Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №16. 20.04.2012

Изумляемся вместе с Александром Трапезниковым

АЛЕК­САНДР ВАСЬ­КИН, МОСК­ВО­ВЕД ИЗ­ВЕ­СТ­НЫЙ

Я не очень как-то люб­лю Тол­сто­го. Но за­то нра­вит­ся Вась­кин. А по­че­му мне, соб­ст­вен­но, обя­за­тель­но дол­жен быть мил Тол­стой, но не люб Вась­кин? Это ведь не нор­ма ка­кая-то, не пра­ви­ло, не фе­де­раль­ный за­кон, ко­то­рый су­ро­во гла­сит: не­пре­мен­но, под стра­хом двух лет тюрь­мы, чти­те и по­кло­няй­тесь Льву Ни­ко­ла­е­ви­чу Тол­сто­му, а Алек­сан­д­ра Ана­то­ль­е­ви­ча Вась­ки­на не ува­жай­те, или, ес­ли уж так хо­ти­те, то ува­жай­те, но мень­ше, чем Тол­сто­го.

Я вот про­тив это­го. Тем бо­лее что и ме­ня так зо­вут. Я имею в ви­ду, не «Тол­стой», а Алек­сандр Ана­то­ль­е­вич. Но не по­это­му толь­ко лишь мне осо­бен­но це­нен и до­рог Вась­кин, а сов­сем да­же на­про­тив. Ма­ло ли у нас Алек­сан­д­ров Ана­то­ль­е­ви­чей, вон и Шир­виндт то­же. Хо­ро­ший ар­тист, но его я по­че­му-то то­же мень­ше люб­лю. Чем Вась­ки­на и да­же чем Тол­сто­го, ко­то­рый раз­гу­ли­вал в Моск­ве по лю­би­мым ули­цам и ад­ре­сам Вась­ки­на.

То есть, сов­сем тут с ни­ми за­пу­та­ешь­ся, это Вась­кин изу­чал из­люб­лен­ные ме­с­та в сто­ли­це, в ко­то­рых бы­вал и бро­дил Тол­стой. А по­том сел и на­пи­сал по мо­ти­вам этих «по­хож­де­ний» и «пре­бы­ва­ний» кни­гу. Очень, кста­ти, ин­те­рес­ную и тол­ко­вую. Вот о том и ве­ду речь. Уф-ф, на­ко­нец-то вы­хо­жу на фи­ниш­ную пря­мую.

Кни­га на­зы­ва­ет­ся «Мос­ков­ские ад­ре­са Льва Тол­сто­го: К 200-ле­тию Оте­че­ст­вен­ной вой­ны 1812 го­да» (из­да­тель­ст­во «Спут­ник+»). Это слав­но, что мы не за­бы­ва­ем о по­бе­дах на­ших пред­ков, ко­ли уж сво­их нет. И о клас­си­ках по­мним, про­дол­жа­ем до­тош­но ис­сле­до­вать их жиз­ни и ме­с­то­пре­бы­ва­ния.

Я вот и не знал во­все, по­ка мне, как Вию, Вась­кин не под­нял ве­ки, что Тол­стой, ока­зы­ва­ет­ся, ещё в 1882 го­ду хо­тел бе­жать из смер­тель­но не­на­ви­ст­ной ему Моск­вы, но вдруг ус­по­ко­ил­ся, ког­да Со­фья Ан­д­ре­ев­на при­ку­пи­ла дом в Дол­го­ха­мов­ни­че­с­ком пе­ре­ул­ке у куп­ца Ар­на­у­то­ва.

При этом да­же сам пе­ред по­куп­кой явил­ся к вла­дель­цу и, не пред­ста­вив­шись (но все его, ко­неч­но же, уз­на­ли: как не при­знать в этой фи­гу­ре с бо­ро­дой, в по­но­шен­ном паль­то и в по­ры­же­лой шля­пе – для ма­с­ки­ров­ки, на­мы­лив­ше­го всем в Моск­ве гла­за ав­то­ра бес­смерт­ных ро­ма­нов?), ска­зал, от­ве­чая на пред­ло­же­ние ос­мо­т­реть дом:

– Мне дом не ну­жен; по­ка­жи­те сад.

Ко­неч­но, и бо­ро­ду-то мож­но для кон­спи­ра­ции сбрить, а вот ку­да ум де­нешь? (Так мне один то­же бо­ро­да­тый мос­ков­ский двор­ник го­во­рил, ещё во вре­ме­на Тол­сто­го, нет, вру, Бреж­не­ва.)

Тол­сто­му по­ка­за­ли то, что он хо­тел уви­деть, пи­шет Вась­кин, слов­но и сам сто­ял там, за спи­ной. «Фрук­то­вые де­ре­вья и ягод­ные ку­с­ты, сто­лет­нюю ли­по­вую ал­лею, рас­по­ло­жен­ную бук­вой Г, кур­ган, ок­ру­жён­ный тро­пин­ка­ми, ко­ло­дец с род­ни­ко­вой во­дой, бе­сед­ку, цве­точ­ную клум­бу». По­чи­ще бу­дет, ду­маю, чем в Пе­ре­дел­ки­но у иных на­ших но­во­яв­лен­ных «клас­си­ков».

– Гу­с­то, как в тай­ге, – по­ды­то­жил не­на­звав­ший­ся гость. Хо­ро­шо, что Вась­кин и это ус­пел за­сте­но­гра­фи­ро­вать для по­том­ков. И от­ме­тить так­же та­кие не­ма­ло­важ­ные де­та­ли, что «сам дом сто­ял на от­ши­бе этой «тай­ги», ок­на­ми на до­ро­гу. И не бы­ло в нём ни­ка­ких чу­дес ци­ви­ли­за­ции – эле­к­т­ри­че­ст­ва, во­до­про­во­да, ка­на­ли­за­ции».

А тут ещё и К.А. Ис­ла­вин, дя­дя Со­фьи Ан­д­ре­ев­ны, одо­б­рил ре­ше­ние:

– Нель­зя не ку­пить.

Так и сла­ди­лись. И су­пру­га по­лу­чи­ла ко­рот­кую пе­ре­дыш­ку от нерв­ных стрес­сов му­жа, и Лев Ни­ко­ла­е­вич в Ха­мов­ни­ках вре­мен­но уго­мо­нил­ся. Сел пи­сать, как Вась­кин, «Смерть Ива­на Иль­и­ча» и «Крей­це­ро­ву со­на­ту». А по­том ещё и «Пло­ды про­све­ще­ния» с «Вос­кре­се­ни­ем». Да по­пут­но «За­пи­с­ки су­мас­шед­ше­го», и «В чём моя ве­ра?», и «О пе­ре­пи­си в Моск­ве». По­след­нее, на­до по­ла­гать, про­сто для раз­вле­че­ния, не хо­дил же он сам как аги­та­тор по квар­ти­рам?

А ес­ли бы не ку­пил дом у Ар­на­у­то­ва? Не знаю, что бы­ло бы. И по­ду­мать страш­но. Что бы мы все де­ла­ли без на­пи­сан­ной там же его ста­тьи «Так что же нам де­лать?»?..

Ува­жа­е­мый мною ав­тор про­де­лал ги­гант­ский, про­сто ти­та­ни­че­с­кий труд, скру­пу­лёз­но изу­чив все ме­с­та в Моск­ве, где бы­вал или про­ха­жи­вал­ся Лев Ни­ко­ла­е­вич – Плю­щи­ху, Сив­цев Вра­жек, Пят­ниц­кую, Воз­дви­жен­ку, Ка­мер­гер­ский пе­ре­улок, Боль­шую Дми­т­ров­ку, Твер­скую, гос­ти­ни­цу Ше­ва­лье, ма­га­зин му­зы­каль­ных ин­ст­ру­мен­тов Цим­мер­ма­на, Смо­лен­ский буль­вар и мно­гое-мно­гое дру­гое. Бо­лее ста пя­ти­де­ся­ти раз по­се­щал Тол­стой Моск­ву, на­дол­го ос­та­вал­ся здесь, и за ним не­от­ступ­но сле­до­вал Алек­сандр Ана­то­ль­е­вич, «с лей­кой и блок­но­том, а то и с пу­ле­мё­том».

А ка­кие в кни­ге за­ме­ча­тель­ные ред­кие фо­то­гра­фии и ри­сун­ки, эс­ки­зы кар­тин Ре­пи­на и Крам­ско­го! На­сто­я­щая об­ще­об­ра­зо­ва­тель­ная кни­га, и из­да­на бе­реж­но, и на­пи­са­на лег­ко, и чи­та­ет­ся очень да­же при­ят­но. Вот уж дей­ст­ви­тель­но по­да­рок всем лю­би­те­лям и це­ни­те­лям клас­си­ки. Мне в том чис­ле, спе­шу при­ма­зать­ся.

И Пав­лу Ба­син­ско­му, ко­то­рый, как из­ве­ст­но, очень лю­бит Тол­сто­го, и да­же по­лу­чил за не­го боль­шой куш, как вы­яс­ни­лось, и Вась­кин то­же нра­вит­ся, вер­нее, его кни­га. Тут мы с Ба­син­ским со­шлись. Из­ве­ст­ный кри­тик го­во­рит в Пре­дис­ло­вии: «Алек­сандр Вась­кин пи­шет плот­но и ув­ле­ка­тель­но, не на­вя­зы­ва­ет чи­та­те­лю сво­их кон­цеп­ций, не на­гру­жа­ет его сво­им «ви­де­ни­ем» жиз­ни и твор­че­ст­ва ве­ли­ко­го Льва (Ба­син­ско­му по­сле его вы­да­ю­щей­ся мо­но­гра­фии о Тол­стом мож­но и этак, без от­че­ст­ва. – А.Т.), но – про­сто бе­рёт чи­та­те­ля за ру­ку и про­во­дит его по всем мос­ков­ским до­мам, где бы­вал Тол­стой или его ге­рои, точ­но на­зы­вая их ад­ре­са, де­таль­но ри­суя их ме­с­то­по­ло­же­ние, их пре­ды­с­то­рию, впол­не уме­ст­но ци­ти­руя тол­сто­вские тек­с­ты из пи­сем, днев­ни­ков и ху­до­же­ст­вен­ных со­чи­не­ний».

Эта кни­га, со­гла­сен с ним, сво­е­го ро­да «ро­ман» о Тол­стом. Точ­нее, по­ве­ст­во­ва­ние о его «ро­ма­нах» с тем или иным мос­ков­ским зда­ни­ем или ули­цей, или це­лой ча­с­тью го­ро­да, как, на­при­мер, с Ха­мов­ни­ка­ми. Цен­ная би­о­гра­фия Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча, от­но­ся­ща­я­ся к мос­ков­ско­му пе­ри­о­ду его жиз­ни. Впол­не мож­но вы­дви­гать на пре­мию «Боль­шая кни­га». Да Ба­син­ский, жаль, уже уп­ре­дил со сво­ей.

Пост­скрип­тум. А вот как сам Тол­стой от­зы­вал­ся о сто­ли­це (в чер­но­вом ва­ри­ан­те «Вой­ны и ми­ра»): «Моск­ва – жен­щи­на, она мать, она стра­да­ли­ца и му­че­ни­ца». Под­чёр­ки­вая, по­ла­гаю, тем са­мым ве­ли­кое и не­пре­хо­дя­щее зна­че­ние это­го слав­но­го го­ро­да и для рос­сий­ской ис­то­рии, и для всей рус­ской ли­те­ра­ту­ры.


 

Срав­ни­тель­ная ха­рак­те­ри­с­ти­ка не­со­по­с­та­ви­мо­го

Я ре­шил све­с­ти эти две кни­ги вме­с­те, хо­тя меж­ду ни­ми нет ни­че­го об­ще­го. Кро­ме, по­жа­луй, то­го, что обе сто­ит про­честь. Пер­вая из них – «Ве­не­ты. Сла­вя­не. Русь. Ис­то­ри­ко-эти­мо­ло­ги­че­с­кие и па­ле­о­гра­фи­че­с­кие про­бле­мы» Ва­ди­ма Лед­нё­ва (из­дан­ная Ин­сти­ту­том экс­пер­ти­зы об­ра­зо­ва­тель­ных про­грамм и го­су­дар­ст­вен­но-кон­фес­си­о­наль­ных от­но­ше­ний Учеб­но­го ко­ми­те­та при Свя­щен­ном Си­но­де Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви). Вто­рая – ху­до­же­ст­вен­но-ин­тел­лек­ту­аль­ный ро­ман со­вре­мен­но­го пи­са­те­ля Пав­ла Кру­са­но­ва «Во­рон бе­лый. Ис­то­рия жи­вых су­ществ» (из­да­тель­ст­ва «ИД «До­ми­но» и «Экс­мо»).

Хо­тя… И там, и тут вро­де бы «ис­то­рия», толь­ко в од­ном слу­чае стро­го на­уч­но-ис­сле­до­ва­тель­ская, в дру­гом – фан­та­зий­но-вы­мы­ш­лен­ная. Ко­му ка­кая боль­ше по ду­ше. А ес­ли вчи­тать­ся и ра­зо­брать­ся, то и пер­вая кни­га ос­но­ва­на на ги­по­те­зах, прав­да, ар­гу­мен­ти­ро­ван­но до­ка­зан­ных, а вто­рая – при­дер­жи­ва­ет­ся, в ка­кой-то сте­пе­ни, ре­аль­ных фак­тов, зна­чит, её мож­но счи­тать не ме­нее до­сто­вер­ной. Как по­гля­деть. Опять же на лю­бой вкус.

В пер­вой кни­ге речь идёт о древ­ней­ших вре­ме­нах (от II ты­ся­че­ле­тия до н.э.), во вто­рой – о бу­ду­щем, о вре­ме­нах апо­ка­лип­си­че­с­ких. «Ве­не­ты…» на­пи­са­ны док­то­ром на­ук, ака­де­ми­ком РАО, че­ло­ве­ком, со­вер­шив­шим пе­ре­во­рот в сла­ви­с­ти­ке; «Во­рон…» – ма­с­те­ром ху­до­же­ст­вен­но­го сло­ва, ко­то­рый уже то­же мно­го че­го со­вер­шил и со­вер­шит, не со­мне­ва­ем­ся, ещё.

Ав­тор «Ве­не­тов…» на­уч­но обос­но­вал пер­вен­ст­во рус­ско-ве­нет­ских на­ро­дов в со­зда­нии пер­во­го в ми­ре ал­фа­ви­та (где каж­до­му зву­ку ре­чи со­по­с­тав­ле­на своя бук­ва). Ав­тор «Во­ро­на…» со­здал ал­ле­го­ри­че­с­кую и зло­бо­днев­ную хро­ни­ку, ис­то­рию смер­тель­но­го по­един­ка че­ло­ве­ка и бес­че­ло­веч­но­го Зве­ря, при­шед­ше­го в со­вре­мен­ный мир, что­бы его по­гу­бить.

Лед­нёв пи­шет о са­мой раз­ви­той в ми­ре си­с­те­ме бук­вен­но-зву­ко­во­го пись­ма, в прин­ци­пе не из­ме­нив­шей­ся с древ­ней­ших вре­мён до на­ших дней. Кру­са­нов – о том, что всё это мо­жет в од­но­ча­сье ис­чез­нуть. У док­то­ра на­ук ака­де­ми­че­с­кий взгляд ис­то­ри­ка на про­шлое, раз­вен­ча­ние ми­фа о мо­ло­до­с­ти сла­вян­ских на­ро­дов и по­зд­нем их по­яв­ле­нии в Ев­ро­пе; у про­за­и­ка – кар­ти­на аль­тер­на­тив­но­го бу­ду­ще­го, где Глав­ный дух и его по­мощ­ни­ки, ве­ща­ю­щие из вол­шеб­но­го ящи­ка, ве­дут Рус­скую ко­че­вую им­пе­рию к но­вым по­бе­дам.

Так что, ока­зы­ва­ет­ся, у этих двух книг го­раз­до боль­ше об­ще­го, чем мог­ло бы по­ка­зать­ся на пер­вый взгляд. Меж­ду ни­ми су­ще­ст­ву­ет ка­кая-то не­зри­мая нить. Как и меж­ду про­шлым и бу­ду­щим, а то и дру­гое пред­став­ля­ет со­бой ве­ли­кую тай­ну. Да и на­пи­са­ны обе кни­ги с пол­ной са­мо­от­да­чей, а по­то­му и чи­та­ют­ся лег­ко и с ин­те­ре­сом.

Пост­скрип­тум. Лед­нёв пред­по­слал сво­ей ра­бо­те сти­хо­тво­ре­ние В.Я. Брю­со­ва «Ста­рый во­прос», об­ра­тив­шись к по­эзии; Кру­са­нов – взял эпи­гра­фом Фа­юм­ский па­пи­рус из про­шло­го (а мо­жет, сам его вы­ду­мал, пи­са­те­ли ещё и не на та­кое спо­соб­ны). Но и то, и дру­гое то­же по­ка­за­тель­но.

В пер­вом есть та­кие стро­ки: «Иль мы – тот на­род, кто об­рёл/ Двух сфинк­сов на от­ме­ли нев­ской,/ Кто ми­ру ти­та­нов при­вёл,/ Как Пуш­кин, Тол­стой, До­сто­ев­ский?». Во вто­ром: «Мир бе­зу­мен. И ес­ли ты хо­чешь со­хра­нить ду­шу в це­ло­с­ти – сам стань бе­зум­цем. Уви­дишь – боль­шо­го вре­да это не при­не­сёт, на­про­тив, бе­зу­мие при­дёт­ся кста­ти».

В от­но­ше­нии Брю­со­ва ни­че­го ху­до­го ска­зать не мо­гу, со­ли­да­рен да­же. И в от­но­ше­нии му­д­рых слов из «Фа­юм­ско­го па­пи­ру­са» то­же. Но очень уж хо­чет­ся при­ве­с­ти в от­вет сло­ва Мар­ка Тве­на: «Ког­да вспо­ми­на­ешь, что все мы су­мас­шед­шие и бе­зум­цы, стран­ное в жиз­ни ис­че­за­ет, и всё во­круг ста­но­вит­ся со­вер­шен­но по­нят­ным».


 

ПО­ДО­БА­Ю­ЩИЙ ПО­ЭЗИИ НЕ­ПО­ДО­БА

 

А жизнь, слов­но гром, раз­ра­зит­ся

И стих­нет за даль­ней чер­той.

Но бу­дут рас­све­ты лу­чить­ся

И ве­тер взды­хать мо­ло­дой…

Пу­тём, что опа­сен и тру­ден,

И с но­шею боль­ше се­бя

Му­ра­шек ка­раб­кать­ся бу­дет…

Но толь­ко не бу­дет те­бя…

 

Это из «Из­бран­ной ли­ри­ки» Ва­ди­ма Не­по­до­бы, из­дан­ной в «Со­вет­ской Ку­ба­ни» в про­шлом го­ду. В этом краю он че­ло­век хо­ро­шо из­ве­ст­ный, на­де­юсь, зна­ют его сти­хи и по Рос­сии. Ес­ли уж не мо­ло­дёжь, то лю­ди стар­ше­го и пен­си­он­но­го воз­ра­с­та. Сей­час ему са­мо­му бы­ло бы за семь­де­сят.

Он ав­тор не толь­ко по­эти­че­с­ких сбор­ни­ков, но и книг, на­пи­сан­ных в иных жа­н­рах – в про­зе, пуб­ли­ци­с­ти­ке, кра­е­ве­де­нии, а есть ещё и та­кой ин­те­рес­ный ис­то­ри­че­с­кий ро­ман «Брыз­ги Пон­та Эвк­син­ско­го». Сло­вом, во всём по­до­ба­ю­щий и вер­но слу­жив­ший ли­те­ра­ту­ре пи­са­тель, до­стой­ный че­ло­век и граж­да­нин сво­е­го Оте­че­ст­ва. Боль­шой и ма­лой Ро­ди­ны.

В этом сбор­ни­ке в раз­ных раз­де­лах мно­го сти­хов, по­свя­щён­ных уже ушед­шим лю­дям, его дру­зь­ям и близ­ким. «Па­мя­ти Ва­ле­рия Гор­ско­го», «На мо­ги­ле ма­те­ри», «Па­мя­ти Юрия Куз­не­цо­ва», «Па­мя­ти Юрия Се­лез­нё­ва», «Па­мя­ти бра­та Юрия», «Па­мя­ти Ни­ко­лая По­стар­на­ка»… Вот те­перь при­шло вре­мя по­про­щать­ся и с са­мим Ва­ди­мом Не­по­до­бой, а его «Из­бран­ное» ста­ло да­нью уже его па­мя­ти.

И вклю­чён­ные сю­да сти­хи, на­пи­сан­ные в раз­ные го­ды – луч­шие в его твор­че­ст­ве. Они го­во­рят о его ши­ро­ком твор­че­с­ком ди­а­па­зо­не, глу­бо­ком ли­риз­ме в со­че­та­нии с об­раз­но­с­тью и фи­ло­со­фич­но­с­тью. Он уди­ви­тель­но умел ви­деть и слы­шать серд­цем, ду­шой, как на­сто­я­щий по­эт. И его го­лос, мо­жет быть, и не так гром­ко, но зву­чал и про­дол­жа­ет зву­чать в ще­д­ром раз­но­об­ра­зье рус­ской ли­ри­ки ушед­ше­го сто­ле­тия.

А ес­ли ког­да-ни­будь ис­тин­ные по­чи­та­те­ли по­эзии возь­мут­ся со­ста­вить пя­тёр­ку луч­ших по­этов Ку­ба­ни, то при лю­бом рас­кла­де в неё обя­за­тель­но вой­дёт имя Ва­ди­ма Не­по­до­бы, по­эта буй­ных вспле­с­ков вес­ны и тон­ких ду­шев­ных пе­ре­жи­ва­ний. Его со­брат по пе­ру Иван Лыс­цов, то­же ушед­ший, по­пы­тал­ся ког­да-то вы­чис­лить в нём глав­ное, оп­ре­де­ля­ю­щее в по­эти­че­с­ком твор­че­ст­ве.

И это, на мой взгляд, ему уда­лось: «…Ощу­ще­ние боль­шой по­эзии, ис­крен­ней не­под­дель­ной ис­по­ве­ди. Ис­по­ве­ди все­го пе­ре­жи­то­го им. Про­по­ве­ди кра­со­ты и до­б­ра, бес­смер­тия на­род­но­го де­ла и оп­ти­ми­с­ти­че­с­кой на­род­ной фи­ло­со­фии. Пе­ред на­ми сим­па­тич­ный и че­ст­ный че­ло­век, се­рь­ёз­ный ху­дож­ник, неж­ный ли­рик, поль­зу­ю­щий­ся ис­клю­чи­тель­но кра­с­ка­ми и при­ме­та­ми сво­е­го бла­го­дат­но­го юж­но­рус­ско­го края».

Лыс­цов и сам был та­ким, по­ка его не уби­ли. Увы, по­этов в Рос­сии при­ня­то уби­вать, сло­вом и де­лом. Ну а сей­час-то и го­во­рить не­че­го, от­мо­роз­ков вез­де хва­та­ет, вплоть до выс­ше­го уров­ня. Но по­эзия, как ни стран­но, жи­ва. При­мер то­му – этот сбор­ник. По­эты всё рав­но ос­та­ют­ся ря­дом с на­ми. Строч­ка­ми, до­б­ры­ми по­ступ­ка­ми, от­зыв­чи­во­с­тью к кра­со­те и чи­с­то­той че­ло­ве­че­с­ких по­мыс­лов.

Пост­скрип­тум. Ва­дим Пе­т­ро­вич тя­же­ло пе­ре­жи­вал смерть сво­е­го ге­ни­аль­но­го дру­га Юрия Куз­не­цо­ва, и го­во­рил близ­ким: «Я уй­ду вслед за ним». Это и слу­чи­лось бук­валь­но че­рез год. А сам Юрий По­ли­кар­по­вич в от­кли­ке на его сти­хи ска­зал так: «Ва­дим Не­по­до­ба по са­мой стро­чеч­ной сво­ей су­ти глу­бо­кий ли­рик, для ко­то­ро­го чув­ст­во­вать – зна­чит жить, чув­ст­во­вать – зна­чит тво­рить… Нет ни­че­го ска­зан­но­го не от чи­с­то­го серд­ца, нет ни­че­го не­про­чув­ст­вен­но­го. По­это­му сти­хи чи­та­ешь и пе­ре­чи­ты­ва­ешь – так мно­го в них при­тя­га­тель­но­го».


 

 

 

 

 

 


Александр ТРАПЕЗНИКОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования