Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №18-19. 11.05.2012

О людях и черепахах

У Ма­рии Бе­ре­зов­ской есть ко­рот­кая пье­са: «Двое за­пла­кан­ных смо­т­рят на ме­ня…» («Си­бир­ские Ог­ни», № 8, 2010). Ка­кое, од­на­ко, длин­ное и стран­ное на­зва­ние у неё, ещё и с мно­го­то­чи­ем! Сколь­ко раз­ных ча­с­тей ре­чи в нём со­бра­но! Но су­ще­ст­ви­тель­но­го – нет, удар­но­го сло­ва – нет. Вме­с­то не­го (или ка­жет­ся, что вме­с­то) – вот это: «двое». А ведь оно, во-пер­вых, чис­ли­тель­ное, во-вто­рых – со­би­ра­тель­ное чис­ли­тель­ное. Двое. То есть, с од­ной сто­ро­ны, что-то впол­не оп­ре­де­лён­ное, ма­те­ма­ти­че­с­кое, ме­ха­ни­че­с­кое, с дру­гой же – обоб­щён­ное, аб­ст­ракт­ное, при­ме­ни­мое к ко­му/че­му угод­но, чёт­ких ча­ст­ных свойств сво­их с хо­ду не яв­ля­ю­щее. Двое. Ка­кие та­кие двое? Кто они, двое?.. На этот рас­плыв­ча­тый за­го­ло­вок, тя­ну­щий­ся по стра­ни­це, нуж­но сра­зу об­ра­тить на­ше вни­ма­ние, за­дер­жать­ся на нём. Это очень важ­но.

По­то­му что по­спеш­но­му, сколь­зя­ще­му со­вре­мен­но­му чи­та­те­лю есть ис­ку­ше­ние вос­при­нять текст Бе­ре­зов­ской как бы­то­вую, в ме­ру за­бав­ную, в ме­ру гру­ст­ную, за­ри­сов­ку, как «слу­чай из жиз­ни», не бо­лее. По­то­му что её пи­са­тель­ский го­лос – не­гром­кий. Го­лос ров­ный, спо­кой­ный, не­на­вяз­чи­вый. С та­ки­ми го­ло­са­ми ва­ри­ан­тов об­хож­де­ния два: по­слу­шать впол­слу­ха и пой­ти даль­ше, за­быв, или же – вслу­шать­ся. Вслу­шав­шись, вы мо­же­те от­крыть для се­бя со­вер­шен­но иную по­эти­ку и се­ман­ти­ку – ку­да глуб­же, зна­чи­тель­ней и слож­ней той, что на по­верх­но­с­ти вы­ска­зы­ва­ния Бе­ре­зов­ской.

Зо­о­ма­га­зин. Че­ло­век хо­чет ку­пить че­ре­па­ху. По­том при­хо­дит дру­гой че­ло­век и то­же хо­чет ку­пить эту – един­ст­вен­ную – че­ре­па­ху, по­то­му что она, мол, за­бро­ни­ро­ва­на. На­чи­на­ет­ся дол­гий спор, кто же впра­ве её ку­пить. В ре­зуль­та­те че­ре­па­ху ро­ня­ют на пол и ка­ле­чат. Вы­зы­ва­ют вет­в­ра­ча. Врач за­би­ра­ет жи­вот­ное для ока­за­ния по­мо­щи. Не­со­сто­яв­ши­е­ся по­ку­па­те­ли пу­с­ка­ют­ся в сен­ти­мен­таль­ные вос­по­ми­на­ния – каж­дый о сво­ём. Вхо­дит, ус­лов­но го­во­ря, ав­тор пье­сы и спра­ши­ва­ет, нет ли в этом ма­га­зи­не че­ре­па­шек. За­на­вес. Та­ко­во, вкрат­це, со­дер­жа­ние пье­сы М.Бе­ре­зов­ской.

Че­ре­па­ха. С че­ре­па­хой всё яс­но: че­ре­па­ха ве­дёт се­бя со­об­раз­но че­ре­па­хе, она, так ска­зать, рав­на са­мой се­бе. Но кем/чем она яв­ля­ет­ся для ок­ру­жа­ю­щих?.. По­на­ча­лу по­ку­па­тель и про­да­вец (сту­дент ве­те­ри­нар­но­го ин­сти­ту­та) не мо­гут ре­шить: зем­но­вод­ное она или пре­смы­ка­ю­ще­е­ся, ам­фи­бия или реп­ти­лия? Соб­ст­вен­но, они да­же пу­та­ют зем­но­вод­ных с реп­ти­ли­я­ми, а пре­смы­ка­ю­щих­ся с ам­фи­би­я­ми, и на­обо­рот. Для но­во­при­быв­шей пре­тен­дент­ки на че­ре­па­ху – ба­ле­ри­ны – че­ре­па­ха во­об­ще то ли ба­лет, то ли опе­ра, то ли пра­во, ко­то­рое она (ба­ле­ри­на) име­ет. И для пер­во­го по­ку­па­те­ля – офи­це­ра – че­ре­па­ха во вре­мя дей­ст­вия пье­сы пра­во. А для по­до­спев­ше­го по вы­зо­ву вет­в­ра­ча – очень стран­ное жи­вот­ное. А мо­жет, че­ре­па­ха – вещь? Лю­с­т­ра, к при­ме­ру. Или гор­шок. Воз­мож­но так­же, что ни­ка­кой че­ре­па­хи уже и нет во­все, а есть фан­том по име­ни че­ре­па­ха. Толь­ко, опять же, где этот фан­том на­хо­дит­ся?.. В го­ло­вах? В ре­аль­но­с­ти?..

На на­ших гла­зах обык­но­вен­ная и не­со­мнен­ная че­ре­па­ха, мир­но жу­ю­щая ка­пу­ст­ный лист, на­чи­на­ет раз­два­и­вать­ся, рас­чет­ве­рять­ся, де­лить­ся на мно­же­ст­во не­ве­ро­ят­ных, про­из­воль­ных, раз­роз­нен­ных сущ­но­с­тей. И впол­не за­ко­но­мер­но, что фи­зи­че­с­ким след­ст­ви­ем всех этих (пси­хо­ло­ги­че­с­ких? со­ци­аль­ных? ин­тел­лек­ту­аль­ных?) ме­та­мор­фоз-му­та­ций ста­но­вит­ся па­де­ние че­ре­па­хи на пол и её трес­нув­ший пан­цирь. И те­перь – она сно­ва че­ре­па­ха, с ней опять всё по­нят­но. А вот как быть со скло­нив­ши­ми­ся над ней?..

По­ста­нов­щик пье­сы «Двое за­пла­кан­ных…» мог бы про­длить и уси­лить ме­та­фо­ру Бе­ре­зов­ской сле­ду­ю­щим «фо­ку­сом-по­ку­сом»: в по­след­ний мо­мент пе­ред па­де­ни­ем че­ре­па­ха в ру­ках пер­со­на­жей не­за­мет­но для зри­те­ля под­ме­ня­ет­ся ке­ра­ми­че­с­кой фи­гу­рой че­ло­ве­ка – эту ста­ту­эт­ку ро­ня­ют и раз­би­ва­ют, вме­с­то че­ре­па­хи, и пы­та­ют­ся со­сты­ко­вать ос­кол­ки, а да­лее, при по­яв­ле­нии вра­ча, дей­ст­вие, как преж­де, вер­шит­ся над на­сто­я­щей, жи­вой че­ре­па­хой. Ес­ли ко­му-то сей ход по­ка­жет­ся то­пор­ным, пусть по­про­бу­ет уве­рен­но от­ве­тить на во­прос: кто, кро­ме че­ре­па­хи и раз­би­той фи­гур­ки, на сце­не: реп­ти­лии? ам­фи­бии? пре­смы­ка­ю­щи­е­ся? лю­ди? офи­це­ры? ба­ле­ри­ны? сту­ден­ты? И: что оз­на­ча­ет каж­дое из этих оп­ре­де­ле­ний?..

Так, под ви­дом рас­хо­жей жи­тей­ской сцен­ки, мо­ло­дой, но уме­лый ху­дож­ник М.Бе­ре­зов­ская пунк­тир­но ста­вит пе­ред на­ми не­что боль­шее, при­от­кры­вая ко­с­мос бы­тия во­об­ще и ха­ос че­ло­ве­че­с­ко­го бы­тия в ча­ст­но­с­ти. Ли­те­ра­тур­ные об­раз­цы, не чуж­дые её про­из­ве­де­нию, мно­го­раз­лич­ны, и от­но­ше­ния её пье­сы с ни­ми име­ют дво­я­кий ха­рак­тер при­тя­же­ния-от­тал­ки­ва­ния. Рус­ская клас­си­ка? Да: со­дер­жа­ние, сцеп­ле­ние по­ло­же­ний, «кровь со­бы­тий». Мож­но вспом­нить «Вер­но­го Рус­ла­на» Вла­ди­мо­ва, вспять от Вла­ди­мо­ва – Горь­ко­го. До­сто­ев­ский? Ко­неч­но, ибо все­о­хва­тен. Го­голь пе­тер­бург­ских по­ве­с­тей, «Ши­не­ли»? Впол­не… Особ­ня­ком – Цве­та­е­ва, с её без­мер­ной «со­ба­че­с­тью», «ко­ша­че­с­тью», «по­эт­но­с­тью». Мо­жет, и «че­ре­па­шесть» у М.И. най­дёт­ся, ес­ли по­ис­кать… Со­чи­не­ние Бе­ре­зов­ской при­тя­ги­ва­ет к се­бе клас­си­че­с­кие во­про­сы род­ной сло­вес­но­с­ти. Но, при­тя­ну­тые, они на­хо­дят на текст, как ко­са на ка­мень. По­то­му что ис­пол­не­ние пье­сы, под­ход ав­то­ра к ма­те­ри­а­лу – бли­же к за­пад­но­е­в­ро­пей­ской тра­ди­ции, в той её ча­с­ти, что име­ну­ет­ся те­а­т­ром аб­сур­да. Нет, прав­да: есть что-то бек­ке­тов­ское во всех этих раз­го­во­рах, пре­пи­ра­тель­ст­вах в от­сут­ст­вие яв­ных и су­ще­ст­вен­ных пре­пон, за­го­ва­ри­ва­ни­ях, ког­да, вро­де бы, го­во­рят о чём-то, а по­том чув­ст­ву­ешь: ни о чём, а по­том сно­ва – че­рез ни о чём – те­бе ка­жет­ся, что о чём-то, но уже о дру­гом и по-дру­го­му. И у Бе­ре­зов­ской, точ­но у ино­ст­ран­ки, нет от­ве­тов на со­пря­жён­ные с пье­сой рус­ские во­про­сы. А меж­ду тем, гло­баль­ный рус­ский – в ли­те­ра­ту­ре – во­прос все­гда идёт од­но­вре­мен­но с от­ве­том: пусть не вы­ска­зан­ным пря­мо, но – под­ра­зу­ме­ва­е­мым, но – же­лан­ным. И гло­баль­ный рус­ский во­прос – он с на­жи­мом, он про­из­но­сит­ся по­вы­шен­ным то­ном. А М.Бе­ре­зов­ская го­лос не фор­си­ру­ет, но нуж­но ска­зать, что вот эта по­эти­ка аб­сур­да, мо­жет, и не­воль­но, не­ча­ян­но пе­ре­не­сён­ная ею на род­ную поч­ву, смо­т­рит­ся здесь впол­не ес­те­ст­вен­но, слов­но тут и про­из­ра­с­та­ла ис­ко­ни в та­кой, а не толь­ко в го­го­лев­ско-до­сто­ев­ской, раз­но­вид­но­с­ти. (Хм! Да про­из­ра­с­та­ла же и до Бе­ре­зов­ской, ко­неч­но: возь­ми­те обэ­ри­у­тов, возь­ми­те «Но­ев ков­чег» Пла­то­но­ва!) Но ведь рус­ские не­ле­по­с­ти – всем не­ле­по­с­тям не­ле­по­с­ти. Ибо ко­ре­нят­ся да­же в са­мом низ­мен­ном бы­ту, в про­зе на­род­но­го по­всед­не­вья, в ве­щах, а не в од­них лишь за­тей­ли­вых го­ло­вах фи­ло­со­фов и по­этов. Что Ма­рия Бе­ре­зов­ская, впи­тав и сча­ст­ли­во со­еди­нив луч­шее и из рус­ской, и из ми­ро­вой ли­те­ра­ту­ры, нам и по­ка­зы­ва­ет сво­им рус­ско-ев­ро­пей­ским пись­мом. А ещё, чи­тая Бе­ре­зов­скую, по­че­му-то вспо­ми­на­ешь став­ше­го весь­ма по­пу­ляр­ным в Рос­сии «Го­луб­чи­ка» Эми­ля Ажа­ра (Ро­ме­на Га­ри) и аме­ри­кан­ца Стейн­бе­ка (ко­е­му за­го­ло­вок этой ста­тьи – поч­ти­тель­ный при­вет) с его «О мы­шах и лю­дях», пе­ре­ве­дён­ной в по­ста­нов­ку и лег­ко при­жив­шей­ся на си­бир­ской сце­не, в рус­ских серд­цах.

На­чи­тан­ная де­воч­ка из пи­са­тель­ско-жур­на­лист­ской се­мьи, из ве­те­ри­нар­но­го круж­ка, ра­но взяв­шая пе­ро не толь­ко по школь­ной на­доб­но­с­ти («Двое за­пла­кан­ных…» – пер­вая пье­са Ма­рии, на­пи­сан­ная ею в 18 лет, имен­но по­это­му она ин­те­рес­на и сей­час, ког­да в твор­че­с­ком ак­ти­ве ав­то­ра уже три дра­ма­ти­че­с­ких про­из­ве­де­ния), сту­дент­ка се­ми­на­ра Рус­ла­на Ки­ре­е­ва в Ли­те­ра­тур­ном ин­сти­ту­те, Бе­ре­зов­ская зна­ет, и то не на­вер­ня­ка, и то шат­ко: вот – че­ре­па­ха, вот – хо­мяк, вот – ры­ба. А что есть че­ло­век, и че­ло­ве­ки ли ок­ру­жа­ю­щие её дву­но­гие го­во­ря­щие су­ще­ст­ва – она по­ка не зна­ет. За от­сут­ст­ви­ем про­сто­го, мо­но­лит­но­го и бес­спор­но­го ма­те­ри­а­ла для та­ко­го зна­ния. Это – че­ст­но, это хо­ро­шее на­ча­ло для пи­са­те­ля. Ког­да ты не Гос­подь Бог, не Лев Тол­стой и да­же не Карл Лин­ней.

«Двое за­пла­кан­ных» и «че­ре­па­ха». Кто из них кто? Мо­жет, все они – реп­ти­лии, мо­жет, кто-то из них – ам­фи­бия, а кто-то – зем­но­вод­ное… тьфу ты, пре­смы­ка­ю­ще­е­ся то есть…

М.Бе­ре­зов­ская не вос­кли­ца­ет, как Горь­кий: «Что вы сде­ла­ли, гос­по­да?!» (а вдруг они и не гос­по­да во­все, и да­же не то­ва­ри­щи?). Она спо­кой­но, про­сто, оча­ро­ва­тель­но, по-до­б­ро­му, как ре­бё­нок, спра­ши­ва­ет: «Ты – кто?..» И ждёт от­ве­та.

Мы долж­ны быть бла­го­дар­ны Ма­рии Бе­ре­зов­ской за этот не­гром­кий во­прос-удив­ле­ние, об­ра­щён­ный ко всем нам – к каж­до­му из нас.


Виктор БОГДАНОВ,
г. ОМСК




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования