Архив : №07. 15.02.2013
Где вызревает свобода
В Москве открылась выставка «Жизнь как форма» (Кочевая версия), которую стоит посетить просто как уникальное пространство общения тех людей, что год назад наводнили Болотную площадь. Место это уже знакомо тем москвичам, которые бывают в «Фаланстере» и подобных местах и зимой 2010-го были тут же этажом выше на книжной ярмарке. Потихоньку левая субкультура (а по сути контркультура, вытесняющая буржуазность из системы ценностей) DIY («сделай сам» – помните такой детский советский лозунг) принимается в столице сырьевой империи. Собственно, это и не выставка в привычном понимании – пришедший что-то скушать глазами, натюрморты и прочее, решил бы, что не туда попал. Завод какой-то, перешедший в руки революционной интеллигенции. И в этом вся соль: ибо пространство центра творческих индустрий FАБRИKA само по себе арт и радикальный реализм постсоветской поры. Буржуи давно сломали бы и это заводское пространство, и подъезды к ним перестроили бы. Так решает рубль, доллар… Но тут пока решаем мы. Именно такое с выставки выносишь ощущение: входишь гостем, выходишь хозяином, соучастником, сотоварищем.
Издали кажется – на заводе забастовка, кто-то толпится у входа, совещается, курит. На рабочих они не похожи, но классово близки – тоже наёмные работники, студенты. Собственно, выставлены в основном, не сильно изменённом постиндустриальными годами зале (лишь выбеленном) – высказывания. Их волонтёры от руки нанесли на белый фон. Это высказывания леворадикалов, чаще на английском. Я бы счёт этот зал – расширенным стендом российской делегации на социальном форуме очередном. Но тут как раз борьба отражена всемирная – с капиталом. Но без плакатов как таковых. Это долгая и тонкая борьба (забавно звучит, но именно так обстоят дела). Всё мелкобуквенно, ненавязчиво. Голоса континентов, теснящих капитал. Несколько экранов транслируют в инсталлированной домашней обстановке с придвинутыми креслами – соцдокументалистику, клипы, анимацию на слова Кирилла Медведева. «С кем вы, мастера культуры?» – эта начитка рэповатого стиха под горьковским заголовком знакома многим по социальным сетям, где распространилась мгновенно. В принципе такую экспозицию мог бы зарядить любой участник левого движения – не обязательно российского социалистического. Есть ДВД, есть коллекция сиди, есть плакаты, открытки, книги, прочие сувениры привезённые с соцфорумов.
А вот и сам Кирилл Медведев – на центральном «холсте» (или как это назвать-то?). Думается, тут товарищи троцкисты постебались над культом личности – поверх как бы улыбающейся, оторванной гранатным взрывом головы поэта изложена история революционного будня... Зал полон знакомых и незнакомых людей (впрочем, тут и незнакомые как-то по родному выглядят, в арафатках и прочих дресс-кодах нового пролетариата). Но я-то спешу к Виктории Ломаско, известной не только левым и не только в России своей искромётной серией зарисовок судебного процесса над организаторами выставки «Запретное искусство» и ещё рядом шедевров репортажной графики. До неё этот жанр вспоминали разве что ближе к 9 мая в связи с Кукрыниксами. А вот народилась же в Серпухове – востроглазая, весёлая, подвижная, очень такая даже советская по одежде, жестам, по мягкости речи…
Её небольшая экспозиция встречает посетителя, размещённая как бы в простенке по пути к цеху, напротив весёлого украинского фотостенда арт-группы «СОСка» и ряда графических портретов героев левой современности. На этот раз Вика выступает как педагог – и правильно, что с работ её воспитанников начинается выставка. Эта небольшая стена с небольшим количеством тарелок (некоторые ближе к тазикам формою) полностью развеивает досужее мнение о гламурности левых и всех их попутчиков из мира искусств. Быть сегодня человеком социалистических убеждений – значит стоять на морозе в одиночных пикетах, что некогда делал тот же Кирилл – эпатировал опошливший Брехта театр лужковского любимца Калягина. Получал хук от охранника, мёрз в «обезьяннике» – так что история, нарисованная над его большой весёлой головой, не такой уж и вымысел… Но этого было бы маловато.
В том-то и дело, что Вика пошла дальше. Можно пнуть в пузо Калягина, чтобы выбить из него Брехта et cetera. Но вот поехать в Можайскую колонию к малолетним убийцам, отбывающим немалые срока – «это современная графика, детка», перефразирую я тут Арса Пегаса. И вот – невероятные, но зримые плоды хождения Вики в народ. На тарелках – почти инопланетных, вследствие неожиданности сюжетов, – и «Спартак-чемпион», и простой пейзаж с пальмами, мрачноватый, такими они из Можайска сквозь снежные пространства кажутся. И «вагина его матери», как заботливо объясняет мне, прикинувшемуся тёмным праведником, Вика – парень устал от постоянной смены любовников своей матерью. Правда, один любовник был художник, он-то и научил парня… Но не нюхать клей и убивать друзей (за что сел), а – рисовать в чём-то итог. Конечно, такое искусство бросятся исследовать психологи. Более того, на практике нам подобное показывали – мне тут упорно видится мозг, а затем уже сюжет-травма…
Конечно, если кто-нибудь попробует эту посуду использовать для еды – то со дна и поднимутся ядовитые, заточенные смыслы. Разве что церковка ещё годится в пищу… Остальное же – вот таким и должно быть искусство отверженных! Помню, посещал я в младшем школьном недолго кружок лепки – там нам предлагали делать миниатюрки в духе камей, на изячных овалах. Я вылепил самолёт «Ишачок», очень тогда увлекался халхингольской тематикой и склеиванием самолётиков сын штурмана В.А. Чёрного. Конечно, даже преступники, даже взаперти – они дети. И дорисовывают на предлагаемых эстетических «овалах» свои игры, спортивные ли, военизированные ли, травмированные ли ранним криминогенным пубертатом… Рядом с тарелками – переписка юных можайских зэков с аргентинскими братьями по положению, её тоже организовала Вика. Вот такие они, современные художницы, на которых норовят катить свои омулёвые бочки традиционалисты и мракобесы, изображённые ими иронически. Могут и зэков научить самовыражаться – это вам не обязательная теперь для тюрем Библия или молельные комнаты, тут как раз и вызревает свобода, тут и укрылась от режимности личность… Аргентинские зэки сеют революционные настроения в сердцах постсоветских поколений – у них-то перманентная революция с девяностых длится. «Мы поднимем криминальный элемент» – говорил-прорицал мой однофамилец Леон, идеолог Махно… Вот и Че нагадал Боливии социализм, только вот не при нём он вызрел.
Вернёмся в цех, тут под главной головой, на которую смотрит и её прототип в окружении девичьего почитания – уже начинается перформанс «It’s hard to be in sombody’s shoes» Хаима Сокола. Продолжатель, по идее, линии Бренера, Кулика, Винника и «Войны», сегодня акционист затронул тему жизни мигрантов. В большой «челночной сумке» принёс он обувь, которую выменял у самых низкооплачиваемых трудяг – часто строителей (это видно по пятнам краски), дворников, землекопов. И примеряет пару за парой. Посидит задумчиво, попереминается – вдумывается в кроссовки или востроносые, популярные у кавказцев и С.Шаргунова ботинки, – и снимает, кладёт рядом. Растёт гора обуви, напоминая то ли Аушвиц, то ли лихие девяностые – да, тут не только личные истории, тут и путь страны нашей, разворованной на частные клочки, на бархатные башмачки…
Это в девяностых надо было бросаться на лобовое стекло голым, цепью звенеть, чтобы заставить задуматься пассажира в мире его индивидуального комфорта о внешних событиях. Сегодня думка уже – общественная. Ботинки сменяют кроссовки, а Сокола сменяет репетиция «Аркадия Коца» (который весной посетит Кривой Рог и Днепропетровск, по приглашению А.Мухарева) и безбрежный водоём общения левых всех мастей, кареглазого сталинца Антона Вотречева и голубоглазой троцкистки Изабель Макгоевой, например, – в опустевшем цехе без рабочих именно на них упала ответственность за будущее России. Им есть чему учить, что рассказать…
Дмитрий ЧЁРНЫЙ
