Архив : №18-19. 11.05.2012

Чемпион третьего «Б»

В 2005 году на Парижском книжном Салоне Андрей Геласимов был признан самым популярным во Франции российским писателем. Через четыре года его роман «Степные боги» удостоился премии «Национальный бестселлер». О сегодняшнем дне одного из наиболее интересных и оригинальных отечественных прозаиков мы с ним и поговорили.

Андрей ГЕЛАСИМОВ

– Ан­д­рей Ва­ле­рь­е­вич, на ру­бе­же ве­ков ва­ше вхож­де­ние в ли­те­ра­ту­ру на­ча­лось три­ум­фаль­но – с рас­ска­зов и по­ве­с­ти «Фокс Мал­дер по­хож на сви­нью», на мой взгляд, силь­ней­шей в шорт-ли­с­те пре­мии име­ни И.П. Бел­ки­на то­го го­да. Мно­гим вы за­пом­ни­лись по ро­ма­ну «Степ­ные бо­ги», став­ше­му ла­у­ре­а­том пре­мии «На­ци­о­наль­ный бест­сел­лер». Но вот уже не­сколь­ко лет вы не из­да­ё­те но­вых книг. По­че­му? Да и в «тол­стых» жур­на­лах про­за ва­ша ред­ко гос­тит – по­след­ний раз на мо­ей па­мя­ти рас­сказ вы­хо­дил го­да два то­му на­зад в «Ок­тя­б­ре». Чи­та­тель из­мен­чив, не бо­и­тесь ли его по­те­рять?

– Я с удо­воль­ст­ви­ем от­даю но­вые рас­ска­зы в жур­нал «Сноб», ко­то­рый два ра­за в год вы­пу­с­ка­ет пол­но­стью ли­те­ра­тур­ный но­мер. Вы­бор имен­но это­го жур­на­ла в мо­ём слу­чае обус­лов­лен его сти­ли­с­ти­че­с­кой, ху­до­же­ст­вен­ной и по­ли­гра­фи­че­с­кой кон­цеп­ци­ей, ти­ра­жом, об­ще­ст­вен­ной зна­чи­мо­с­тью, и в не­ма­лой сте­пе­ни – сум­мой го­но­ра­ра. К то­му же ре­дак­тор­ская по­ли­ти­ка «Сно­ба» ус­т­ро­е­на та­ким об­ра­зом, что я там каж­дый раз ока­зы­ва­юсь в очень хо­ро­шей ком­па­нии. Так что рас­ска­зы есть, они по­яв­ля­ют­ся. Про­сто не в «тол­стых» жур­на­лах.

– Что пред­став­ля­ет со­бой ро­ман «Хо­лод», над ко­то­рым вы сей­час ра­бо­та­е­те?

– Ро­ман «Хо­лод» на дан­ный мо­мент пред­став­ля­ет со­бой две­с­ти стра­ниц тек­с­та, ко­то­рые вско­ре бу­дут со­кра­ще­ны до ста, а по­том пре­вра­тят­ся в но­вые три­с­та. От­но­ше­ния с этой кни­гой по­ка не вы­яс­не­ны, но очень силь­но ин­три­гу­ют. Там со­вер­шен­но но­вый для ме­ня ге­рой. Он – кон­че­ный ци­ник.

– Не­дав­но вы­шел фильм по ва­ше­му ро­ма­ну «Год об­ма­на» – с Алек­се­ем Ча­до­вым и Ека­те­ри­ной Вил­ко­вой в глав­ных ро­лях. Рас­ска­жи­те, как вам уда­лось «по­же­нить» со­вре­мен­ный ро­ман и со­вре­мен­ное ки­но? Кто под ко­го под­ст­ра­и­вал­ся и под­ст­ра­и­вал­ся ли? При­го­ди­лось ли тут, кста­ти, ва­ше вто­рое – те­а­т­раль­ное – об­ра­зо­ва­ние?

– Ре­жис­сёр­ское об­ра­зо­ва­ние, ко­неч­но же, при­го­ди­лось, по­то­му что пе­ре­де­лать ро­ман в сце­нар­ный фор­мат – де­ло не лёг­кое. В прин­ци­пе, это не­мно­го на­по­ми­на­ет пе­ре­вод с од­но­го язы­ка на дру­гой, но толь­ко вме­с­то син­так­си­че­с­ких кон­ст­рук­ций здесь вам при­хо­дит­ся ме­нять кон­ст­рук­ции сю­жет­ные, а так­же ме­ха­низ­мы дра­ма­ти­че­с­ко­го дей­ст­вия. Не­воз­мож­но про­сто пе­ре­не­с­ти со­бы­тия кни­ги в сце­на­рий. Это при­ве­дёт к пол­но­му кра­ху. В ки­но и в ли­те­ра­ту­ре со­вер­шен­но раз­ные прин­ци­пы раз­ви­тия дей­ст­вия. Дру­гая ме­ха­ни­ка. В ки­но го­раз­до мень­ше инер­ции. По­это­му там, где в ли­те­ра­ту­ре вы мо­же­те лег­ко прой­ти на инер­ци­он­ной тя­ге пер­со­на­жа, в ки­но вам при­дёт­ся изо­б­ре­тать для не­го но­вый ве­ло­си­пед. И для это­го нуж­ны моз­ги.

– С не­дав­них пор на сце­нар­ной ни­ве вы пе­ре­сек­лись с «Пер­вым ка­на­лом», к ко­то­ро­му в ин­тел­лек­ту­аль­ной сре­де я на­блю­даю, мяг­ко го­во­ря, не­од­но­знач­ное, а вер­нее ска­зать, как раз до­воль­но од­но­знач­ное от­но­ше­ние. Не ме­ша­ет ли та­кое со­труд­ни­че­ст­во твор­че­ст­ву? И ес­ли не се­к­рет – кто ру­ко­во­дит «те­мой» сце­на­ри­ев, кто её вы­би­ра­ет, вы или про­дю­се­ры?

– Я не ра­бо­таю для «Пер­во­го ка­на­ла». Един­ст­вен­ный про­ект с ни­ми был «Дом на Озёр­ной». Сце­на­рий «Го­да об­ма­на» и «Жаж­ды» я пи­сал для дру­гой ком­па­нии. А сей­час я во­об­ще ра­бо­таю с не­за­ви­си­мым про­дю­се­ром. Он пред­ло­жил мне те­му рус­ско­го ба­ле­та на­ча­ла двад­ца­то­го ве­ка, и я с удо­воль­ст­ви­ем со­гла­сил­ся. Мы ре­ши­ли сде­лать фильм о Ма­тиль­де Кше­син­ской, и я сел пи­сать сце­на­рий. Чуть поз­же к нам при­со­е­ди­нил­ся за­ме­ча­тель­ный, на мой взгляд, ре­жис­сёр Алек­сей Учи­тель, ко­то­рый то­же при­внёс мно­го но­во­го в этот про­ект в смыс­ле твор­че­ст­ва. Так что со­чи­ня­ем все вме­с­те. Ни­кто осо­бен­но твор­че­ст­ву друг дру­га не ме­ша­ет. Во­об­ще, стра­шил­ки о про­дю­сер­ском гнё­те, ко­то­рый на­сту­па­ет на гор­ло ав­тор­ской пес­не – это те­ма для ав­то­ров «мы­ла». Толь­ко, бо­юсь, там и пес­ни-то ни­ка­кой нет. Про­сто па­шут лю­ди за день­ги. У ме­ня дру­гая ис­то­рия. Я люб­лю ки­но.

– Вас, на­сколь­ко я знаю, очень лю­бят фран­цуз­ские из­да­те­ли и чи­та­те­ли. Как вы ду­ма­е­те, что в ва­шей про­зе при­тя­ги­ва­ет их? Лёг­кость пе­ре­во­да? Бли­зость тем, на ко­то­рые вы пи­ше­те? Серд­це-то у вас ле­жит преж­де все­го к ан­г­ло­языч­ной ли­те­ра­ту­ре, но кто ин­те­ре­сен и, воз­мож­но, да­же в чём-то бли­зок (у ме­ня на сей счёт есть до­гад­ка) из фран­цуз­ских пи­са­те­лей?

– Из фран­цуз­ских пи­са­те­лей мне осо­бен­но нра­вит­ся Ан­д­ре Жид. Ро­ман «Фаль­ши­во­мо­нет­чи­ки», по-мо­е­му, на­сто­я­щий ше­девр. Од­на­ко фран­цуз­ский чи­та­тель да­ле­ко не един­ст­вен­ный, ко­то­ро­му нра­вят­ся мои кни­ги. Как раз ан­г­ло­языч­ные лю­ди сей­час с удо­воль­ст­ви­ем по­ку­па­ют мою «Жаж­ду». Ком­па­ния «Ама­зон» при­об­ре­ла в про­шлом го­ду у ме­ня пра­ва сра­зу на че­ты­ре кни­ги, и вы­шед­шая в Аме­ри­ке «Жаж­да» про­да­ёт­ся те­перь, по мне­нию мо­е­го аген­та, очень и очень не­пло­хо. Ро­ял­ти, во вся­ком слу­чае, сим­па­тич­ные.

– Ав­тор ге­ла­си­мов­ской про­зы пред­став­ля­ет­ся мне до­воль­но азарт­ным че­ло­ве­ком в жиз­ни. Так ли это на са­мом де­ле? И ес­ли да, то в чём и с кем вы го­то­вы со­рев­но­вать­ся до по­след­не­го?

– Ког­да я учил­ся в тре­ть­ем клас­се, я по­че­му-то вы­иг­рал со­рев­но­ва­ние по лы­жам сре­ди од­но­класс­ни­ков. При­бе­жал бы­с­т­рее всех ос­таль­ных маль­чи­ков. Стал чем­пи­о­ном 3-го «Б» клас­са. Так вот, мой па­па гор­дил­ся этим со­бы­ти­ем ещё, на­вер­ное, лет пят­над­цать. И я вы­нуж­ден был слу­шать песнь о сво­ём «до­сти­же­нии» во вре­мя каж­до­го се­мей­но­го за­сто­лья. На тре­ть­ем при­мер­но го­ду его гор­до­с­ти я по­нял, что ни­ког­да и ни с кем не бу­ду боль­ше со­рев­но­вать­ся. По­ш­лее это­го про­сто нель­зя ни­че­го при­ду­мать. При всей люб­ви к па­пе, ко­неч­но. 

Беседовал Максим ЛАВРЕНТЬЕВ