Архив : №13. 30.03.2012

От Невы к «Реке по имени Истина»

Уважаемая редакция!

Направляю свой взгляд на публикацию Н.Рубинской о творчестве Прилепина.

Одновременно хочу обратить ваше внимание на то, что «ЛР» практически перестала поступать в киоски в Петербурге. Она и раньше-то поступала не во все киоски «Первой полосы», а сейчас просто отвечают: мы её не получаем. Какие-то проблемы? Была информация в газете, что в Москве вопросы распространения решены положительно. Я пыталась выписывать газету – ещё хуже. Доставляют через неделю, а то и дней десять после выхода в свет.

В Воронеже (мне сообщает С.В. Кучин) также невозможно купить «ЛР».

 

Ста­тья На­та­льи Ру­бин­ской из Че­ля­бин­ска («ЛР», № 09, 02.03.2012)  по­се­ли­ла в мо­ей ду­ше, – че­ст­но при­зна­юсь, – не толь­ко за­висть, но и гор­дость за со­сто­я­ние на­шей куль­ту­ры. Ав­то­ру уда­лось в Че­ля­бин­ске всту­пить «...в про­зу При­ле­пи­на как на тро­пу не­ве­до­мо­го ланд­шаф­та, или как в на­бе­жав­шую вол­ну», и встре­пе­нуть­ся по­сле неж­ной дре­мо­ты око­ло ге­ни­ев «Се­ре­б­ря­но­го ве­ка» в «рос­кош­ной ча­ще эк­зи­с­тен­ции» при­ле­пин­ско­го рас­ска­за «Лес». Что ска­зать? По­вез­ло!

А нам, жи­те­лям «ве­ли­ко­го го­ро­да с об­ла­ст­ной судь­бой», не­ког­да по­зи­ци­о­ни­ро­вав­ше­го се­бя куль­тур­ной сто­ли­цей Рос­сии, по­хва­с­тать­ся не­чем. Я уж не го­во­рю о том, что не име­ем мы воз­мож­но­с­ти дер­жать в ру­ках еже­не­дель­ник «Ли­те­ра­тур­ная Рос­сия» – пе­ре­стал он по­сту­пать в сеть ки­о­с­ков «Пер­вая по­ло­са», да­же в те, ку­да рас­про­ст­ра­ни­те­ли ещё в про­шлом го­ду за­бра­сы­ва­ли один-три эк­земп­ля­ра. Не луч­ше де­ла об­сто­ят и с про­из­ве­де­ни­я­ми «эв­ри­с­ти­че­с­ко­го ре­а­ли­с­та» За­ха­ра При­ле­пи­на. Ни в од­ну биб­ли­о­те­ку Пе­тер­бур­га не по­сту­пи­ла «Чёр­ная обе­зь­я­на». А в от­вет на мой во­прос о рас­ска­зе «Лес» в РНБ (зна­ме­ни­той, все­мир­но из­ве­ст­ной Пуб­лич­ной биб­ли­о­те­ке) биб­ли­о­те­карь с ра­до­ст­ным изум­ле­ни­ем про­из­нес­ла: «На­ко­нец-то, хоть кто-то за­ин­те­ре­со­вал­ся При­ле­пи­ным». Прав­да, про­чи­тать этот рас­сказ в «Де­сят­ке» мне не уда­лось: вро­де бы кни­га по­сту­пи­ла в биб­ли­о­те­ку, но до сих пор не об­ра­бо­та­на и не вы­да­ёт­ся  «по тех­ни­че­с­ким при­чи­нам». Три его кни­ги – «Сань­кя», «Я при­шёл из Рос­сии» и да­же дваж­ды «нац­бе­с­ти­ро­ван­ный» «Грех» – бы­ли дев­ст­вен­но чи­с­ты.

Но вер­нём­ся к вос­тор­гам Н.Ру­бин­ской по по­во­ду сти­ля пи­са­те­ля, ко­то­рый чуть ли не срав­нял­ся с пле­я­дой пи­са­те­лей от Горь­ко­го, Тол­сто­го, До­сто­ев­ско­го, Э.Ли­мо­но­ва и БУ­НИ­НА (sic!) и Пру­с­та! Ну, что ка­са­ет­ся Эду­ар­да Ли­мо­но­ва, то, как го­во­рит­ся, два са­по­га, про­сти­те, нац­бо­ла – па­ра. Но срав­не­ние с Бу­ни­ным! Это кру­то: «…в са­ду  – ко­с­тёр, и креп­ко тя­нет ду­ши­с­тым ды­мом виш­нё­вых су­чь­ев. В тем­но­те, в глу­би­не са­да  – ска­зоч­ная кар­ти­на: точ­но в угол­ке ада, пы­ла­ет око­ло ша­ла­ша ба­г­ро­вое пла­мя, ок­ру­жён­ное мра­ком, и чьи-то чёр­ные, точ­но вы­ре­зан­ные из чёр­но­го де­ре­ва си­лу­э­ты дви­га­ют­ся во­круг ко­ст­ра, меж тем как ги­гант­ские те­ни от них хо­дят по яб­ло­ням. То по все­му де­ре­ву ля­жет чёр­ная ру­ка в не­сколь­ко ар­шин, то чёт­ко на­ри­су­ют­ся две но­ги  –  два чёр­ных стол­ба. И вдруг всё это скольз­нёт с яб­ло­ни  –  и тень упа­дёт по всей ал­лее, от ша­ла­ша до са­мой ка­лит­ки...» («Ан­то­нов­ские яб­ло­ки»).

Бу­нин? Ус­та­рел! У не­го да­же при­ле­пин­ские «де­ре­ва» на­зва­ны ба­наль­ны­ми де­ре­вь­я­ми. Где уж ему дой­ти до та­ко­го сти­ля и об­раз­но­с­ти «эв­ри­с­ти­че­с­ко­го ре­а­ли­с­та»: «Вдруг сде­лал­ся ве­тер...» или: «Хо­лод кло­ко­тал уже в гру­ди, по­нем­но­гу за­ли­вая лёг­кие и серд­це, до­ста­вал до под­бо­род­ка и из­ред­ка по­тря­хи­вал ме­ня за дет­ские че­лю­с­ти. Тог­да зу­бы с бе­ше­ной ско­ро­стью на­чи­на­ли сту­чать­ся о зу­бы...».

 

Ори­ги­наль­но, сво­е­об­раз­но – хо­лод ис­хо­дит из­ну­т­ри маль­чи­ка и лишь по­том по­тря­хи­ва­ет его за дет­ские че­лю­с­ти. При­ла­га­тель­ное «дет­ские» не ос­тав­ля­ет чи­та­те­лю со­мне­ний, – че­лю­с­ти не бы­ли че­лю­с­тя­ми аку­лы из филь­ма «Че­лю­с­ти» или че­лю­с­тя­ми взрос­ло­го дя­ди. Они бы­ли дет­ски­ми! Да ещё зу­бы сту­ча­лиСЬ о зу­бы с бе­ше­ной (!!!) ско­ро­стью. Впе­чат­ля­ет!

 

Прав­да, в «ро­ма­не в рас­ска­зах» «Грех» При­ле­пин в из­дёв­ке над рус­ским язы­ком под фла­гом но­во­яза идёт даль­ше: «Ты что та­кой по­хню­пый?» (кур­сив мой. – Т.Л.). До та­ких ше­де­в­ров сло­во­твор­че­ст­ва, как мне ка­жет­ся, не до­хо­дил ни один из пе­ре­чис­лен­ных Н.Ру­бин­ской пи­са­те­лей. Да­же за Пру­с­та мо­гу по­ру­чить­ся, – не до­хо­дил!

Но ведь лейт­мо­ти­вом рас­ска­за «Лес», по сло­вам ре­цен­зен­та (не ри­с­кую на­звать ав­то­ра кри­ти­ком), зву­чит «от­цов­ст­во-дет­ст­во», да ещё и от­ца-бо­га (или, на­обо­рот, бо­га-от­ца?). В сво­их эс­се, в от­ли­чие от, так ска­зать, «ху­до­же­ст­вен­ной» про­зы, За­хар При­ле­пин не столь бо­же­ст­ве­нен: «В мо­ей двух­ком­нат­ной квар­ти­ре оби­та­ет ку­ча за­бу­бён­ных де­тей и про­чих ра­до­ст­ных род­ст­вен­ни­ков. Сей­час они сто­ят у ме­ня за спи­ной и смо­т­рят в эк­ран» («Я при­шёл из Рос­сии». СПб.–М.: «Лим­бус-пресс», 2009). Та­кая вот судь­ба пи­са­те­лей, толь­ко в сво­их про­из­ве­де­ни­ях они мо­гут пред­ста­вить се­бя в ро­ли бо­га-от­ца. Вот и Ва­си­лий Шук­шин «...пи­сал луч­шее своё со­чи­не­ние «Я при­шёл дать вам во­лю» в ван­ной, на ко­лен­ке, по­ка по­ш­лая его ба­ба Ли­дия Фе­до­се­е­ва ба­ю­ка­ла юных кра­са­виц-до­чек и спа­ла по­том са­ма, так и не дож­дав­ша­я­ся му­жа в по­стель, пол­ная те­ле­сных сил и мо­лоч­ной кра­со­ты» (там же).

Не по­вез­ло Ли­дии Фе­до­се­е­вой–Шук­ши­ной с её «мо­лоч­ной» кра­со­той, в от­ли­чие, на­при­мер, от Да­ши, ге­ро­и­ни вы­дер­жав­ше­го де­сять пе­ре­из­да­ний (!) ро­ма­на «Па­то­ло­гии»: «Гос­по­ди, ка­кая у ме­ня де­воч­ка, суч­ка, ла­па...». Или: «Лип­кая ком­па­ния пи­рож­ных бе­зо­б­раз­но за­пол­ня­лИ (так в тек­с­те. – Т.Л.) куп­лен­ный здесь же в бу­лоч­ной па­кет, из­ма­зы­вая лег­ко­мыс­лен­ным кре­мом су­ро­вую спи­ну оди­но­кой ржа­ной бу­хан­ки».

Н.Ру­бин­ская ут­верж­да­ет, что пи­са­тель За­хар При­ле­пин «вла­де­ет сло­вом в со­вер­шен­ст­ве, са­мой пло­тью сло­ва». Ну, что ка­са­ет­ся сло­ва,– не знаю, а вот пло­тью-та­ки вла­де­ет: «В уг­лу до­ма ле­жит об­го­рев­ший труп. Со­вер­шен­но го­лый. От­кры­тый рот. Губ нет, за­ки­ну­тая го­ло­ва, раз­ло­ман­ный на­двое ка­дык. Го­ре­лый, чёр­ный, за­дран­ный вверх, буд­то воз­буж­дён­ный член» («Па­то­ло­гии»). Не ос­та­нав­ли­ва­ясь на до­стиг­ну­том, – всё-та­ки ис­поль­зу­ет­ся не над­пись на за­бо­рах, а, так ска­зать, си­но­ним в эпо­ху то­ле­рант­но­с­ти, – При­ле­пин про­дол­жа­ет де­мон­ст­ри­ро­вать уме­ние на­хо­дить плоть сло­ва: «На по­ст­ро­е­нии мы слы­ша­ли, что весь млад­ший на­чаль­ст­вен­ный со­став – раз­ман­дяи, стар­ший на­чаль­ст­ву­ю­щий со­став – раз­ман­дяи». Вы­ве­рен­но точ­ная, бли­с­та­тель­ная ха­рак­те­ри­с­ти­ка во­ен­но­го ко­ман­до­ва­ния пе­ри­о­да вто­рой че­чен­ской вой­ны? Или вступ­ле­ние «в ло­но гип­но­ти­че­с­кой (sic!) экс­по­зи­ции чьей-то силь­ной му­зы­ки – ска­жем, скри­пич­ных со­нат Бет­хо­ве­на». Не мо­гу со­гла­сить­ся с Н.Ру­бин­ской в та­ком вос­при­я­тии тан­де­ма При­ле­пин–Бет­хо­вен. Ско­рее Ваг­нер, да и эк­заль­ти­ро­ван­но вос­тор­жен­ный тон «кри­ти­че­с­кой» ста­тьи Н.Ру­бин­ской вы­зы­ва­ет у ме­ня ас­со­ци­а­ции с ваг­не­рит­ка­ми Об­ри Берд­с­лея.

Что же так «блаз­нит» ав­то­ра ста­тьи в «рас­ска­зе-ме­та­ме­та­фо­ре», где «каж­дая фра­за, как от ца­ря Со­ло­мо­на». Это бог-отец. О бо­ге-свя­том ду­хе, сла­ва бо­гу, в ста­тье ре­чи нет. Но есть ведь ещё сын. Бог ли он? Нет, ему от­ве­де­на роль че­ло­ве­ка, про­дол­жа­те­ля тра­ди­ций.

Здесь нуж­но при­знать, что За­хар При­ле­пин весь­ма по­сле­до­ва­те­лен, он в по­ис­ке, при­чём не об­ре­ме­нён вся­ки­ми там иде­о­ло­ги­че­с­ки­ми дог­ма­ми. Глав­ное – по­зи­ция от­ца.

«Ес­ли бы Ва­си­лий Шуль­гин был мо­им дя­дей или, ска­жем, дру­гом мо­е­го от­ца, я не­пре­мен­но во­шёл бы и в «Рус­ский на­ци­о­наль­ный со­юз», а по­том и в «Аз­бу­ку». («Аз­бу­ка» бо­ро­лась на двух фрон­тах: и с рус­ским боль­ше­виз­мом, и с ук­ра­ин­ским на­ци­о­на­лиз­мом. – Т.Л.) «Нет, я был бы с Пле­ха­но­вым. Ес­ли бы он был мо­им дя­дей или, ска­жем, от­цом» («Вы пра­вы, вы пра­вы....» в сб. «Я при­шёл из Рос­сии», 241). Но его отец, по сло­вам За­ха­ра При­ле­пи­на – «про­вин­ци­аль­ный ху­дож­ник и по­эт», кста­ти, ос­т­ро­ум­но на­звав­ший ту­а­лет в од­но­ком­нат­ной квар­ти­ре «по­ли­ти­че­с­ким убе­жи­щем», где он мог в оди­но­че­ст­ве об­ду­мы­вать свои про­из­ве­де­ния (там же). А кто же тог­да в его жиз­ни отец-бог? Ду­хов­ный ли­дер Эду­ард Ли­мо­нов? Или...

«В СМИ упо­ми­на­лось, что род­ст­вен­ни­ком При­ле­пи­ну при­хо­дит­ся пер­вый за­ме­с­ти­тель ру­ко­во­ди­те­ля ад­ми­ни­с­т­ра­ции пре­зи­ден­та Рос­сии Вла­ди­слав Сур­ков. Кро­ме то­го, со­об­ща­лось, что Сур­ков и При­ле­пин вы­рос­ли в од­ном и том же го­ро­де. Сам же пи­са­тель уточ­нял, что они с Сур­ко­вым «не кров­ные род­ст­вен­ни­ки, и дав­но уже во­об­ще не род­ня» – се­с­т­ра При­ле­пи­на в про­шлом бы­ла за­му­жем за дво­ю­род­ным бра­том Сур­ко­ва» (www.unblocked.org).

«Сур­ков яв­ля­ет­ся оп­ре­де­ля­ю­щей фи­гу­рой рос­сий­ско­го по­ли­ти­че­с­ко­го пи­а­ра», – так от­зо­вёт­ся о нём род­ст­вен­ник  – Ев­ге­ний Ни­ко­ла­е­вич При­ле­пин – в упо­мя­ну­том сбор­ни­ке эс­се. Толь­ко ли по­ли­ти­че­с­ко­го пи­а­ра, – сра­зу воз­ник у ме­ня во­прос. И не он ли тот са­мый отец-бог для За­ха­ра При­ле­пи­на?

 

Тог­да всё вста­ёт на свои ме­с­та: и двой­ной Нац­бест за ро­ман «Грех» (ко­то­рый и ро­ма­ном-то не яв­ля­ет­ся, с мо­ей точ­ки зре­ния, см. «Дру­гое мне­ние», «Ав­ро­ра», 2011, № 5), и хор сла­во­сло­вий в ад­рес пи­са­те­ля, обо­шед­ше­го на Су­пер­нац­бе­с­те В.Пе­ле­ви­на и Д.Бы­ко­ва, и упо­ми­на­ние «всуе» прак­ти­че­с­ки в каж­дом но­ме­ре «ЛР» име­ни За­ха­ра При­ле­пи­на, и кан­та­та-ма­д­ри­гал «За­хар в ле­су» На­та­льи Ру­бин­ской и...

 

И в за­клю­че­ние не­сколь­ко слов о твор­че­с­ком ме­то­де пи­са­те­ля. В сбор­ни­ке его эс­се «Я при­шёл...» есть ме­му­ар «Ка­му­ф­ли­ро­ван­ные буд­ни эпо­хи пе­ре­мен». Крат­ко из­ла­га­ют­ся эта­пы боль­шо­го жиз­нен­но­го пу­ти ав­то­ра. И вы­вод: «Та, быв­шая моя стра­на, мне не нра­ви­лась: в ней бы­ла сло­ма­на си­с­те­ма ко­ор­ди­нат, из­вра­ще­ны поч­ти все по­ня­тия о че­с­ти и спра­вед­ли­во­с­ти; при­сут­ст­во­ва­ло, прав­да, не­кое по­до­бие сво­бо­ды. В ны­неш­ней мо­ей стра­не си­с­те­ма ко­ор­ди­нат есть, в на­ли­чии все­воз­мож­ные вер­ти­ка­ли, но ино­гда ка­жет­ся, что луч­ше бы этой си­с­те­мы не бы­ло». Чёт­ко, пуб­ли­ци­с­тич­но и при этом «то­ле­рант­но». Эти вос­по­ми­на­ния пе­ре­гни­ва­ют, об­ра­с­та­ют на­во­зом и пре­вра­ща­ют­ся в сбор­ник рас­ска­зов и пост­мо­дер­нист­ских сти­хов, – яко­бы ро­ман – «Грех». И по­яв­ля­ют­ся ге­рои – гре­ха: пья­ни­ца в рас­ска­зе «Ко­лё­са», ко­то­рый пил «...уже чет­вёр­тый ме­сяц и де­лал это еже­днев­но», ци­нич­ный мо­гиль­щик с та­ки­ми же дру­зь­я­ми, у ко­то­рых нор­ма бы­ла по три пол-ли­т­ра на че­ло­ве­ка? В этой кни­ге «...Есть бес­цен­ные ви­та­ми­ны (...), – на­пи­сал Д.Бы­ков в пре­дис­ло­вии, – энер­гия, хра­б­рость, ра­дость и неж­ность». Ну, что ка­са­ет­ся ви­та­ми­нов, то вряд ли с этим мож­но со­гла­сить­ся. Уж не ви­та­ми­ни­зи­ру­ет ли чи­та­те­ля вы­ши­ба­ла из рас­ска­за «Шесть си­га­рет и так да­лее». Кто же здесь по­ло­жи­тель­ный ге­рой: он сам, его на­пар­ник, стрип­ти­зёр­ша, брат­ва, вся эта без­ду­хов­ная пост­пе­ре­с­т­ро­еч­ная ту­сов­ка? Нет, не они. А вот же­с­то­кость – это на­сто­я­щая ге­ро­и­ня рас­ска­за! Что же ка­са­ет­ся неж­но­с­ти, то, ко­неч­но, лю­бовь ге­роя к ма­лень­ким сы­но­вь­ям (рас­сказ «Ни­че­го не бу­дет»), – это че­ло­ве­че­с­кое чув­ст­во. Но рас­сказ сла­щав, это про­сто сма­ко­ва­ние сла­ща­во­с­ти: мы с лю­би­мой, моя лю­би­мая, моя ве­точ­ка, и «ста­ре­ю­щий ге­рой» (ему нет и трид­ца­ти) сме­ёт­ся очень ча­с­то и ещё ча­ще улы­ба­ет­ся «по­се­редь ули­цы». Впро­чем, та­кая же «ли­ри­ка» и в «Па­то­ло­гии», где ге­рои «бы­с­т­ро спья­ни­лись».

 

«Грех» При­ле­пи­на – это ре­а­ли­с­ти­че­с­кая про­за, пре­иму­ще­ст­вен­но в сти­ле «нон-фикшн», что ви­жу, то и пи­шу, ни­че­го не вы­ду­мы­ваю. Впро­чем, грех ему уже от­пу­щен – и не­од­но­крат­но – за сбор­ник рас­ска­зов пре­гре­ше­ний во всех ипо­с­та­сях: и в смач­ном опи­са­нии «чер­ну­хи», и в не­нор­ма­тив­ной лек­си­ке, и в из­дёв­ке над рус­ским язы­ком под фла­гом но­во­яза, и в сла­ща­вой сен­ти­мен­таль­но­с­ти, и за от­сут­ст­вие по­ло­жи­тель­но­го ге­роя во всех его рас­ска­зах и па­то­ло­ги­ях.

 

С бе­ре­гов Не­вы, по ко­то­рым про­хо­ди­ли ве­ли­кие рус­ские пи­са­те­ли, не раз­гля­деть ис­ти­ны в ре­ке Ис­тья, толь­ко его ве­ли­че­ст­во ПИ­АР воз­вы­ша­ет­ся пла­ву­чим тро­ст­ни­ко­вым ос­т­ров­ком, ко­то­рый ра­но или по­зд­но раз­мо­ют «сме­ш­ли­вые» во­ды Ис­тьи, вер­нее Ис­ти­ны. И за­зву­чат тог­да не скри­пич­ные со­на­ты Бет­хо­ве­на, а рек­ви­ем. И, мо­жет быть, его на­пи­шет На­та­лья Ру­бин­ская, ком­по­зи­тор и по­эт из Че­ля­бин­ска.

 

Та­ть­я­на ЛЕ­С­ТЕ­ВА, 

г. САНКТ-ПЕ­ТЕР­БУРГ

---

 

Как на просьбу читателей откликнулось питерское предприятие «Метропресс»

 

Беспокойство Татьяны Лестевой об исчезновении нашей газеты из питерских киосков полностью разделил руководитель «Метропресс» Сергей  Маркелов.

Он считает, что Санкт-Петербург должен остаться культурной столицей нашей страны, и пообещал, что с 1 апреля «Литературная Россия» вновь будет продаваться в газетных киосках сети «Первая полоса». Спасибо Сергею Николаевичу за уважительное отношение к нашим читателям.