Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №16. 19.04.2013

На тебя, Господи, уповаем

Впервые в США я попала в двадцатилетнем возрасте, когда ещё сложно осмыслить и понять душевную боль человека, оторванного от Родины, от привычного уклада жизни.

В конце тёплой американской зимы, его величество случай предоставил мне возможность погостить в самом большом и привольном штате богатого континента с непонятным названием Нью-Джерси. С северной стороны город напомнил мне родную Ростовскую область: по обеим сторонам шоссе – белые русские берёзки и одинаково аккуратные деревянные коттеджи, правда, в отличие от некоторых наших дворцов, без основательного фундамента и высоченных кирпичного заборов, а дальше, вплоть до самого горизонта, фермерские поля с лесозащитными полосами.

По мере продвижения к югу ландшафт штата менялся на глазах. После 225-го километра появилось большое разнообразие вечнозелёных кустарников, хвойных деревьев и невиданных размеров редких цветов, как будто я нечаянно попала в дендрарий Черноморского побережья.

Несмотря на то, что численность населения в этом райском уголке даже в те годы была достаточно высокая, чистенькие улицы выглядели, что называется, мёртвыми. Окна домов зашторены модными жалюзи, а копаться на своих сотках для того, чтобы вырастить овощи-фрукты, здесь давно не принято – просторные дворы почти полностью асфальтированы, фасад засажен газонной травкой.

Пробежит через дорогу жирный барсук, их в этих местах было видимо-невидимо! Неожиданно спрыгнет с ветки на плечо пушистая белка, состроит удивлённые глазки, мол, только тебя здесь не хватало, и молниеносно исчезнет в мохнатых еловых лапах. Плавно, как по маслу, проплывёт по гладкому шоссе чистенькая иномарка с тонированными стёклами, и снова воцаряется убаюкивающая тишина. Ходить куда-либо пешком местные жители давно разучились. Уже в то далёкое время у каждого в гараже, обычно оборудованном в подвале дома, стояли сразу несколько автомобилей, и ворота на улицу открывались автоматически, то есть, если вы человек не местный, к тому же, не владеете английским языком, лучше не рискуйте выходить на прогулку без провожатого.

 

Потеряться на безлюдных «стритах» Нью-Джерси можно было запросто, зато вернуться назад целая проблема! Машину никто не остановит, а кричать ау бесполезно, но не будешь же целыми днями торчать дома, когда очень хочется увидеть сразу всю (в тогдашнем моем понятии – богатую и сказочную) Америку!

 

А так как единственная родственница – двоюродная тётя днями трудилась на ферме, я набивала себе шишки, познавая незнакомый мир в одиночку. Однажды случилось мне заблудиться в райском местечке, неподалёку от города Тарфильд штата Нью-Джерси. Надо заметить, что я с детства плохо ориентируюсь на местности, но врождённое любопытство узнать, что там за поворотом каждый раз заставляет меня забыть об осторожности. Пришлось положиться на свои резвые ноги и хорошую зрительную память, но не тут-то было! Как позже выяснилось, я оказалась в квартале, населённом испанцами и португальцами. Если дома этих смуглых красивых людей, хоть чуть отличались друг от друга по форме и количеству этажей, то дворы, ни дать ни взять, братья-близнецы, начиная от невысокого заборчика и асфальтированной дорожки с искусно постриженным вечнозелёным кустарником по обеим сторонам, заканчивая скульптурками птиц и животных сосредоточенных по всему двору и каменным изваянием Девы Марии у входа в жилище.

Долго бы мне пришлось плутать по одинаково бесконечным улицам, если бы не знамение сверху, которое помогло мне не только вернуться к родственникам, но и узнать много интересного о самом большом американском штате и моих соплеменниках, в разное время осевших в Нью-Джерси.

Потратив битых два часа на поиски знакомого дома, я не на шутку испугалась – время близилось к вечеру, а незавидная перспектива заночевать на улице, где не то, что лавочки-скамейки, на которых в России бабушки-старушки щёлкают семечки, даже «пенёчка», чтобы присесть отдохнуть...

Забегая вперёд, оговорюсь, что мои бабушка и дедушка были глубоко верующими людьми, и, не только честно пронесли свой крест через страшные годы безбожия, но научили своих детей и внуков жить по христианским канонам.

Чтобы перевести дух я на минуту остановилась, подняла глаза к небу и невольно прошептала: «Господи, прости меня грешную!» И тут же увидела вдали голубой купол православной церкви, купающийся в золоте лучей заходящего солнца. Все последующие события пошли так, будто кто-то невидимый повёл меня за собой в незнакомый мир эмигрантов, отлучённых от России.

Пытаясь побороть душевное волнение, я вошла в храм, где в этот час шло вечернее богослужение на русском языке и, опустившись на колени, искренне помолилась и поблагодарила «Трёх святителей», в память которых названа церковь. К моему удивлению и несказанной радости, многие из прихожан этой, как я позже узнала, Зарубежной Православной церкви оказались не только русскими по происхождению, но и моими земляками, уроженцами сразу нескольких станиц и городов Ростовской области. Самым значительным человеком для меня стала 65-летняя казачка Мария из Новочеркасска, которая, как оказалось, долгие годы холодной войны между двумя крупными державами пыталась наладить контакты с многочисленными родственниками с Тихого Дона. Эта необыкновенно живая, по-русски хлебосольная женщина помогла мне глубоко вникнуть в суть трагической истории донского казачества…

В домашней обстановке, за чашкой чая, малознакомая пожилая женщина поведала мне о том, как в революционном девятнадцатом большая часть действующих казачьих войск, до фанатизма преданных Царю и Отечеству, эмигрировала в Америку, Францию, Англию и др. страны. Как к началу Великой Отечественной войны многие казаки возвратились на Дон, но так и не смогли до конца понять и принять законы Советской власти и, в который раз, по разным причинам оказались за границей с вечным клеймом – изменник Родины.

Уже на следующий день нашего знакомства Мария, водившая красненький Форд, повезла меня по историческим местам Нью-Джерси: на поразившую и восхитившую моё воображение железную дорогу со сказочно красивыми скоростными поездами, к живописному проливу Ла – Манш, а главное – на могилу генерал-майора Деникина перезахороненного на Православном казачьем Свято-Владимирском кладбище в г. Кесвилл. Последние слова генерал-майора были обращены к далёкой Родине: «Жаль не увижу, как Россия спасается?!» (3 октября 2005 года прах Антона Ивановича Деникина и его жены Ксении Васильевны вместе с останками русского философа Ивана Александровича Ильина перезахоронены в Москве на Донском кладбище).

По дороге моя неутомимая землячка продолжила своё невесёлое повествование о том, что непроходящая тоска по родным и близким, по милому сердцу Донскому краю объединила казаков-эмигрантов в одну дружную семью. О том, как выносливый русских характер и крепкая вера в Бога помогли переселенцам собраться с духом и не только осесть и обосноваться в непривычной обстановке, но построить собственные производства и православные храмы.

 

Долгие годы благодаря покаянным молитвам в доселе действующих храмах сохраняли внутри русских общин чистоту русского языка и казачьи традиции, нарекали детишек чисто русскими именами: Иван, Фёдор, Никита, Мария. Этими именами назвали Мария и её муж Фёдор, бывший есаул Донского казачьего войска, своих четырёх детей.

 

Случайное знакомство супругов произошло в порту столицы США Нью-Йорке – отсюда оба собирались вернуться на Родину в победном 45-м. На то время восемнадцатилетняя Мария, только что освобождённая союзниками из концлагеря, угнанная в рабство фашистскими захватчиками в военном 42-м, была настолько слаба, что более опытный, 32-летний Фёдор, предложил землячке подлечиться в местном госпитале, иначе она бы не перенесла морской качки и умерла бы по дороге. Тогда они ещё не знали, что благодаря судьбоносной встрече оба останутся в живых – все без исключения казаки, достигшие родных берегов, были безжалостно расстреляны прямо на кораблях.

 

Молодой организм, неунывающий характер и наследственная тяга к знаниям помогли Марии быстро поправиться, выучить английский язык, устроиться работать на картонную фабрику, перезнакомиться с эмигрантами первой и второй волны и заняться общественно полезным трудом.

 

У Фёдора адаптация к новой жизни проходила намного сложнее. Ведь в городе Новочеркасске у есаула остались: жена и трое малолетних детей, пожилые родители, большое хозяйство, братья-казаки, любимая лошадь и степные просторы. Молодой цветущий мужчина наотрез отказался учить чужой язык, ушёл в себя, запил горькую и угасал на глазах.

Из посттравматического синдрома вышел благодаря рождению сына, затем дочери. Любовь к маленьким беззащитным карапузикам заставила боевого офицера, что называется, засучить рукава. Фёдор больше не притрагивался к спиртному, нашёл работу по душе, правда, возиться по дому, нянчиться с детьми ему нравилось больше.

Когда старшие дети чуть подросли, супруги решили обзавестись ещё двумя ребятишками.

После благополучного появления на свет мальчиков-близнецов, счастливый отец воплотил в жизнь свою заветную мечту – построил большой светлый дом, а вокруг него плетёный забор.

С годами Фёдор превратился в набожного прихожанином православного храма «Три святителя», и, казалось, смирился с тем, чтобы доживать свой век на чужбине, но до конца своих дней тосковал по малой Родине и не расставался с мечтой побывать в родном краю. Даже в последние минуты жизни, лёжа на смертном одре, он слёзно просил жену и детей не забывать свои корни, добиться визы в Россию и поклониться Тихому дону!

Перед моим вылетом в Москву Мария свозила меня на воскресное служение к настоятелю храма «Три святителя» Ивану, который передал в подарок ростовской церкви «Пресвятой Богородицы» две праздничные ризы и пр. церковную утварь.

Усердно отдавая поклоны всем святым, я от всей души пожелала Царства Небесного рабу Божьему Фёдору, незримое присутствие которого постоянно ощущала рядом с собой.

В огромном красивом аэропорту «Кеннеди» Мария передала мне потёртый конверт с неотправленным посланием.

– Постарайся найти родных Фёдора, – попросила она, – расскажи о его преданности семье и Дону, а ещё – передай последнее письмо; муж писал их на протяжении всей жизни в США, но не отправлял – время было такое – без права переписки.

Минутой позже, усаживаясь в пассажирское кресло, я почувствовала на своей голове лёгкое прикосновение мужской руки и до дрожи в коленках поняла, что непокаянная душа Фёдора, оберегавшая меня три долгих месяца пребывания в штатах, будет «мыкать» горе на чужбине пока не увидит у своей могилы дорогих и близких людей.

С горсткой земли, освящённой в Новочеркасском храме, в холодной и недоступной, но самой желанной Родине-России!


Наталья ЛИТВИНЕНКО,
г. РОСТОВ-на-ДОНУ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования