Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №17. 26.04.2013

Надоело! Жаждем перемен

Девяностые, как бы их ни крыли, и как бы от них ни отворачивались – были стартовой площадкой не только для нынешних мультимиллиардеров, «капитанов российского бизнеса». О, всякая метафора имеет корни!.. Тут вот явственно слышатся «капитаны КВН», что исторически верно было использовано Аксёновым в закатном своём романе, вот только куда капитаны привели не свои личные яхты, а корабль «Постсоветия»? Тогда же, рядом с первыми лимузинами, осваивавшими крутые повороты столицы контрреволюции – ходили и мы, рок-солдатики разной величины. Ходили от одного кассетного ларька к другому, от Горбушки (весь парк у ДК был забит сидисками) к «Союзу», на Арбат, в «Мелодию» по старой памяти. Помню, виниловый диск уже мёртвой «Янки» в 1992-м я покупал в «Молодой гвардии» на втором полупустом этаже спецлитературы – тогда ещё работало сугубо устное, товарищеское «радио», реклама на радио SNC и «Рокс» пестрила иным. Одеты были неброско (косуха – уже роскошь), чаще в джинсу, но и тут мы выискивали индивидуальность стиля (чёрную джинсовую куртку «с проседью» на ярмарке «Коньково»), примерно в это же время деятели шоу-бизнеса выискивали молодые дарования, способные прокормить не только себя, а и их… По клубам, говорят, по школам даже искали – тоже либерал-идеалисты, но волны не политической, а рокынролльной. Они не только свято верили, но уже и попробовали деньги зарабатывать на поющих талантах и бесталанностях – оформлялась ТВ-сцена, а параллельно ей и сцена бывшего Госконцерта, Москонцерта (централизация и тут менялась на нечто фрагментированное, мафиозно-ориентированное) и прочие региональные площадки.

Цинизм продюсеров, ещё дававших тогда пресловутый, из американской мечты «первый шанс» рок-героям, был созвучен наивности-самовлюблённости самих героев – а тусило их столько!.. Впрочем, это наследие тоталитаризма вскоре сократилось вместе с населением РФ до цифры 1939-го года – 140 миллионов… Многих я не просто знал, многих «поддувал» личными надеждами, переписью кассетных альбомов, втискиванием в обоймы, что играли на площадках вроде «Свалки», «Ю-Ту» и «Р-клуба». Но даже это (выступление перед 30-40 друзьями и слушателями других групп обоймы) казалось домотканым подпольщикам восьмидесятых крутизной, до неё не все доползли – хотя тут хватало знания лишь одного номера пейджера абонента «Татьяны». Имелась, например, на начало 90-х великолепная по генезису своему и отсутствию примесей в гитарном бездрайвовом саунде группа «Бродячий Оркестр».  Репетировала в бомбоубежище на окраинах Щелчка («Щёлковская»), пела по-русски, но внутренне слыша исключительно Битлов (хотя возникла одновременно с «Гражданской Обороной» в начале 1980-х). Бывают группы школьные, как мой «Отход», а вот эта была дворовая. Вокал андрЕва (от Andrew, транскрипция) мазал мимо высоких нот, но так самозабвенно и по-битломански, что казалось – вот она, новая «Машина Времени», и с парнями как раз того выпускного возраста, когда берут в звёзды. Андрев Смирнов был весьма одарён, рояль за клавиши терзал умело, а виртуознейший барабанщик, тоже Андрей, но Белов – с задатками манагера. Вот он-то и рассказал, как однажды их прослушивал Айзеншпис.

В этом же зале и я их видел – новое место репетиций, ДК какого-то НИИ на Каховке. Бархатно мягкий зал человек на триста, высокая сцена, рояль… Парни выложились перед сиделым продюсером максимально: похожий на Цветкова-младшего гитарист Лёва, лишь недавно откуда-то доставший стратокастер «Музима» (нелепицы девяностых), покорил мелодизмом не хуже Guns’n’Roses, успевавший от рояля прыгать к микрофонной стойке длиннорукий андрЕв тоже мазал вокалом минимально. Однако приговор продюсера совсем недавно ушедшего из жизни Цоя оказался неожиданным и несоразмерным тем усилиям и талантам, что вкладывали десять лет в группу и выкладывали на сцене парни. Андрюха Белов (ныне буржуй немалый, хозяин автосервиса) так передал мне тот незабвенный вердикт, уже осмысленный «бродягами»: либо на ТВ пробивайся через блат, фестивали и конкурсы, либо айзеншпису продавайся.

 

Поп-са

 

Вот от этого слова, а точнее места, и происходит название жанра, как им ни верти. Какая была тогда альтернатива? Бари Алибасов вообще не скрывал принципы своего кастинга в недавнем интервью: мол, если юнцы начинают ерепениться отговорками про подруг и иную ориентацию, говорю, что одно другому не мешает, одно для выхода, другое для входа. Дашь папику, заработаешь на много подруг. Алчность побеждает невинность. Однако если с «нанайскими мальчиками» всё давно ясно, и тут ощущается порочный хвост советской эстрады, местами все эти феодальные пережитки имевшей, то в девяностых-то выбор был – и выбор это был меж безвестностью и рабством. О творческих союзах в духе Верлена и Рембо тут стоит забыть (кстати, активным, в отличие от Бари, там был Рембо) – это именно рабство, первично выраженное в половом плане. Чтоб знали своё место. Дающий стартовый капитал, пропихивающий на ТВ и в уши современников твои (а чаще – свои, тобой лишь спетые) песни папик – уж должен иметь хотя бы это взамен, а лучше целый голубой гарем?

Шла параллельно с приватизацией борьба за эфирное время, и за прописку в ушах современников – как ни верти, а идиотские припевы парней с гитарами в горошек про Фаину какое-то время жили и в наших умах. И парни при этом добротно потели во фрикционных танцах, покоряя сердца провинциальных бухгалтерш – о, диалектика попсы!.. Рождалось, а точнее воспроизводилось на российской сцене новое искусство, где вовсе не глубина, аутентичность, культовая для девяностых искренность покоряли уши – а навязчивость, глянцевость, кордебалет. А если нет, то есть не постконцертный и фуршет? Тогда – «два кусочика колбаски». Как потопаешь (на сцене), так и полопаешь – буквально об этом. Наблюдая не вылезающих с ТВ «нанайцев» с выключенными горошчатыми гитарами, лишь для красоты надёванными, но имеющими «машинку» (вибратором  этот рычаг внизу струн называется, не путайте с иным) – думал я, что им эта классная техника точно не нужна. А вот мы бы с такими гитарами записались! Атрибуты успеха – так несправедливо, нефункционально распределённые…

Новые феодалы от попсы в какой-то момент поняли, что не искать таланты и новизну нужно – с таким-то регрессирующим обществом! Нужно подставлять под обожание целевых аудиторий мордашки, антуражки – а слова в эти сговорчивые рты можно вкладывать уже свои, они тоже социологически просчитываются. Там и тогда рождалась формула власти вовсе не демократической, коль тут уместна аналогия. И тут не так важен жанр (попса как парша захватила и нефанерные сферы, ринулась в рок, даже в панк, и не только в РФ), как социальные отношения, лежащие в основе подобного эрзац-творчества. Механизмы популяризации в СССР всё же были куда более демократизированы – застёбанные худкомиссии всё же были формой коллективного анализа и пропуска в широкие аудитории. А вот когда и Союз рассоюзился, и комиссии, и ДК распались, сдались в субаренды – появились папики, дружные с другими папиками, и решающие уже сугубо мафиозно, кому и как, а главное что петь. Лучше ли это цензуры – если не забывать, что цензура советская всё же отличалась от Священнаго Синода и прочих дореволюционных её форм?

Общество поползло назад, попалось в западню, и слушало об этом песни – где смысл вымарывался уже тогда, когда парнишек «с улицы» брал и мерил на свой бизнесовый аршин какой-либо папик. Не обязательно требовалась готовность «отдать всего себя искусству». Валерия вот поплакалась при втором своём пришествии на сцену, что её тогдашний муж-продюсер тоже держал её на привязи – а ведь как она мило пела про самолёт и зиму! В глазах не читались рабские муки… То были времена свободы, как кличет поныне оные мой младший тов. Шаргунов

Нельзя упрекнуть попсу в безродном космополитизме – социальное начало девяностых и клиповое сознание, ещё не ставшее общественным, честно молились на триколор, новую власть и «Россию, которую мы потеряли». Вспоминаем Малинина и Вику Цыганову («Поручик Гаааалицын, а может вернёмся?», «С нами бох и андреевский флаг», «Русскыя водка, чёрный хлеб, селёдка» ) – вот им-то никто ничего не диктовал. Но попса? Безусловно – это доказывает и их нынешний концертный график. Правда, Вика до того купельно донырялась в рождественские морозы, что выпущенного Квачкова (ненадолго, как недавно выяснилось) приветствовала концертом – как полагаете, где? В Доме учёных! Где ж ещё место такому искусству в таком обществе…

Но пора политического пафоса попсы прошла, а Газманов стёр в своей присядке ельциниста-есаула позвонок – и пришли нулевые, пора точного расчёта. Попса, родившаяся от советской эстрады, стремительно стареет, на сцену выходят новые мальчики и девочки. Пугачёва понимает, что и её «семью» должны кормить новые гастарбайтеры сцены, а для этого на родственном ей ТВ Костя Эрнст (не поверите – когда-то делавший первый клип Наташе Медведевой!) заводит «Фабрику звёзд». Настоящие фабрики в стране давно перешли в частные руки и закрылись, уступив место торговым павильонам для продаж произведённого не здесь – а вот на экране открылось окно в «творческие мастерские». Понятно, что эта как бы демократическая форма содержания пауков в банке подразумевала бизнесовые, прибыльные выводы. Это и была раскрутка, причём, перед максимальной аудиторией и в виде лотереи – но почему-то «шариками» спортлото тут оказывались детки звёзд вроде Стаса Пьехи. Да, элита самовоспроизводилась на глазах страны. Путин в это время успокаивал первой дозой, подсаживал на стабилизацию: пересмотров итогов приватизации не будет, бизнес мы равноудалим от власти. То-то он Миллера и Сечина так удалил – не дозовёшься…

 

Корешки гладиолухов

 

Во всём вышеупомянутом, в феодально-растлительном отношении к юным дарованиям нельзя упрекнуть Игоря Матвиенко. Из всех китов шоу-бизнеса он был самым деловым и скромным при этом – уж восхождение «Любэ» никак не привяжешь к чему-то, лежащему за пределами строгих мужских отношений. Но музыкантов, даже при правильно расставленных в роуд-листе и райдере корпоративах, расценках и напоминающих публике о них сценках в прессе – должно быть больше, чтобы прокормить не себя одних, а целый продюсерский центр. Вот они и появлялись как грибы – уже с помощью пугачёвского ноу-хау. Парнишки из школьных рок-групп, пишущие песенки сугубо для школьниц – так и нарисовались, нагоняя западный бум «мальчиковых» групп. Правда, там они работали в 90-х на скрещении попсы с рэпом. Этот экспорт был тоже просчитан логистами шоу-бизнеса.

Первичность спроса тут не оставляла времени на размышления о стиле, это лишь мы в детстве своём школьном и дворовом с Жэкой Стычкиным (тем самым, артистом театра и кино) в конце восьмидесятых всерьёз увлекались делением себя на рокеров, металлистов, брейкеров (волнистов), потом уже панков. Парнишек собрал папик Игорь – из Оренбурга и аж из Чехословакии (родом). Ну и как бы собрали в прямом эфире группу, хотя на чьих коленках писались все эти сценарии, не понимает только зритель Дома-2 в бытность там секс-провайдерши Лены Берковой. Вскоре на экранах давно вытеснившей «ту бай ту» прабабушки расеянских клип-каналов Mtv появился хит наших времён и переселения народов про ароматы гладиолусов.

Павел Жагун, говорят, отжёг в этом тексте настолько «неподецки», спародировав элегии на все грядущие времена, что смысл там исключался изначально. Просто букет бреда, неперевариваемого сознанием. Такое бы петь Свину и его «Автоматическим удовлетворителям» или нынешним ПТВП – только глум-панк тут как-то может расставить акценты, близко к тексту… Но вот же явились чистые в своих стремлениях рожицы старшеклассников, и клип на тему обожания и первого полового акта где-то около актового зала – «заработал». Уж я не знаю, был ли тогда сильно глупее – но въелся и мне этот припев. «Ты узнаешь её из тысячи» – сладкие суеверия любви... И самая бредовая строка – не просто про ароматы непахнущих гладиолусов, но ещё и способные что-то на сердце высечь (надгробный камень?), – вертелась в моём мозговом «сидиченджере». Гладиолусы – цветы первого сентября. И тут НЛП… Общество имеет именно ту попсу, которую своим уровнем развития производительных сил и осознающих извилин заслуживает.

При всём при том именно этот несмешной сюрреализм взнуздал не только воображения школьниц (ах, какой там басист Пашенька Артемьев! И я был неравнодушен к нему, сознаюсь – тоже ведь басист, у всякого норовил вырвать неподключенный инструмент), но и массовую аудиторию – не без помощи ТВ, уже с каналами ТНТ, «Кадетством» на подхвате. И вот группа даже в США концертировала, о чём мечтал из антиподов попсы разве что Егор Летов, но его тур там (Bomb to America – как бы в ответ на давнишний альбом панк-отцов Ramones, Rocket to Russia) оборвался едва начавшись. Правда, и оттуда просочились в прессу весёлые картинки: в Нью-Йорке, в престижнейшем рок-клубе государственные флаги СССР, их принесли с собой эмигранты волны 1991-го, кстати. Где выступали там мальчики Игоря Матвиенко, который являлся основным автором их песен – молва, а значит и история умалчивает. Эта аудитория – всё те же домохозяйки, только на родине телекультуры сериалов…

Парни, певшие песенки дяди-продюсера, почуяли вскоре, что могут и сами, как в школах порознь в 1998-м, стали записывать сольники, а после и разбежались вовсе, отработав контрактное время. Вообще, тут важно понять, что изначально, может, и небесталанные кроссавчеги, получив телевизионную фору – при поддержке пусть самого умного продюсера, не способны сказать ничего более значимого, кроме попсовых мантр. 27 сентября 2007-го кудрявый фронтмен Паша Артемьев был замечен в гей-клубе, чем слегка мою теорию о непогрешимости именно этой мальчиковой группы подпортил… Ну да не в этом же дело. Суть – в эфирном времени, забитом пустотой. Долго настраиваемые на «волну» какой-либо группы уши общества не слышат ничего созвучного своим мятежным думам. Может, поэтому не пускали на радио в 90-х никого из сибирских панков? И проблема это вовсе не деления на попсу и рок, и не только музыкальная, а политическая, конечно.

К примеру, вот что писал Илья Кормильцев в программной статье «Великое рок-н-ролльное надувательство-2», ценное для нас сейчас:

Прогремел дефолт, отделивший зубчатой пилой валютного курса время надежд от времени безнадёжности. Сорвалось с ломких губ Лагутенко словечко «рокопопс», выкинутое как белый флаг окончательной капитуляции невозможного островка свободы перед циничной реальностью. И в тот самый момент в судьбе казалось бы уже окончательно списанного в архив русского рока случился новый поворот. Курятник в очередной раз перессорился между собой, выясняя, кто же будет сидеть на верхней жёрдочке. Цепкая лапка слетевшего с насеста и отброшенного ударом клюва аж за Ла-Манш петушка в очередной раз схватилась за спасительную ложечку.

Юлия Савичева в образе Стаса Михайлова
Юлия Савичева в образе Стаса Михайлова

По свидетельству очевидцев чудо произошло в одном из московских мебельных магазинов. Один молодой человек – ещё совсем недавно преуспевающий директор столичной FM радиостанции, а теперь временно безработный – вышагивал по торговым площадям и подыскивал себе подходящий диванчик. (Или это был журнальный столик? Я не помню, да это, в сущности, и неважно.) Гораздо важнее то, что в этот момент в кармане у него зазвонил мобильный телефон. Молодой человек поднёс к уху трубку и безразлично произнёс: «Алло?» В следующее мгновение выражение его лица изменилось: «Да, Борис Абрамович, я слушаю!»

Как утверждает статистика, в мире существует не менее трёхсот тысяч Борис Абрамовичей. Однако каким-то мистическим образом все невольные свидетели этого телефонного разговора поняли, с каким из них именно ведётся беседа. По крайней мере, когда молодой человек закончил произносить в трубку бесконечные «конечно», «разумеется» и «я согласен» и осмотрелся по сторонам, он с изумлением отметил, что весь персонал салона – консультанты, продавцы, кассиры и охранники – в полном составе выстроился кружком вокруг него и напряжённо взирает, словно на упавшего с неба марсианина.

История умалчивает о том, был ли куплен тогда диванчик (или журнальный столик?). Для неё важен тот факт, что в тот вечер на свет появилось «Наше радио». И вместе с ним наступил новый этап в жизни многострадального больного, по имени русский рок, которому реаниматологи никак не давали впасть в утешительную кому.

Речь выше, как вы догадались, о самосыгранном герое «Дня Радио» Козыреве, который именем олигархии лично и закрыл доступ Г.О. не только на своё радио – лишь в серёдке нулевых как-то стали из новых аполитичных альбомов пролезать песенки на сопредельные волны, начиная с «Реанимации»… Реакция и её неизбежная вкусовая цензура – засели теперь на радиоволнах. Об этом здорово спел другой обречённый на безвестность рэп-герой с рОковой судьбой, Вис Виталис (цитата неточная, не люблю я рэп): «Он был, но он сдох, твой гитарный рок… Давно все мы знаем, и кто мы и где мы, поверь, есть иные уютные темы: любовь там, дожди, расставанья, надежды». Ёмкое определение смыслового диапазона, в который тоже небесталанный Матвиенко (уж раз ему писал тексты Михаил Андреев) вписал корнеплоды свои. Как говорится, дурак и сам проявится, а вот когда попсу делают с умом – она и опаснее. Что стало с ними? Да и вообще с попснёй девяностых?

Слушаю в плацкарте «Русское радио – Омск» и всякое аналогичное: бракосочетание попсы с роком, вышеупомянутое, свершилось не в пользу последнего. «Сплин», который в ЛР, помню, расхваливала некая восторженная юность – это даже хуже фанерной попсы. «Делают новых людей» – с навязчивостью (сермяжная интонация Васильева), которая не мыслилась и Алибасову. Может, там и имелся глобальный замысел, но повторяемость «задыхась от счастья» убивает всю литературность (чуваки Маяковского пробовали петь) и оголяет глупый, неуместный в такой теме голос, поющий «об этом». Можно пытаться мерить линейкой – в ком больше смысла, в «Корнях» или «Сплине», но, по-моему, это всё одна грядка. Продуктор Матвиенко может радоваться: свет рамп выжег в ростках русрока всё смысловое, выхолостил до состояния даже хуже попсы. И главный негативный итог в том, что внимание слушателя, ожидание откровений на этих волнах потеряно на несколько поколений вперёд.

Попсня Постэпохи, которую провидчески требовал «вырубить на…» пламенный на тот момент контрреволюционер Летов – стала лакмусовой бумажкой общественной готовности регрессировать через капитализм в феодализм, в родо-племенные «понятийные» России, которые мы потеряли. С появлением таких, как Стас Михайлов, замкнулся ещё один «круг» тех, кто поддерживал антисоветчину и этого не стеснялся: в попсу переквалифицировались авторы-исполнители. С грудью-ковриком, такой заранее корпоративный и комфортный, Стас стал возделывать сердца всё тех же булгактерш. Система распределения благ устроена в Постсоветии таким образом, что ублажающие уши богачей – имеют свою долю, они никого не эксплуатируют, не грабят, но строят особняки на Рублёвке, как в былые времена придворные шуты. Узнать их по машине, по счетам в оффшорах нельзя – а вот по песням можно. Вижу в Томске афиши – никуда от попсы не укрыться, добивает до самых, казалось бы, неуютных уголков родины это оружие массового поражения! Правда, сюда же доезжает экзотика вроде Отто Дица или Kreator’а, но это, скорее, дикость тут – вот Варум с Агутиным, тоже ставший скорее ковриком для медитаций, нежели для анализа бытия Б.Г. – это да! Это собирает залы, этакая демократия сцены, всякой бессмыслице пара… Когда-то, в прошлом (да и в нашем, но это история уже второй моей группы) веке эти залы бурлили восстанием, выкипало оттуда единение, братало поверх границ республик. Увы, всё то – захлебнулось. И даже Шевчук, в Томске презентовавший новый альбом не столь давно, не пробуждает. Хотя, «дуэльное» открытое моё письмо ему 2004-го (довольно глажу пузо) сработало, и на Болотной он был с нами. 

 

 

 

 

 

 


Дмитрий ЧЁРНЫЙ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования