се­рой ро­жи

Юрою был поц-це-ло-ван!

Пи­лят твор­цы опил­ки

не с вер­ста­ка ли Руб­цо­ва?

И та­ра­то­рят пыл­ко,

вы­пив на рупь цел­ко­вый.

Вот стро­ко­рез к обо­ро­не

зыч­но скли­ка­ет рать,

к сце­не по­ба­та­ль­он­но

лю­бо в строю ша­гать!

Воз­ве­де­на их без­дар­ность

в сте­пень. А это – стиль!

Им ли не за­висть бес в дар нёс?

Пи­лят опи­лок пыль…

Что оск­вер­нён­ный Мар­ку­чяй

взят на «ура» сло­во­ма­ном?

Знал вре­ме­на и по­кру­че

и за­руб­цо­вы­вал ра­ны!

 

Ты ж, не бо­ясь сло­ва бро­с­ко­го,

ни те­ло­грей­ки, ни фра­ка,

чти, пе­ре­чи­ты­вай Брод­ско­го,

Лер­мон­то­ва, Па­с­тер­на­ка…

 

17.08.2010





Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования