Архив : №08. 06.03.2015

Косьба

С месяц назад, после одного литературного вечера, ко мне подошёл пожилой благообразный мужчина и, отведя в сторону, стал показывать ксерокопии газетных публикаций и рассказывать о том, что много, очень много противников существующего режима и просто активных людей или загадочным образом умирает, или их убивают. Называл фамилии. Одни мне были хорошо знакомы, другие слышал впервые.

«А зачем вы мне это всё говорите?» – спросил я.

«Как же! – изумился моему непониманию мужчина. – Вы должны об этом написать!»

Я усмехнулся, ещё немного послушал, покивал и с трудом распрощался, обещав «подумать».

Признаюсь, обещание не сдержал – не думал об этом. Другие мысли занимали голову. Но вот произошло два события, которые заставили задуматься.

В начале прошлой недели мне сказали, что убит актёр Александр Анохин. Полез в интернет, чтобы найти подтверждение этого почти слуха, и с трудом нашёл.

Оказалось, что Александром Анохиным его давно не называли, он был известен под именем Святослав (в других источниках «Светослав») Свирель. Жил с семьёй в своём доме под Москвой, стал родновером. «Записывал песни семейного ансамбля «Горына Славица», проводил традиционные славянские праздники и обряды на своём святилище, вёл славянские свадьбы и венчал людей, давал славянские имяреки, занимался народным оздоровлением, помогал людям избавиться от тяжёлых зависимостей. Светослав также вёл просветительскую деятельность о величии народной русской традиции. Последний период своей жизни он занимался записью и озвучиванием книг известных и великих авторов славянского мира. Например, Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» и Орбини «Славянское царство».

Поздно вечером 24 февраля к его дому подъехала машина и стала сигналить. Александр вышел за ворота и получил автоматную очередь. Погиб на месте. В 44 года.

Я познакомился с ним году в 97-м. Тогда это был гуттаперчевый юноша, улыбчивый, остроумный. Пластический артист. На жизнь себе и своей семьи зарабатывал танцами, в том числе и, так сказать, непристойными. Об этом он рассказывал мне сам. Жаловался. Говорил, что хочет заниматься искусством, а приходится «извиваться перед извращенцами». Говорил о смысле жизни, что ищет этот смысл, какую-то суть…

Потом он куда-то пропал. Многие куда-то пропадали в конце 90-х. И вот спустя полтора десятилетия такая новость. Погиб… Нет, не просто погиб, а расстрелян из автомата.

Кто его расстрелял, за что – какая, по сути, разница? Гадать и строить предположения не берусь. Способ убийства здесь важнее, чем само убийство.

А спустя трое суток – убийство Бориса Немцова. Шёл по мосту, и то ли из подъехавшей машины выстрелили несколько раз из пистолета, то ли взбежавший по лестнице человек открыл огонь. Немцов погиб на месте.

Бориса Немцова я впервые увидел в те же времена – в конце 90-х. Он пришёл на собрание молодых писателей в одной из комнаток ЦДЛ и стал говорить, что нужно писать о том, какие возможности даёт рыночная экономика, что необходимо показать в литературе людей «новой России», жизнь среднего класса…

Кстати, с молодыми пытались работать тогда многие государственные и окологосударственные мужи. Помню, собирали нас, тогдашних двадцатилетних Георгий Боос, Сергей Ястржембский, тоже призывали писать о «новой России» и возможностях свободного рынка. Но наталкивались на угрюмое молчание и, пожимая плечами, уходили.

Ушёл тогда и Борис Немцов, явно недоумевая, почему творческая молодёжь не поддержала его инициативы.

Спустя десять лет я снова увидел Немцова. Точнее, стал видеть очень часто. Выдавленный из кабинетной политики и экономики, он принялся участвовать в уличном протесте. В основном как примкнувший, а не организатор. И, будучи медийной фигурой, становился лицом акции.

Так произошло и 10 декабря 2011 года, когда заявленный митинг на площади Революции решено было перенести на безопасную Болотную площадь… Я уже много раз писал об этом событии: на мой взгляд, это ключевой момент современной истории России, – этот перенос, увод людей от стен Кремля «на Болото».

Об участии Бориса Немцова и таких же «непримиримых оппозиционеров» в секретных переговорах с московской мэрией подробно рассказано в ряде публикаций (например, в журнале «TheNewTimes», № 40, 2012). Причём инициаторами переноса выступили именно эти «непримиримые оппозиционеры», долго уговаривавшие девушек-заявительниц митинга на Революции согласиться с переносом. Взяли измором…

Помню, как Немцов, в расстёгнутой куртке, без шапки на морозе, высокий, красивый, одухотворённый, строил на площади Революции демократов, анархистов, националистов, коммунистов в колонны и указывал им путь до Болотной… В тот момент у меня не было к нему злости, а скорее – сочувствие. Словно человек распоряжается на собственных похоронах.

Потом была долгая агония протеста, потом – месть режима за этот протест, а затем режим нашёл, на что отвлечь пытающиеся мыслить массы россиян. И мы второй год следим за событиями на Донбассе. А самые активные едут туда и гибнут…

Последний раз я видел Бориса Немцова в суде, где зачитывали обвинение Удальцову и Развозжаеву. Зал был заполнен, в него больше никого не пускали, но для опоздавшего Немцова приставы сделали исключение. Тяжёлые деревянные двери за ним плотно закрылись… И вот, спустя семь месяцев, на экране телевизора лежащее тело, лужица крови…

Знающим биографию Бориса Немцова трудно горевать о его кончине. Но его убийство не может не возмутить. Как любое убийство. А этих убийств всё больше и больше, и они происходят как-то запросто. Бац, бац!.. Правоохранительные органы начинают искать убийц, вводят план «Перехват», прорабатывают разные версии…

Представители власти заявляют, что убийство Немцова носит явно провокационный характер, направлено, по сути, против власти. Может, и так. Но, с другой стороны, известна схема: «Нет человека – нет проблемы». Можно сколько угодно кричать о Юрии Щекочихине, Анне Политковской, Поле Хлебникове, Викторе Илюхине, строить гипотезы, опровергать, пытаться найти им замену. Но их-то нет. Они замолчали, они больше ничего не сделают, ничто не расследуют. То же и с Немцовым. Его больше нет. И не будет.

Немало тех, кто рад его смерти. «Поделом». Зря радуются. Не в Немцове дело. Идёт большая косьба, которая срезает и ещё срежет многих и многих.

Года полтора назад в одной из заметок я написал: «Услышав дня через два-три после показа фильма «Анатомия протеста-2», что всех, кто в нём фигурирует, посадят в ближайший год, я, помню, не поверил. Но вот прошло месяцев восемь и мы видим, что Константин Лебедев уже сидит, Развозжаев, Боровиков, Удальцов арестованы, Илья Пономарёв и Геннадий Гудков находятся на грани уголовных дел (а может, уже и завели дела, какая, в сущности, разница); Каспаров по неподтверждённым данным эмигрировал, Навального активно судят…» Коса работает не так энергично, как предсказывали («в ближайший год»), но с тех пор коса срезала ещё нескольких. Кого-то отправили за решётку, Немцова вот лишили жизни.