Литературная Россия
       
Литературная Россия
Еженедельная газета писателей России
Редакция | Архив | Книги | Реклама |  КонкурсыЖить не по лжиКазачьему роду нет переводуЯ был бессмертен в каждом слове  | Наши мероприятияФоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Казачьему роду нет переводу»Фоторепортаж с церемонии награждения конкурса «Честь имею» | Журнал Мир Севера
     RSS  

Новости

17-04-2015
Образовательная шизофрения на литературной основе
В 2014 году привелось познакомиться с тем, как нынче проводится Всероссийская олимпиада по литературе, которой рулит НИЦ Высшая школа экономики..
17-04-2015
Какую память оставил в Костроме о себе бывший губернатор Слюняев–Албин
Здравствуйте, Дмитрий Чёрный! Решил обратиться непосредственно к Вам, поскольку наши материалы в «ЛР» от 14 ноября минувшего года были сведены на одном развороте...
17-04-2015
Юбилей на берегах Невы
60 лет журнал «Нева» омывает берега классического, пушкинского Санкт-Петербурга, доходя по бесчисленным каналам до всех точек на карте страны...

Архив : №08. 06.03.2015

«Чёрный квадрат» и «Атака трупов»

Для всего мира это общеизвестные понятия. Впрочем не для всего – кроме территории бывшего Советского Союза. Хотя формально отношение к знаменитому полотну Казимира Малевича изменилось – начало абстракционизма! – толпы верных последователей Суслова–Хрущёва по-прежнему находят время и энергию, чтобы издеваться над ним. А об «Атаке трупов» – величайшем проявлении русского мужества, невероятной беззаветной отваги до последнего времени не знал никто, кроме отдельных военных историков. Какие там школьные курсы истории, даже университетские объёмы знаний о Первой мировой войне, тем более телепередачи или фильмы, книги! Мёртвая тишина и бесконечные попытки переоценки значения русского оружия во Второй мировой войне – Великой Отечественной. 

Казимир Малевич. Автопортрет
Казимир Малевич. Автопортрет

...Август 1934-го. Кто бы заикнулся о двадцатилетии со дня начала той, в истолковании тогдашних историков, со всех точек зрения «неправильной» войны. И тем не менее на террасе скромной, как её называли, «Лавровской дачи» по Тургеневской улице, 35 в подмосковной Малаховке собралась маленькая группка «белых» офицеров и сестёр милосердия. Свою скорбную дату они не могли не отметить.

Хозяева дачи – внуки Ивана Сергеевича Тургенева. Хлопотами их матери, Нины Илларионовны Лавровой-Мудровой, улица подмосковной Малаховки, ещё недавно считавшейся модным курортом, получила своё название. Нина Илларионовна скончалась семью годами раньше в Воронеже, изгнанная из родового поместья «Богдановки» на краю Русского Брода, между Ливнами и Орлом. Теперь во главе стола сидела её старшая дочь Софья Стефановна, вдова последнего дежурного генерала по Западному фронту, Ивана Гавриловича Матвеева, скончавшегося в 1918 году от последствий ранений «красным генералом», как писали газеты, потому что до конца не ушёл из армии. Кто бы мог себе представить, что в начале XXI столетия материалы о нём займут стенд в Музее А.В. Суворова в Петербурге вместе со всей экипировкой высшего офицера в походе, даже раскладной мебелью. Передвигался по ходу войны штаб фронта, и бок о бок с ним все годы работала в госпиталях на приёмке раненых Софья Стефановна Матвеева-Лаврова.

«Красного генерала» не стало на Страстной неделе 1918 года в родных Ливнах, и туда же примчался подопечный генерала, Антон Иванович Деникин, чтобы помочь генеральше с единственной дочерью, только что окончившей гимназию, спастись от наступавших «красных». Деникин был прав, предполагая, что всё так просто для генеральши не кончится. Спустя неделю после похорон, в которых участвовал чуть не весь город – ещё бы, погребение со всеми воинскими почестями, почётным караулом, оркестром, оружейным салютом! – из Орла приехали «товарищи в кожанках» из Орловского ЧК с ордером на арест покойного.

Но тогда в разговоре с А.И. Деникиным Софья Стефановна категорически отказалась от эмиграции: не для того училась в гимназии, окончила математический факультет Сорбонны, стала магистром, чтобы «превратиться в побирашку в чужой стране»! Она хотела свои знания применить и непременно в России. Впрочем, об этом просил её в предсмертной записке и сам генерал.

Около сестры сидел старший брат Фёдор Стефанович, окончивший Сельскохозяйственный институт (впоследствии – Академия) по молочному хозяйству. Студентом участвовал в похоронах А.П. Чехова, провожал вместе с товарищами его гроб от вокзала до Новодевичьего кладбища, собирал огромный букет васильков. Он организовал образцовое молочное хозяйство в Алрелевке, решил вопрос доставки молока в известные магазины Бландова по всей Москве. Первая Мировая вынудила его перебраться в Воронеж, потом в Ставрополь. Тогдашние власти сомневались в классовой принадлежности агронома Фёдора Стефановича: уж больно хорошим организатором он был, слишком ладно у него всё получалось и после Первой Мировой.

Ещё одна сестра Лавровых – Олеся, выпускница Высших женских Бестужевских курсов по медицине, всю войну оставалась сестрой милосердия: врачебный диплом у женщины ещё ничего не значил. Александра Стефановна старалась не оставлять мужа – офицера, выпускника Киевского кадетского корпуса, военного топографа Александра Григорьевича Богословского. Он и теперь руководил картографическим делом при установлении границ Советского Союза с Польшей и Молдавией. Любитель Анатоля Франса, шахматист-перворазрядник, близкий друг четвёртого из детей Лавровых – всеобщего любимца Павла Стефановича, на сестре которого Олесе он и был женат.

Павел Стефанович увлёкся авиацией, вошёл в первый отряд русских лётчиков, стажировался во Франции и пришёл к созданию аэрофотосъёмки. Во всех этих качествах он вошёл в историю русской авиации. Он погиб во время Первой Мировой войны, готовясь поднять свою машину на очередное боевое задание от «адской машины», заложенной в летательный аппарат. Одна ливенская семья – три офицера и три сестры милосердия Первой Мировой войны.

Но в тот день за столом в Малаховке сидели и ливенские племянники генерала Матвеева. Вчерашние гимназистки – сестра милосердия Мария и Нина Васильевна Матвеевы. Мария в дальнейшем работала в одной из школ Подмосковья, Нина вышла замуж за члена-корреспондента Академии наук СССР математика Рудольфа Януса, который вёл кафедру высшей математики в Политехническом институте Свердловска-Екатеринбурга и где сама Нина вела объединённую кафедру иностранных языков, не слишком лестно отзываясь о знаниях и прилежании одного из своих студентов – Бориса Ельцина.

Стали офицерами и два племянника генерала Матвеева, студенты технических вузов Петербурга. Сергей Васильевич погиб на фронте, Анатолий Васильевич прошёл одну за другой Мировую, Гражданскую, Хасан; Финскую и Великую Отечественную войны. Ведущий специалист «Лентранспроекта», специалист-мостовик, он кончил свою жизнь в Крестах, где ради него было образовано его бюро – очередная «шарашка». Причина – анекдот о колхозе, рассказанный в присутствии своих непосредственных сотрудников.

Анатолия Васильевича унесла саркома, но заслуги инженера оказались настолько велики, что вдове его тело было выдано в Ленинград для погребения на общегражданском кладбище на Охте.

Но всё это было впереди, а пока на лавровской даче сидели ещё один офицер и две сестры милосердия.

И ещё один двоюродный брат Лавровых – Сигизмунд Доминикович Кржижановский. Сегодня «русский Кафка» для литературоведов всего мира. Кроме России. Кто откликнется среди широкой читающей публики на автора «Возвращение Мюнхгаузена», «Убийц букв», «Квадратурина»? Хотя снятые по его сценариям «Чудо святого Йоргена», «Новый Гулливер» знакомы всем, просто из их титров изъято почему-то признанное «сомнительным» имя. Не слишком помогло и издание на рубеже 1980–1990-х полного собрания его сочинений (после выхода первых четырёх томов пятый, с перепиской, предпочли вообще не выпускать – слишком громкими были имена его корреспондентов, начиная с академика Вернадского, слишком сложными и не отвечающими модному сексопатологическому буму, которого писатель и в зародыше не терпел).

Киевлянин по рождению, выпускник Киевского университета и питомец местной Консерватории, он среди широких путешествий по Европе не забывал родные для его матери Ливны. Пару раз ездил туда с попутчиком Казимиром Севериновичем Малевичем – отцы обоих, офицеры царской армии в отставке, работали в управлении сахарными заводами Рябушинского.

Тягу к ливенским просторам разделяли многие поляки. Для их времени это был своего рода 101-й километр советских лет, где разрешалось селиться по возвращении из сибирской ссылки. Недаром в Орле по сей день сохраняется здание костёла, а в местном художественном музее хранится интереснейшая коллекция польского портрета первой воловины XIX века, составленная из конфискатов в окружающих поместьях. Вот только попытка автора статьи на рубеже 90 – нулевых годов предложить их для показа в московских музеях натолкнулась не на отказ – на глухое молчание. Главное – не оставлять письменных свидетельств своих решений.

Малевич знакомится с семьёй Лавровых, их кузеном, одним из первых актёров складывавшегося Художественного театра, таким же помещиком-степнячком Владимиром Васильевичем Тезавровским и здесь же с его товарищем по труппе Всеволодом Эмильевичем Мейерхольдом. Когда Софья Стефановна Лаврова венчается в одной из местных сельских церквей с будущим генералом И.Г. Матвеевым, их шаферами становятся Тезавровский и Мейерхольд («театральный брак», как отзовётся мать семейства Н.И. Лаврова).

В тот день молчаливой памяти о 20-летии Первой Мировой войны К.С. Малевич оказывается в Малаховке вместе с бывшими офицерами. Была ещё одна незримая для 1930-х годов связь участников боёв с войной – знаменитый, известный всем историкам военного дела во всём мире 225 Ливенский пехотный полк, в котором сошлись жители маленького городка всех прилегающих сёл и деревень.

Последние по крайней мере два года представители Ливенской городской администрации и местного краеведческого музея безуспешно пытаются добиться для Ливен почётного звания «города воинской славы». Для чиновников, связанных с награждениями, недостаточно, что фашистская авиация меньше чем за час сравняла с землёй город, который ещё летописцы времён Куликова поля называли «Оком Москвы». Это их гонцы предупредили Дмитрия Донского о готовящемся наступлении кочевников, а затем и о дорогах, по которым те собираются идти на Москву.

Могли нынешние ливенцы и не знать о временах Дмитрия Донского, оказывается не знали и о том, что подвиг Ливенского полка в крепости Осовец на берегах Немана стал символом русской храбрости. Именно на нём застопорился ход германских войск. Хвалёные германские части не смогли преодолеть даже линии окопов, проходившей в трёх с небольшим километрах от стен крепости. И отступили! В честь ливенцев были выпущены листовки, которые разбрасывались в Петербурге и Москве. В крепость приехал сам Николай II, привёзший «Георгиев» участникам обороны и сделавший пару символических выстрелов из наших пушек. Знаменитые немецкие «Берты» оказались бессильными против стойкости ливенских солдат и великолепных фортификационных сооружений наших инженеров.

Но до начала Первой Мировой родные могли приезжать в расположение полка на свидания, привозить гостинцы из родных краёв. Вместе с ними оказался и Казимир Малевич. Гостей водили по крепости, но самое сильное впечатление произвели на художника огромные подземные пространства, в несколько уровней, протянувшиеся на вёрсты, в которых можно было скрывать и технику, и амуницию, и лошадей, и запасы продовольствия.

Потрясённый художник смотрел, как бесшумно раздвинулись двери в подземелье и как также бесшумно в нём стали исчезать танки, машины, кони, люди. Огромный чёрный квадрат ворот поглощал всё новые и новые части, и – это уже слова С.Кржижановского, было так ясно, что «они уходят в утробу земли. И – никогда не вернутся».

А рядом стояла, чуть в стороне, женская фигура и осеняла черноту крестным знамением. Никакой символики. Евфросинья Гавриловна Воскресенская, приезжавшая в Осовец на свидание со своим наречённым, призванным в Ливенский полк. Она потом проведёт много лет рядом с Софьей Стефановной Матвеевой в качестве своего рода компаньонки – когда та будет учиться в Сорбонне, когда будет приезжать на Международную выставку в Париже, годами помогать в её увлечении возрождения народных ремёсел – плетения из камыша. Проживёт несколько лет в Москве, помогая нянчить новорождённую внучку. Но там, в долине Немана, она казалась горьким символом.

В 1934-м году за малаховским столом о войне не будут говорить. Только молча и стоя выпьют рюмку за героев Осовца…

Крепость продолжала стоять, когда сдались соседние укрепления. Что там первый штурм августа 1914-го! Потом будет штурм второй. Наконец, в августе 1915-го третий, когда германская армия впервые в истории войн на нашей планете применит химическое оружие, тот самый иприт, о котором столько писалось в связи с французским и бельгийским фронтом.

Распространение смертельного облака – 8 вёрст в ширину и 20 – в глубину. Казалось, спасения не могло быть. Правда, неожиданно ветер поменял направление, и облако смерти захватило и германцев. Но только часть. Выждав положенный срок, когда отравление должно было убить всех, германские солдаты спокойно направились через линию окопов в крепость. И – вдруг навстречу им поднялись трупы. Первым командир, скомандовавший атаку, и за ним весь полк. Ужасу бежавших немцев не было предела. И пусть вставшие мертвецы едва стояли на ногах, они двинулись по слову командира, и где им было догнать удиравших из последних сил врагов. «Атака мертвецов» вошла во все учебники военного дела мира. После неё немцы никогда больше не применяли на русском фронте химическое оружие, перенеся его на французский и бельгийский фронты.

Малевичу бездна подземелий русских фортов на Немане открылась в 1913 году. В 1913-м, после своего радостного «Яблоневого сада» он напишет «Чёрный квадрат». Настоящие художники – не ремесленники, работающие на потребу дня, – обладают даром провидения.

Россия видела во второй половине XIX века достаточно войн. Рядом была японская, но и 1905 год. Те, кто не ощущал связи со своей землёй, смаковали тонкости Серебряного века; тe, кто стоял на земле, ощущали грандиозность надвигавшихся перемен. И их неизбежность. Строившиеся, начиная с 1880-х годов, форты на границах Российской империи, представляли чудо фортификационного искусства, не говоря о прочности и основательности их воплощения.

Второй штурм германцами Осовца и Перемышля был настолько жестоким, что очевидцы говорили о сплошных трупах немецких солдат, окрасивших воды Немана ярко красной кровью. Следующей по времени была картина Малевича «Красный квадрат», подсказанный не собственными зрительными впечатлениями, но воображением, связанным с Осовцем, долиной Немана и Бобра. Начало не абстрактного – общечеловеческого, планетарного восприятия окружающего мира и происходивших в нём событий.

С.Кржижановский писал только на русском, хотя владел и польским языком. Также Казимир Малевич говорил только по-русски, допуская лишь единичные польские выражения, которые и в самом деле по существу своему не находят аналогов в русском языке. Рассказывая о впечатлении от разверзшихся ворот Oсовца, он применяет выражение «отхлань». Его можно перевести как пространство бездонное, безмерное. Но в образном истолковании – это бесконечность тьмы, неизвестной человеку. Может ли она дарить надежду или заключает в себе только отрицание всего сущего: «Отхлань» много раз повторяет Казимир Малевич и в отношении «Чёрного квадрата». Не символ – скорее чувственный образ, воспринимаемый всеми фибрами человеческих чувств и души. «Отхлань» «Чёрного квадрата» материализуется ощущением обречённости, неизбежности наступающего всемирного зла, «Красный квадрат» – морями крови погибших и, наконец, приходящий им на смену «Белый квадрат» – ощущение приближающегося нового бытия человека, дарящего надежду в силу своей неопределённости.

Но ведь именно там, в Осовце, рождается один из патриархов так называемого абстракционизма Вацлав Бжезиньский, ученик и последователь Малевича.

Сын подполковника инженерной службы, Бжезиньский оканчивает одну из лучших русских военно-инженерных школ в России (помещавшуюся в Петербурге, в Михайловском замке) и первое его назначение в Осовец в качестве инженера-сапёра, причисленного к 12-й роте Ливенского полка. Он переживёт все первые штурмы Осовца, в том числе «Атаку мертвецов», но через год, в очередном «деле», потеряет ногу, руку и глаз. Его сумеет выходить сестра милосердия из числа немцев Поволжья. Калекой он попадёт в Москву, его родной город, и станет заниматься у Малевича и Татлина. Академическая подготовка у него была благодаря Инженерному училищу, где проходили полный курс рисунка и начала живописи.

Но никакой надежды на сколько-нибудь приличное протезирование здесь не было, и вместе со своей спасительницей, ставшей его женой, Бжезиньский уезжает в Польшу, которая ни в чём не оправдывает его надежд. Он пытается устроиться в Варшаве, затем переезжает в Лодзь. В 1927 году ему удаётся осуществить свою мечту – пригласить в Польшу Малевича.

Малевич о переселении в Польшу не думал, хотя его возвращение чуть не стоило ему жизни. Его задерживают на несколько месяцев в заключении по подозрению в шпионаже в пользу Польши. Но и в Польше жизнь представителя абстрактного искусства лёгкой не была. По выражению известной польской писательницы, автора одного из первых бестселлеров «Тристан. 1949», Марьи Кунцевичевой, в Варшаве воцарилось стремление к «диванному раю». Всё, что не укладывалось в привычные, довоенные формы, отвергалось.

Бжезиньскому ещё придётся выдержать захват Польши немцами, который удастся также пережить только благодаря жене-немке. Как известно, идеологическая машина фашизма никакого отклонения от реализма не допускала. Не лучшие условия складываются для художника в поствоенной Польше с явным стремлением к соцреализму.

Сегодня Вацлав Бжезиньский обладатель мировой известности. Его имя носит Академия художеств в Лодзи. Там же во многом его усилиями был создан превосходный музей современного искусства.

А в 2009 году польское правительство отчеканило монету в 2 злотых в честь художника – с его портретом и датами жизни. Участник «Атаки мертвецов», своей жизнью отстаивавший Российскую империю, удостоился признания и в нынешней Польше. Правда, без упоминания его военных заслуг и долгих неразрывных связей с Россией.

Кто знает, может быть, и наши специалисты по новейшей истории разберутся в подлинном смысле Первой Мировой войны, вспомнят о беспримерной преданности русского солдата Российской империи, а не тем, кто принялся её расторговывать под видом организации нового социального строя.

23.XII.2014


Нина МОЛЕВА




Поделитесь статьёй с друзьями:
Кузнецов Юрий Поликарпович. С ВОЙНЫ НАЧИНАЮСЬ… (Ко Дню Победы): стихотворения и поэмы Бубенин Виталий Дмитриевич. КРОВАВЫЙ СНЕГ ДАМАНСКОГО. События 1967–1969 гг. Игумнов Александр Петрович. ИМЯ ТВОЁ – СОЛДАТ: Рассказы Кузнецов Юрий Поликарпович. Тропы вечных тем: проза поэта Поколение Егора. Гражданская оборона, Постдайджест Live.txt Вячеслав Огрызко. Страна некомпетентных чинуш: Статьи и заметки последних лет. Михаил Андреев. Префект. Охота: Стихи. Проза. Критика. Я был бессмертен в каждом слове…: Поэзия. Публицистика. Критика. Составитель Роман Сенчин. Краснов Владислав Георгиевич.
«Новая Россия: от коммунизма к национальному
возрождению» Вячеслав Огрызко. Юрий Кузнецов – поэт концепций и образов: Биобиблиографический указатель Вячеслав Огрызко. Отечественные исследователи коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока Казачьему роду нет переводу: Проза. Публицистика. Стихи. Кузнецов Юрий Поликарпович. Стихотворения и поэмы. Том 5. ВСЁ О СЕНЧИНЕ. В лабиринте критики. Селькупская литература. Звать меня Кузнецов. Я один: Воспоминания. Статьи о творчестве. Оценки современников Вячеслав Огрызко. БЕССТЫЖАЯ ВЛАСТЬ, или Бунт против лизоблюдства: Статьи и заметки последних лет. Сергей Минин. Бильярды и гробы: сборник рассказов. Сергей Минин. Симулянты Дмитрий Чёрный. ХАО СТИ Лица и лики, том 1 Лица и лики, том 2 Цветы во льдах Честь имею: Сборник Иван Гобзев. Зона правды.Роман Иван Гобзев. Те, кого любят боги умирают молодыми.Повесть, рассказы Роман Сенчин. Тёплый год ледникового периода Вячеслав Огрызко. Дерзать или лизать Дитя хрущёвской оттепели. Предтеча «Литературной России»: документы, письма, воспоминания, оценки историков / Составитель Вячеслав Огрызко Ительменская литература Ульчская литература
Редакция | Архив | Книги | Реклама | Конкурсы



Яндекс цитирования