Архив : №30. 27.07.2012

Как победить коррупцию?

На прошедшем в Москве (в парке Коломенское) фестивале «Пикник «Афиши» 2012» молодёжь не только развлекали и кормили, но и пытались интеллектуально и духовно обогащать. В зоне так называемого Социального сада (Social garden) на символических картонных деревцах различные организации и проекты представляли свои общественные инициативы (от сбора средств на лечение детей, больных онкологией, до мероприятий по защите природы от «Гринпис»). Меня заинтересовал семинар под громким названием «Как победить коррупцию в России?», на котором своим опытом и знаниями поделилась руководитель Центра антикоррупционных исследований и инициатив «Трансперенси Интернешнл Россия» Елена Панфилова.

 

– На са­мом де­ле «Как по­бе­дить кор­руп­цию» – это не очень пра­виль­ное на­зва­ние. Ко­неч­но, мы ни­ко­го не по­бе­дим в обо­зри­мом бу­ду­щем. Но про­ти­во­дей­ст­во­вать, как-то умень­шать дав­ле­ние этих упы­рей в по­го­нах (и без) на на­шу жизнь мы мо­жем. Пер­вая про­бле­ма здесь в том, что кто-то хо­чет бо­роть­ся с кор­руп­ци­ей, а кто-то хо­чет бо­роть­ся с кор­руп­ци­о­не­ра­ми. Сто­ит вни­ма­тель­но вгля­деть­ся в эту раз­вил­ку: од­но де­ло – по­са­дить кон­крет­но­го кор­руп­ци­о­не­ра в тюрь­му, а дру­гое – ми­ни­ми­зи­ро­вать са­ми по­вто­ря­ю­щи­е­ся кор­руп­ци­он­ные яв­ле­ния. Важ­но сра­зу оп­ре­де­лить­ся, по­то­му что это два аб­со­лют­но раз­ных ви­да де­я­тель­но­с­ти. Пер­вым из них за­ни­ма­ют­ся до­воль­но мно­гие: к при­ме­ру, «Русь си­дя­щая» – они го­ня­ют­ся за кон­крет­ны­ми людь­ми, ко­то­рые упек­ли ко­го-то в тюрь­му, и пы­та­ют­ся при­влечь их к от­вет­ст­вен­но­с­ти. Тот же Лё­ша На­валь­ный то­же хо­чет кон­крет­ных лю­дей, ко­то­рые где-то умык­ну­ли на­род­ные день­ги, при­влечь к от­вет­ст­вен­но­с­ти. Где-то по хо­ду этой де­я­тель­но­с­ти ино­гда воз­ни­ка­ют идеи, ко­то­рые мо­гут и си­с­тем­ную кор­руп­цию сни­зить, но в прин­ци­пе борь­ба с кон­крет­ны­ми кор­руп­ци­о­не­ра­ми – это от­дель­ный вид де­я­тель­но­с­ти. А борь­ба с кор­руп­ци­ей – это ког­да ты пы­та­ешь­ся уб­рать у на­ших чи­нов­ни­ков, су­дей ка­кие-то яв­ле­ния или при­выч­ки, ко­то­рые ре­гу­ляр­но по­вто­ря­ют­ся.

– От­ку­да во­об­ще воз­ни­ка­ет кор­руп­ция?

– Это об­ласть пе­ре­се­че­ния трёх яв­ле­ний – алч­но­с­ти, воз­мож­но­с­тей и от­сут­ст­вия кон­тро­ля. То есть ес­ли в об­ще­ст­ве по­яв­ля­ют­ся лю­ди, у ко­то­рых, во-пер­вых, есть со­от­вет­ст­ву­ю­щая склон­ность (по­то­му что всё-та­ки бы­ва­ют и та­кие лю­ди, ко­то­рым не нуж­но чу­жо­го), во-вто­рых, у них воз­ни­ка­ют воз­мож­но­с­ти (на­при­мер, че­ло­век си­дит на та­ком ме­с­те, для ко­то­ро­го про­це­ду­ры не про­пи­са­ны: он сам при­ни­ма­ет ре­ше­ния, он мо­жет раз­ре­шить или за­пре­тить) и при всём при этом за ни­ми не ор­га­ни­зо­ван кон­троль – при сте­че­нии этих трёх об­сто­я­тельств и воз­ни­ка­ет кор­руп­ция. И на­ша за­да­ча – по­вли­ять на умень­ше­ние раз­ме­ра каж­до­го из этих яв­ле­ний, что­бы ми­ни­ми­зи­ро­вать об­ласть их пе­ре­се­че­ния. Ес­ли мы у этих упы­рей от­гры­зём в каж­дой из трёх об­ла­с­тей хо­тя бы чуть-чуть – уже бу­дет хо­ро­шо. Чуть боль­ше кон­тро­ля, чуть мень­ше алч­но­с­ти, чуть мень­ше воз­мож­но­с­тей. Мы долж­ны за­би­рать у них по­нем­нож­ку, по ку­соч­ку. Что де­лать с алч­но­с­тью? Я ска­жу ка­кие-то ба­наль­но­с­ти про вос­пи­та­ние, про се­мью, про мо­раль. То, что на ан­г­лий­ском язы­ке мы на­зы­ва­ем од­ним сло­вом «integrity» («вклю­чён­ность», «по­ря­доч­ность», «цель­ность»). У нас все меж­ду­на­род­ные до­ку­мен­ты по про­ти­во­дей­ст­вию кор­руп­ции на­зы­ва­ют­ся «public integrity». Мы мо­жем толь­ко рас­ска­зы­вать, как это пло­хо.

– А что мож­но сде­лать с «воз­мож­но­с­тя­ми»?

– Воз­мож­но­с­ти – это не­до­ста­точ­но про­пи­сан­ные пра­ви­ла на­ших от­но­ше­ний с чи­нов­ни­ка­ми. На­при­мер, как в ис­то­рии с из­ве­ст­ным пред­при­ни­ма­те­лем Иль­ёй Ха­д­ри­ко­вым. У не­го бы­ла ком­па­ния, где лю­ди с 1991 го­да ши­ли уни­фор­му – для вра­чей, для су­пер­мар­ке­тов и т.д. В один пре­крас­ный день к не­му при­хо­дит по­ли­ция и го­во­рит: «У нас есть ин­фор­ма­ция, что всё про­грамм­ное обо­ру­до­ва­ние на ва­ших ком­пью­те­рах не­ли­цен­зи­ро­ван­ное, у вас нет ко­пи­рай­та…» Илья го­во­рит: «Вот, у ме­ня есть ли­цен­зия «Май­кро­софт» – всё как по­ло­же­но...» Ему от­ве­ча­ют: «Да, ко­неч­но, за­ме­ча­тель­но, мы вам ве­рим, но мы долж­ны про­ве­рить». А пра­ви­ла про­ве­де­ния про­це­ду­ры со­став­ле­ны так, что про­вер­ка про­из­во­дит­ся «ли­бо на ме­с­те, ли­бо в со­от­вет­ст­ву­ю­щем по­ли­цей­ском де­пар­та­мен­те в те­че­ние трид­ца­ти дней». Но вы по­ни­ма­е­те, что та­кое для ма­ло­го биз­не­са все ком­пью­те­ры (бух­гал­тер­ские, ка­д­ро­вые, с про­из­вод­ст­вен­ной до­ку­мен­та­ци­ей) за­брать на трид­цать дней?! И они го­во­рят: «Так что вы вы­би­рай­те – на ме­с­те (и ри­су­ет на бу­маж­ке «50 тыс.») или (по про­це­ду­ре же, всё ле­галь­но) мы за­би­ра­ем ком­пью­те­ры на трид­цать дней в свой де­пар­та­мент про­ве­рять ва­ши ли­цен­зии?» Это и есть воз­мож­но­с­ти – дыр­ки в за­ко­но­да­тель­ст­ве или в про­це­ду­рах, ко­то­рые со­зда­ют пред­мет тор­га. Со­от­вет­ст­вен­но, что мы де­ла­ем в пла­не воз­мож­но­с­тей? Мы хо­дим и про­ве­ря­ем и ре­гу­ляр­но при­ста­ём ко всем. Это мо­ни­то­ринг и ини­ци­и­ро­ва­ние ка­ких-то из­ме­не­ний. Но са­мое важ­ное для всех нас в на­шей де­я­тель­но­с­ти – уб­рать от­сут­ст­вие кон­тро­ля. То есть вы­ра­с­тить так мно­го са­мо­го раз­но­го кон­тро­ля, что­бы фак­ти­че­с­ки об­ло­жить со всех сто­рон тех, кто пы­та­ет­ся по­лу­чать кор­руп­ци­он­ную рен­ту. Во­об­ще, лю­бой ан­ти­кор­руп­ци­он­ный кон­троль мо­жет быть вну­т­рен­ним и внеш­ним. Мы че­рез ра­бо­ту с «воз­мож­но­с­тя­ми» пы­та­ем­ся за­ста­вить их за­ве­с­ти ка­кой-то вну­т­рен­ний кон­троль, по­то­му что вну­т­рен­ний кон­троль луч­ше. Это вто­рое важ­ное пра­ви­ло (пер­вое – раз­ли­че­ние борь­бы с кор­руп­ци­ей и борь­бы с кор­руп­ци­о­не­ра­ми): воз­мож­но­с­ти граж­дан­ско­го об­ще­ст­ва для про­ти­во­дей­ст­вия кор­руп­ции страш­но ог­ра­ни­че­ны. Мы (граж­дан­ские ак­ти­ви­с­ты вро­де Лё­ши На­валь­но­го) не об­ла­да­ем пра­вом са­жать ко­го-ни­будь в тюрь­му или за­кры­вать уч­реж­де­ния, ко­то­рые, с на­шей точ­ки зре­ния, то­таль­но кор­рум­пи­ро­ва­ны. Мы не мо­жем от­ме­нить тот или иной де­пар­та­мент, мы мо­жем толь­ко опи­сать всё это. А по­том при­хо­дят на­ши сто­рон­ни­ки и спра­ши­ва­ют: «Лен, а где по­сад­ки-то?» У На­валь­но­го в его бло­ге пи­шут: «Лёш, а где по­сад­ки-то? Ты же всё опи­сал!» На­до быть край­не ре­а­ли­с­тич­ны­ми в том, что мы спо­соб­ны сде­лать. Толь­ко го­су­дар­ст­во, к со­жа­ле­нию или к сча­с­тью, име­ет пра­во на ле­ги­тим­ное при­ме­не­ние пра­во­во­го на­си­лия. Толь­ко про­ку­рор мо­жет под­пи­сать со­от­вет­ст­ву­ю­щий до­ку­мент.

– Но мы мо­жем воз­бу­дить про­ку­рор­скую про­вер­ку.

– Мы мо­жем. Но при этом на­до от­да­вать се­бе от­чёт о гра­ни­цах воз­мож­но­го в си­с­тем­но кор­рум­пи­ро­ван­ном го­су­дар­ст­ве. У нас от­сут­ст­ву­ет пра­во­вая нор­ма при­вле­че­ния от­вет­ст­вен­но­с­ти по кор­руп­ци­он­ным де­лам в за­щи­ту об­ще­ст­вен­но­го ин­те­ре­са. Та­кая за­щи­та у нас есть толь­ко в за­ко­но­да­тель­ст­ве по за­щи­те прав по­тре­би­те­ля. То есть ес­ли мы все вме­с­те тра­ва­нём­ся тух­лой се­лёд­кой, куп­лен­ной в су­пер­мар­ке­те, мы мо­жем в за­щи­ту на­ших сов­ме­ст­ных ин­те­ре­сов воз­бу­дить иск. А ес­ли мы все вме­с­те по­ст­ра­да­ем от дей­ст­вий ка­ко­го-то чи­нов­ни­ка, то, к со­жа­ле­нию, на этот слу­чай та­кой нор­мы нет. Мы не мо­жем по­дать кол­лек­тив­ный иск в за­щи­ту ин­те­ре­сов на­ро­да или груп­пы лю­дей в Рос­сий­ской Фе­де­ра­ции.

– А по­че­му луч­ше вну­т­рен­ний кон­троль?

– Про­сто по­то­му что в нор­маль­ном го­су­дар­ст­ве вну­т­рен­ний кон­троль ра­бо­та­ет за счёт сдер­жек и про­ти­во­ве­сов, в нём пред­став­ле­ны раз­ные си­лы и ин­те­ре­сы. Это, на­при­мер, пар­ла­мент­ские рас­сле­до­ва­ния, ко­то­рые осу­ще­ств­ля­ют раз­ные фрак­ции. Они все друг дру­га не­на­ви­дят и, со­от­вет­ст­вен­но, не да­ют спу­с­ку «не­го­дя­ям» во «вра­жь­их ста­нах». Счёт­ная па­ла­та в нор­маль­ном го­су­дар­ст­ве – это го­су­дар­ст­вен­ный вну­т­рен­ний кон­троль, ко­то­рый то­же по­ст­ро­ен на сдерж­ках и про­ти­во­ве­сах раз­но­бор­ст­ву­ю­щих пар­тий: од­на пар­тия на­зна­ча­ет трёх ау­ди­то­ров, дру­гая, тре­тья… Они все друг дру­га не силь­но лю­бят, у них про­ис­хо­дит по­ли­ти­че­с­кая борь­ба – и по­это­му они друг за дру­гом сле­дят, ре­а­ли­зуя ле­ги­тим­ное при­ме­не­ние пра­ва.

– Что вы ду­ма­е­те про двад­ца­тую ста­тью кон­вен­ции ООН про­тив кор­руп­ции?

– Как я уже ска­за­ла, по­ли­ти­че­с­кая борь­ба – луч­шее ан­ти­кор­руп­ци­он­ное сред­ст­во. На днях за­вя­зал­ся сло­вес­ный пинг-понг меж­ду де­пу­та­том По­но­ма­рё­вым («Спра­вед­ли­вая Рос­сия») и де­пу­та­том Же­лез­ня­ком («Еди­ная Рос­сия»), где они, пы­та­ясь «пнуть» друг дру­га «по­боль­нее», до­го­во­ри­лись до то­го, что обя­жут де­пу­та­тов пуб­ли­ко­вать свои сче­та и соб­ст­вен­ность за ру­бе­жом. «А у вас есть соб­ст­вен­ность за ру­бе­жом!» – «Нет, это у вас соб­ст­вен­ность за ру­бе­жом!» Мы при­та­и­лись, си­дим не ды­ша, по­то­му что это как раз то, че­го мы так дол­го до­би­ва­лись... В прин­ци­пе, ес­ли де­ло пой­дёт так, как они пред­ла­га­ют, ос­та­нет­ся пол­ша­га до ре­а­ли­за­ции без ра­ти­фи­ка­ции этой са­мой ста­тьи двад­ца­той кон­вен­ции ООН, ко­то­рая го­во­рит о вве­де­нии уго­лов­ной от­вет­ст­вен­но­с­ти за не­за­кон­ное обо­га­ще­ние, то есть за на­ли­чие у пуб­лич­но­го долж­но­ст­но­го ли­ца средств и иму­ще­ст­ва, по­яв­ле­ние ко­то­рых он не мо­жет ра­зум­но обос­но­вать. И ес­ли они друг у дру­га най­дут сче­та за ру­бе­жом, что они с ни­ми бу­дут де­лать? Не де­лить­ся же меж­ду со­бой? По­лу­ча­ет­ся, что они этой сво­ей по­ли­ти­че­с­кой борь­бой на­чи­на­ют се­бя за­го­нять в двад­ца­тую ста­тью – не по фор­ме (они это­го, ко­неч­но, так не на­зы­ва­ют), но по су­ти.

– А что ка­са­ет­ся внеш­не­го кон­тро­ля?

– Выс­шая фор­ма ан­ти­кор­руп­ци­он­но­го кон­тро­ля (мне во­об­ще-то ве­ле­ли не го­во­рить это­го) – это вы­бо­ры. Нет бо­лее вы­со­кой фор­мы граж­дан­ско­го кон­тро­ля. На са­мом де­ле, вы­бо­ры (рав­ные и че­ст­ные) – это един­ст­вен­ный ин­ст­ру­мент пре­дот­вра­ще­ния кон­сер­ва­ции кор­рум­пи­ро­ван­ных элит. Осо­бен­но на ме­ст­ном уров­не. До­пу­с­тим, не нра­вит­ся, как наш гла­ва му­ни­ци­па­ли­те­та ор­га­ни­зо­вал вы­воз му­со­ра. Как мы ему мо­жем со­об­щить об этом? Не из­брать в сле­ду­ю­щий раз. Да, не факт, что сле­ду­ю­щий бу­дет луч­ше. Но мы его по­том то­же не из­бе­рём. И так – че­рез про­бы и ошиб­ки – мы най­дём то­го, кто по­ни­ма­ет на­ши по­треб­но­с­ти. То есть вы­бо­ры – это не иде­о­ло­гия, это чи­с­той во­ды ан­ти­кор­руп­ция в при­клад­ном смыс­ле это­го сло­ва: мы ищем тех лю­дей, ко­то­рые нам этот ком­плекс по­мо­га­ют раз­ру­шить. Ещё од­на важ­ная фор­ма внеш­не­го кон­тро­ля – это рас­сле­до­ва­тель­ская жур­на­ли­с­ти­ка. Это во­об­ще фун­да­мен­таль­ная вещь в лю­бом го­су­дар­ст­ве, по­то­му что жур­на­ли­с­ти­ка – ме­ди­а­тор меж­ду вла­с­тью и об­ще­ст­вом. Но у нас рас­сле­до­ва­тель­ская жур­на­ли­с­ти­ка, к со­жа­ле­нию, умер­ла. При­чём умер­ла она по двум при­чи­нам. С од­ной сто­ро­ны, к со­жа­ле­нию, фи­зи­че­с­ки умер­ла: я на­пом­ню, Юрий Ще­ко­чи­хин по­гиб, Ан­на По­лит­ков­ская по­гиб­ла, очень мно­гие по­гиб­ли. И они про­дол­жа­ют по­ги­бать – те, кто уме­ет де­лать жур­на­лист­ские рас­сле­до­ва­ния. А дру­гая часть лю­дей – про­сто ви­дит, что это бес­смыс­лен­но. Как го­во­рит об­ла­да­тель, кста­ти, на­шей пре­мии за луч­шие жур­на­лист­ские рас­сле­до­ва­ния Ро­ман Шлей­нов, ко­то­рый рань­ше ра­бо­тал в «Но­вой га­зе­те», а те­перь в «Ве­до­мо­с­тях»: «Лен, ты зна­ешь, ка­кое-то стран­ное ощу­ще­ние. Да­же ес­ли я опуб­ли­кую фо­то­гра­фию ка­ко­го-то Ва­си­лия Ва­си­ль­е­ви­ча с че­мо­да­на­ми на по­ро­ге вил­лы, ко­то­рой у не­го нет в дек­ла­ра­ции, все ска­жут: ну, что, мо­ло­дец му­жик, от­лич­но ус­т­ро­ил­ся. И ни­че­го не бу­дет». То есть не воз­буж­да­ют­ся ни­ка­кие про­це­ду­ры со сто­ро­ны го­су­дар­ст­вен­ных ор­га­нов. Это слу­ча­ет­ся ино­гда вдруг по сте­че­нию ка­ких-то об­сто­я­тельств, но край­не ред­ко. И по­след­нее – это пря­мой граж­дан­ский кон­троль. И тут бес­ко­неч­ное по­ле для де­я­тель­но­с­ти. Это мо­гут быть ака­де­ми­че­с­кие ис­сле­до­ва­ния вро­де то­го, что сде­ла­ли мы: «Сколь­ко кор­руп­ции в ли­т­ре мо­ло­ка?». Вы же зна­е­те, что очень ча­с­то бы­ва­ют лю­ди, ко­то­рые че­ст­но от­ве­ча­ют в ан­ке­тах: «Я с кор­руп­ци­ей в РФ не стал­ки­вал­ся, взя­ток не да­вал, по­это­му кор­руп­ции не так мно­го, как вы го­во­ри­те». К нам при­хо­дят и го­во­рят: «Нет у нас та­кой кор­руп­ции!» Тог­да мы спра­ши­ва­ем: «А по ка­кой це­не по­след­ний раз вы в су­пер­мар­ке­те ку­пи­ли па­кет мо­ло­ка?» До­пу­с­тим, 50 руб­лей. И мы по­ка­зы­ва­ем ис­сле­до­ва­ние (ака­де­ми­че­с­кое), в ко­то­ром про­ве­ли оп­рос всех – от ко­ро­вы (че­рез фер­му) до су­пер­мар­ке­тов – с во­про­сом: «Сколь­ко вы пла­ти­те за со­гла­со­ва­ние, раз­ре­ше­ние в ад­ми­ни­с­т­ра­тив­ном сек­то­ре?» А ведь биз­нес не за­ни­ма­ет­ся бла­го­тво­ри­тель­но­с­тью, и всё, что они пла­тят, за­кла­ды­ва­ет­ся в це­ну. И вы­яс­ни­лось, до­ро­гие граж­да­не-то­ва­ри­щи, что лю­бой из нас каж­дый раз, по­ку­пая па­кет мо­ло­ка, пят­над­цать-двад­цать про­цен­тов пла­тит на по­кры­тие убыт­ков биз­не­са от кор­руп­ции. Так что в это во­вле­чён каж­дый.

– Борь­ба с кор­руп­ци­ей ка­жет­ся очень ин­те­рес­ной, в этом есть своя ро­ман­ти­ка. На­вер­ное, к вам ус­т­рем­ля­ет­ся мо­ло­дёжь для уча­с­тия в ан­ти­кор­руп­ци­он­ных ини­ци­а­ти­вах?

– На­до очень хо­ро­шо по­ни­мать, что на­сто­я­щая борь­ба с кор­руп­ци­ей край­не уны­лое и не­па­фос­ное де­ло. Это край­не уто­ми­тель­ное си­де­ние за сто­лом с бу­маж­ка­ми в по­ис­ках кон­цов – не­де­лю, две, три, ме­сяц… Мно­гим ка­жет­ся, что борь­ба с кор­руп­ци­ей – это «Ага-га! Пер­вая стра­ни­ца «Ком­мер­сан­та»! Ты на бе­лом ко­не сей­час всех ра­зоб­ла­чишь!». Но я вам на­пом­ню, кто по­са­дил Аль Ка­по­не – один ау­ди­тор из на­ло­го­вой ин­спек­ции, ко­то­рый си­дел с его бу­маж­ка­ми сем­над­цать ме­ся­цев. Сем­над­цать ме­ся­цев – из ко­ло­ноч­ки в ко­ло­ноч­ку! Ни­ка­ко­го па­фо­са. А по­том – ре­зуль­тат. Но, к со­жа­ле­нию, граж­дан­ско­му кон­тро­лю свой­ст­вен­но стрем­ле­ние к па­фо­су: уви­де­ли что-то – и сра­зу по­бе­жа­ли, раз­ма­хи­вая ру­ка­ми: «мы на­шли кор­руп­цию»! А по­ка ты бе­жишь с этим флаж­ком, те, ко­го ты ра­зоб­ла­чал, бы­с­т­рень­ко, поль­зу­ясь та­кой воз­мож­но­с­тью, всё за­шпак­ле­ва­ли – и ты опять ни­ко­го не при­влёк к от­вет­ст­вен­но­с­ти. По­это­му на­до по­мнить, что на­сто­я­щая борь­ба с кор­руп­ци­ей очень ак­ку­рат­ная, очень се­рь­ёз­ная, очень про­фес­си­о­наль­ная ра­бо­та. 

Записал Евгений БОГАЧКОВ