Архив : №16. 20.04.2012

Автографы на площадях не раздаю

Прозаик Марина Степнова в своём деле не новичок. За плечами у неё Литинститут (семинар художественного перевода), журнальные публикации, в том числе в «Новом мире» и «Звезде», две книги, из которых вторая была, наконец, по достоинству оценена критиками и читателями. О романе «Женщины Лазаря», номинированном, как и предыдущий роман «Хирург», на премию «Национальный бестселлер», мы побеседовали с автором буквально за пару дней до оглашения «короткого списка».

 

– Ма­ри­на, что зна­чат для вас ли­те­ра­тур­ные пре­мии и, в ча­ст­но­с­ти, «Нац­бест», ведь вы там не впер­вые при­сут­ст­ву­е­те в спи­с­ке но­ми­нан­тов?

– Лич­но для ме­ня пре­мии не име­ют осо­бен­но­го зна­че­ния. Я вряд ли куп­лю кни­гу толь­ко по­то­му, что она по­лу­чи­ла приз в ка­кой-ни­будь гон­ке – ес­ли тест пя­ти стра­ниц не бу­дет прой­ден, пре­ми­аль­ность ме­ня не со­блаз­нит. Всё-та­ки мы не но­ми­на­ции лю­бим и чи­та­ем, а кни­ги. А сквер­ный текст не ста­нет луч­ше, да­же ес­ли снаб­дить его все­ми ти­ту­ла­ми и пре­ми­я­ми ми­ра. И как ав­тор я к пре­ми­ям от­но­шусь со­вер­шен­но спо­кой­но. Ко­неч­но, при­ят­но, ког­да твою книж­ку за­ме­ча­ют и ку­да-то вы­дви­га­ют – зна­чит, твой труд оце­нён, это все­гда ра­ду­ет. Но все­рьёз огор­чать­ся, ес­ли те­бе не да­ли дип­лом и ме­даль на лен­точ­ке – это, по-мо­е­му, про­сто дет­ст­во. А ведь мно­гие мои кол­ле­ги по пе­ру по-на­сто­я­ще­му стра­да­ют, не по­пав на пре­ми­аль­ный пье­де­с­тал, уг­ры­за­ют­ся, чув­ст­ву­ют се­бя не­спра­вед­ли­во уни­жен­ны­ми и обой­дён­ны­ми. Это очень гру­ст­но. Мне ка­жет­ся, ес­ли ты на­пи­сал кни­гу (по-на­сто­я­ще­му на­пи­сал, не ра­ди де­нег, не ра­ди сла­вы), ес­ли оси­лил эту го­ру, спра­вил­ся – это уже на­гра­да са­ма по се­бе. Боль­ше ни­че­го и не нуж­но.

Но это моя точ­ка зре­ния – не боль­ше. Что бы я там се­бе ни во­об­ра­жа­ла, ли­те­ра­тур­ные пре­мии всё рав­но не­об­хо­ди­мы. И чи­та­те­лям, и ав­то­рам, и гос­по­дам бла­го­тво­ри­те­лям. Лю­ди ус­т­ро­е­ны так, что им нра­вят­ся со­рев­но­ва­ния. Зре­ли­ща, рей­тин­ги, схват­ки, азарт – мы, ко­неч­но, со­зда­ны по об­ра­зу и по­до­бию бо­жь­е­му, но раз­вле­кать­ся пред­по­чи­та­ем на своё ус­мо­т­ре­ние, по че­ло­ве­че­с­ким за­ко­нам. Ав­то­ры вол­ну­ют­ся, кни­ги рас­про­да­ют­ся, чи­та­те­ли де­ла­ют став­ки, а ме­це­на­ты пла­тят за пра­во на­зы­вать­ся куль­тур­ны­ми людь­ми, а то и людь­ми во­об­ще. Всё пра­виль­но. Всё че­ст­но. Не на­до толь­ко от­но­сить­ся к это­му очень все­рьёз.

Кста­ти, «Нац­бест» – раз уж речь се­го­дня имен­но о нём – при­ят­но от­ли­ча­ет от дру­гих на­ших ли­те­ра­тур­ных пре­мий сво­е­об­раз­ная не­фор­маль­ность, осо­бая ат­мо­сфе­ра, со­здан­ная, ко­неч­но, ис­клю­чи­тель­но Вик­то­ром То­по­ро­вым. Он, в от­ли­чие от мно­гих, дей­ст­ви­тель­но лю­бит ли­те­ра­ту­ру, что для кри­ти­ка про­сто уди­ви­тель­но. Ко­неч­но, ли­те­ра­ту­ра от люб­ви Вик­то­ра Ле­о­ни­до­ви­ча иной раз пи­щит в го­лос, а то и во­все ло­жит­ся спать с под­би­тым гла­зом, но это точ­но – лю­бовь. Её не под­де­ла­ешь. И это де­ла­ет «Нац­бест» жи­вым.

С этой пре­ми­ей у ме­ня ро­ман дол­гий, хо­тя и не­об­ре­ме­ни­тель­ный. Пер­вая моя книж­ка «Хи­рург» (АСТ, 2005) по­па­ла в лонг-лист «Нац­бе­с­та», её но­ми­ни­ро­вал Вя­че­слав Ку­ри­цын, о чём я уз­на­ла очень по-ки­нош­но­му – из га­зет. Те­перь вот в лонг-ли­с­те и вто­рая моя книж­ка «Жен­щи­ны Ла­за­ря» – спа­си­бо боль­шое Али­се Га­ни­е­вой, это она по­за­бо­ти­лась. Что из это­го вый­дет? Ду­маю, ни­че­го.

– Кста­ти, о «Хи­рур­ге». Ка­ко­ва бы­ла судь­ба это­го ро­ма­на по­сле вы­хо­да кни­ги? Из­ме­ни­лось ли что-то сей­час, ведь не­со­мнен­ный ус­пех «Жен­щин Ла­за­ря» дол­жен был, по идее, как-то «под­толк­нуть» пе­ре­из­да­ние? И по­че­му, на ваш взгляд, эта, как ска­за­но в ан­но­та­ции, «пре­дель­но жё­ст­кая, бес­по­щад­но кра­си­вая про­за» в 2005 го­ду так ма­ло об­ра­ти­ла на се­бя вни­ма­ния со сто­ро­ны так на­зы­ва­е­мо­го экс­перт­но­го со­об­ще­ст­ва?

– По­че­му судь­ба од­ной кни­ги скла­ды­ва­ет­ся удач­но, а дру­гой – нет? Ни­по­че­му. Habent sua fata libelli* – это чи­с­тая прав­да. На «Хи­рур­га» об­ра­ти­ли вни­ма­ние кри­ти­ки – впро­чем, очень не­мно­гие, он при­шёл­ся, су­дя по от­зы­вам в чи­та­тель­ских со­об­ще­ст­вах, по ду­ше чи­та­те­лям – то­же очень не­мно­гим. И всё. Та­кая судь­ба у книж­ки. Что тут по­де­ла­ешь? Сей­час, кста­ти, «Хи­рур­га» пе­ре­из­да­ют – и как раз в ре­дак­ции Еле­ны Шу­би­ной. Воз­мож­но, ин­те­рес к «Жен­щи­нам Ла­за­ря» по­мо­жет кни­ге най­ти но­вых чи­та­те­лей.

У «Жен­щин…» судь­ба сов­сем дру­гая. Прав­да, текст сра­зу по­пал в очень хо­ро­шие ру­ки. В не­го по­ве­ри­ли луч­шие у нас в стра­не ли­те­ра­тур­ные аген­ты Юля Гу­мен, На­та­ша Смир­но­ва и На­та­ша Бан­ке. Ре­дак­то­ром и из­да­те­лем ста­ла Шу­би­на, по-на­сто­я­ще­му ле­ген­дар­ный ре­дак­тор. «Жен­щи­на­ми Ла­за­ря» за­ни­ма­лись, по­ни­ма­е­те? А «Хи­рур­гом» нет. Это очень важ­но, ког­да тво­ей кни­гой за­ни­ма­ют­ся – про­фес­си­о­наль­но, до­б­ро­же­ла­тель­но, с умом. Но и это не га­ран­тия ус­пе­ха, ко­неч­но. Пло­хой текст ни­что не спа­сёт, ни об­лож­ка, ни под­держ­ка, ни рек­ла­ма…

– Со­сре­до­то­чим­ся на «Жен­щи­нах…». Вя­че­слав Ку­ри­цын, про­сто бли­с­та­тель­но, по-мо­е­му, от­ре­цен­зи­ро­вав­ший этот ро­ман в жур­на­ле «Од­на­ко», вы­пи­сы­вал в сво­ём от­зы­ве, как «Бе­лин­ский из Гри­бо­е­до­ва», ци­та­ты – «сти­ли­с­ти­че­с­кие чу­де­са». Вы, бе­зус­лов­но, ви­де­ли и дру­гие от­зы­вы. Что в них по­ка­за­лось вам на­и­бо­лее ин­те­рес­ным, точ­но под­ме­чен­ным, или, на­про­тив, смеш­ным, да­же вздор­ным?

– Кри­ти­ки «Жен­щин Ла­за­ря» за­ме­ти­ли – в дан­ной си­ту­а­ции для кни­ги это, по­жа­луй, важ­нее все­го. Не все до­воль­ны, ра­зу­ме­ет­ся, но я це­ню чу­жое мне­ние, ка­ким бы стран­ным оно мне ни ка­за­лось. Един­ст­вен­ное, что ме­ня силь­но по­за­ба­ви­ло, это не­до­воль­ст­во од­но­го из кри­ти­ков тем, что ро­ман «слиш­ком хо­ро­шо на­пи­сан». Кри­ти­ку бы­ло от это­го тош­но. Ну что по­де­ла­ешь? На­де­юсь, кто-ни­будь уже вер­нул ему ап­пе­тит и нор­маль­ное пи­ще­ва­ре­ние.

Мне очень до­ро­ги от­зы­вы кол­лег. Вя­че­слав Ку­ри­цын, За­хар При­ле­пин, вы, Мак­сим, вы во­об­ще пер­вым на­пи­са­ли о ро­ма­не. Ког­да на твой текст на­хо­дит вре­мя и си­лы свой брат, пи­са­тель, это осо­бен­но цен­но. Не ос­ра­мить­ся пе­ред сво­ей гиль­ди­ей – что мо­жет быть важ­нее? Но для ме­ня дра­го­цен­нее все­го, что на «Жен­щин…» мно­го чи­та­тель­ских от­кли­ков. Это не­прав­да, что мы пи­шем для сво­их, в стол, для по­том­ков или ан­ге­лов не­бес­ных. Мы пи­шем для чи­та­те­лей. Их оцен­ка при­ори­тет­на. По­это­му ког­да я ви­жу, как ра­бо­та­ет книж­ное са­ра­фан­ное ра­дио, и лю­ди, не свя­зан­ные ни ли­те­ра­тур­ны­ми ус­лов­но­с­тя­ми, ни лич­ны­ми свя­зя­ми, ни пре­ми­аль­ны­ми обя­за­тель­ст­ва­ми, на во­прос, что по­чи­тать, ре­ко­мен­ду­ют друг дру­гу имен­но мою кни­гу… Че­ст­ное сло­во, я чув­ст­вую се­бя сча­ст­ли­вой.

– Пи­са­те­ли ча­с­то от­но­сят­ся к соб­ст­вен­ным ху­до­же­ст­вен­ным про­из­ве­де­ни­ям как к де­тям. Рож­де­ние ре­бён­ка во­об­ще мно­гое ме­ня­ет в жиз­ни ро­ди­те­лей. А как по­вли­я­ло на вас по­яв­ле­ние на свет вто­ро­го «на­след­ни­ка»? Из­ме­ни­лось ли что-ни­будь в ва­шей жиз­ни, в ва­шем об­ра­зе мыс­лей, в ма­не­ре пись­ма, воз­мож­но? Я знаю, что, на­при­мер, жур­нал «Сноб» за­ка­зал вам рас­сказ. За­вя­за­лись ли дру­гие кон­так­ты с из­да­те­ля­ми в Рос­сии и за гра­ни­цей?

– Ан­д­рей Воз­не­сен­ский как-то пи­сал, что ког­да опуб­ли­ко­ва­ли его пер­вое сти­хо­тво­ре­ние, он ску­пил пач­ку га­зет, рас­сте­лил на по­лу и ка­тал­ся по ним от вос­тор­га. Вот это здо­ро­вое че­с­то­лю­бие. У ме­ня – уж не знаю, к со­жа­ле­нию или к сча­с­тью – всё не так. Ни вто­рая, ни пер­вая пуб­ли­ка­ция ни­че­го в мо­ей жиз­ни прин­ци­пи­аль­но не из­ме­ни­ли, по по­лу я не ка­та­лась, круг об­ще­ния не сме­ни­ла и ав­то­гра­фы на пло­ща­дях не раз­даю. Ра­ду­ет, что от ме­ня ждут но­вую кни­гу, пу­га­ет, что я с ней не справ­люсь, но это ведь нор­маль­но. Все­гда хо­чет­ся, что­бы сле­ду­ю­щая ра­бо­та ока­за­лась луч­ше пре­ды­ду­щей.

Ко­неч­но, но­вые кон­так­ты по­яви­лись. С тем же «Сно­бом» у нас за­вя­за­лась очень слав­ная друж­ба – на­де­юсь, что на­дол­го. Они боль­шие мо­лод­цы, ко­неч­но, что вы­пу­с­ка­ют ли­те­ра­тур­ные но­ме­ра, не­смо­т­ря на свой жё­ст­кий фор­мат. И мо­лод­цы, что имен­но за­ка­зы­ва­ют тек­с­ты. Это от­лич­ный вы­зов для ав­то­ра – на­пи­сать рас­сказ (да ещё хо­ро­ший же­ла­тель­но) на за­дан­ную те­му и к оп­ре­де­лён­но­му сро­ку. Ещё «Жен­щин Ла­за­ря» пе­ре­во­дят на не­мец­кий, швед­ский и эс­тон­ский язы­ки – и это пол­но­стью за­слу­га мо­их ли­те­ра­тур­ных аген­тов, ко­неч­но. Я не пы­та­юсь их рек­ла­ми­ро­вать, они в этом не нуж­да­ют­ся – про­сто хо­чет­ся, на­ко­нец, что­бы ли­те­ра­тур­ный про­цесс (имен­но про­цесс – из­да­ние, пе­ре­во­ды и про­чие тя­го­мот­ные и слож­ные ве­щи) в на­шей стра­не пе­ре­стал быть ди­ле­тант­ским. Ав­тор не мо­жет и не дол­жен но­сить­ся по ре­дак­ци­ям с ру­ко­пи­сью, еро­шить во­ло­сы над не­по­нят­ны­ми до­го­во­ра­ми, со­об­ра­жать, как до­сту­чать­ся до ино­ст­ран­ных из­да­те­лей. Ав­тор дол­жен пи­сать – по воз­мож­но­с­ти, хо­ро­шо. А ос­таль­ным пусть за­ни­ма­ют­ся про­фес­си­о­на­лы.

Все от это­го вы­иг­ра­ют, мне ка­жет­ся. И, в пер­вую оче­редь, чи­та­те­ли.

– В ин­тер­вью, ко­то­рое вы да­ли мне про­шлой осе­нью для «НГ-EL», на во­прос о пла­нах вы из­ло­жи­ли в об­щих чер­тах си­ноп­сис тре­ть­е­го ро­ма­на. «Это ис­то­рия це­лой ди­на­с­тии вра­чей, жизнь не­сколь­ких по­ко­ле­ний се­мьи, ко­то­рая все вре­мя го­то­ва бы­ла пре­рвать­ся, пре­кра­тить своё су­ще­ст­во­ва­ние, но всё-та­ки вы­жи­ва­ла, вы­ка­раб­ки­ва­лась. И ещё это бу­дет ис­то­рия о том, во что пре­вра­ща­ет­ся жизнь че­ло­ве­ка, ко­то­рый вы­нуж­ден от­ка­зать­ся от меч­ты». На ка­кой ста­дии на­хо­дит­ся ро­ман сей­час?

– Ох, ка­кой слож­ный во­прос, пря­мо му­чи­тель­ный. Ну что ска­зать? Я со­би­раю ма­те­ри­а­лы, изу­чаю ус­т­рой­ст­во рус­ской усадь­бы се­ре­ди­ны XIX ве­ка (це­лый мир, уди­ви­тель­ный, слож­ней­ший, гар­мо­нич­ный!), ис­то­рию зем­ской ме­ди­ци­ны… Стра­даю, что не ста­ла вра­чом – это са­мая боль­шая глу­пость и ошиб­ка в мо­ей жиз­ни. В пе­ре­ры­вах меж­ду стра­да­ни­я­ми и ко­па­ни­я­ми в кни­гах и ар­хи­вах, пи­шу. Че­ст­ное сло­во, пи­шу! Очень мед­лен­но и тя­же­ло, но у ме­ня все­гда так. Вы­да­вать книж­ку в год, с при­ба­ут­ка­ми и впри­сяд­ку, – это осо­бый та­лант. У ме­ня та­ко­го та­лан­та, к со­жа­ле­нию, не­ту.

– Ког­да это ин­тер­вью вый­дет, «ко­рот­кий спи­сок» «Нац­бе­с­та» уже бу­дет объ­яв­лен. Не бу­дем га­дать, кто в не­го по­па­дёт, но мне ин­те­рес­но знать ва­ше мне­ние о дру­гих но­ми­нан­тах. Ко­го бы из них вы­де­ли­ли вы лич­но, что­бы, мо­жет быть, ре­ко­мен­до­вать чи­та­те­лю?

– Сра­зу при­зна­юсь, что не чи­та­ла всех книг, но­ми­ни­ро­ван­ных на «Нац­бест». Что-то, с чем хо­те­лось бы оз­на­ко­мить­ся, по­ка су­ще­ст­ву­ет толь­ко в ру­ко­пи­си. Что-то впол­не до­ступ­но, но на­обо­рот – за­гля­ды­вать ту­да не хо­чет­ся да­же под уг­ро­зой не­о­би­та­е­мо­го ос­т­ро­ва. Но не­сколь­ко ро­ма­нов я про­чи­та­ла с боль­шим ин­те­ре­сом – при­чём за­дол­го до то­го, как они бы­ли но­ми­ни­ро­ва­ны. Это «Жи­вые и взрос­лые» Сер­гея Куз­не­цо­ва, «Бо­ги бо­гов» Ан­д­рея Ру­ба­но­ва, «Вон­го­зе­ро» Яны Ваг­нер и «Ада­мо­во яб­ло­ко» Оль­ги По­го­ди­ной-Кузь­ми­ной.

Кни­га Куз­не­цо­ва – со­вер­шен­но чу­дес­ная по­весть, не­смо­т­ря на ка­жу­щий­ся мрач­ный ан­ту­раж, очень свет­лая. Я не ста­ла бы на­зы­вать её дет­ской – но ес­ли вы ро­ди­лись в 1970-е го­ды, то с удо­воль­ст­ви­ем по­чув­ст­ву­е­те се­бя ре­бён­ком. У ме­ня бы­ло ощу­ще­ние, буд­то я сно­ва чи­таю «Кор­тик» и «Брон­зо­вую пти­цу» – и ка­ни­ку­лы, и солн­це, и в шко­лу ид­ти не на­до, и на ди­ва­не – та­рел­ка с виш­ней… Толь­ко за это ни­ка­кую пре­мию дать не жал­ко.

Ан­д­рей Ру­ба­нов – от­лич­ный, очень ум­ный пи­са­тель, ко­то­рый, на мой взгляд, толь­ко на­чи­на­ет вхо­дить в зе­нит. Ес­ли бы он пе­ре­стал пи­сать со­вре­мен­ные ро­ма­ны на зло­бу дня (мне ка­жет­ся, они у не­го очень за­уряд­ные), а со­сре­до­то­чил­ся на фан­та­с­ти­ке, мы бы очень ско­ро по­лу­чи­ли но­вых Стру­гац­ких (зву­чит стран­но, но как ещё ска­зать?). У Ру­ба­но­ва для это­го есть аб­со­лют­но всё – уме­ние со­зда­вать пол­но­цен­ные зри­мые ми­ры, ос­т­рое нрав­ст­вен­ное чув­ст­во, та­кой, зна­е­те, вну­т­рен­ний мо­раль­ный ба­ро­метр, без ко­то­ро­го пи­са­тель бы­с­т­ро пре­вра­ща­ет­ся в пи­са­ку, в сло­во­блу­да…

«Ада­мо­во Яб­ло­ко» Оль­ги По­го­ди­ной-Кузь­ми­ной – не про­сто хо­ро­ший ро­ман (со все­ми ат­ри­бу­та­ми этой хо­ро­ше­с­ти – жи­вые лю­ди, от­лич­ные ди­а­ло­ги, точ­ные де­та­ли), в на­шей го­мо­фоб­ной стра­не он ещё и про­сто не­об­хо­дим. Дол­жен был, на­ко­нец, по­явить­ся пи­са­тель, спо­соб­ный на­пом­нить нам всем, что Гос­подь ды­шит, где хо­чет, и лю­бовь – ес­ли она лю­бовь, ко­неч­но, – со­еди­ня­ет лю­дей, имен­но лю­дей, а не по­ло­вую их при­над­леж­ность.

И, на­ко­нец, «Вон­го­зе­ро» Яны Ваг­нер – книж­ка, от ко­то­рой я ото­рвать­ся не мог­ла, че­ст­ное сло­во! Креп­кая, ди­на­мич­ная, от­лич­но на­пи­сан­ная, не­о­бык­но­вен­но жи­вая и яр­кая, по­ра­зи­тель­но точ­ная в де­та­лях. Ка­та­ст­ро­фа, мир по­ги­ба­ет от грип­па, мать умер­ла, всё рух­ну­ло – а глав­ная ге­ро­и­ня ду­ма­ет о том, что на за­им­ке, к ко­то­рой они про­ры­ва­ют­ся, спа­са­ясь от пан­де­мии, ей при­дёт­ся жить в кро­шеч­ной ком­на­туш­ке, без удобств, с чу­жи­ми и не­при­ят­ны­ми людь­ми. И не­чем бу­дет вы­мыть го­ло­ву, по­то­му что шам­пу­ня все­го один фла­кон. И это та­кая не­ве­ро­ят­ная, чи­с­тая, убе­ди­тель­ная прав­да, что не­воз­мож­но не ве­рить во всё ос­таль­ное. Это и есть на­сто­я­щая ли­те­ра­ту­ра – ког­да те­бе от­кры­ва­ют на­ри­со­ван­ное ок­но в вы­ду­ман­ный мир, а там всё на­сто­я­щее: хо­лод, страх, лю­бовь, не­на­висть, снег, вкус ма­ка­рон с ту­шён­кой в чу­жой по­мя­той ка­с­т­рю­ле.

И шам­пу­ня ос­тал­ся один фла­кон.

Так что ес­ли лю­бая из этих книг ока­жет­ся в «ко­рот­ком спи­с­ке» «Нац­бе­с­та», я бу­ду ра­да.

---

* _{Кни­ги име­ют свою судь­бу (лат.)}

---

 

 

 

 

Беседовал Максим ЛАВРЕНТЬЕВ