Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №18. 02.05.2014

Нетривиальное чтиво

Литературный жанр фэнтези развивался бурно и сложно, и к настоящему моменту многие склонны видеть в нём доведённый до абсурда и вывернутый наизнанку, сугубо эксплуатационный способ самореализации автора. Постмодернизм ассимилировал жанр фэнтэзи, сделав многих писателей этого жанра творцами скорее для себя, нежели для своих читателей. В этом свете особо ценным является поиск новых форм, разумно эклектичных, бегущих по лезвию разных жанров и стилей и дающих новые возможности для писателей.

Книгу Андрея Иудина было бы неверно причислить к фэнтези. Можно даже посочувствовать автору книги, что обложка слегка обманывает и сужает рамки понимания его произведения. Как кстати и название. Изначально роман планировалось назвать просто «Инсайт», что давало бы произведению более широкий для трактовок, метафорический заголовок, и не уводило бы читателя в сторону от главной задумки писателя. Ведь книга всё же по большей части реалистическая, а с лёгкой руки автора, отчасти натуралистичная. Наиболее всего данная книга близка к методу магического реализма, довольно вольному и комфортному для многих творцов литературному течению. И в этот отчасти реалистический, отчасти волшебный мир помещает своих героев писатель.

 

Главные действующие лица этого произведения, как калька с самого романа, – вроде бы живые, реальные, порой даже чересчур, но изредка в них просыпается что-то странное и страшное, колдовское и звериное. И декорации меняются, персонажи и читатели переносятся в иное измерение. Необычное роуд-муви душ героев, их сущностей, в отрыве от их реального материалистического перемещения, порой отвлекает от их мыслей, и не позволяет понять, как развиваются их рассуждения и преломление их мировоззрений.

 

 Сложно прочувствовать, где точки озарения, которые в конечном итоге можно будет считать маяками, позволившими прийти героям к их инсайту, к очищению от всего наносного, к неожиданному пониманию стоящей проблемы и интуитивному нахождению её решения. Романисту очень часто не удаётся упростить витиеватую эклектичную конструкцию и донести до читателя полёт самих идей, причём идей не столько действующих лиц, сколько самого автора. Но в этом и заключается сложность сочетания разных жанров и направлений – гармонично и целостно перевести свои мысли и идеи через своих персонажей, которые оказываются, то в декорациях простого быта, то в нагромождении своих рассуждений, то в экзистенциальном цейтноте, а то и вовсе в сюрреалистичных картинах.

Протагонисты этого романа – мужчина и женщина, Ольга и Алекс, встретившиеся два одиночества, которые кажутся полными противоположностями, но в действительности в них есть много общего. Образ их встречи очень интересен. «Последнее танго» или «Вальс на прощание», ставшие архетипом современного искусства, той чертой, когда многие герои прозревают, очищаются и находят свой инсайт, был изобретательно перевёрнут с ног на голову автором. Для Ольги и Алекса танец – это старт новых взаимоотношений, которые и приведут двух главных героев к их катарсису. «Это не финал», – говорит Алекс рефлекторно, без дальних мыслей, в ответ на холодное равнодушие Ольги. Но то, что это только начало, знает только Андрей Иудин и его читатели.

Ольга – сложный, бесконечно загадочный персонаж. В ней часто просыпается зловещая томность, как в героине «Основного инстинкта», которая может неожиданно смениться на нежную простоту, почти как у куприновской Олеси. Ольга хоть и склонна бродить в лабиринтах своих мыслей, но как-то фатально, не любит анализировать ситуации структурировано, будто подсознательно знает о своих внутренних резервах, которые во многом делают её самой собой. Алекс Рассохин, наоборот, любит разбирать всё по полочкам, но порой совершает резкие порывистые поступки, противоречащие его кажущейся расчётливости. В отличие от Ольги, у него куда больше потребности в удовлетворении своего собственного достоинства. Он почти персонаж Чака Паланика, доведённый этим чуждым для него обществом до предела.

Вообще о том, как действующие лица пришли к своему нынешнему духовному и физическому обличию мы узнаём вперемешку с главным действием. Причём это не столько воспоминания главных героев, сколько авторские флэшбэки, когда он по-своему желанию, перемещает своих читателей в разное время и в круг разных людей, что позволяет рассматривать одни и те же темы с разных углов зрения. У Иудина нарушение хронологии получается очень кинематографично, причём цель этого не закрутить интригу и даже не «поиграть в классики» с читателем, а просто вывернуть изнанку персонажей, когда это становится необходимо. Ведь порой бесконечные рефлексии Ольги и Алекса могут остаться непонятны читателям и автор, чувствуя это, хочет поделиться со своим собеседником.

Автор понимает это ещё и потому что чувствует определённую слабость в описании нескончаемых мыслей главных героев. Из-за великого гения Марселя Пруста тысячи писателей считают себя обязанными строить длинные-предлинные фразы нескончаемых мыслей своих героев, чтобы сойти за талантливых, и почти все терпят крах. Тяжела ты, шапка Марселя Пруста! Чтобы её достойно нести, надо не столько чувствовать людей, сколько чувствовать язык, быть удивительно точным и искусным мастером, чтобы порой, как Микеланджело, отсекать всё лишнее, а порой, наоборот плести пышные узоры, причём далеко не из самого лучшего материала примитивных мыслей простых людей. Эту ношу вынести дано не каждому.

 

И вообще парадокс романа заключается в том, что сложные сюжетные проводки сшиты очень хорошо, нарастание напряжение в самых динамичных невозвратных точках происходит органично – а вот описание простой будничной жизни, как это часто бывает, оказывается для писателя самым сложным. Он либо сбивается на избыточную рефлексию, в чём он не так изящен и находчив, либо становится излишне натуралистичным, либо позволяет себе совсем неуместные просторечия. И это заставляет задуматься о том, что лучше всего автору удаются сюжетные участки, а не вялая скучная реальность.

 

Но при всех промахах автора в описании простой жизни, к концу произведения его тоже посещает инсайт, и он с необычной лёгкостью описывает прозрение героев. Словно в этом и была задумка автора: не только сбивчивость и потерянность персонажей, но и свои собственные неточность и корявость уходят в прошлое, оставляя читателю приятное послевкусие. 

В рамках сложной формы своего произведения, где нарушается прямая хронология и сочетаются разные жанры и течения, Андрей Иудин сумел быть последовательным и донёс историю прозрения двух главных героев и свои собственные идеи.


Александр РЯБОВ




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования